Семнадцатый

1.

Вся эта история началась два года назад. В один из прекрасных, спокойных февральских вечеров, когда крупные, «сказочные» снежинки медленно падают и красиво укутывают землю пушистым белым покрывалом. На встрече выпускников. Через десять лет после выпуска.
Я шел по школьным коридорам, которые помнили все. Всех своих питомцев, когда-либо учившихся в этих стенах, со дня основания школы. Школа, стены, полы, двери… Двери… Вернее - дверь. Дверь в мой класс. Тишина. Я открываю ее, и все вокруг наполняется веселыми голосами – они уже были на месте – мои школьные друзья, недруги, просто одноклассники. Я оглядел их и понял – впервые за десять лет наш класс собрался полностью. Все 35 человек. Странно собрать весь класс спустя десять лет, это удивительно, тем более в условиях гарнизона, где каждый выпускник мечтает исчезнуть и растворится в шуме больших городов и никогда не возвращаться в эту забытую Богом дыру... И только такие неудачники, как я, хотят тихо и незаметно прожить жизнь на тихих улочках военного городка.
Я обратил внимание на то, что со временем жизнь изменила положение многих моих одноклассников. Те, кто раньше стояли на первых ролях, в жизни ничего особого не достигли, а те, кого прижимали и унижали, добились всего, чего хотели. Первые заглядывали в глаза вторым и глотали каждое их слово, а вторые с легкой надменностью смотрели на первых и со вкусом рассказывали про свои успехи. Я же, остался таким же, каким и был. Человеком без лица. Тем, кого не запоминают, а, встретив на улице, говорят: «Мне знакомо ваше лицо... Но я никак не могу вспомнить, откуда»... Я из тех людей, кто любит наблюдать и слушать... Но – не обо мне речь...
Со временем, после нескольких выпитых бутылок шампанского, отношения сравнялись, все просто и искренне радовались встрече... В конце концов кому-то в голову пришла идея сфотографироваться. Перед тем, как мы входили в школу, нам всем выдавали бирки с годом нашего выпуска, но тот, кто их делал, видно руководствовался списком класса, так как все бирки были пронумерованы с обратной стороны именно в том порядке в котором мы были в классном журнале. Я всегда был в середине списка – Самойлов, поэтому мне достался номерок с «моей» цифрой – семнадцать. Мы тогда еще дружно посмеялись над этой нумерацией. И вот теперь ради смеха, перевернув таблички, мы встали по номерам и сфотографировались... Тогда нам это казалось забавно и воспринималось как шутка...
А зря, если бы мы только знали к чему это приведет в дальнейшем...

2.

Через два месяца в моей квартире прозвенел телефонный звонок, и голос одного из моих одноклассников сообщил мне о том, что Ангелина Тимофеевна, наш классный руководитель, скоропостижно скончалась...
В ту ночь, когда я узнал о ее смерти, мне впервые приснился этот сон...
«Школа. Наш кабинет. Мы, молодые и красивые выпускники, как солдаты - срочники в две шеренги, лицом друг напротив друга стоим у доски... Между нами, по-маршальски взад-вперед шагает Ангелина. Опустив голову и сложив руки за спиной, она похожа на Наполеона в юбке. Она бродит и бродит, повторяя про себя все одно и то же: «Это неправильно, все должно быть по-другому...». Потом она кидается к каждому из нас и срывает с груди те самые, пронумерованные бирки. Садится за стол и, разложив их перед собой, шепчет: «Все не так... Все неправильно...», затем снова собирает их, снова раскладывает... Думает, смешивает, раскладывает вновь... Смешивает, раскладывает, думает... Думает... В конце концов она отобрала пятнадцать первых цифр, а остальные выбросила в урну. Встав из-за стола, она прошла между нашим импровизированным строем и нацепила их на тех, кто, наверное, показался ей правильным выбором... Я был среди них...
Остальных, кому не досталось бирок, она попросила удалиться из класса: «Вы не нужны более... Свободны... Идите...»
Нас осталось пятнадцать, мне достался номер семь. Я огляделся по сторонам и с удивлением обнаружил, что все, кто остался, считались в свое время ее любимчиками...»
Я проснулся в холодном поту, хотя сам по себе ничего страшного или пугающего этот сон не нес... Пока не нес...

3.

Пока первый из этого списка, мой лучший друг Сева не покончил с собой...
На его похоронах все недоумевали... Ведь в его 27 лет его жизнь кипела – хорошая работа, жена, родившая ему прекрасную дочь... Никто так и не понял, чего ему не хватало и что подтолкнуло его к этому краю, что заставило Севу взглянуть в глаза пугающей бездне самоубийства и шагнуть с обрыва в неизвестную, бесконечную пропасть суицида. Предсмертной записки он не оставил. В тот день, когда его жена с дочерью уехали навестить тещу с тестем, он, просто вернувшись с работы, включил газ и, положив голову на кухонный стол, уснул навсегда...
За этой смертью, с интервалом в месяц, иногда в несколько месяцев, умерли еще четверо из Ангелининого списка.
Алиса и ее муж Артур, мои одноклассники погибли в автокатастрофе, посреди белого дня, на ровной дороге...
Марат утонул, отдыхая на море, находясь, между прочим, на одном из самых многолюдных пляжей Европы.
Гриша отравился в японском ресторане, когда показывая свою храбрость жене, съел заказанную им фугу.
В прошлом месяце умер шестой – Влад, школьный спортсмен, мальчик, в которого были влюблены все девчонки школы, умер банально и глупо – секретарша его шефа положила ему в кофе вместо сахара крысиный яд за то, что он изменил ей с другой. Что стало с секретаршей, я не знаю, но после этой смерти мне стало страшно... Ведь следующий по списку был я. То, что я умру, в принципе не пугало меня... Но понимание того, что смерть ходит где-то рядом, опустошало меня... Я не знал где, когда и как это произойдет... А сомнений в том, что произойдет, у меня не было... Шесть примеров были у меня перед глазами...
В тот день я ушел с работы раньше и, прихватив по дороге две бутылки коньяка, в одиночку опустошил их, просматривая свои любимые фильмы с Одри Хепберн и навзрыд оплакивая свою никчемную, короткую жизнь... Встретившись глазами с зазеркальным собой, я захохотал – рыдаю, зная что умру и пью...
Я вырубился в одежде и сквозь пьяный, нервный сон увидел очередную «серию»:
«Ангелина подошла ко мне, посмотрела мне в глаза и принюхавшись, сказала: «Фи! Пьяный! Здесь такие не нужны! Протрезвеешь – поговорим...». И, сорвав номерок с моей груди, отдала его девушке в конце строя – Рите, моей школьной подруге, моей первой любви, а ее номерок мне не дала... Я что-то промычал, попробовал вернуть свой номер, но все вдруг растаяло, и я остался в классе один...»

4.

Проснувшись по утру с дикой головной болью, я первым делом бросился к телефону. Рита жила в нашем городке, и мы частенько встречались с ней – выпить по старой дружбе пива, сходить в кино, поболтать, обменятся новостями... Она работала ночной сиделкой в нашем госпитале.
Стоял прекрасный, не по-осеннему теплый день, и я договорился встретиться с Ритой в городском парке, чтобы проверить, что с ней все в порядке, просто, чтобы побыть с ней рядом...
Когда она появилась, как всегда эффектная и неимоверная свежая блондинка в длинном лиловом френче, я уже ждал ее на скамейке.
- Извини, я опоздала... Знаешь, я плохо спала ночью и задремала... Короче, чуть не проспала нашу встречу.
- Ты снова напялила этот френч цвета гангрены? – однажды услышав эту фразу от Дженифер Лопез в каком-то голливудском фильме, я навсегда обозначил этим словом цвет ее одеяния.
- Да брось ты...- ответила Рита, - Чего хотел-то?
- Ничего... Просто встретиться, посмотреть на тебя... Что я не могу соскучиться по дорогому мне человеку? Как ты себя чувствуешь?
- К чему такие вопросы? Вроде все прекрасно, только голова побаливает...- как всегда непринужденно ответила она.
Мы гуляли по парку, смеялись, вспоминали одноклассников, грустили по ушедшим и вдруг, мгновенно изменившись в лице, она сказала:
- Ты знаешь, я буду следующей... Не знаю почему, просто чувствую... – и, поцеловав меня в губы, убежала...
Когда она исчезла за воротами парка, я сказал: «Я знаю...» И пошел прочь...
В ту же ночь на дежурстве ее задушил наркоман, ворвавшийся в приемный покой и требовавший от нее какие-то наркосодержащие лекарства... Которые она отказалась ему дать...
После ее смерти мой мир и моя жизнь рухнули... Я бросил работу и начал пить... Мои одноклассники умирали, я ничего не мог с этим поделать... На каждом углу я рассказывал об этом списке... Надо мной смеялись, хотя, даже на первый взгляд, моя история казалась правдивой...

5.

Если вы читаете мой рассказ, то, скорее всего, меня уже нет... Тетрадь с ним спрятана в моем шкафу. И найдут его, когда будут разбирать мои вещи после похорон...
Вчера Ангелина вручила мне номерок... С цифрой «двенадцать»... Утром именно этот номер оказался на обороте моей бирки, которую я так бережно хранил все эти два мучительных года...
Хотя был по списку семнадцатым... 22.10.2015

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.