Гангстер не по-нашему

1.
Сколько я знаю Саньку Скоробогатова, он всегда стремился оправдать свою фамилию – набить карман, прилагая минимум усилий. Ещё зелёным пацаном этот проныра брал деньги взаймы у всех подряд, но отдавать долги не спешил в надежде на то, что со временем они забудутся и, как говорится, быльём порастут. Отец у него всю жизнь по северам мотался в погоне за длинным рублём, а мать торговала на рынке. Однако не сумели родители довести до пенсии своё великовозрастное чадо. Дело в том, что оба были подвержены русской болезни, и всё заработанное у них естественным образом утекало в узкое горлышко бездонной водочной бутылки.

Работал Санёк инкассатором – поближе к хрустящим купюрам, подальше от заводского конвейера, который он возненавидел всеми фибрами своей юной души, постояв пару недель возле него во время школьных каникул.
«Уж лучше чужие денежки охранять, чем здесь за гроши мучиться», – решил сообразительный парнишка и сделал заводу ручкой.

У инкассатора работа не пыльная, но и не прибыльная: в одном месте получил опечатанный мешок, в другом сдал. Вроде бы ничего сложного. Но отдавать кому бы то ни было пахнущие типографской краской пачки вожделенных купюр – этого не могла вынести жадная до наживы душа Александра. Да и то сказать: жизненный успех в его понимании измерялся не умом, не знаниями, не количеством верных друзей, а радужными бумажками в кармане, за которые, как он думал, покупались и продавались все блага этого мира.

Как он хотел разбогатеть! А фатальная близость того самого локтя, который не укусишь, раздражала и причиняла бедолаге неизъяснимые страдания, время от времени выплёскивавшиеся наружу – к искреннему недоумению окружающих. Странная болезнь его усугублялась тем, что повсюду – и в родном банке, и в теленовостях, и в интернете регулярно передавали курсы валют, будто специально подсмеиваясь над Скоробогатовым, подзуживая его: вот, у людей деньги есть, а у тебя нет.
– Ограблю я когда-нибудь этот банк, – угрюмо ворчал Санёк, когда мы с ним тряслись в спец. автомобиле по улицам родного города, выполняя привычную работу инкассаторов.
Однако никто не воспринимал эти угрозы всерьёз до тех пор, пока…

2.
В тот день я сидел за рулём, а Сашка – рядом. Сзади, в салоне автомобиля был ещё один наш товарищ – Витёк. Всё проходило штатно, только денег нам загрузили много – около семидесяти «лимонов». В рублях, конечно, не в баксах. Броневик неспешно двигался по знакомому маршруту. Вдруг Санька посмотрел на меня как-то странно и спокойно так говорит:
– Сейчас повернёшь налево.
Я ему:
– С ума сошёл, что ли? Это же нарушение!

Но вижу: у него револьвер в руке и глаза стеклянные, будто у наркоши. По всему видать, что здорово прижала парня прилипчивая иноземная хворь – жадность по-нашему. Я притормозил немного, стал его уговаривать. Но он не улыбнулся даже, а зубы так оскалил немного и всадил мне пулю в правую ногу повыше колена:
– Поворачивай! – говорит. – А то хуже будет!
Только куда уж хуже – боль, страх и, чувствую, кровь под брюками потекла. Ну, я и свернул во двор, как было велено. Санёк-то старшим был в нашей группе - ему виднее. Тут Виктор из салона выскочил, хоть и не имел права этого делать. А наш самопальный гангстер меня обезоружил и на него ствол навёл.
– Пистолет на землю! – кричит.
Подобрал оружие, залез в салон и мешок с тремя «лимонами» бросил на землю, будто кость собаке:
– Бери, Витёк, это вам на двоих для поправки здоровья и укрепления семейного бюджета.

Только друг мой не клюнул на эту удочку. Вытащил меня из машины, посадил на бордюр и шарфом ногу раненую перетягивает. А на деньги – ноль внимания. Сашка же скривил губы в своей фирменной усмешке, бросил тряпку на сиденье броневика, чтобы кровищей моей не замараться, выдрал кабель из системы навигации – и был таков. Бросил раненого товарища на дороге. Вот скажите, это как?

Меня, конечно, скорая подобрала, и что было дальше, я не видел. Поэтому рассказываю с чужих слов.
Санька доехал на броневике до гаражного кооператива, куда зимой редко кто наведывается. Сбегал за своим жигулёнком (он за него и не расплатился ещё до конца), перегрузил туда деньги и как ни в чём не бывало отправился раздавать долги, которых набралось у него – выше крыши. Не скупился, у кого брал двадцать тысяч – отдавал сто, у кого двести – «лимон» бросал из окна машины. Но даже после такого безрассудного транжирства гора ворованных денег в багажнике почти не уменьшилась.

Затем наш «Робин Гуд» отправился к местному шоумену Арнольду. Не раз за бутылкой коньяка он, как бы шутя, излагал музыканту свои гангстерские фантазии. И, подыгрывая приятелю, Роня тоже полусерьёзно строил планы, как они вдвоём будут транжирить за границей украденные деньги, какие виллы, яхты и средневековые замки можно будет там купить, не говоря о женщинах. И от этих фантазий у будущего грабителя всё больше разгорался аппетит, и хотелось ему, наплевав на честь, на совесть и прочие условности, совершить небывало дерзкое ограбление…

3.
– Ну, ты, друг, даёшь! – только и сказал музыкант, увидев кучу денег в багажнике скоробогатовской машины.
Дальше всё завертелось, будто в ускоренном кино. Роня за бешеные деньги снял приличную дачу в соседней области и отвёз туда Саньку. Деньги разделили и спрятали в нескольких надёжных местах, чтобы в случае чего не отобрали всё сразу. Самопальный гангстер безвылазно сидел в своей берлоге, наблюдал по телевизору за тем, как его искала полиция, и, маясь бездельем, часами играл на специально приобретённой по такому случаю игровой приставке. Он с детства любил эти игры. Кровавые монстры и морские десантники, прекрасные женщины и полные драгоценностей разбойничьи пещеры – всё подчинялось железной воле крутого мощного парня – его воле! И было до одури приятно, что реальная жизнь стала продолжением этих красивых компьютерных игр, сделавших из него супермена и Робин Гуда.

– Слышал, Роня, – говорил Александр приехавшему с продуктами и выпивкой другу, – за меня банк миллион даёт, вот какой я ценный фрукт.
– Скажи, а ты, если наше дело выгорит, жену к себе будешь выписывать?
– Которую из двух? – скривил губы Санёк. – А что, пускай обе будут. Гарем устрою – жёны, наложницы, дети…
– Тоже мне, персидский шах нашёлся, – смеялся Арнольд. А я студию звукозаписи зашарашу. Ну, и на бирже играть буду. Не так, как сейчас, наскоками, а на широкую ногу, со знанием дела. Там ведь можно большими бабками ворочать, если подойти с умом.
Так или примерно так рассуждали двое молодых людей, оставивших без зарплаты рабочих большого градообразующего предприятия.

4.
Трудно сказать, на чём прокололись друзья, но группа захвата сработала чётко. Спустя несколько минут после начала операции оба лежали на полу с выпученными от боли глазами, даже не пытаясь освободить вывернутые до отказа руки. Затем – камера следственного изолятора, выматывающие душу допросы, редкие передачи и где-то далеко, в глубине души – раскаяние. Хотя…

Социальные сети интернета – это замкнутый искусственный мирок. Небольшими изолированными группками молодёжь варится там в собственном соку: картинки, смайлики, короткие реплики на сленге, присущем десятку-другому молодых людей, составляющих группу. Несколько лет подобного общения, и из глубин мировой паутины выползают на свет божий моральные уродцы – монстры пострашнее, нежели в самых ужасных компьютерных играх.

Они не от мира сего, они издеваются над тем, что дорого нам, живущим вне виртуальной реальности. Общечеловеческие ценности для них – ничто. Учителя, родители – пустое место. Полная свобода во всём – их идеал. А если вдруг кто-то встанет на пути компьютерного выкормыша – такую помеху он должен, просто обязан примерно уничтожить, чтобы другим неповадно было. Так, как привык это делать с троллями из соцсетей, с чудовищами из компьютерных игр, короче – с врагами. Неважно, мать перед ним, отец или младший брат…

5.
Наш городок небольшой – всё на виду. И особенно бросилось в глаза то, что молодёжь поддержала Скоробогатова. Посыпались сообщения в соцсетях, СМС, звонки в прокуратуру, в администрацию города о том, что Санька, мол, не виноват, что он наш местный Робин Гуд, потому что раздавал всем подряд доставшиеся ему богатства, что его надо пожалеть или даже вовсе отпустить.

Люди-люди! Ну как же вам не совестно? Вас бы на моё место, когда этот «добрый волшебник» меня, своего бывшего друга, вышвырнул из инкассаторской машины и оставил на обочине истекать кровью. А если он и Робин Гуд, то не наш, не российский герой - гангстер не по-нашему. В нашей стране живут добрые люди, и вот так вот они никогда не делают.

А деньги… деньги имеют ценность только тогда, когда они честно заработаны - если ты сделал что-то нужное не для себя, а для всех, если ты гордишься сделанным. Вот рабочие нашего завода, к примеру, целый месяц трудились, выпустили какую-никакую продукцию, продали её и за это должны были получить зарплату. А он, Санёк, что сделал? Вот то-то и оно! Думайте, ребята, думайте… 13.10.2015

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.