СОН БЕЛОЙ НИМФАЛИДЫ. Притчи Ворона Гуигина. Начало

СОН БЕЛОЙ НИМФАЛИДЫ





На голой ветке
Ворон сидит одиноко…
Осенний вечер!

Хайку Мацуо Басе (1644—94), японского поэта, на творчество которого значительное влияние оказали идеи дзэн. Перевод В. Марковой.



ВЫСОТА

Высоко ли небо? - спросил человек черную птицу.
- Подпрыгни и узнаешь, - предложил Ворон Гуигин.
Человек подпрыгнул, но не смог подняться выше своей головы. Как он ни пытался, земля не отпускала его.
- Я ничего не понял, - признался человек. Его звали Рихард Авенариус, и он не тратил на мышление больше сил, чем этого требовал предмет раздумья.
- Вот видишь, даже какой-то зонтичный сорняк больше тебя смыслит в высоте , - заметил Гуигин. – Глупец, ты все меришь своей мерой.
Недовольно прокаркав, Ворон отлетел в сторону, на другое дерево.
- Небо – это продолжение моей лапы, - сказал Гуигин.
Человек услышал только воронье карканье, не более того, ибо разумел лишь звуки родного языка. Но в его священной книге сказано, что всякая плоть извратила путь свой на земле, и прозрения добивается ворон, выклевывая глаза заблудшей овце.





ДЕНЬ И НОЧЬ

Ночь не вызывает слепоту. Ее порождает неведение.
- Что такое Солнце? – спросил Крот ночную сторожиху, Белую Сову.
- Никчемная вещь! – просветила его Сова. – Лично мне приятнее ночь, чем день.
Тот же вопрос Крот задал Земляному Червю, окопавшемуся поблизости, Медведке и Полевой Мышке. И все они сошлись на том, что Солнце их не интересует.
Но Крот не унимался и спросил о том же Ночную Фиалку. Потревоженный цветок никак не мог понять, чего хочет от него подземный зверек.
- Зачем тебе то, что для тебя не существует? Хочешь быть умнее других кротов?
Упрек был справедливый, и Кроту хотелось оправдаться.
- Мне не дает покоя мысль, - попытался объяснить свой интерес Крот, - что кто-то ждет восхода Солнца, как начала новой жизни. Неужели я в чем-то обделен Природой?
- Солнце в тебе, - сказал Ворон Гуигин, - ибо мысль – это свет.
Сколько бы слепец не отрицал существование Солнца, он не может его уничтожить.




ВЕРХ И НИЗ

Для прозрения менее всего важна позиция в пространстве.
- Почему ты висишь вниз головой? – поинтересовалась у Ленивца пробегавшая мимо Ящерица Сцинк.
- Спроси у дерева, зачем оно растет корнями вверх, - посоветовал Ленивец, продолжая висеть вниз головой.
Ящерица задала вопрос дереву.
- Дерево мне не отвечает, - обиделась на неучтивую отговорку Ящерица Сцинк.
- Разве это не ответ? Тогда узнай у камня, что есть верх и низ.
Но и камень молчал.
- Почему ты посылаешь меня к тем, у кого нет ответа? – недоумевала Ящерица.
- Спроси об этом Ворона, - отмахнулся Ленивец.
- Я нахожусь в еще большем неведении, чем дерево или камень, - сказал Ворон Гуигин. - Но они ответили тебе. Если ты ничего не понял, верни им ответ.




ВЗГЛЯД

Что ты там высматриваешь вдали? – спросил снизу Земляной Заяц.
- Ничего, - ответил Ворон Гуигин.
- Может быть там лучше, чем здесь? – поинтересовался Земляной Заяц.
- Не знаю.
- Так стоит ли пялиться ни на что? – укорил черную птицу Земляной Заяц.
- Я просто созерцаю. – Ворон был краток.
- Что делаешь? – не понял Земляной Заяц.
- Лечу без крыльев, - объяснил Гуигин.


ОТРАЖЕНИЕ

Малышка Мышь спросила у Ворона, зачем он подобрал кусочек зеркала.
- Хотел убедиться, что в зеркальной глади нет никакого тела, - сказал Гуигин.
- Конечно, там никого нет. – Малышку Мышь удивила глупость Ворона, которого все считали мудрой птицей.
- Зеркалу не нужно много времени, чтобы узнать отражение.
Но где же я и ты? – позволил себе усомниться Гуигин.




ПРОСВЕТЛЕНИЕ

Может ли пыль покрывать Солнце? – поинтересовалась Белка Ассапан, убирая свое дупло от мусора. – Кажется, пыль собирается на всем, что угодно.
- Один мудрый старый Ворон как-то сказал, что нужно оберегать душу в чистоте, чтобы пыль на нее не села. Но другой Ворон, по имени Эно, мой предок, возразил ему:
«Нет мудрости во древе жизни, как нет ни одной вещи, которая может пылью покрываться».
- Не морочь мне голову, - вспылила Белка Ассапан. – Я спросила тебя, есть ли пыль на Солнце.
- Хорошо. Объясню еще раз. Скажи мне, что появилось раньше, - свет или время? - ответил Ворон.



ВЫБОР

Му-у-у! Какая в этом мире пустота! – глубокомысленно произнесла Корова, глядя на вспаханное поле, где раньше росла трава.
- И не одна, - ответил Ворон Гуигин, с грустью глядя на Корову. – Кстати, что означает твое «му»?
- Ничего.
- Ничего? Это замечательно! – почему-то обрадовался Ворон. – Я так и думал: простое и чистое «му» не имеет никакого значения. Поэтому его трудно уловить.
- Но какой смысл улавливать бессмыслицу? – удивилась Корова.
- Природа питает отвращение к пустоте. Ву-у-ууу! – протяжно произнес Ворон Гуигин, потому что разум выше понятий.
Все теории пусты и бесплодны.





ПРАВДА

Одни говорят, что жизнь хороша. Другие утверждают, что жизнь – одно мучение. Есть ли правда на свете? – задумался Двухцветный Тапир Мелу.
- Хорошо, что ты спросил, - обрадовался Ворон Гуигин. – Сплавай на тот берег реки, там ты найдешь ответ.
День уже клонился к закату, когда под деревом вновь появился Тапир Мелу, и был он чем-то очень расстроен.
- Что случилось? – спросил Ворон. – Почему так долго?
- Я ничего не нашел, - огорчался взмыленный Тапир.
- Ты плохо искал, - предположил Гуигин, чем вызвал негодование Мелу.
- Десяток раз я переплыл реку и обшарил весь противоположный берег, но правду так и не нашел, - рассказал Тапир.
- Довольно было бы и одного раза. Зачем тебе десять правд, если ты искал одну?
На следующий день Тапир Мелу вновь притопал к Ворону.
- Растолкуй мне свой ответ, а то я потерял сон, - попросил Мелу.
- Что же ты все теряешь! Я уверен, что ты нашел там, куда я тебя послал, то, что искал. Что тебе еще нужно? – удивился Гуигин его непонятливости.
Вот ответ Ворона:
- Во-первых, правда в том, что ты ее ищешь. Во-вторых, никуда не нужно идти, чтобы думать. Третья правда с тобой от рождения, ибо ты умеешь плавать.
Четвертая правда: нельзя найти то, чего нет. Пятая: ты потерял то, что нашел.
И, наконец, последняя правда: ты глуп.
- А ты – нахальная черная птица, питающаяся падалью! – обиделся Мелу.
- Семь, восемь, девять, десять…- что-то пересчитал вслух Ворон. – Все-таки плаванье пошло тебе на пользу. Действительно, ничто так не возбуждает, как свежеподпорченая падаль.
- И что мне теперь с этой правдой надо делать? – задумался Тапир Мелу.
- Приделай ноги нарисованной Змее, - посоветовал Гуигин.




ОТРИЦАНИЕ

Какой чудесный день! – Ящерица Сцинк приветствовала Ворона.
- Нет. – Гуигин был явно не в настроении.
- Посмотри, как сияет Солнце, - сказала Ящерица.
- Нет.
- Небо – голубое, - настаивала Ящерица.
- Нет.
- Трава - зеленая.
- Нет.
- Но почему: «нет»? – не могла понять Ящерица. – Разве ты сам всего этого не видишь?
- Нет, - продолжал все отрицать Ворон Гуигин.
- А что есть? – изменила тактику Ящерица.
- Беспокойство. Ящерица прилепилась к моим мозгам как кусок навоза к лапкам Жука Скарабея, - ответил Ворон. – Ты утверждаешь, что небо – голубое. Да – эту банальность можно было бы подтвердить. Но я говорю: «нет», потому что небо имеет тысячу оттенков.
Так же верно, что небо сегодня безоблачное, а значит, не имеет формы. Нельзя окрасить то, что обладает лишь движением.
День такой, каким ты хочешь его видеть. Подари мне свои глаза, и небо будет голубое. С тем же успехом можно утверждать, что верх - белый, а низ – черный. Но для Земляного Червя нет ни низа, ни верха. Каким будет для него небо?
Что выше «да», если есть только «да» и «нет»? – напоследок спросил Ворон Гуигин.
- Я ничего не понимаю, - призналась Ящерица.
- Да, - впервые согласился Гуигин.- Это бытие.




УМ И СЕРДЦЕ

Мой дорогой Кролик умер, - рыдала Крольчиха.
- Почему же ты плачешь? – удивился Ворон Гуигин.- Это хорошо.
- Для кого? – не поняла Крольчиха.
- Конечно, для Кролика, - ответил Ворон.
- Ты смеешься над моим горем? – осерчала кроличья вдова. – Как тебе не стыдно?
- Стыд здесь совершенно не причем, - сказал Гуигин. – Если нет начала, то нет и конца. Как можно радоваться или горевать по поводу того, что не существует?
- Ты сказал: «Хорошо, что Кролик умер»…
- Подобная глупость не могла сорваться с моего клюва, - возразил Гуигин. - Если вороны сделаются белыми, как рис, и лев станет другом вола, и будет сопрягаться с ним в одно ярмо, а волки заключат мир с ягнятами, что они не будут пожирать и похищать их, тогда и мир склонится к тому, чтобы добро восторжествовало.
Но это невозможно. Между «да» и «нет» не существует противоречия. Зло и есть добро. Смерть есть жизнь.
- Но я потеряла своего любимого! – грустно возразила Крольчиха, готовая к новым слезам.
- Кролик живет только в твоем сердце, и если ты будешь и дальше рыдать, он обречен на одни страдания. Не наполняй Вселенную своими слезами. Станешь смеяться – и Кролику будет хорошо, - заверил ее Ворон Гуигин.
Крольчиха задумалась и неожиданно повеселела.
- Он дал понять, что ему хорошо.
- Ты сама так сказала, - подтвердил Гуигин. – Интуиция – это рождение.




ТЕНЬ И ЭХО

Клинозубая Туатера посетовала Ворону Гуигину, что хотела бы родиться в иное время и в другом месте.
- Я завидую моим предкам, которые жили вольготно и имели пищу в достатке, - объяснила Туатера.
- Прошлое преследует настоящее, как эхо догоняет голос, - заметил Гуигин.
- Что ты хочешь этим сказать? – не поняла смысл его слов Туатера.
- Пустые желания рождают призраков. Съешь свою тень, и ты получишь то, что хочешь, - сказал Ворон.
- Как?! Солнце слишком высоко, чтобы моя тень вышла из укрытия, и я никогда не слышала, что можно избавиться от своей тени. И для чего?
- Ты пришла с одним вопросом, а задала пять загадок, - укоризненно заметил Гуигин. - Разве можно перекричать эхо? Или спрятаться на Солнце от своей тени?
Почему же ты считаешь, что чужое прошлое лучше твоего будущего? Все вещи таковы, как они есть. Потеряй то, что имеешь, и обретешь то, что не существует.
- Значит, нет смысла желать лучшей доли, – так поняла его Туатера.
- Жизнь – разве этого не достаточно? У мудреца и невежды один путь, не стоит искать различий между ними.
- Но двигаются они в разных направлениях! – догадалась Туатера.
- Не думаю,- возразил Ворон. – У истины нет альтернативы. Ум и глупость порождены неведением, как тень, созданная телом.
- Не хочешь ли ты сказать, что и между счастьем и несчастьем нет никакой разницы? – слова Туатеры были полны иронии.
- Я хочу спать, - неожиданно сказал Ворон. Больше он не проронил ни слова.
Эхо ответило молчанием.



ОХОТА

Не могу удержать все мысли в голове, - признался Иероглифовый Питон своему приятелю Удаву Могусу.
- Как это происходит? – любопытство вывело Удава из полусонного состояния.
- Когда я выползаю на охоту, то непременно думаю о еде. Потом я подолгу лежу в засаде на ветке дерева или в густой траве, представляя себе вкусного Кролика, которого я буду медленно пережевывать несколько дней, не беспокоясь о пропитании, - рассказывал Питон.
- Хорошо, и что же тебя беспокоит? – удивился Могус.
- Если я вижу, скажем, Белого Гусака, мысли о Кролике разбегаются куда-то. Я пытаюсь их собрать в уме и упускаю удобный момент для броска на добычу. Из-за этого мне уже несколько раз приходилось возвращаться с охоты ни с чем.
- Так-так… - заинтересовался Удав. – А если ты видишь вместо одного – двух Кроликов?
- Задумываюсь, какой из них вкуснее… и опять упускаю добычу, - признался Питон.
- Ты не мог бы принести мне свои мысли о Кролике, - попросил Могус. – Попробую разобраться, какая из них тебе мешает на охоте, и ты будешь оставлять ее дома.
Иероглифовый Питон уполз к своему схрону на болоте и появился только на следующий день.
- Ты принес то, что я просил? – задал вопрос Могус.
Но Питон в расстройстве отрицательно замотал головой:
- Я не смог их собрать, и мои мысли остались дома.
- Вот и хорошо, и не бери эти мысли с собой на охоту. А для этого десять раз оползи большое дерево вокруг, запретив себе думать о слове «кролик», - посоветовал Удав. – Если какая-то мысль снова появится у тебя во время охоты, сразу набрасывайся на нее и хватай зубами. Мысль – это твой враг, пропускай ее только через пасть.
Прошло сколько-то времени, пока снова встретились Питон и Удав.
- Как твои дела? – поинтересовался Могус.
- Ну, все бы ничего, но…
- Опять кролики? – догадался Удав.
- Нет. С ними все в порядке, - ответил Питон. – Когда они начинают скакать мимо меня, отвлекая от охоты, я все время вспоминаю дерево, ползая вокруг которого нельзя думать о кроликах.
- Уже хорошо. Чем же ты опять недоволен? – спросил Могус, догадываясь о причинах странного поведения своего приятеля.
- Меня мучают размышления: откуда берутся мысли не внутри, в мозгу, а снаружи нас? – смутился Питон, как будто совершил что-то неприличное.
- Я так и думал, - убедился в своих опасениях Удав Могус. – Это болезнь ума.
- Опасная для жизни? – опечалился Питон.
- Еще бы! – расхохотался Удав. – Опасно! Заразно! Неизлечимо! Твой ум теряется в смущении, вот причина несовершенства. От этого можно спастись только молчанием ума.
- ?! - Питон был в полной растерянности. – Смена шкуры не поможет?
- Твоей шкуры? Нет. Вот если небо упадет на землю – другое дело! Мудрый пребывает в неведении, а истина обретает в покое. Сущность вещей не связана никакими законами. Ни временем, ни пространством. Ни бытием, ни небытием.
- Как же обрести покой? – Питон все еще не терял надежды найти царство Истины.
- Забудь свое имя ,- только и сказал Удав Могус.



БОЛЬШОЕ И МАЛОЕ

Двадцать две буквы мертвого языка сложились в 304805 знаков свитка запечатанной книги , чей смысл утерян.
Поэзия слепого старца Гомера уместилась всего то в скорлупке грецкого ореха.
Рыба сложила остатки пяти хлебов и двух Селедок в двенадцать коробов, и рыбари Тивериады стали ловцами человеков из моря житейского.
Светильник знаний дхармы вместился в три бамбуковые корзины, а они все выражены в одной букве.
Какая мудрость необходима, чтобы в этой одной букве прочитать полный текст всех священных книг?
Благие деяния ограничены рамками веры. Монахам полагается соблюдать триста статей устава и еще восемьдесят тысяч более мелких правил поведения.
Шесть органов чувств не постигают реальность. Язык разума, наоборот, не сдержан пространством. Потому все вещи умещаются в одной истине. И только огонь стирает любые противоречия.
В развалинах древнего Храма у подножия Горы Желтой Оливы имеется подходящее место для моего старого эго, каким был я до рождения.
- Вся Вселенная умещается в одной частице пыли, - сказал Ворон Гуигин.




ПРОЗРАЧНАЯ ПУСТОТА

Пение Голубого Дракона еще не смолкло в мертвом лесу. Вся Вселенная наполнена его звуками. Но всегда найдется живое существо, которое утверждает, что ничего не слышит.
- Что за песню поет Дракон? – спросила Куропатка.
- Мне не известна эта мелодия, и тебе лучше ее не знать, - ответил Ворон Гуигин.
- Отчего же такие ограничения? – заволновалась пеструшка.
- Никакой дискриминации! Просто те, кто слышит ее, теряют себя.
- Так зачем же ее слушать? От этих драконов одни неприятности. – Куропатка суетливо перелетала с места на место, будто боялась обжечься красной землей, но любопытство все же удерживало ее возле дерева, где на ветке сидел Ворон.
- Можно подумать, что у тебя есть выбор! – усмехнулся Гуигин.
Прозрачная пустота дает возможность увидеть дракона и слышать его храп.




ПЛОДЫ ПОЗНАНИЯ

Почему плоды падают на землю? – спросил Хамелеон.
Глаза его вращались с разные стороны, независимо друг от друга.
- Ты предпочел бы, чтобы плоды возносились на небо? – спросил Ворон Гуигин. – Но они это и делают.
- Как так? – не понял Хамелеон.
- Очень просто: семечко дает отрасль, которая тянется к Солнцу, - объяснил Гуигин.
- Но потом-то вызревшее семя все равно упадет на землю! – заспорил Хамелеон, убежденный, что он поймал на ошибке всезнайку Ворона.
- Песок утоляет твою жажду , - сказал Гуигин. – Попробуй выпить пустыню.
Левый глаз Хамелеона косил вбок на Ворона, а правый – вниз, на камень. Сложенный во рту гармошкой красный язык время от времени стремительно вырывался наружу и склеивал добычу, которую посылал ему ветер.
- Пустыня – обиталище примитивных верблюдов, - презрительно отвечал Хамелеон. – Мне не нужно спускаться вниз, чтобы напиться. И все же - ты так и не ответил мне, почему плоды падают вниз на землю.
- Спроси свой живот. К чему тебе знание, если твой разум ограничен верхом и низом? Облако пыли поднимается в погасшем вулкане в одном направлении. – Ответ Ворона снова не удовлетворил любопытство Хамелеона.
Теперь правый его глаз смотрел вперед, а левый – назад. Неподвижно застывший на ветке Хамелеон стал похож на сухой древесный нарост.
Он мог так сидеть в продолжение всего дня, а то и всей жизни, если какие-то исключительные обстоятельства не заставят его изменить положение на том же сучке.
Хвост служил надежной подпоркой. Еда сама измеряла длину его языка.
Только абсолютная тишина способна выразить мир бесконечной неподвижности.




КАСТОР И МУМО

Мне докучает мысль, что я старею, - пожаловался Конолоф, у которого Толстоклювый Воробей попытался стащить кусок кактуса. Потом наглая птица запрыгнула на спину игуаны. Конолоф встал на задние лапы, придав себе очень сердитый вид. Но чтобы согнать приставалу на ветку акации, ему пришлось быстро мотать головой и хвостом.
- Попробуй так же отгонять дурные мысли, - посоветовал ему Ворон Гуигин. – А впрочем, я расскажу тебе одну полезную историю.
- Надеюсь, она способствует пищеварению, как листья инги. – Конолоф широко распластал лапы и прикрыл глаза, готовый слушать.
Вот этот рассказ Ворона:
Бобр по имени Кастор строил дом на реке, и вдруг появилось существо, которое звали Мумо. Это было очень странное создание, никто не знает, откуда оно взялось.
Бобр хотел отпугнуть нахала пахучей струей , но Мумо неожиданно сказал:
«Ни в коем случае не делай этого, на такой замечательный запах сразу же сбегутся все мои заболевшие родичи».
Только этого не хватало – пришлось менять тактику. Кастор решил напугать Мумо своими острыми зубами, но зверь угадал и это его намерение и быстро отскочил в сторону.
«Почему ты хочешь прогнать меня? Разве твои зубы предназначены не для того, чтобы сдирать шкуру с деревьев?» - спросил Мумо, и Бобр сильно удивился, как это можно прочесть его мысли.
Тогда Бобр решил убить Мумо своими сильными лапами, которыми он валил даже мощные высокие деревья.
«За что ты хочешь убить меня? Разве твои лапы созданы для охоты?» - вопрос Мумо снова поставил Бобра в тупик. Никто так легко не отгадывал его замыслы.
Кастор подумал, что мог бы съесть незваного гостя и тогда никто не узнает его тайны.
«Неужели ты хочешь убить меня только за то, что я сообразительнее других? Разве мясо твое любимое блюдо?» - Мумо обескуражил его новым вопросом.
Действительно, Бобр питался корой и листьями.
Кастор понял, что никакая его мысль не останется при нем, пока этот Мумо находится рядом. Кому же понравится, если какой-то пришелец, когда ему вздумается, станет копаться в чужих мозгах.
Но что же делать, если Мумо угадывает загодя любое его желание? Так вот, после долгих колебаний Кастор просто отвернулся от Мумо и направился на поиски древесины для строительства плотины.
Но странное создание не отставало и продолжало крутиться рядом.
«Так ты решил оставить меня в покое?» - спросил надоедливый Мумо, вновь отвлекая Кастора от его трудов.
Стараясь не обращать внимания на Мумо, Бобр начал валить новое дерево. Мумо вертелся вокруг дерева, пытаясь еще о чем-то спросить Бобра, но тот даже не смотрел на него.
Мумо, несмотря на свои способности, больше не смог прочитать ни одной мысли Кастора. А ведь секрет заключается в том, что Бобер по большей части срубает деревья совсем без всякой цели, просто по привычке – от желания погрызть.
Чванливый Мумо пытался залезть в чужие мозги вместо того, чтобы наблюдать, как Бобер подгрызает ствол и в какую сторону тот валит дерево. От излишнего самомнения приставала потерял бдительность, и огромное дерево упало прямо на него.
- Значит, Мумо все-таки умер? – спросил очнувшийся от дремоты Конолоф.
- Не знаю, - ответил Гуигин. – Во всяком случае, теперь никто уже не мешал Кастору закончить строительство.
Укрывшись в своей хатке, Бобр подумал: «Плотина не предназначена для того, чтобы в реке поселился Мумо».
- Откуда тебе известно, о чем подумал Кастор? И какое ко мне отношение имеет эта твоя история? – удивился Конолоф.
Мудрость рассказчика не стоила для Конолофа и грозди кислых ягод гуайявиты.
- Луна всегда светит ночью, даже если нет воды, чтобы ее отразить, - ответил Ворон Гуигин.




МЕТАМОРФОЗЫ ЛЮБВИ

Длиннохвостая Белозубка служила фрейлиной при дворе царицы Ночи. Она считала такое положение вынужденным унижением.
Пришел и ее черед обзаводиться семьей, но мешал неуживчивый характер. Своими подслеповатыми глазами она высматривала кавалеров среди знатных землероек. Но все претенденты казались ей несовершенными, и никому из них не хватало древности рода, чтобы удовлетворить ее пожелания.
Белозубка отвергала любые разговоры о том, что родилась в новолуние в пятом поколении от обычной мыши, и считала свой род самым древним на свете, потому как тьма существовала раньше, чем появился свет.
Никакие землероечные принцы не могли представить ей доказательств таких же благородных кровей и лишь вертели вонючими хвостами перед мордочкой спесивой Белозубки.
Наконец, утомленная поисками достойного жениха, она - по подсказке подруги, Водяной Куторы, известной сводницы, - обратилась за советом к Ворону Гуигину.
- Конечно, не все могут понять мои претензии в виду своего низкого происхождения, - сказала Белозубка, обнюхав собеседника.
Ее высокомерие, впрочем, объяснялось вполне понятными причинами: землеройка была близорука и плохо слышала, в чем никогда бы, конечно, никому не призналась. Острый нюх заменял ей и глаза, и слух.
От Ворона пахло чем-то необычным, - возможно, то был запах перемен, но не мускус, которым Белозубка душилась, не отдавая предпочтение другим ароматам. И Белозубка, не особенно верившая в мудрость какой-то птицы, все же снизошла до ожидания практического совета.
- Высокая гора прячет в облаках свою красоту, - сказал Гуигин. – Ты боишься своего аппетита. Послушай тишину завтрашнего грома!
Землеройка не в силах была понять смысл слов Ворона. Но до ее сознания все же дошел тот факт, что она смотрит на птицу снизу вверх, и даже ее благородное происхождение не может изменить этого положения.
В тот же день Длиннохвостая Белозубка, смирив гордыню, без лишних разговоров отдала лапу и сердце Длинноусому Зверозубу, первому же встречному землеройке.
Все приглашенные отмечали счастливую перемену в характере невесты. Никакой спеси - в ожидании любви Белозубка была нежной и кроткой.
- Зи-зи-зи! Зизизи-и-и! – верещали гости на свадебном застолье. Пьянил крепкий запах мускуса.
Ум желудка уравнял тщеславие и аппетит. В первую брачную ночь Длиннохвостая Белозубка съела своего супруга.
- Древность темна… Кана .




КАМЕНЬ И КАПУСТА

За Пугливым Лепусом неслась стая койотов.
Заяц бежал очень быстро. Но койотов было слишком много. Лепусу раньше удавалось удрать даже от Львицы. У него была своя тактика отступления.
Когда он начинал чувствовать, что теряет силы, то резко останавливался и делал большой прыжок в сторону, меняя направление. Как правило, преследователь, сбитый с ритма погони, уже не пытался догонять его, признавая за жертвой право жить. Это был коронный прием зайца, и до сих пор он его спасал.
Но не в этот раз. Стая окружала его, и никуда в сторону заяц не смог бы прыгнуть. Враги были страшно голодны.
Заяц добежал до поляны, где росло высокое дерево. Койоты стали сужать круг. Они не торопились, понимая, что жертве деваться совершенно некуда. Зайцы не лазают по деревьям, где койоты не могут их достать.
Заяц всегда был пугливым, особенно, когда чувствовал опасность. За это он и получил свое прозвище. Бывало, от одной мысли о Рыси его ноги давали стрекоча. Сейчас же сама Смерть держала его за уши.
Но к своему удивлению, Лепус обнаружил, что страх исчез куда-то. Быть может, отслоился от пяток во время дера. Он замер в удивлении, спокойно глазея на приближающихся койотов.
На поляне росла вкусная кисловатая травка, которую недаром называют заячьей капустой. Отчаяние уступило место голоду. Еще никогда в жизни Заяц не чувствовал себя готовым проглотить даже кактус.
Он совершенно потерял интерес к погоне. Представьте себе удивление койотов, когда они увидели Зайца, спокойно поедавшего травку прямо в окружении кровожадных хищников. Лепус рвал заячью капусту и не мог насытиться, он ел и ел, не обращая ни на кого внимания.
Время как будто остановилось. Заяц уединился со своим голодом.
- Мудрое решение, - раздался с дерева каркающий голос. - Не стоит искать выход из трудного положения на голодный желудок.
Заяц очнулся от оцепенения, поднял голову и увидел Ворона.
- Что ты сказал? – удивился Заяц, продолжая жевать травку.
- Никому не хочется умирать голодным, - констатировал Гуигин.
- Так легче расставаться с жизнью, - согласился Заяц. - У меня есть хотя бы один шанс выжить?
- Ни одна дорога не бывает прямой. Ты уже выжил, когда отбросил страх. Перестань же думать совсем. Стань камнем! – посоветовал Гуигин.
«Стань камнем… ста-ань камнем… станькамнем… с–ста-нь-ка-а-амнем… нь-мнем-ммммм-аааа-а-а…» - в голове зайца образовалась окаменевшая пустота.
- Куда делся заяц? – зарычал Черный Хвост, главарь стаи, окружившей дерево.
- Разве ты слепой? – спросил койота Гуигин. – Длиноухий объелся ядовитой травы и превратился в каменный столб.
- Никогда не слышал ни о чем подобном, - вожак глупо озирался по сторонам.
- Душистый утесник растет даже на скале… А я впервые вижу, что быстрых и смелых койотов ведет на охоту слепой и глухой волк. Ты собираешься накормить волчью стаю камнями? – каркающий хохот обратил голодных койотов против своего вожака.
Слабый лидер обрекает стаю на голод.
Черный Хвост не успел учуять запах опасности, как молодой и сильный волк по прозвищу Ржавое Ухо запрыгнул ему на спину, и острые зубы других койотов быстро довершили дело.
Сытая стая неторопливо двинулась дальше за своим новым вожаком.
- Куриный пупок сдерживает разум, - Гуигин проводил луговых волков ироничным взглядом. – Жаль, что я не знаю, как с помощью заячьей капусты оживить камень.




ИСТИНА БЕЗ СЛОВ

Однажды Пищуха спросил у Попугая Арару, что такое небо.
– Небо, - ответил Попугай.
- А что такое жизнь?
– Жизнь.
Выходит, правда, что попугаи умеют только повторять чужие мысли.
«Вот дурак, - подумал Пищуха. – Верно говорят о попугаях: попка-дурак».
- Дурак, - подтвердил Арару.
– Кто дурак? – удивился Пищуха, ведь вслух он не произнес это слово.
– Конечно, ты – Пищуха. Ты сам задаешь вопросы, ответы на которые знает каждый дурак, - перестал поддакивать Попугай. Значит, и Арара может иметь собственное мнение. – Вот я спрашиваю тебя: что такое яблоко?
Пищуха глубоко задумался.
Плод яблони. Красное, зеленое, желтое. Сладкое, кислое, терпкое. Спелое, дикое, упавшее…
Каждую отдельную характеристику яблока можно отнести к чему угодно: красное, как томат; кислое, как заячья капуста; дикое, как Мустанг; упавшее, как дубовый желудь. Но только все вместе они дают представление о детеныше яблоневого деревца.
Ответ был слишком очевиден, чтобы произносить его вслух. Яблоко – это яблоко, небо – это небо, жизнь – это жизнь. Попугай – это…
- Яблоко, - ответил Пищуха.
- Ничего подобного, - вмешался в их разговор Ворон Гуигин.
- Ничего подобного, - подтвердил Арара.
- Как же так? – удивился Пищуха. – Только что Попугай убеждал меня в том, что небо это…
- Кости Оленя! – уверенно подсказал Гуигин.
- А жизнь – это… - попытался продолжить свою мысль Пищуха.
- Точка, у которой нет входа и нет выхода, - вновь прервал его Гуигин.
Пищуха подумал: «Значит, Арара все-таки…»
«арарА» - вернулось с ответом эхо.
«Вот мой ужин!» - обрадовался Ежик, наткнувшись на яблоко.




СОТВОРЕНИЕ МИРА

Все было в неизвестности, все – холодное, в молчании, бездвижное и тихое…
Одна пустота.
Потом огонь, воздух, вода и земля соединились, и возникла космическая опора. Эта первая твердь была Великая Черная Черепаха – предводитель моллюсков. И в бездне не стало хаоса.
Прародительница всего живого изрыгнула из себя комок водорослей взморника, склеенного глинистым илом, и возникла земля над водой, на которую можно было ступить.
Бог хаоса оперся о глыбу, торчащую из воды, и оставил на ней споры водорослей. Маленькая рыбка Халкис, пожрав морских драконов, оплодотворила водоросли, и родился лишайник, стелющийся по земле.
Морской крабик, собирающий песчинки, оплодотворил лишайник, черное отделилось от белого – свет возник среди тьмы, и родилась жемчужина.
Там, где выпал на твердь свет, вырос тростник. Ветер – бог надежд оплодотворил срезанный тростник, и родилось Слово. Дыхание Великого Архитектора оплодотворило траву Синельный Красильник, и родились слова, хранимые в свитках.
Получив свои имена, божественные силы, витавшие над водами, разделились. Бог-отец оплодотворил Голубя, и родилось дерево ситтим. С этого момента явное стало тайным, и начались откровения.
А богиня-Мать оплодотворила камень, и родилась бирюза – застывшее море. Вода уступила место тверди, и родились вещи, которые крутятся, – так появился кокос.
Вихрь смешал пыльцу лотоса с красной землей, и родилась муха, потом богу насекомых пришлось создать стрекозу и кузнечика. Кузнечик оставлял свой помет на всем, что блестит, и родилась боль.
Лишайник слишком далеко ушел от воды и оплодотворил упавшие листья, так родилось тление – жизнь и смерть разделили богов.
Бог выгоды оплодотворил глубокие места, так родилось множество грехов, и вторым среди первых было любопытство.
Рыба Поокоо вырастила плавники и стала птицей, так родилось пространство и время. Ветви древа жизни поделили те, кто летает, и те, кто ползает, так низ родил верх.
Бог отличий оплодотворил деление вещей, и между днем и ночью родились сумерки.
Бог бесконечности родил звезды, и они разлетелись по всей Вселенной вестниками великого ветра. Их свет соединился с массами воздуха и родил независимое существо, которое никому не подчиняется.
Судьба оплодотворила это существо, и у всего живого наступило прозрение. Бог движения нагнал завтрашний день и оплодотворил Черную Черепаху, на которой держится весь этот мир.
- Следует признать, что именно мой предок дал рождение мировому яйцу, - сказала Зеленая Черепаха.
- Пуст так, - не стал спорить Ворон Гуигин. - Помоги же мне разобраться. Есть три вещи непостижимые и четыре, которые я хочу понять.
- Тебя называют самой умной среди птиц. Каковы же эти три вещи, которые ты называешь непостижимыми? – спросила Черепаха.
- Путь Орла на небе. Путь Змея на скале. Путь Лосося в море, - перечислил Ворон.
- И каковы те четыре вещи, которые ты хочешь познать? – снова спросила Черепаха.
- Как соединились вода, воздух и огонь, чтобы получилась земля?
Как отделился свет от тьмы, чтобы породить все живое?
Какими узами связаны пространство и время, которые не имеют ни начала, ни конца?
Как отличить добро и зло, если истина ускользает за границы разума?
- Мы, черепахи, плаваем в море, не задумываясь о том, что держит нас на плаву. Наши детки, вылупившись из яиц в прибрежном песке, тут же ползут к воде, хотя никто их этому не учил. Так не лучше ли просто жить, не засоряя свои мозги подобными вопросами? – укоризненно покачала головой Зеленая Черепаха.
- Конечно, ты права, - вроде бы согласился с ней Гуигин, - Но дождь падает длинными каплями и оплодотворяет волдыри на воде. Так родился терновник, сквозь который пробираются те, кто избрал путь истины.
- Ничто не может нарушить мой покой, - заверила его Зеленая Черепаха.
Ворон прислушался к себе. Внутри его бушевало яростное море.




О ПОЛЬЗЕ БЕСПОЛЕЗНОГО

Малая вещь, соединяясь с малой вещью, произвела незначительную вещь.
Спор вышел о том, какая самая бесполезная вещь на свете.
- Цветы, - сказал Белоухий Дегу.
- Красота, - поспорил с ним Туко-Туко.
- Солнце, - прошепелявил Усатый Кистехвост.
- Крылья, - фыркнула Бубала.
- Снег, - тресканул Дикобраз Коэнду.
- Муха, - иакнула Ослица Балам.
- Любовь, - зашмыгала Клювоголовая Гаттерия.
- Радуга, - пролаял Рогатый Мунтжак.
- Хвост, - проворчала Калибара, которая успешно обходилась без заднего отростка.
- Пыль, - последнее слово было за Куем, одноногим синим быком, ходившим по морю. Он один из всех мог вызвать дождь.
- Цветы, красота, солнце, крылья, снег, муха, любовь, радуга, хвост и пыль… – список слишком длинный. Назовите одну заумную вещь, - попросил Ворон Гуигин.
- Что значит – заумная? – уточнила Бубала.
- То, что находится за пределами вашего ума, но существует реально, хотя и ни к чему вам всем.
- Зачем ты хочешь узнать о том, что не имеет никакой пользы? – спросил Долгоног Кафр.
- Бесполезный для Водосвинки хвост нужен тебе, Кафр, как балансир. Ты делишь свой дом с дикими пчелами, что представляется абсолютно бесполезным Туко-Туко. Но ты обходишься без крыльев, которые кормят Орла. Так вот, - заключил Гуигин, - искать истину за пределами своего разума – очень полезно. Земля слишком велика, чтобы служить опорой для копыта Куйя, но остальная земля никому из вас не кажется лишней.
- А что бы ты сам назвал самой никчемной вещью на свете? – спросила Гаттерия, не знающая любви.
- Мысль, - удивил всех своим ответом Ворон.
- Даже смерть не кажется тебе более бесполезной? – удивился Коэнду.
- Все, кроме разума, погибает ради своего сохранения, - ответил Гуигин. - После жизни мой теменной глаз останется таким же прозрачными, как всегда. 27.09.2014

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.