ИГРА В БУТЫЛОЧКУ

День рождения Шуры достиг своего апогея.
Колян хорохорился перед Танькой, показывая себя мужчиной. Наливал ей – она отказывалась, наливал себе – и не отказывался. И невзначай упился. Когда сей факт был осознан, было поздно.
Под звон рюмок он спикировал носом в диван и приткнулся к шеренге тёплых задов. Ряды сомкнулись, недолго горевав о потере.
Разбудил его взрыв хохота.
Вынырнув из чёрной хмари, он обнаружил себя там, где оставил: на диван-кровати в положении замёрзшего кота.
Он заторможено поднялся. Стол напоминал разгромленный небоскрёбный Нью-Йорк. Манхэттэн был заставлен пустыми бутылками, а Бронксы и Бруклины вокруг – тарелками с остатками пищи, опрокинутыми рюмками и переполненными пепельницами. От трущоб веяло меланхолией.
Топография вокруг воображаемого мегаполиса была такова: справа, сразу за диваном, - шифоньер; у стены напротив – кровать; слева к ней приткнулся доисторический инвалид – сервант; рядом с сервантом широкий проём двери, в котором светился прямоугольник ванного окошка. Других источников света не было, и потому получался интим.
На полу сидели друзья и подруги и додавливали остатки смеха.
Колян на всякий случай обиделся.
- Проснулось ясно солнышко! – протянул болшеголовый Шура, модулируя насмешливыми интонациями. От выпитого накануне глаза у него были стеклянные.
Лохматый засмеялся-заблеял, тряся тяжёлой челюстью и тыкая в Коляна пальцем.
- Отрубился, бедненький! – просюсюкала Светка с длинными русалочьими волосами, похожая на боттичеллиеву Венеру. Таня дунула на чёлку, искоса взглянула на него и промолчала. Коляново сердце затрепетало и сказало: «Старина, она – твоя!». Он послал подруге немую благодарность, но долететь она не успела, потому что Танюха повернулась к необъятной Маринке и сказала. – Крути!..
Маринка оторвала толстый зад от пяток и двумя пальчиками не без изящества крутанула бутылку. Повертевшись, она указала на неё же.
- А-а!.. У-у!.. – завопили возмущённо. – Утомили!.. Сколько можно!.. Три раза подряд!..
Лохматый, чуть не облизываясь, сказал. – Попалась! – подполз к Маринке на карачках и повалил её на бок. Они лобзались, наверное, целую минуту.
Колян не совсем понимал, что тут происходит.
- Это становится скучным, - сказала крашенная блондинка Галка. Одной рукой она сжимала медальон, висевший на груди, в другой у неё дымилась сигарета.
- Завязывай! – крикнул Аркашка, хлопая Лохматого по заду и морща подвижное резиновое лицо.
Колян присвистнул, сполз с дивана и протиснулся в круг между Галкой и Шурой. – В бутылку, что ли, играете?
- Кто играет, а кто и смотрит, - сказала Галка.
Шура, придуриваясь, схватил Лохматого за ногу и стал отрывать от Маринки. Аркашка заорал и схватил Лохматого за другую ногу. – Сантёр, тянем!..
Наконец Лохматый был оттащен. Он уселся в центр круга и исторг из себя победную руладу, больше похожую на блеянье. Маринка трогала губы. – Ты, всосался!.. Как пиявка!..
- Ладно, скажи что понравилось! – заявил Лохматый.
Галка со скучающим видом пускала колечки из дыма. Лохматый выхватил у неё сигарету, весело умостился на своё место и глубоко затянулся, изобразив на лице выражение невозмутимого кретинизма.
- Быстро на базу!.. Ну, - я сказала!.. – прорычала Галка.
Лохматый – ноль внимания – пыхал умыкнутой сигаретой.
- На раздевание давай! – крикнул Шура и оглядел всех расфокусированным взглядом, в котором угадывалась провокационная хитреца.
Лохматый перестал пыхать. Аркашка схватил бутылку. – Моя очередь!
- Ты серьёзно, Сань? – спросила Маринка.
Таня стрельнула в Коляна раскосыми глазами.
- Нет, в шутку! – Шура потыкал в Коляна кулаком. – Коля-ан!.. – потом боднул своей большой головой Светку, которая в ответ брезгливо отодвинулась. – Больной, что ли?
- Ага, ба-альной!..
Аркашка крутанул бутылку. Горлышко указало на Коляна. Он обвёл всех вопросительным взглядом. – И что?
- Заголяйся, «что»! – сказал Шура.
- Серьёзно, что ли?
- А снимать будем по одной вещи? – спросила Галка.
- Само собой, - сказал Аркашка.
- Ты можешь снять всё, - подколол Галку Лохматый.
- Заткниь, урод!
Лохматый удовлётворенно заблеял.
- Крути, Колян!
Колян пожал плечами, стянул носки и крутанул бутылку. Горлышко выбрало Светку. Она развязала красную ленту, стягивавшую длинные русалочьи волосы.
- Это что, одежда? – спросил Лохматый.
- Это – вещь, – ответила Светка невозмутимо.
- У меня таких вещей – вагон и маленькая тележка! – сказала Галка.
Светка откинула с лица русую прядь и посмотрела на предательницу «со значением».
- Да!.. Да!.. – загалдела мужская часть компании.
- Стоп! – крикнул Аркашка. – Всё! Ленточки, побрякушки и всё такое – не считать. Снимаем только одежду!
- Такого договора не было. Говорили о «вещах», - заупиралась Светка. Шура склонился к ней и полупохлопал полупогладил по плечу. – Испугался Светик!.. Испугался!..
- Ладно, простим тебя на первый раз, - сказал Аркашка.
- Нужно мне твоё прощение!.. – отшила Светка и оттолкнула льнувшего Шуру.
- А я тебя сегодня трахну, - сказал Шура себе под нос.
- Замучаешься, – в тон ему ответила Светка.
Бутылка опять закрутилась.
Таня, смущённо улыбнувшись, рассталась с вельветовыми джинсами и осталась в белых колготках.
Следующий заход опять выпал на Коляна. Он лишился рубахи. Потом опять Таня. Она сняла колготки.
Минут через десять диспозиция была такова: Лохматый – в джинсах, Шура – в плавках, Маринка – без юбки, но при всём остальном, Галка – в шёлковой комбинации и что под ней, Танюха и Светка – в бюзах и трусиках. Аркашка был полностью одетый. Склонившись над бутылкой, он проорал. – Ты что, охерела!..
Колян, оставшийся в цветных семейниках, смотрел на сверкающую бутылку, дрожал от возбуждения и считал, что всё равно это шутка.
Бутылка указала на него.
- Может, не надо? – предположил он робко.
- Надо!.. Надо!.. Давай!..
Колян провалился в горячую яму стыда. Не глядя ни на кого, он стянул трусы. Мир не рухнул.
И опять бутылка завертелась.
Таня показала свои аккуратные груди. Потом Шура остался без плавок, а Лохматый без джинсов, Маринка оголила фундаментальные арбузы, а Светка после двух попаданий осталась без всего. Ещё через пять минут Колян увидел некий лес у Танюхи, а Галка осталась при двух цепочках на шее, у Маринки были необъятные бёдра и четыре складки на животе, Лохматый качнул пальцем торчащий член и заблеял, глядя на Галку, Шура теранулся о Светкино плечо и сказал. – Всё равно я тебя трахну! – а Аркашка, по-прежнему обойдённый вниманием бутылки, крикнул. – А в гробу я её видел! – и разделся сам, чтобы не выглядеть неприлично. Кто-то крутанул бутылку, кто-то крикнул. - Давай на поцелуи!.. А конкретней если!..
Коляну стало легко до невесомости. Минуя завалы одежды, он приполз к Танюше и прильнул к ней, не дожидаясь указаний фортуны. За спиной крутилась уже неинтересная бутылка. После поцелуя он прошептал. – Пошли на диван. Займём местечко.
Он целовал и сжимал всё, что можно найти у голой девушке в темноте под одеялом. Их потеснили. Галка с Лохматым улеглись рядом, головами в другую сторону. В противоположном углу комнаты, на кровати, Аркашка разбирался с монументальными телесами Маринки. В ванной загремело что-то, из коридора в комнату вошла Светка, потирая бедро боттичеллиевой Венеры. – Придурок! – сказала она. – Теперь синяк будет!..
Из-за косяка выглянул Шура. – Све-етик! Всё равно я тебя трахну-у!.. – он схватил её за руку и потащил, упирающуюся, за угол.
На диване дышал и возился четырёхголовый валет.
- Не надо! – прошептала Таня. – Больно!..
Колян прекратил негуманные действия.
В ванной опять загремело. Что-то упало. Светка вбежала в комнату, приговаривая. – Кретин!.. Идиот!..
Шура опять выглянул из-за косяка. – Све-ета! А я тебя трахну!..
Светка уселась в кресло и закинула ногу на ногу.
- Све-ета!..
- Достал!..
Лохматый сопел. В дальнем углу скрипела кровать. Шура, склонившись, что-то прошептал Светке на ухо. Из-под одеяла выпросталась Галкина рука и замолотила Лохматого по спине. Шура утащил Светку в ванную.
Колян лежал на Тане, трогал губами её шею. – Знаешь, что сказал Шекспир?
- Нет, - прошептала Таня.
- Нет ничего прикольней, чем лежать между женских ног!..

…Утром они стояли на остановке.
Несмотря на пустые хлопоты прошлой ночи, настроение у Коляна было приподнятое.
- Ну что, трахнул Маринку? – спросил Шура Аркашку.
Аркашка сморщил резиновое лицо. – Чёрта с два – девочкой оказалась!
- Да? И Галка – целка, - сказал Лохматый. – Никогда бы не подумал.
- Танюха – тоже, - сказал Колян смущённо.
- И Светка – девочка. - Шура выдержал паузу, - …была.
- Не гони! – сказал Лохматый.
- Вы же ссорились весь вечер! – удивился Колян.
- Баб вы не знаете! – сказал Шура.
Подъехал автобус, зашипел дверями.

…«Конечно», - думал Колян, глядя в автобусное окно. - «Шура жизнь знает, ведь вчера ему стукнуло четырнадцать!»…

КОНЕЦ 21.09.2014

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.