Гл.45 Судоремонтная практика

45

Январь 1972года сходу показал свой норов. Ударили сибирские морозы.

Говорил же нам Фёдор Алексеевич — наш отец-командир, ещё в декабре:

— Ребята, утеплите кубрики, заклейте оконные рамы.

Не послушались старого, мудрого воина и вот теперь спали как немцы, зимой сорок первого, под Москвой — в ботинках, шинелях и в завязанных под подбородком шапках-ушанках, укрывшись поверх всего этого тонким казённым одеялом.

Да что там мы!

Сковало Днепр, покрылся толстой ледяной броней Днепро-Бугский лиман. Не виданное дело, — замёрз Одесский рейд, и с Балтики пришлось пригнать два ледокола: “Владимир Русанов” и “Афанасий Никитин”, — колоть лёд в Чёрном море и лимане.

Началась судоремонтная практика и по утрам, после завтрака, наша рота отправлялась на завод. Чтобы сократить путь мы не шли верхом, через мост, продуваемый к тому же северным морозным ветром, а прямо из Кузней входили в узкую улочку, пролегавшую между территорией рыбкомбината и высокой земляной насыпью предмостья. В конце её, пересекали железнодорожную ветку, нырявшую под арку моста, ступали на толстый лёд и шли по Кошевой как по суше, до того места, где меньше года назад стояли наши учебные кораблики: “Метеор” и “Руслан”. Затем, пройдя под мостом, выбирались на отлогое место уже на территории завода, за железным забором, врезавшимся на несколько метров в реку.

Конечно, задумана эта практика была для пользы дела, чтобы так сказать познакомить будущих механиков с азами судоремонтного производства и для вникания и привыкания к взаимоотношениям между ремонтниками и эксплуатационниками. Но если честно, то пользы от неё было мало. Заводчане были заняты своими производственными делами; им нужно было план выполнять, деньги зарабатывать, а мы путались у них под ногами.

И всё таки, надо отдать им должное, они, сколько было в их силах, уделили нам внимание. Ведущие специалисты дизельного и механического цехов, а также электроцеха, провели нас по своим “хозяйствам” и подробно объяснили технологические процессы в них происходящие.

Облазили мы и суда стоявшие у заводского причала. Побывали на стапель-палубе плавучего дока, стоявшего в ковше завода; осмотрели подводную часть траулера, впервые увидев “в живую” перо руля, винт с поворотными лопастями и обросшие толстым слоем ракушек днище и борта судна.

Но в основном мы осваивали “красные уголки” цехов: дизельного, механического и электроцеха, в каждом из которых и просидели по неделе, занимаясь, кто курсовым проектом, кто отчётом о судоремонтной практике, а кто и вообще, сладко посапывая, давил ухом крышку стола.

В обеденный перерыв шли в столовую, где нас кормили довольно-таки вкусными комплексными обедами, по талончикам. А затем, насытившись материальной пищей, поднимались на второй этаж административного здания, где в актовом зале наслаждались пищей духовной — на сцене играл, репетировал заводской духовой оркестр.

После обеда, через часок, другой, можно было потихоньку перебазироваться в “бурсу” и там продолжать самостоятельные занятия, готовясь к защите курсовых проектов, да и к сдаче отчёта о судоремонтной практике тоже.

Дерябе всучили в канцелярии пачку лотерейных билетов, с приказом их распространить. Не мудрствуя лукаво Мишка, в очередную раздачу стипендий, вместо шести рублей выдал каждому по пять и по два лотерейных билета.

Протестам не было предела!

Но какое всеобщее возмущение умов произошло, когда Миша Дзыгарь, страстно мечтавший до практики, и купивший себе после неё кинокамеру, выиграл по одному из нахально всунутых билетов ещё одну!

Вторая кинокамера Мише была не нужна, и он взял выигрыш деньгами, а чтобы успокоить общественное мнение выставил всей группе по бутылке старого доброго “Білого міцного”.

И вообще, после практики, у многих появились барские замашки и наш “дед” ворчал:

— Я, с базара иду пешком, несу авоську с картошкой, а мои оболтусы, — ещё молоко на губах не обсохло, на такси к экипажу подъезжают!

Да и у нашей компании: Славика, Мишки и меня, завелась такая скверная привычка — сорить деньгами. Частенько в увольнении мы забредали в кафе “Моряк”, уютно расположившееся на первом этаже кирпичной пятиэтажки, в укромном уголке Одесской площади, в порту, а после шли на танцы, в клуб моряков.

Вернувшись в роту, после одного такого набега, я столкнулся в коридоре с Эдькой Грозой, который мне и объявил:

— Слышь Лука, твоя стюардесса из троллейбуса велела передать чтоб ты был завтра, в 19.00 как штык у неё. Похоже Вас вызывают на ковёр, — ехидно добавил Эдька.

Ну конечно же “спалили” меня Наткины подружки, заметив на танцах в клубе моряков. И сдав, как стеклотару, злорадно предвкушали расправу.

Сцена, которую мне устроили, была неописуема, но если честно,... по секрету,... то Наткины собственнические замашки, очевидно уже считавшей меня своей “движимостью”, начинали угнетать. И как пишется в женских романах про любовь — разрыв был просто неизбежен.

Да и сам я считал, что не готов ещё к высокому званию “подходящего жениха”, предпочитая оставаться в скромном чине “позор неженатым”.



Продолжение следует. 25.12.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.