Бурса гл.31 Танжер.

31

«Онежский залив» стоит на рейде марокканского порта Танжер. К причалу мы не становимся, чтобы не тратить зря народных денежек на лоцмана, за швартовку и за место у причальной стенки. Продукты для рыбаков нам доставят к борту портовым катером, а в увольнение на берег мы отправимся на своей собственной спасательной шлюпке. Команде выдали аванс — по двадцать пять — тридцать дирхамов, — так называется местная валюта. Нам, — курсантам-практикантам тоже отвалили... по одному дирхаму.

Утро стоит тихое, ясное, тёплое. На небе ни облачка. Атлантический океан, у самого краешка которого мы сейчас находимся, дремлет под ласковым утренним солнышком. Лёгкий ветерок приятно холодит лицо, но по всему видно что день будет жарким, — Африка как ни как.

Но вот, наконец, все приготовления окончены: шлюпка спущена на воду и стоит, покачивается у трапа, по правому борту судна. Мы скатываемся в неё, рассаживаемся; рулевой нажимает кнопку стартера, заводит дизель и прогрев его на холостых оборотах, дает ход вперёд. Шлюпка закрытая и поэтому мы сидим в ней как телята в вагоне, любоваться особенно нечем. Наконец толчок о причал, слышится возня со швартовыми концами и сходней, и вот старпом дает команду на выгрузку.

Мы выскакиваем на причал и идём, сначала по территории порта общей толпой, а за проходной разбиваемся на группки и расходимся в разные стороны.

В нашей группе пять человек: электрик Володя — старший группы, матрос Николай, буфетчица Валя и мы с Колей Вариводой — курсанты-практиканты. Валя естественно — королева красоты; электрик и матрос, распустив хвосты, как павлины, развлекают её наперебой, а она благосклонно принимает их знаки внимания. Мы же с Колей скромненько плетёмся в хвосте процессии.

Сразу же за проходной начинается арабская часть города. Двух — трёхэтажные дома тесно лепятся друг к дружке вплотную; улочки узенькие, — машинам не разъехаться, мощённые камнем. В нижних этажах сплошные лавки. Торгуют не только в магазинчиках, но и на улице, под навесами, с лотков и прямо на тротуаре. Торгуют все и всем. Кажется что продавцов гораздо больше чем покупателей. На прилавках множество всяческих безделушек, украшений, посуды, ярких восточных тканей. Торговцы кричат как на пожар, зазывают в лавки, суют под нос товар.

Шустрый смуглый мальчишка, с чёрными, как маслины, хитрыми глазами, прицепился к нам словно клещ:

— Русские капиталисты, русские капиталисты! — орал он, смешно гримасничая и маша, как ветряная мельница, руками. — Идём, идём, русский фасон!

Дотащив нас до своей лавки, он на несколько минут скрылся в ней и выскочил снова на порог, торжествующе потрясая целой связкой лифчиков таких больших размеров, что из каждой чашечки любого из них запросто можно было сделать тюбетейку.

— Русский фасон! Русский фасон, — приплясывая, скалил зубы наглый мальчишка.

— Ах ты ... ... ... ... ... ... ... ... ... ...!

Валя стыдливо прикрыла руками уши, чтобы не слыхать крупно-посоленых матов, которыми её ухажеры крыли наглеца продавца.

Побродив около часа по узким тёмным улочкам, выбрались на свет божий и очутились у широкой автострады, за которой начиналась европейская часть города. На противоположной стороне, прямо на улице, под громадными разноцветными зонтиками стояли столики, за которыми, непринуждённо болтая за чашкой кофе, банкой консервированного пива или бутылкой кока-колы, сидели себе покуривали молодые ребята и девушки европейского вида. Магазины здесь были побогаче и посолиднее. В один такой наша компания и завернула.

Светлый просторный торговый зал, на стенах, на специальных кронштейнах, подвешены разнообразные ковры, каких хочешь расцветок, размеров и рисунков. За прилавком у кассы двое смуглых мужчин, одетых в строгие европейские костюмы. Один, с вежливой улыбкой обращается к нам, очевидно интересуясь, чего желают клиенты.

— Ага, вот то, что нам и надо! — удовлетворённо восклицают наши старшие товарищи.

— Смотри ты и недорого, — приглядываются они к ярлычкам, прикрепленным к коврам. — Двадцать один, ... двадцать три,... двадцать пять... ну что, будем брать?

— Давай хозяина сюда, хозяина давай, — обращается наш старшой к продавцам, — торговаться будем.

Один из них кивает головой и исчезает за дверью ведущей во внутреннее помещение магазина.

Через минуту в зал... я даже затрудняюсь, как это описать поярче... впорхнула изящная, с тонкой осиной талией и причёской как у Мерей Метье, красавица-француженка. Почему именно француженка? Не знаю, может и не француженка, но именно такими я их себе представлял.

— Вот так хозяйка!

Бедная Валюша. Не только у старших товарищей, но и у нас с Колей нижние челюсти поотваливались вниз сами собою и наступила мгновенная амнезия.

— Зачем мы сюда пришли?...

Вот что значит импортная косметика и последний писк парижской моды.

Мало помалу сознание снова вернулось в наши головы. Второй сюрприз был ничем не хуже первого. Оказалось что циферки на ярлычках пришпиленных к коврам, означали количество тысяч дирхамов, за которые можно было приобрести эти изделия, изготовленные руками марокканских народных умельцев.

Пора было возвращаться на судно. Пришлось опять пройтись через арабскую часть города. Коля купил себе перстень с изображением ни то Спартака, ни то древнеримского центуриона. Я же свой дирхам оставил в подарок зятю, у которого, в последнее время прорезалось хобби собирать монеты всех стран, времён и народов.


Продолжение следует. 06.12.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.