СЛУЧАЙ В ГОЛЛИВУДЕ

СЛУЧАЙ В ГОЛЛИВУДЕ

Автор: Уинтерз Хэйсен Мари
Перевод с английского Н.Г.Глушенкова

Рассказ основан на неточных фактах убийства режиссера немого кино Уильяма Дезмонда Тейлора. Хотя все главные герои истории – реальные люди, события и разговоры, описанные здесь, вымышлены.

Свет ярко горел, а звуки джаза громко разносились по всему знаменитому на Беверли Хилз особняку Пикфэр, и, несмотря на то, что господствовал сухой закон, шампанское и прочие алкогольные напитки лились рекой. Владельцы дома, Дуглас Фэрбэнкс и Мэри Пикфорд, голливудская королевская чета, сидели за столом с такими светилами кинематографа, как Чарли Чаплин, Джон Бэрримор и Брукс Честертон.
Устав от обсуждения скандала, связанного с причастностью «Толстяка» Арбакла к убийству Вирджинии Рапп, и любовных отношений между Полой Негри и Рудольфом Валентино, Бэрримор спросил мнение трапезников о последнем фильме с участием Барбары Ламарр.
— Она просто была великолепна, — воскликнула Пикфорд.
— Я знал, что у нее есть талант, когда мы работали над «Орешком», — заявил Фэрбэнкс.
— А какое у нее красивое лицо! — добавил Чаплин.
— Ты что скажешь, Брукс? — продолжал Бэрримор. — Какое твое мнение о несравненной мисс Ламарр?
— Перестань, Джон. Ты же знаешь, что я не высокого мнения об актрисах, за исключением присутствующих здесь, — добавил он и поднял бокал шампанского и протянул руку в направлении Мэри Пикфорд.
— Что так? — спросил ее муж Фэрбэнкс. — Хочешь вернуть нас во времена Шекспира, где женские роли исполняли мужчины?
— Конечно же нет! — засмеялась Пикфорд. — Дорогой, не представляю тебя в вечернем платье и туфлях-лодочка.
— А что не так с актрисами? — спросил Чаплин уважаемого голливудского режиссера.
— В большинстве случаев они, с красивыми личиками, не более чем украшение витрины.
— Но это чуточку несправедливо, старик, — подстрекал Бэрримор.
— Актер создает образ в фильме, в то время как большинство зрителей обращает внимание на костюмы актрис, а не на их игру.
— Может, в следующем фильме мне попробовать сняться голой, — пошутила Пикфорд, чтобы ее не досаждали глупыми замечаниями по поводу женщин. — Тогда критики уж точно заметят мои актерские способности.
— Лично я думаю, что женщины также талантливы в кино, как и мужчины, — вступил в разговор ее муж, — будь они в одежде или без.
— Как я понимаю, проблема в Голливуде заключается в том, что мужчине труднее сниматься в картине, — пояснил Честертон. — Когда последний раз прослушивали актера на кастинге? За несколькими исключениями мужчины получают роли на основе своего таланта, а не внешности. Отсюда и успех в профессии. Женщина, даже если она и не переспит с кем-то ради роли, получает помощь от своего шефа, который продвигает ее карьеру. Частенько говорят, что за каждым великим человеком стоит женщина. Что ж, вот и я говорю, что за каждой большой актрисой стоит человек, который ее поддерживает. Стала бы Мэрион Дэвис звездой без покровительства Хёрста? Демиль создал Глорию Свонсон, у Клары Боу был Бен Шульберг, у Тед Бара — Вильям Фокс. Гриффит нашел Лиллиан Гиш, Мэйбл Норманд, Норму Тэлмэдж и даже вас, Мэри.
— Ну, а вы? — возразила Пикфорд. — У вас же были милашки, ваши протеже.
— Конечно. Я являлся профессором Хиггинсом для нескольких Элайз Дулиттл, все они теперь голливудские звезды.
— Вы готовы попробовать еще раз в духе «Пигмалиона»? — спросил Бэрримор.
— На спор? — весело закричала Пикфорд. — Как здорово!
— Да, спорим на тысячу долларов, — предложил Бэрримор. — Посмотрим, сможете ли вы из обыкновенной женщины без актерских способностей сделать звезду.
— Если желаете проиграть деньги, почему бы и нет. — ответил Честертон без всякого высокомерия. Конечно же при условии, что вы позволите кому-то сделать беспристрастный выбор.
— Пусть этим займется Мэри, — предложил Бэрримор, подмигивая своей хозяйке.
— Пари заключено, Пикеринг. Через год с момента представления мне следующей Элайзы мы вновь встретимся в Пикфэр. О, и не упустите шанс: я приду под руку с новой голливудской звездой.

* * *

Через две недели, когда Брукс занимался романтической комедией для Луиса Майера, Мэри остановилась перед его офисом с новой Элайзой Дулиттл.
— Это шутка? — с сарказмом спросил режиссер, когда увидел женщину, похожую на мужчину.
— Брукс, позволь представить тебе Коллин Мак-Кол.
— Я думал, что ты приведешь мне женщину, а не Лона Чейни*.
— Не груби, Брукс. Коллин — одинокая девушка, я считаю, что тебе не составит труда сделать из нее кинозвезду.
— Здорово! А что ты скажешь о ее фигуре под одеждой? Боже, да на ней же брюки. Какая же женщина носит брюки? А эта шляпа!
Все, что видел Брукс в это время, представляло собой экранную вспышку, и в следующий момент Коллин приставила нож к его шее.
— Продолжишь говорить гадости, и я перережу тебе горло от уха до уха.
— Я забыла тебе кое-что сказать: Коллин условно освободили после обвинения в попытке совершить убийство.
На лбу у Честертона выступил пот, и он затрясся от страха.
— Прошу, не убивайте меня. Приношу извинения за то, что сказал.
Женщина отпустила режиссера, а затем они с Пикфорд расхохотались.
— Ох, Брукс! Посмотрел бы ты на свое лицо! — сказала актриса, известная как «американская душечка», ее знаменитые кудряшки подпрыгивали от смеха.
— Итак, кто эта юная леди?
— Она работает официанткой в «Кокосовой роще».
Коллин скинула жакет и сняла брюки, открывая стройную фигуру в купальном костюме, а когда она сняла шляпу, то появился пучок коротких рыжих волос. Брукс увидел в ней перспективу.
— Подойдет? — спросила Мэри, когда режиссер рассматривал официантку. — Сказать Джону, что пари в силе?
— Да, а раз и ты в нем участвуешь, приготовь планы на вечеринку, так как ровно через год этот гадкий утенок превратится в лебедя.

* * *

На следующий день Коллин Мак-Колл переехала в гостевые комнаты особняка Честертона на Беверли Хилз. Закончив картину Майера, режиссер обратился к сотворению звезды из двадцатидвухлетней официантки.
— Дай-ка я хорошо взгляну на тебя, — сказал режиссер и заставил девушку встать под мощный осветительный прибор. — У тебя неплохие скулы и глаза. Ты будешь пользоваться косметикой «Макс Фактор». А волосы — они слишком коротки. Мне нужно, чтобы ты их отрастила, но не такие длинные, как у Мэри, до плеч. Для тебя подойдут наряды от Коко Шанель и Жанны Ланвен. Если ты собираешься стать украшением витрины магазина, то будешь смотреться и у Тиффани.
— Но это обойдется в кучу денег.
— Да, но это хорошее вложение. Я верну каждый цент с лихвой. Я не только выиграю спор у Бэрримора, но и не сомневаюсь, что ты станешь одной из величайших звезд Голливуда.
— Когда мы начнем актерские занятия? — спросила Коллин.
— Обсудим еще это, — ответил Брукс. — Не беспокойся, — и добавил, когда увидел беспокойство на лице официантки. — Перед камерой нечего изображать. Просто ты должна быстро все схватывать; между прочим, ты была удивительно правдива в роли условно освобожденной обвиняемой.
В последующие месяцы Честертон лепил из своей протеже актрису. Макс Фактор и его помощники преобразили ее внешность. Ей выщипали брови, а затем подвели их карандашом, делали маски лица и проводили грязелечение, а над верхней губой удалили волосы. Один из самых лучших стоматологов Лос-Анджелеса подлечил ей зубы, а стилист высочайшего класса придал рыжим до плеч волосам волны.
Как только внешность Коллин удовлетворила требования режиссера, ее научили, как нужно двигаться, сидеть, спускаться по лестнице, держать сигарету и пить мартини. Затем штудировали с ней, как изображать на лице эмоции: любовь, печаль, злость, ревность и страх.
Через год после того, как Мэри Пикфорд привела режиссеру официантку из «Кокосовой рощи», Брукс, одетый в свой лучший смокинг, ожидал спутницу в фойе особняка. Когда Коллин вышла из гостиной и спустилась по центральной лестнице, даже его поразили в ней перемены.
— Ты знаешь, что я нашел в тебе самое восхитительное? — спросил он.
— Нет. И что же?
— У тебя непревзойденная внешность. Голливуд полон теми, кто старается сделать такие же кудряшки, как у Мэри Пикфорд и Лилиан Гиш, или томный взгляд, как у Теды Бара и Полы Негрис. Но ты полностью от них отличаешься. Бэрримор не перенесет поражения в споре.
Коллин посмотрела на него с гордостью и достоинством и насладилась вниманием известного режиссера.

* * *

Выиграв пари у Бэрримора, Брукс расцвел от похвал, которые ему преподносили коллеги-режиссеры, актеры, агенты, владельцы студий и пресса. Казалось, что Брукс мог распознавать талант, и Коллин стала тому подтверждением. Первая же роль сделала ее звездой, а вторая принесла общеизвестное имя. Когда фотография актрисы появилась на обложке журнала «Кино», женщины во всей стране стали красить волосы в рыжий цвет и делать укладку волнами.
В отличие от многих актрис, ее не подбирали по типажу на роли вампира, сорвиголовы, роковой женщины или девушки-подростка. Со своей многогранностью она была хороша и в исторической эпопее, и в романтической мелодраме, и дешевых комедиях. Через два года после торжественного появления перед гостями в доме Пикфорд, она снялась в восьми фильмах, созданных Бруксом Честертоном, который стал не только ее ментором, но и возлюбленным.
Создав красивую, желанную, доведенную до совершенства женщину, Брукс влюбился в свое творение. Грустно, но сам художник не был доволен произведенным шедевром. Несмотря на то, что он и Коллин оставались хорошими друзьями, Брукс обратил внимание на следующую кандидатуру: семнадцатилетнюю блондинку, которую считал следующей Мэри Пикфорд.
— У Эйприл Найт лицо ангелочка, — говорил он Коллин, когда они сидели в гостиной, пили джин с тоником и обсуждали следующий проект: фильм по мотивам Ч.Диккенса «Повесть о двух городах». — Она подходит на роль Люси Мане.
— Я считала, что эта роль моя, — крайне недовольно сказала Коллин.
— Нет, дорогая, — ответил. — Я думаю, ты немного старовата для Люси.
— Не говори, что мне следует играть мадам Дефарж! Или нужно разыскать свои брюки и сыграть Сидни Картона?
Режиссер засмеялся.
— На самом деле, советую тебе взять роль, которую предлагает Чаплин. К моменту окончания твоих съемок я завершу «Повесть о двух городах».
— Хорошая идея, — согласилась Коллин. — Мне всегда хотелось поработать с Чаплиным.
Вдруг актриса взглянула на часы, поставила джин и тоник и подхватила свое пальто.
— Нужно идти. Я встречаюсь за ужином с замечательным человеком.

* * *

Следующее утром было необычно холодным для Лос-Анджелеса. Эрма Клеменс, экономка Брукса Честертона, подняла воротник, стараясь защититься от холодного февральского ветра. Она вынула ключ и вошла в кухню. Эрма услышала музыку, доносящуюся из гостиной, и удивилась, что хозяин встал так рано.
— Мистер Честертон? — позвала она и вошла в комнату.
Сначала Эрма приняла Брукса за пьяного, лежащего на полу. Именно красное пятно на восточном ковре заставило ее изменить свое мнение. Когда она поняла, что режиссер убит, то с криком выбежала из дома.

* * *

Детектив Холлис Ван Хорн хлопнул дверью автомобиля и пошел по тротуару, с удивлением наблюдая, как многие люди входили и выходили из дома Брукса, тем самым стирая следы на месте преступления.
— Вы кто? — спросил он стоящего в дверях мужчину в дорогом костюме.
— Я близкий друг Брукса Честертона.
Холлис поднял брови.
— Говорите, друг? Вы мне кажетесь юристом студии. Откуда вы так быстро узнали об убийстве?
— Кто-то из соседей мистера Честертона позвонил нам.
— Полагаю, что у вас нет и имени соседа.
— Простите, так оно и есть.
Холлиса это не удивило. На студиях существует платный персонал, который предупреждает о возможных скандалах. Секс, наркотики, алкоголь, самоубийство, внебрачные связи и психическое расстройство были обычном делом в столице кинематографа, но пресса регулярно об этом умалчивала. Хотя убийство — совсем другой случай. Несомненно, что мужчину в дорогом костюме отправили минимизировать негативные последствия.
Детектив вошел в особняк, вынул из кармана жакета ручку и записную книжку и обратился: «Кто нашел тело?»
Пора было приступать к работе.
В конце дня следователь остановился поужинать в местной закусочной. Дожидаясь мясной рулет и колу, он пробежался по записям, чтобы собрать их воедино. Наверху чистого листа блокнота он написал слово «хронология» и подчеркнул. Прямо под ним: «почти вечер. Б.Ч., — так инициалами он обозначил жертву, — пил с Коллин Мак-Кол».
Со слов актрисы, она покинула особняк около семи часов вечера. Брукс проводил ее до машины и вернулся домой, как только она уехала. Ее шофер подтвердил время. Холлис продолжал писать: «Семь часов вечера. Мак-Кол уезжает. Б.Ч остается один в доме».
Двое соседей полагают, что слышали хлопок, как из трубы машины, между 8.00 и 8.30 вечера. Вскоре соседка подошла к окну и увидела кого-то, удаляющегося от дома Брукса.
На просьбу описать эту личность, она ответила: «Не могу вам много рассказать, так как было темно, а шляпа мужчины была надвинута на лицо».
— Но вы ведь видели его фигуру? Был ли он высоким, низким, толстым или худым?
Женщина немного подумала над вопросом.
— Думаю, что он был низким. Понимаете, я смотрела на него из окна второго этажа. Но все же думаю, что он был низким и худым. В моем представлении он был… — женщина заколебалась и запнулась от смущения, — ну, как обычно говорит мой отец в Англии, похож на педика.
— На педика? — Холлис не был знаком с таким термином.
— Да, он шел не как мужчина, а как женщина.
Холлиса это не удивило, поскольку в Голливуде находилась большая группа гомосексуалистов.
Когда официантка принесла мясной рулет, Ван Хорн записал: «Б.Ч. застрелили между 8.00 и 8.30 вечера. По близости видели женоподобного мужчину».
Холлис съел еще несколько кусков рулета, запил колой и записал: «В семь часов утра экономка обнаружила тело. В 8.15 приехала полиция. Юрист киностудии прибыл немного раньше».
Следователь откусил еще немного рулета и запил содовой, а затем перевернул листок и написал «подозреваемые». Здесь он оставил его пустым.

* * *

В течение расследования детектив Ван Хорн опросил широкий круг голливудского общества: с одной стороны, актеров, статистов, режиссеров и студийных боссов, с другой, оказались темные элементы: бандиты, подпольные торговцы алкоголем, проститутки и сутенеры. Честертон представлялся человеком с небольшими пороками. Отсутствовали намеки на употребление им наркотиков или пристрастие к азартным играм. Он выпивал иногда и не злоупотреблял спиртным, а также был предусмотрительным в сексуальных делах. Единственной его страстью являлась работа.
— Человек без видимых врагов, — заявил капитан полиции после прочтения отчета.
— Мужчине всадили в спину две пули. Все же кому-то он не нравился. — заметил Ван Хорн.
Капитан снова обратился к отчету. «А что вы скажете об Эйприл Найт? Думаете, что она имеет какое-нибудь отношение к смерти Честертона?»
— Возможно, но маловероятно. Если я не ошибаюсь, она еще ребенок. Ее мать, бывшая бродвейская актриса, ничего особенного из себя не представляет, всего несколько ролей второго плана. Она когда-то приехала покорить Голливуд, но не совсем удачно. Потеряв свою красоту, она решила сделать звезду из дочери.
— Ах, одна из тех, — капитан засмеялся, так как хорошо знал, что у любой голливудской старлетки за плечами стоит мама. — А что известно о студийном юристе, который был в то утро после убийства?
— Несомненно, он находился защищать интересы студии. Я заметил раскаленные угли в камине и пепел от бумаги. Думаю, это письмо или письма.
— Шантаж? Любовная переписка?
— Возможно. Мы никогда не узнаем. Но у нашей жертвы была история: он влюбился в свое же протеже. Эйприл Найт всего лишь семнадцать лет, а Брукс Честертон на тридцать лет старше ее.
— Возможно, мотив убийства кроется где-то здесь, — предложил капитан. — Проверь показания матери еще раз.
— Это объяснило бы появление пепла от сожженных писем. Вероятно, мать, студия или сама Эйприл хотела замять это дело, хотя можем и ошибиться относительно дочери. Мать оказалась ровесницей Честертона и, видимо, все еще надеялась на собственную карьеру. А если ей самой нужен был режиссер, и Честертон отверг ее? Вдруг она приревновали собственную дочь?
В конечном счете, после утомительного расследования, у Холлиса Ван Хорна осталась лишь длинная цепочка вопросов.
В итоге на смену убийству Брукса Честертона пришли более значимые события, в основном появление звукового кино. Хотя владельцы большинства киностудий верили в то, что «озвучка» никогда не заменит немой кинематограф, новая технология двигалась вперед, и карьера многих известных звезд рухнула.

* * *

Свет ярко горел, а звуки джаза громко разносились по знаменитому на Беверли Хилз особняку Пикфэр, и, несмотря на многолетнее действие сухого закона, шампанское и прочие алкогольные напитки лились рекой. Владельцы дома, Дуглас Фэрбэнкс и Мэри Пикфорд, голливудская королевская чета, сидели за столом с такими светилами кинематографа, как Чарли Чаплин, Джон Бэрримор и Коллин Мак-Кол.
Разговор перешел от обсуждения успеха фильма «Джазовый певец» к воспоминаниям об ушедших друзьях. Рудольф Валентино, по прозвищу «Великий латинский любовник» скончался от перитонита. Барбара Ламарр, которой пресса присудила титул «Самой красивой девушки в мире», сражаясь с пристрастием к наркотикам, умерла от туберкулеза и нефрита. Любимец поклонниц Уоллес Райд испортил здоровье морфином, который стал употреблять после крушения поезда, затем подхватил грипп и умер.
— А еще бедняга Брукс Честертон, — вспомнил Бэрримор.
— Жаль, что полиция так и не нашла убийцу, — произнес Фэрбэнкс.
Его жена, Мэри Пикфорд, не могла не взглянуть на женщину, которая сидела напротив. Всего лишь несколько лет назад она привела Коллин в офис Честертона. Прошло лишь несколько лет, как не стало Брукса, а Коллин провозгласили звездой.
«Забавно все складывается», — подумала она.
Это была правда, что Коллин работала официанткой в «Кокосовой роще», но правда и то, что когда-то она попала в тюрьму за попытку убить своего бойфренда, бросившего ее ради другой. Пикфорд знала о прошлом Коллин, поэтому и выбрала именно ее. Брукс был невыносимо высокомерен в тот вечер, когда поспорил о создании Пигмалиона, а Мэри надеялась сбить с него спесь. Но, отдавая должное и черту, Брукс из говна сделал конфетку.
Коллин заметила, как карие глаза Пикфорд наблюдают за ней. Между двумя женщинами пробежала искра, но ни единого слова не было сказано. Когда разговор перешел от воспоминаний об ушедших друзьях на короткометражные фильмы Уолта Диснея, Пикфорд обратилась к мужу.
— Ведь у Уолта новый герой? Мышонок, кажется. Его мордашка похожа во многом на «Удачливого» кролика Освальда.
Коллин Мак-Кол не интересовали ни кролики, ни мыши, ни Уолт Дисней. Ее беспокоил взгляд в глазах Мэри Пикфорд.
«Она точно знает, что я это сделала и убила Брукса Честертона. Возможно, догадалась, что я надела брюки, в которых пришла на первую встречу, а затем поздно вечером вернулась домой и застрелила его».
Вопрос в том, сообщит ли любимица Америки о своих подозрениях полиции. Коллин наделась, что нет.
«Может, она понимает, почему я это сделала. Где-то в глубине души ей интересно, смогла ли она так поступить, если бы муж, Даг, решил променять ее на семнадцатилетнюю девчонку».
Официантка, ставшая актрисой, быстро отбросила неприятную мысль об убийстве и возмездии. Это все-таки Голливуд, а рассказанные истории и грезы продолжают снимать на пленку.

*) выдающийся американский актёр немого кино, который прославился способностью до неузнаваемости изменять свою внешность и даже получил прозвище «Человек Тысячи Лиц».

Август 2009г 21.10.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.