ГЛЫБА РАЗОЧАРОВАНИЯ. Притчи Ворона Гуигина

Притчи Ворона Гуигина


ГЛЫБА РАЗОЧАРОВАНИЯ

Улитка на ходу уткнулась в нечто сущее.
При ближайшем рассмотрении это оказался банальный Камень.
- Безжизненная материя препятствует существованию разума! – возмутилась Улитка.
Для противоположной стороны столкновение не было катастрофой, но вот агрессивное невежество способно поколебать даже камень.
«Неодушевленность вещей есть продукт ограниченности сознания», - подумал Камень.
Преграда казалась столь огромной, что обползти ее потребовался бы целый день. Улитка понимала, что это естественное препятствие, и потому следует смириться с его существованием.
- Назову тебя Глыбой Разочарования, - сказала Улитка.
Ей противостояла целая гора, а не какой-нибудь камешек. Она даже допускала, что эта огромная твердая масса может обладать малюсеньким разумом, столь малым, что даже Улитка не смогла его определить. И все же…
Всякое неделимое есть живое существо.
«Если я скачусь на этого высокомерного слизняка, ползущего на брюхе, будет только мокрое место», - подумал Камень, хоть он не был агрессивен, и Улитка не угрожала его существованию.
Останется ли Улитка сама собой, если потеряет первоначальную форму? Каждая ее клетка – живая. Но лишь сохранение формы есть признак индивидуальности.
- Если землетрясение разрушит гору, сохранит ли какая-то из ее частей разум целого? – размышляла вслух Улитка. Эта мысль была такая большая, что не умещалась под крышей раковины.
Улитка не понимала, что кругозор, который позволял ей узнавать себе подобных и отличать съедобный гриб от придорожного булыжника, все же ограничен. Камень оставался для нее вещью в себе. Легче было признать его игрой воображения, чем иным способом бытия.
Божественная Улитка, праматерь всего живого, создала землю, как опору всей ныне живущей цивилизации улиток. Камень был всего лишь осколком этой земной тверди. Разве мог он знать, какова была цель создания жизни?
«Что знает эта тварь о высших существах, которые ее окружают?» - подумал Камень. Прошлое, настоящее и будущее лежали для него в одной плоскости пространства.
Улитка была уверена, что будущее предназначено для продолжения рода Улиток. Но для чего существует этот камень преткновения в ее настоящем? – этого Улитка не знала.
Камень не задавался целью проникнуть в сознание Улитки, ибо для него не существовало ее настоящее. Природа состояла из множества существ, которые никак не соприкасались с судьбой Камня.
Как понять Улитку, если лежачий камень есть движение в бесконечности?
- Никчемные камни нарушают совершенство мира!
Ворон Гуигин услышал восклицание Улитки и не остался безучастным, хоть эти твари и не входили в рацион его питания.
- Отрицая смысл существования чего-либо, ты, Улитка, игнорируешь Закон тождества, - Гуигин всегда прибегал к логике, чтобы определить в необозримости вещей свое место, когда не находил иного способа обойтись без диалектики.
- Но, кажется… - Улитка так напрягла мозги, что домик-ракушка стал похож на перекрученную пружину, - Закон тождества утверждает…
- Равенство чего угодно самому себе, - подсказал Ворон.
- Какое отношение это имеет ко мне? – удивилась Улитка.
С высоты понимания улитки, камень никак не годится в доказательство тождества сущего сущему. Однако Ворон Гуигин утверждал обратное:
- Познание всегда имеет своей основой что-то, кажущееся бесполезным. Всякий камень есть способ существования улитки, ибо нет такого бытия, в котором улитка не встречала бы препятствие.
Звезды превращаются в камни.
Великий Творец Форм придумал улитку, как пример аналогии. Сознание может не обладать телом, тождественным иному разуму.
Не будь этого различия, как бы мы отличали камень от улитки?



НАСЛЕДНИКИ ВЕЛИКОГО ДУХА

В начале, когда еще ничего не было, совсем ничего, кроме Бездны и Тьмы, дух Великого Муравья Антинада витал в пустоте эфира, не обременяя космическое бытие движением мысли.
Ничего сущего не существовало, пока дух Великого Муравья Антинада ни извлек из источника Вечности план Творения жизни.
Прежде всего, из эфира, который был безвиден и пуст, Архитектор Вселенной, собрал сгустки материи и сотворил Небо и Землю.
Космическая твердь стала Небом посреди эфирной реки, у которой нет начала, как и нет конца, во Тьме над Бездною.
Отделив верхние Воды от нижних Вод, Великий Муравей Антинад, собрал в одном месте космическую пыль и построил первый муравейник.
Внутри было темно, как и снаружи; тогда Великий Муравей Антинад придумал Свет, и отделил Свет от Тьмы. Дабы отличать одно от другого, Он мысленно назвал Свет – Днем, а Тьму – Ночью.
И был конец первого дня Творения, когда Пространство получило протяженность, которое имеет назначение – Время.
Так Великий Муравей Антинад отделил бытие от Бездны.
Ум высшего порядка потребовал тела высшего порядка, и Творец придумал Муравья – самое совершенное, что есть во Вселенной.
Сам дух Великого Муравья Антинада имел бестелесную основу, но бытие невозможно без того, что разуму нужны ощущения. А ощущение рождается в теле, обладающем сознанием.
Между разумом муравья и сознанием лишайника есть такая же разница, как между плодоносящим деревом и лишайником.
Если бытие обладает сознанием, то сознание должно быть во всем. Это может быть так, ибо ничего мертвого в природе быть не может.
Началом было движение мысли, и мысль, как результат движения, есть начало бытия. Но вместить так много разума в одно тело, было невозможно даже помыслить, и Великий Муравей Антинад создал Цивилизацию Муравьев как коллективное сознание.
Вселенский разум Творца проявлен везде и во всем, что есть бытие Цивилизации Муравьев. Постигающий Истину не свернет с верного пути, ступив на муравьиную тропу. Сущее тогда становится бытием, когда дух Великого Муравья Антинада нисходит в каждый муравейник и божественное присутствие тогда подлинно зримо.
Что же есть сущее иных существ, которые созданы Творцом?
Что же иное, как не что-то, что есть? Разнообразные формы бытия суть обозначение различий в живой Природе, дабы подчеркнуть превосходство муравьиной цивилизации над всеми прочими созданиями божьими.
«Я есмь Начало Всего» - основа веры муравьев, ибо началом бытия было помышление духа Великого Муравья Антинада, и мыслью было Слово, и Слово было Божественным Началом Творения. В нем была Жизнь, и Тьма не объяла муравьев.
Сказанное – повод посеять тут и там семенное зерно раздумья.
Так познаете Истину, и Истина сделала муравьев господами над Природой, то есть всем, что обладает душою живою.




СУМАТОХА И РОЙ

Как Пчелка осталась одна, сказать затруднительно, но и пчелам ведомо одиночество.
Масса стаи состоит из множества членов, как ноль объединяет бесконечность единиц. Отсутствие индивидуальности порождает единообразие, и Пчелиный Рой представляет живого великана, где у каждой косточки есть своя функция, но все подчинено единому началу.
И все же Хаос предшествует Порядку, а подобие формируется подавлением отличий.
Как бы там ни было, но Пчелка оставила Рой, и обрела имя.
Теперь она называла себя Суматоха, потому что всякая Пчелка озабочена сбором меда для прокорма себя и потомства. Ничем другим не нагружена ее головка, и постоянный страх голода гонит от цветка к цветку.
Попутно Пчелка переносит на себе груду пыльцы, расплачиваясь извозом за сладкий нектар. Суматоха перетаскала горы цветочной пыльцы, но не могла позволить себе и минутки передыха.
Внезапный сильный дождь остановил время.
Готовая ринутся за новой порцией меда, Суматоха вдруг осознала, что жизнь ее мало чем отличается от безрадостного существования в Пчелиной Стае.
- Для чего же я покинула тот мир, если и сейчас не различаю за шумом крыльев музыку Ветра и милую болтовню цветов? – задумалась Суматоха.
Собранных припасов хватило бы с излишком на долгожданный отдых. Никто не осудил бы ее за такое сладкое безделье.
- Безработица для Пчелы – смерть! – эта вторая мысль тревожила безысходностью.
- Летай себе в удовольствие, - нашептал бродяга Ветер.
– Разве можно получать радость, ничего не делая? – удивилась Суматоха, глядя на мир сквозь потоки небесной реки.
Отсутствие обязанностей – само по себе удовольствие.
Пчелка впервые в жизни наелась медом досыта и даже позволила себе лишнего.
У нее появился новый вкус, и она различала тонкие ароматы разных цветов, которые перемешались в медовой сладости.
- Почему я раньше не замечала, что еда может быть отдыхом… и развлечением? – оказывается, столько приятных ощущений находишь в том, что перестало быть повседневной необходимостью.
Шум падающей воды обволакивал послеобеденное сознание в кокон дремотной тишины.
- Я никому ничем не обязана, - мысли лениво шевелились в голове.
Призрачный Долг, остался в покинутом Рое.
Сколько крыльев она износила! Казалось, теперь Природа должна воздать сторицей Пчелке за ее труды.
Но это был уже совсем не тот мир, где свободу подменяла обязанность, а божественное начало уступило место ритуальному Долгу.
Суматоха, сама еще того не понимая, взлетела выше привычных забот, и смущенному уму предстала картина, написанная не семью красками, а расцвеченная миллиардами полутонов.
Высота достигла своего предела – пустоты бездны, где вечная гармония лишена красоты, ибо ей ничто не противостоит.
Ясность цели померкла в слепящей яркости светила, вырвавшегося из объятий дождевых облаков, будто у неба провалилось дно.
Вода мгновенно замерзала, едва коснувшись земли, и вверх тянулся растущий ледяной столб, будто окаменел встревоженный Пчелиный Рой.


ТАЙНА ПОЗНАНИЯ

Душа рассматривает мир через цветное стеклышко, умытое дождем эмоций.
- Есть ли у жизни смысл? – спросила Желтоклювая Кукушка.
- Это же так очевидно! – отозвалась Белочка Полетуха. Она надежно укрыла своих уснувших детенышей мягким мхом и высвободила время, чтобы поболтать о чем-нибудь не слишком обременительном для пищеварения. – Смысл жизни, конечно же, в том, чтобы жертвовать собой ради потомства.
- У меня нет детей, - сказал Крот Тальпа. – Что же мне, не жить? Кому служить?
- Ерунда! Отдавать себя? Самопожертвование? Глупости все это! Я хочу просто наслаждаться жизнью! – всем известно, что Кукушка не была примерной матерью. Она не вьет гнезд, а подбрасывает яйца птицам, у которых они похожи по окраске на ее собственные. – Но эти проклятые вопросы портят мне всю радость.
- Просто ты питаешься волосатыми гусеницами, от этого мозг покрывается щетиной изнутри, - заметил Ворон Гуигин. – Чему радоваться, когда каждый день приближает к небытию. Разве всякая живность не трепещет в ожидании конечного ужаса смерти?
- У меня нет времени думать о неприятном, - пролепетал Мотылек Однодневка.
Действительно, не у всех есть возможность искать значение того, что так мимолетно.
- Может быть, смысл кроется в будущем! – Удав Могус предпочитал безысходности хоть какую-то надежду.
- Будущее – всего лишь неоконченное прошлое. Смысл жизни не так темен, как кажется, - поддержал змея Ворон Гуигин.
- Ты, что же, знаешь ответ? – недоверчиво спросил Крот Тальпа.
- Жизнь есть познание, - Ворон, как всегда, был лаконичен в словах.
- Чего-о-о? – уточнила Кукушка.
- Чего-чего? – оскаблился Сорокопят.
- Ворон сказал, что жизнь – это познание, - напомнил Крот.
- Вот я и хочу узнать: познание чего? – повторила вопрос дотошная Кукушка.
- Чего-нибудь или чего хотите, - вставил слово Ежик.
- А нельзя ли более конкретно? – настаивала Кукушка.
Все уставились на Ворона в ожидании разъяснений.
- Это же элементарно: смысл жизни в познании самой жизни, - не так то легко было загнать Гуигина в тупик.
- К чему мне это? – снова удивился Крот Тальпа, он никак не мог взять в толк подобное объяснение. – Я все знаю о своей жизни, в ней нет для меня никаких тайн. Диета для меня – смерть.
Кукушка могла бы прокуковать, сколько еще лет записано на имя Крота в небесной Книге Жизни, но она почему-то промолчала.
Все задумались: значит ли это, что бытие Крота лишено смысла?
Или исчерпавшее себя незнание превращает знание, достигшее предела, в бессмыслицу?
Никто даже не услышал движения крыльев. Огромная ночная птица бесшумно спикировала вниз и накрыла собой Крота. Через несколько секунд от сомнений землеройного отшельника остался лишь несъедобный хвостик.
- Сама по себе его жизнь, действительно, не имела смысла, - Сова была сыта и довольна собой - философия на полный желудок имеет свои преимущества. Ее дерзкий налет произвел должное впечатление: разум безмолвствовал. – Если существует сознание, то не существует ничего кроме сознания.
У Сов исключительно гибкая шея, они могут поворачивать мысли на 360 градусов вокруг осевого центра тяжести.
Если бы Крот еще при жизни сожрал Слизня во время беседы, это вряд ли лишило бы кого-нибудь дара речи. Большинство участников спора презирало Сову за неделикатное обращение с Кротом, но и они молчаливо признавали, что борьба за существование играет значительную роль в созидании жизни. Бог с самого начала разделил животных в спасительном ковчеге.
Эволюция эго неизбежно связана с пищеварительным трактом. Поглощение ближнего – это тайна не для познания, а для удовольствия.
Сова, по сути, была права: ум и чувства того, кого съедают, сами по себе смысла не имеют, но отбор наиболее приспособленных к выживанию особей не является случайностью. И служит, как и все, познанию.
- Стало ли меньше сознания во Вселенной при сокращении на одного Крота? – нарушил молчание Еж. Сам он полагал, что всякая жизнь есть проявление какого-то неведомого единого космического Ума.
- Твоя лапа стоит на сломанной соломинке, - заметил Ворон Гуигин. – Ровно на столько ты облегчил сознание растительного мира.
Ежик виновато отдернул лапу. Переставляя ее на другое место, он испытывал чувство вины перед столь ранимой Природой, но с легким чувством наступил на Муравья, спешившего по своим делам.
Ум не может победить чувство, а вот безразличное любопытство преодолевает стыдливое смущение. Каким бы ни был высший интеллект, совсем не обремененный осознанием вины, есть эмоции, увеличивающие незнание.
Смысл жизни всегда находят позади соображений пользы от этого знания. Нет ничего безрассуднее предположения, что познание имеет целью жизни само знание. Это убивает всякую мысль.
Кукушка вытащила клювом перышко из своего крыла и пустила в свободный полет на прихоть ветра. Пошел мелкий затяжной дождь.


СОН БЕЛОЙ НИМФАЛИДЫ

Виноградной Улитке по имени Бабо приснилось, что она стала красивой бабочкой.
Бабо избавилась от груза домика-ракушки и чувствовала ни с чем не сравнимый восторг свободы.
Белая Нимфалида радостно парила в воздухе, перелетала с цветка на цветок, собирая хоботком сладкий нектар. Кажется, весь мир любовался изяществом черной паутинки в рисунке ее крыльев.
Лишайчатый Бражник пристроился на соседнем цветке и только делал вид, что не обращает на нее никакого внимания…
Но вдруг Бабо проснулась, и удивилась, что она – улитка.
Неужто это был сон, просто сон – спрятанная мечта? Когда он оборвался, в душе осталась липкая пустота.
И вокруг, в сущности, была одна пустота. Но нельзя, чтобы разум попадался в сети пустоты. Вот недоумение и заполнило это пространство.
С одной стороны, если домик по-прежнему у нее на плечах, значит, Бабо просто приснилось, что она стала бабочкой.
Но, с другой стороны, если вместо узорчатых крыльев на спине вырос завитушкой домик, значит, бабочке приснилось, что она проснулась улиткой.
Куда делось имя Бабо, когда произошло это чудесное превращение, - осталось с Виноградной Улиткой или перешло к Белой Нимфалиде?
«Кто же я на самом деле?» - Бабо не успела додумать свою мысль, как…
Ворон проглотил добычу и удивился: по виду – вроде бы улитка, но со вкусом бабочки!
Вкус был контрастный – как черное и белое в расцветке Нимфалиды.
Это и есть метаморфоза, превращение вещей, тогда как между улиткой и бабочкой существует различие.



Игорь ГАПОЧКА 21.08.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.