Анна Полибина-Полански. Вечер с видом на Камрун (лирический цикл)

Анна Полибина-Полански
Вечер с видом на Камрун ***
Явь отпустила плавать хронотопы,
И взлунья мерно таял хризопраз.
И месса уходила эфиопов
В певучее служение, что ни раз.
Сообразуясь с начертаньем вещим,
Дух не считался с терпкостью измен.
Тон взвивом был строфическим затвержен,
И морфологией строй возмочь он смел...
И яркие соблазны преткновенья -
В тартинках и конфЕтти - шли на речь.
О, повторятся, краткое мгновенье, -
Тебя нельзя во пряжу фраз облечь!..
Чинопоследье неразменно красок,
Часовен рослых перекрёстен зов.
Я помню явь по ним, а не по фразам -
Жилищ арабских в темени пазов.
Ты службами тропическому Богу
Задабриваешь скрестия времён.
Трезвон часовен бьёт по перепонкам -
Священным порасплетием имён.
Апостолов, святителей келейных
Настигнет многих трудная судьба.
А тропик соткан не из грез елейных,
Не из сюжетов, хрупких и линейных,
Несомых евхаристьями - к губам.

Мдина - Михнево, 2015-й.

Анна Полибина-Полански. Пальмовый бор (продолжение подборки)

Голландские двухъярусные шхуны,
Армады португальских кораблей.
И капают отвесные секунды,
Мы коих не застали на земле.
Ну да и лишь. ФеЕрия безумства
В привычке дальнохожих орденов.
В виду пустыни - хочется разуться,
Хоть и смятенья праздные - стеной.
Песок, песок... Крутая соль Дакара.
Ригату-ралли знала я вблизи.
А по грехам - тропическая кара:
Ту горделивый сквозь века неси.
Я пребывала там островитянкой,
Чтя неба занемогшие глаза.
И воля свыше - резвая, святая -
На разные там пелась голоса.
...А я влачу судьбу монашки падшей,
Но здесь не судит странников Христос.
Опять цветут непОжатые пашни,
И точит зря скалу каменотес.
Мир празднует погоду благосердья,
А тут взимают явью - за мираж.
Суровые былины ветхой тверди -
Уходят за ступенчатый все кряж.
Всему есть мера, довод и сравненье,
Всему предлог есть веский и судьба.
Летят в водь средиземную каменья,
Нам теплоту с вином - несут к губам.
Мой мир был замкнут раковин в колЮшки,
В атоллы и коралловую снизь.
И на сафари - угождаешь в лужи:
Не заносись и к правому стремись.
О эти реконструкции эпохи,
Провалы дружные под спуд морей.
Здесь исстари воркуют полубоги:
Живи, дыши, изнемогай и млей.
Ремарок вещих всуе не преминешь,
А в мареве ночном - дух тянет вспять.
Есть в сущем - и лакуны, и заминки,
А на груди у моря - век нам спать.
О на закате дайвинг под заливом,
Подводная размеренная явь.
Пред Богом - риском можно ль обелиться?
Вот эта доля - только и твоя.
Ныряешь в скалах каждый раз - финально.
Когда на яхте - всяк последний шторм.
А рядом есть действительность иная:
То знал Иона - что китам был корм. 2015-й.

Анна Полибина-Полански. Пальмовый бор (лирический цикл) *

Над миром заскорузлая погода,
Всё то же горе через самый край.
А здесь лишь яхта - в гавани с заходом:
В открытом море - весь предчуешь рай.
От кот д'азюр до внятного Босфора,
И грецкий абрисом архипелаг.
Погоды ждать бессмысленно у порта
И шхуны снаряжать под белый флаг.
Не суесловлю и люблю навстречу,
Чужим питая космосом глаза.
И обиходные понятней вещи -
С прицелом на такие чудеса.
И в лаунжах дух смутно цедит время,
И в барах ярко зыблется ноктюрн.
В террасах, что взапредь, - уже не те мы;
Инжирный звёзд лоснится конфитюр.
О небеса иного полушарья
И тропика созвездная строка!
И итальянских вин дурман мешает,
И вотчина тропичная строга.
Ну да и вот. Дух тычется в безбрежье,
На притолоке вянут паруса.
Всё это лишь мифичная нездешность,
Лишь человек, ушедший в образА.
Дно луццу повторяет зыбь причала,
Коросты несовлечные морей.
Остаться здесь на бытность всю - не чаю,
Кормя с руки фонтанную форель.
Стремит явь безыскусно в звёзды очи,
И фламенкисткой местной тьма парИт.
Я помню всех, с кем оставалась ночью -
Стяжать мозаичный аквамарин.
Сад пальмовый исполнен был рулады,
Нас возводил царить - тропичный зной.
Как долго раны раны давние болят в нас,
Исполнять даже бытности иной!
Душа былую сбрасывала кожу
И отправлялась в солонец лагун.
И океан тропический итожил
Прохладную рассыпчатость секунд.
Арабских дискотек замедлен танец;
Террасами здесь рыщешь, что ни ночь.
А страсти образ див и первозданные,
Ее стремленья - тАк вот - не возмочь.
Укромные стослойные диваны; Любовь
до пресыщенья, второпях. И бухты поизрезанной овалы Твою судьбу разметием кропят.

"Тирренские этюды" Анны Полибиной-Полански

Анна Полибина- Полански
Тирренские этюды ***
1
Я вижу островА в Тирренском море,
Часовни в католическом чинУ.
Скалистые расстУпьем волномолы,
Всё знающие: где и почему.
И бастион готической фортеццы
Под окнами с трезубцем меловЫм.
И никуда от прежнего не деться:
Веленья наноснОго таковы.
И мраморная плаха, где оглавье
Апостольское - за сей мир слегло.
Везувия задЫмленная лава -
Начальной Адриатики чело.
"В глубИнах Адриатики дичалой", -
Нам Бродского вещает персонаж.
Стоят до звёзд - надлОмленные скалы,
И в гроте - мир уместится весь наш.
О вид на католичные часовни,
О в клАпанах - коней арабских взоры.
Со звонниц небывалых - гулкий лик.
И служат с аналоев там бессонных -
Задавней, дальней оторопи лиг.
И ангелов немые эскапады,
И дряхлая вселенная у ног.
И в роуминге бабушке и папе -
Во слиток обошедшийся звонок.
Что ни неделя - новая то вилла:
Различен вид на пихтовый их сад.
В открытом море кожа шелковиста
Воды, что подпирает небеса.
Взграничье трёх дремучих континентов,
Рубеж в инэктмент ряженных эпох...
Лаймстоуна булыжник костенеет
На цитадели, что соблюл нам Бог.
И вечный реимбЕршмент на парадном,
И акведуков ровные клочки.
С кариатидой пышной балюстрада
Набавит социальные очки.
О, свадьбы то на Искье, то на Эльбе:
Одна - моя, а прочие - друзей.
Тиррена спит истерзанное тело
Под утро, свитком утомясь вестей.
Пентаметры знакомых пасторалей,
В пустыне штрих шлагбаума, загон.
Мы эту сами явь не выбирали -
И не чинили сущему закон.
Рабат и М'дина - от Канар к Катару.
Как высоко чалму взвинтил Оман!
Явь эта - лишь на беглый взор - подарок,
А так - и здесь повелевает тьма.

"Ориентально-островная выборка" Анны Полибиной-Полански

Анна Полибина-Полански. Лирическая выборка ***
1
Я верю в имя лёгкое бессмертья,
Что брезжит сном навстречу высоте.
Я чту, перебывала с кем на тверди;
Тех, образ чей был всуе мной задет.
О, распри ни за что - с пространством ветхим,
С купелью подостывших свежих лун!
Как встрепенулись радуги по веткам,
Как метит душу - по воде валун!
Искомое, заветное, по сути, -
ЛемЕх твой пашет, землю бередит.
Многоречивость - та из поприщ трудных,
И отповЕдный вОсклик - впереди.
Лик хОра - медлит с вескою осанной,
И ангельство насУпилось впотьмах.
Но это только ход в игре азартной:
Сюжета предусмотрена тесьма.
Смысл скажется, истратясь понапрасну.
ШевЕлит ветер отпуски листвы.
А с мыслями дан интервал собраться,
Хоть дух от покаянных слов отвык.
Самоупивно мешкаться с гордыней
И амальгамы собирать камней.
О, шаткая подпятная твердыня:
Самонадеясь - шествуешь по ней.
РазУбранные пологи каменьев,
СозвЕздных связок гулкие ключи.
И ноши несовлечной безразменность
Грозит нас - покаянию научить.
2
И некуда приткнуть свой резвый ялик,
Погодкой заручиться - шансов нет.
Нас с явью нескончаемой спаяли,
И мыслей вне ярмА - летишь на свет.
Вчерашние затеи отмерцали;
С прицелом ты на нынешность живёшь.
В тебе лишь реют истовые дали:
Обуглясь теми - ты выходишь в дождь.
Спиц радуга - твой венецийский зонтик.
Как заклинанье: "Пицца, паста, гриль".
И казино, что тесно к порту жмется,
На сердце - свежей ставкою парИт.
Не Сен-ТропЕ, не Беаритц, не БАзель:
Сицилии зарвавшаяся мгла.
Идут на ум отточенные фразы,
И что ни каждая - то новый клад.
ПрелУна, Хилтон, МариОтт, и ПлАза,
И ФиникИи давний образец.