Пионерская вечеринка

Мне всегда нравилось говорить с Юрой. Именно этим он меня и подкупил, когда мне было лет двадцать. Я была обыкновенной советской дурочкой, вышедшей замуж в восемнадцать лет, только лишь для того, чтобы что-то доказать своей маме, но вопреки моим ожиданиям, попытка изменить мир номер раз с треском провалилась. Всё пошло по накатанному семейному сценарию и, не смотря на замечательную комбинацию, которую я провернула с замужеством, счастья мне это не принесло. Мы сходились, расходились, дрались и выкидывали мебель из дома – всё как у всех, только чуть темпераментнее. В одну из таких пауз семейного счастья, когда я временно жила у своих родителей, а Юрина жена уехала в командировку, мы и познакомились поближе.
Шампанское, музыка, танец, секс. Юра - взрослый мужчина. Он научил меня некоторым штучкам в постели, но главное, что положило основу нашей многолетней дружбы – это разговоры. Старые фотографии моего города, истории, которые нам не рассказывали в школе – всё это вызывало неподдельный интерес с одной стороны и жгучий стыд с другой. Мне неловко было чувствовать себя дурой, оттого, что приезжий человек знает о моём городе больше, чем я. Но Юру это совсем не смущало, и пока его жена была в командировке, а моё семейное счастье на паузе, мы провели прекрасный «медовый месяц» где-то около двух недель. Мы трахались, пили чай и разговаривали. Это было то, что мне нужно было на тот момент.
Годы летели, жизнь поворачивалась то одним боком, то другим. Поменялся строй, век, климат, экономика. Многие, что жили с нами по соседству, просто исчезали в песках времени.
***
- Ты сейчас с кем? – вопрос, заданный на прямую, вывел меня из размышлений о сути бытия.
- Да… ни с кем, получается. – Пришлось вспомнить, что уже примерно год ничего путного у меня и не было, не считая мимолётных перепихонов. – А ты что, не просто так спрашиваешь?
Я уже давно воспринимала Юру как друга, мы интересовались делами друг друга, но никогда интимными подробностями. «Почему же я не рассматривала его в качестве партнёра?» - думала я. Рассуждения привели к неожиданным выводам. Юра умный, порядочный, интересный, культурный, при должности, не чуждый романтики. А вдруг?
Дождавшись субботы, я позвонила Юре:
- С тебя шампанское. Я хочу просто ходить по безлюдным улицам, пить из горла шампанское, орать песни и… дальше посмотрим по обстоятельствам.
Юра, как здравомыслящий человек, потащил меня в свой гараж, в надежде, что я передумаю ходить по улицам и творить непотребство, и начал показывать свои гаражные сокровища. Большие бухгалтерские счёты, вызвали наплыв милой ностальгии, немецкая каска напомнила о патриотизме и… ещё одном коллекционере всякого старья. Телескоп послужил поводом для дальнейших встреч, потому как разворачивать его из груды укутавших одеял было не по погоде, и Юрины рассказы о наблюдениях планет открыли мне, что я ещё много чего не видела в этой жизни. Укоризненные взгляды бюста Ленина из белого гипса уже не смогли сдержать пионерского восторга бывших пионеров. Мы трубили по очереди в настоящий пионерский горн, стучали в настоящий пионерский барабан двумя палочками, уцелевшими в петлицах на его ремне, вспоминали пионерские речёвки и даже спели гимн пионеров всех времён и народов: «Взвейтесь кострами синие ночи».
Душа моя развернулась, впрочем, и Юрина тоже, потому как он безропотно пошёл со мной в безлюдье вечерних зимних улиц в поисках ёлки, вокруг которой ещё можно было поводить хоровод и спеть: «В лесу родилась ёлочка». Вообще-то это была моя новогодняя мечта, но она не исполнилась в саму новогоднюю ночь ввиду моей сильной усталости, и мне очень хотелось это сделать, пока ёлки не убрали.
Я вообще не понимаю, зачем люди пьют, если они потом не начинают делать глупости. Не мордобой, как это было при СССР, не беспорядочный секс, как это было после перестройки, а милые шалости, которые мы не можем позволить себе, будучи при должностях, званиях и статусах. Всё время на нас кто-то смотрит с укоризной, и мы, съёживаясь под взглядом этого неизвестного, словно деревенеем и отрезвляемся. Вот и это желание идти по улице и пить шампанское по очереди прямо из горлышка, вызвано не чем иным как этим дурацким запретом пить шампанское на улице.
Меня несло, как Остапа и, продолжая развивать тему слёта первых пионеров, а также вторых… последних и интересующихся, я моделировала развитие событий, одной рукой держась за Юру, а второй размахивая недопитым шампанским, как бы очерчивая перспективу.
- Смотри, завтра я напишу в своей группе: «Вчера состоялся первый слёт пионеров-ветеранов. На слёте звучали пионерские песни, речёвки, состоялся вынос знамени под звуки горна и барабана. На слёте постановили: проводить слёт пионеров каждую субботу, а 19 мая 2015 провести организованное шествие к памятнику Ленина, где принять в ряды пионеров новых товарищей и повязать пионерские галстуки. По традиции всех пионеров вечером ждёт «пионерский костёр». Пионеры приходят в галстуках и со своими «пилотками». Пилоткам наличие бантиков обязательно».
От неудержимого хохота мы попадали в снег и, поднимая друг друга по очереди, и снова падая, «ржали» в звёздное небо первобытным смехом, устроившись рядом в сугробе и держась за руки.
- Ленка, ты гениальна! – сказал Юра и, вскочив, подал мне руку. - Вставай, пока пилотку не простудила. Подняв меня, он начал целовать мои губы, а я думала, что смешно же получилось - капля шампанского синтезировала невозможное – цитату из Библии: «пришли 4000 человек, многие были с жёнами и детьми» и словечко из самого похабного, но любимого, сериала «Блудливая Калифорния».
***
Надо сказать, что раньше я как-то даже не задумывалась о своём пионерском прошлом. Оно прошло, как стошнило, и не оставило в памяти ничего радостного. Видимо, сработала охранная система психики, и теперь, по истечении срока давности, когда богатый жизненный опыт, помноженный на знания, позволил сделать погружение в прошлое безболезненно, тема пионерии неожиданно всплыла в Юрином гараже.
Странно, что идея пионерского слёта не оставила меня и на следующий день, когда пузырьки шампанского совершили отлив от моих мозгов. Было отчего-то радостно, сердце выстукивало барабанными палочками, а труба настойчиво звала поработать, воскресив в теле энтузиазм поры сбора макулатуры.
Надо пояснить для тех, кто не застал это противоречивое время. Как только ребёнка семи лет приводили в школу за ручку в первый раз, чтобы показать, где она находится, он сразу же должен был начать самостоятельно отрабатывать, затраченные государством деньги на его обучение. Не родители, как сейчас, а сам. Сбор макулатуры и металлолома. Это надо было видеть и чувствовать. Дети, едва закончатся уроки, разбегались по городу в поисках этой самой макулатуры и металлолома, как стаи саранчи, забегая в каждый дом, в каждую квартиру, каждое, тогда ещё работающее предприятие. Они звонили, стучали, громко спрашивая: «А у вас есть макулатура?» - и, собирая вязанки старых газет и журналов, шурша и пыхтя от напряжения тащили их на школьный двор, где в специальном сарае, старший пионервожатый взвешивал эти вязанки безменом и записывал в журнал, например: «4а +5 кг». Отличники и дети партийных «шишек» в этом безумстве как правило не участвовали, потому как уже утром приносили в школу свою аккуратно перевязанную пачку старых газет и какую-нибудь железяку, завёрнутую в газету. Таких были единицы. А мы, дети рабочих и крестьян, бегали по округе и тащили в школу кипы честно выпрошенной макулатуры и не всегда честно добытого металлолома. Надо сказать, что железные кровати с панцирной сеткой выбрасывали далеко не каждый день, поэтому раздобыть такую кровать было настоящей удачей. Четыре человека, путаясь ногами, тащили панцирный каркас, а железные боковушки нёс один силач на своих плечах, продев руки между прутьями, или двое доходяг по одной боковушке на каждого. Как только кровать была взвешена на специальных весах для металлолома, её привинчивали к одной боковушке и начинали по очереди прыгать, как на батуте, визжа от удовольствия, до тех пор, пока сетка не прогнётся до земли или не порвётся.
Иногда в макулатуре нам попадались журналы с картинками из иностранных фильмов, альбомы со старыми фотографиями, песенники и тетради с переписанными от руки «взрослыми» рассказами. Это считалось добычей девичьего общака, и сколько бы не весило, не сдавалось в макулатуру. Зато потом ещё целую неделю мы читали по очереди эти рассказы, шухерясь в подъездах, и рассматривали заграничные наряды и причёски.
Благополучно пережив начальную школу, и на всю жизнь запомнив недобрым словом нашу первую учительницу, заслуженную работницу гестапо, мы перешли в четвёртый класс. Наша новая классная была полным прототипом гестаповки. Мы любовно учились выговаривать её необыкновенное имя – Аделаида, не смотря на то, что оно резко контрастировало с её «ложите». Что придираться к человеку, пусть как хочет, так и говорит, она же математику преподаёт, а не русский. Главное, что не бьёт и не унижает.
Аделаида, не жалея себя, всё делала для нас. И вот, по окончании четвёртого класса, мы уговорили её на поход с ночёвкой. Как только мы пришли в лес, все как будто с цепи сорвались. Пробовали курить все, даже девчонки и отличники, и матерились. Мы не ругались, а разговаривали матом, по поводу и без повода. У Аделаиды глаза были по блюдечку, но она стоически молчала. Может, это был внезапный приступ нашей «взрослости», а может лес какой-то заколдованный оказался, но больше такого беспредела мы себе не позволяли. Походы и турслёты были нашими любимыми пионерскими развлечениями. Мальчики ловили рыбу, приносили воду и дрова, а девочки готовили, накрывали поляну и мыли посуду.
Зимними вечерами в продлёнке, мы с девочками собирались в раздевалке, которая располагалась в подвале, выключали свет и в полумраке, освещаемом лампой из коридора, играли в разные таинственные игры. В полумраке легче было себя представлять принцессой или старшей пионерской вожатой. Мы придумывали сказки на ходу, и полумрак скрывал наши неприхотливые наряды Золушек. Вскоре об этом узнали, и нас вытурили из раздевалки навсегда. Но мы нашли другое место, рядом со столовой. Она тоже была в подвале, но в противоположном крыле. Поскольку вечером туда никто не ходил, мы провели много вечеров в «бальном зале» перед столовкой. Поскольку площадь позволяла, мы наряжались в костюмы, которые сами делали – короны из фольги, юбки на резинках из занавесок до пола и танцевали, воображая дуэли и романтические сценки. Я терпеть не могла юбки, и волосы у меня были короткие, поэтому чаще была принцем, а потом и вовсе Д’Артаньяном, когда вышел фильм «Три мушкетёра» и мы все захотели стать мушкетёрами. Ближе к весне, когда наряды ветшали естественным образом, и становилось светлее от окна, выходящего на улицу, мы играли в фигурное катание. Пол был из плитки и очень скользкий, мы придумывали номера парные и одиночные. Я «была» Леной Водорезовой, и даже научилась скользить назад по кругу, выпятив попу. Так смешно, сейчас, когда я выезжаю на каток и делаю это, девочки собираются стайкой и смотрят на меня, открыв рот от удивления. Мастерство не пропьёшь!
Становясь старше, мы играли в пионерский лагерь и в парни-девушки, в эстрадный концерт и всякую чертовщину – поднимали впятером на двух пальцах каждого желающего, не зависимо от роста и веса. Это переросло в гадания и спиритические сеансы. В общем, если бы не наши игры, о школе вспомнить в принципе и нечего. Я была дохликом, и первые три класса часто болела. Мой друг Вовка снабжал меня толстыми книгами из библиотеки, которые я запоем поглощала. А будучи постарше, мы научились подделывать медицинские справки и безбожно закалывали школу, причём об этом не догадывались ни учителя, ни родаки. План выполнялся, и все жили сами по себе.
Когда умер Брежнев, всю страну окутали в траур. Единственная чёрно-белая программа по телевизору три дня рыдала похоронной музыкой и трансляцией прощания с гробом бессменного генсека. Я не помню, вставали ли предприятия, но у школьников случились внеплановые три дня каникул, причём погода была мерзкая, кажется ноябрь, по телеку похороны, а интернета тогда не было. У всех взрослых были такие лица, будто наступил конец света. Мы попытались сходить в кино, но кинотеатр закрыли тоже, и танцы, и даже дом пионеров. Помыкавшись по улицам, с грустными лицами мы зашли в магазин, накупили в складчину пионерских вкусняшек и пошли к Светке, у неё хотя бы было пианино.
Зимой мы до посинения шиляуфен и шлитшуляуфен, хоккей, и конечно, любимое развлечение всех пионеров – «русские-немцы», где немцами становились по считалке, потому что добровольно никто не соглашался. Почему «русские» всегда выигрывали и нещадно колотили бедных «немцев», остаётся загадкой, но это факт. В школе на переменах и после уроков девочки скакали в резинку, а мальчики волтузили друг друга, но это не называлось драками.
Как только сойдёт снег, девочки на асфальте чертили мелом «царицы» (аналог «классиков») и прыгали до темна, а мальчики шли на речку ловить рыбу.
Быть пионером прикольно. Каждый октябрёнок (первоклашка) хотел поскорее стать пионером. В третьем классе мы из всех сил старались, чтобы нас поскорее приняли в пионеры. В четвёртом мы наглаживали свои галстуки, гордились своим пионерством. В седьмом мы всё чаще прятали их в карман, а в восьмом не надевали вообще, кося под взрослых. Некоторые даже нацепляли комсомольские значки, чтобы казаться умнее. К моменту вступления в комсомол хотелось уже просто послать всех подальше, но было страшно остаться отщепенцем или откровенным изгоем. Только поэтому мы мучительно вступали в комсомол, зазубривая наизусть всякую хрень, которую от нас хотели услышать старшие товарищи, и мне кажется, что старшие товарищи из всех сил «отрывались» на нас за своё комсомольское членство.
***
Я смотрела на огромную ёлку, и ощущала себя той самой наивной пионеркой-третьеклассницей, которая мечтала о том, что её жизнь будет такой же красивой, как в кино, и которая верила всему, что ей говорили взрослые. Колыхались на ветру большие красивые игрушки, сделанные нынешними пионерами, только без галстуков, и их родителями. Огоньки приветливо мигали, а красная звезда на макушке, словно только что отцепилась от моего сердца. Я благодарно и с облегчением вздохнула. На душе стало светло и радостно. У моей мечтательной пионерки появилась мудрая и добрая подруга. Ничего на этом свете не бывает просто так.
Елена Прогонова 24.01.2015. 05.02.2015

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.