Марк ГАВРИЛОВ. Были-байки про кино.

Марк ГАВРИЛОВ

БЫЛИ-БАЙКИ ПРО КИНО

А СЛУЧИЛОСЬ ВСЕ ЭТО ДАВНЫМ-ДАВНО...

Лестница коротковата

Один настырный абитуриент, пытавшийся поступить в Институт кинематографии, буквально поймал за пуговицу кинорежиссера Герасимова (его имя ныне носит ВГИК), поднимавшегося по лестнице с улицы в здание.
- Что делать, Сергей Аполлинариевич, если я с первого раза не поступлю к вам?
Мэтр шагнул на следующую ступеньку и сказал:
- Снова поступать.
- А если опять пролечу?
- Снова поступать.
- А опять?
- Снова...
Однообразный диалог продолжался до конца короткой лестницы, ведущей с улицы к входу во ВГИК. Выйдя на площадку перед институтской дверью, Герасимов, на очередной, полный отчаяния вопрос "Что делать, если?" - глубокомысленно ответил:
- Найти лестницу подлиннее.
.
Воровка

Сергей Герасимов вместе с супругой, актрисой Тамарой Макаровой набирали в свою мастерскую будущих актеров. Абитуриентке был предложен такой этюд:
- Сыграйте воровку.
Та вдруг в слёзы:
- Я мечтала учиться именно у вас, великого мастера! Приехала из далёкой провинции, хотела играть наших замечательных современниц или хотя бы Офелию и Джульетту. А вы заставляете изображать такую мерзость!..
Она рыдала. Боясь, что девушка вот-вот забьётся в истерике, Сергей Аполлинариевич как мог успокоил абитуриентку и выставил её из аудитории.
- И вот такие "чистюли" рвутся в киноактрисы,- с неудовольствием заметил он.
Как вдруг в полуоткрытую дверь просунулась голова той девушки из провинции.

Екатерина МАНГУБИ-ЧЕРКЕС

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ СТАРОЙ МОСКВИЧКИ
Зубовский бульвар, 27
Да, странное чувство испытываю я, садясь за эту тетрадь. Необычность занятия и даже какая-то ответственность заставили меня взяться за перо. Дело в том, что прожила я довольно большую жизнь и в свои 80 лет часто вспоминаю прошедшие годы. Наверное, уже мало осталось людей моего возраста, которые отчетливо помнят свое прошлое, а ведь прошлое моего поколения было богато многими интересными событиями и встречами. Вот я и попробую все записать – может быть кому-нибудь это будет интересно.
Мои родители – коренные москвичи, люди небогатые, служащие. Жили, как мне казалось, безбедно и детство мое и моего брата прошло, как и окружающих меня сверстников среди добрых интеллигентных людей. Наша мама и бабушка привили нам вкус к книгам, к музыке и любознательности. И эти чувства сопутствовали мне всю жизнь.
Мне было 11 лет, когда началась революция. Эти события застали нас врасплох. Бабушки уже не было в живых, мама от политики была далеко. Я только помню, что жили мы в то время втроем в маленькой комнатке, окно было завешано пледом, мы сидели, притаившись, а кругом гремели выстрелы, нам было очень страшно. Горела керосиновая лампа, топилась «голландская» печка и мы там варили суп с грибами и пшенную кашу. А наша соседка иногда приносила нам хлеба. Наверное, немногие сейчас знают, что такое «голландская» печь, или как ее называли «голландка». Это высокая печь кирпичной кладки, которую ставили в жилой комнате, иногда эта печь выходила на две комнаты. Стены этой печки облицовывали изразцами и вверху делали отдушину.