Никтофобия

Холодный пластик выключателя был очень приятен на ощупь. Я сделал глубокий вдох. За спиной ощущалось какое-то движение, воздух с каждой секундой все больше наполнялся удушливым запахом подвала.
Она здесь.
Я улыбнулся сведенными от напряжения губами, чувствуя, как некий невидимый врач вгоняет мне прямо в сердце пару кубиков адреналина. Нетерпеливо задрожали пальцы над выключателем. Я прикинул расстояние до двери. Полшага, не больше. Должен успеть.
Выдох. Пальцы нажали на выключатель. И в ту же секунду шагнул прямиком из актового зала. Тусклый свет, расползавшийся по коридору, принял меня в свои объятия. Я знал, что прямо за моей спиной в дверном проеме клубится тьма, однако, когда я обернулся – увидел лишь темное помещение с рядами стульев. Но нет, возвращаться туда я не испытывал ни малейшего желания. Потому что чертов зуд в запястье никуда не делся. А значит Она рядом.
Сердце бешено стучало, подмышки вспотели. Руки, в дополнение к зуду, трепало так, что вспоминался бородатый анекдот про похмельного алкоголика. Дыхание со свистом вырывалось из гортани. «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел» - крутилась в голове глупая присказка из сказки про одушевленное хлебобулочное.
- Гребаный ты колобок, - вырвалось у меня и я глупо захихикал. От облегчения, не иначе. Ноги начали подкашиваться и мне пришлось срочно прислониться к стене. Хорошо, что никого не было в коридоре, а то быть бы мне награжденным взглядом «Странный он какой-то». С трудом перестав издавать жуткие звуки, которые назвать смехом язык бы не повернулся, я постарался собраться с силами. Простенькая дыхательная гимнастика позволила мне привести в порядок если не мысли, то хотя бы тело. Тремор прекратился, сердце немного успокоилось.
Я поправил сумку с проектором на плече, поискал в кармане ключ и закрыл актовый зал.
Хорошо. И оборудование проверил и от своих глюков побегал. Диагноз «паранойя» мне поставила одна из моих бывших подруг, узнав о моем страхе темных помещений. Она же и посоветовала мне сходить к врачу. Не думаю, что именно это стало причиной нашего разрыва, хотя, конечно, куча фонариков по всей квартире и постоянно работающий компьютер с включенным монитором сыграли свою роль. Обращаться к психологу я не рискнул, слишком уж неприятные картины палат, обитых мягким войлоком, и грузных санитаров из дешевых голливудских триллеров приходили на ум при слове «психбольница». Сделаем сноски на нынешние реалии, страну и решим, что лучше уж я побегаю от этих своих галлюцинаций, чем буду лежать на кровати обколотым овощем.
Сдав ключ вахтерше и пожелав ей удачного дня, я вышел в весенний день. В офисе меня не ждали еще пару часов, поэтому есть время сходить куда-нибудь пообедать. Решив, что мои финансовые возможности вполне себе неплохи, я взял куриную отбивную, порцию салата, кофе и устроился за угловым столиком. Вибрация в левой руке все не прекращалась, мешая сосредоточиться на еде. Мизинец и безымянный уже онемели, еще десяток минут и средний тоже откажется сгибаться. До указательного и большого онемение не добиралось еще ни разу.
Я старался пореже вспоминать о том, как Она меня укусила, однако воспоминания возвращались непрошеными…

- Тёмка, принеси мне банку компота! – крикнула с кухни мама.
Я спрятал книжку, которую стянул с маминой полки.
- Сейчас, ма! – я побежал к нише, в которой хранилась закатка. Открыл дверь и уже было начал стягивать с полки первую попавшуюся банку, как был остановлен новым криком с кухни.
- Тёмка, смородиновый только, хорошо?
- Окей, - буркнул я под нос. Лезть за смородиной, которая стояла у задней стенки ниши не хотелось. Но придется. Я протянул левую руку за банкой и ухватился за крышку, теперь немного приподнять и наклонить, чтобы по крышкам банок вытащить добычу. Внезапно темнота между полками сгустилась и обвилась вокруг моего запястья. От резкой боли я выпустил банку и отдернул руку. Та от такого резкого движения ударилась об другую, задела пустую, вывалившуюся мне прямо под ноги и разбившуюся вдребезги.
Когда мама прибежала на шум, то увидела меня, баюкающего рассеченную руку, и с порезанными ногами. Все порезы списали на банки. Мой безумный шепот – на потерю крови. Последовавший за этим страх темноты – на посттравматический шок.
Но я-то помнил тьму, укусившую меня за руку. С тех пор со мной почти всегда был фонарик и пара заряженных батареек. Пришествие эры мобильников позволило мне выглядеть практически нормальным…

Допив кофе, я отставил чашку. До офиса идти минут двадцать. Видимо придется превозмочь свою паранойю, напомнить себе, что вероятность отключения света в те две минуты, что я проведу в уборной, крайне мала, и сходить в туалет. Кафе было практически пустым, поэтому я решил оставить проектор на стуле и не тащить его с собой. Никогда не был чересчур осмотрительным.
В туалете я быстро сделал свои дела и уже мыл руки, когда люминесцентные лампочки мигнули. Все разом. Этот резкий перепад света заставил меня вспомнить о том, что запястье продолжало зудеть. Рывком закрутив кран, я опрометью вылетел из туалета. Петли возмущенно взвизгнули от такого грубого обращения и в ту же секунду лампы в туалете погасли. По спине пробежал холодный ручеек.
Быстро схватив сумку – хвала богам, никуда не пропала – я выбежал на улицу, подальше от всех и всяческих ненадежных систем освещения. Солнце – не лампочка, так просто не погаснет.
Я шел, наслаждаясь весенними запахами, солнечными лучами, с каждой новой секундой все острее осознавая, что живой. Что Она меня не сожрала. Это была какая-то болезненная разновидность азарта – я испытывал просто неизмеримый никакими мерилами кайф, когда сбегал от Нее, когда моя жизнь, висевшая на волоске секунду назад, продолжалась.
Я смотрел на своих приятелей, на их спокойную и размеренную жизнь, сытую и благоустроенную, и мне становилось скучно и противно. Лучше уж эти догонялки. Я прекрасно сознавал, что любой день может оказаться последним, однако это меня пугало гораздо меньше, чем должно бы. Тем более этот зуд в руке появлялся не так часто – раз в месяц, а то и в два.
Успокаивая себя таким образом, я дошел до офиса. В течение всего оставшегося до конца рабочего дня времени меня беспокоила только одна вещь – почему зуд в руке никак не прекращается. Онемение уже захватило все пальцы, однако я старался не обращать на это внимания.

Дома меня встретила тишина. Единственным звуком, который уже настолько давно стал моим постоянным спутником и поэтому практически не воспринимался ушами, был звук вращающихся кулеров. Эту однушку я снимал уже пару лет и, ничуть не кривя душой, называл ее домом. Все здесь соответствовало моим понятиям о безопасности – никаких штор, в ванной ровным рядком лежат пять фонариков. Проверка батареек была моим еженедельным ритуалом, сродни уборке. Под системником лежал «бесперебойник», писка которого я не слышал уже давно - центр города все-таки предполагал стабильную работу электросетей.
Выведя компьютер из ждущего режима, я прошел на кухню. Небольшой холостяцкий ужин из овощной смеси и поджаренного куска свинины был съеден перед компьютером под медитативное чтение блогов и вебсерфинг. Не прекращавшую зудеть руку я намазал «Спасателем», хотя и предполагал, что это не поможет.
Тем временем за окном понемногу темнело. Я встал, чтобы включить свет, однако выключатель не подавал признаков жизни. Лампочка перегорела, бывает – попытался убедить себя, однако первые ростки паники уже взошли в душе. Достав из шкафа запасную, посмотрел на спираль. Порвана. Следующая была такой же бесполезной. Пошарив получше, я нашел завалявшуюся в загашнике энергосберегающую лампочку. Теперь ввернуть бы ее. Крутящийся компьютерный стул – не самая лучшая опора. Придя к такому выводу я отправился на кухню за табуреткой. В голову лезли мысли о том, что дело не в лампочке, а в том, что Ей надоело играть и она придет пообедать мной именно этой ночью. Прогнать их не получалось. Стараясь не думать об этом, я включил свет в кухне и прихожей. Подумав секунду, решил, что немного света в ванной также не помешает. Лампочки горели, но как-то тускло. Списав это на свое разыгравшееся воображение, я вернулся в комнату с табуреткой.
Что-то было не так. Пытаясь понять, что именно подходит под определение «не так», я замер посреди комнаты. Слабый звук рвущейся бумаги и запах жженого пластика. Черт, только не провода! Я бросился к компьютеру, еще не зная, что сделаю, но изо всех сил желая предотвратить катастрофу. Монитор погас. Струйка дыма поднялась над ним в последних лучах света, пролившихся в окно. За этой бедой, случившейся с монитором, я совсем забыл о второй странности – звуке, рвущейся бумаги. Когда темнота в комнате начала стремительно сгущаться, несмотря на свет, попадавший сюда из прихожей, мне наконец-то пришло в голову взглянуть в окно. То, что я увидел, сделало мои ноги ватными. Устоять мне не удалось, благо рядом оказался стул. Дичайшая картина, представшая моему взгляду, состояла в том, что куски обоев, отрываясь от стен, летели к окну, будто железные стружки на магнит. С каждой секундой просвет все уменьшался. Всхлипнув от ужаса, я рванулся к прихожей. Не удержался на ногах, упал на онемевшую руку, приложился всем телом об пол, но каким-то необъяснимым образом все-таки выполз на свет.
Тьма, залившая комнату, была непроглядной, свет лампочки будто наталкивался на нее и не мог осветить ничего, что находилось за границей коридора. Я в который раз обратил внимание на некоторые нелогичности ее поведения – порой, чтобы появиться ей достаточно было темной полки среди белого дня, а порой – в самую новолунную ночь в темной комнате можно было спать спокойно. Причем я почти всегда чувствовал, как именно поведет себя Она. Предчувствия и прочая дребедень…
Надо бы отсюда сваливать. Я подошел к двери, но, прежде чем открыть ее, выглянул в глазок. Там клубилась та же самая тьма. Лестница отпадает, на улицу мне не выбраться. Да и не был я уверен, что мне бы это помогло. То, что раньше под открытым небом Она не появлялась больше ничего не значило, Она и предметы никогда не двигала.
Щелкнув выключателем ванной и убедившись в том, что свет там включился, я развесил фонари на давно заготовленные для этого места. Заряда должно хватить часов на тридцать или что-то около того. Когда-то давно я пришел к выводу, что самым безопасным местом будет ванна, если ее хорошенько осветить. И вот теперь с четырех углов из-под потолка били лучи света, не оставляя ни малейшего пространства для тени. Включив «Ложе Света», как я в шутку окрестил это приспособление, я прошел в кухню, стараясь не обращать внимания на моргающую лампочку. Если я безумен, то у моего безумия был очень большой плюс – оно было последовательно. Нужно было взять с собой небольшой запас еды, так как неизвестно как долго еще будет зудеть моя рука. Мысли о том, что этот зуд не прекратится, я старался от себя отгонять.
Холодильник открылся с неприятным чмокающим звуком. Я взял банку с йогуртом, бутылку минералки и потянулся к колбасе. В этот момент одновременно взорвались лампочки в коридоре и кухне. Осколки посыпались сверху, но меня даже не поцарапало. Однако я бы с удовольствием умер даже от потери крови, а не от того, что мне грозило теперь. Конус света от холодильника был маленьким островком жизни, что мне остался. Вокруг меня взметнулась тьма, запах подвала заложил мои ноздри тугим ватным покровом.
Несмотря на то, что от холодильника тянуло холодком, я вспотел. Одежда мигом стала мокрой, да настолько сильно, что хоть выжимай. Ноги с трудом меня держали и мне пришлось опереться на дверцу холодильника. Паршиво…
Я присел на корточки, опасаясь того, что моя голова находится слишком высоко и может оказаться в тени. Но так очень быстро затекали ноги, поэтому мне пришлось прислониться спиной к холодильнику. Так я, с одной стороны, мешал закрыться дверце холодильника, а с другой – расположился наиболее комфортно. Если конечно можно говорить о комфорте в условиях того кошмара, что меня окружал.
Оторвав зубами пленку с колбасы, я начал задумчиво ее грызть. Мысли рассредоточились, я старался отвлечься от того, что холодильник ощутимо вытягивал из меня тепло, и сорвался в какое-то полумедитативное состояние. Она бродила где-то рядом, моя рука, что онемела уже до локтя, говорила об этом. Мне начало казаться, что я слышу в темноте женский шепот. Он был похож на уже слышанный мной…

…Она выгнулась подо мной. Я почувствовал, как по ее телу пробежали одна за другой волны захлестнувшего ее оргазма. Мои уши и мое самолюбие очень порадовал короткий стон, вырвавшийся из нее, как птица из клетки. Еще несколько движений и мое тело обессиленно рухнуло рядом с Аней. Ласково проведя пальцами по ее груди, моя рука легла ей на бедро. Я старался не обращать внимания на зуд, тем более, что за окном была полнолунная ночь, а монитор горел, давая достаточно света для того, чтобы не опасаться темноты.
Веки смыкались, я проваливался в сон, в то самое паршивое состояние, когда ты вроде бы ощущаешь реальность окружающего, однако не можешь воздействовать на нее. Я почувствовал, как Аня встала с постели, судя по звукам, сев возле компьютера. Остальное я могу только додумывать, потому что подробностей от нее я не добился.
Она села к компьютеру, потом решила, что голышом сидеть перед открытым окном несколько неприлично и задернула шторы. Тогда у меня еще были шторы…
А потом компьютер выключился, что-то пропищав насчет перегрева системы.
И в этой обрушившейся на комнату полной темноте я проснулся от запаха подвала. На мне сидела Аня, и, судя по тому, насколько сильно меня придавило к дивану, она была тяжелее своих пятидесяти килограммов. А еще от нее исходил тот самый запах затхлости и плесени…
Я замер, парализованный страхом. Сущность, вселившаяся в тело Ани, склонилась к моему уху, лизнула его. От холода ее слюны по телу пробежала дрожь. Это не укрылось от Ее внимания. Она хихикнула и шепнула «Попался!». В голосе было удовлетворение, однако это не было голосом Ани, этот голос был более бархатистым и глубоким.
Громко заорав, я чудом умудрился вырваться из-под нее и броситься к окну, однако она поймала меня за ногу и рванула на себя. По лодыжке что-то потекло. Хоть бы артерию не задела, панически подумал я. И тут моя рука нашарила фонарик. Луч ударил в Аню, выхватил из темноты черные щупальца, вившиеся по всей комнате. От света они немного сжались, однако тотчас же заклубились за моей спиной. Я прыгнул к шторам и вцепившись в них, сорвал на пол. Комната наполнилась лунным сиянием. Тело Ани с глухим стуком упало на пол.
А я не мог заставить себя подойти к ней, чтобы проверить жива ли она…

Смешок вырвал меня из воспоминаний. Она была рядом. И теперь ей не было нужно тело.
- Не надоело еще бегать от меня, Артём?
- Нет. Ты меня не достанешь, тебе нет хода на свет, - шепнул я скорее себе, чем ей.
- На свет – и вправду нет. Однако выдернуть холодильник из розетки у меня хватит силы, - она засмеялась так счастливо, что меня передернуло, - А потом я приступлю к обеду. Или, если судить по часам – к ужину.
- Ты меня сожрешь?
- Ну не совсем тебя, твое тело – просто скорлупа. Под ней скрывается самый лакомый орешек – разум. Вот его-то я и съем.
С резким щелчком из розетки вышла вилка холодильника и я остался в полной темноте. Вокруг моего тела обвились скользкие щупальца, подняли в воздух и уложили на кухонный стол. Холодная ладонь легла мне на лицо, указательный и безымянный пальцы пристроились прямо на моих зажмуренных веках. Я изо всех сил сдерживался, чтобы не закричать. Однако, когда ее ногти начали расти и пронзать мои глаза, дикий вопль вырвался из моих легких, опустошив их. Вдохнуть сил у меня уже не осталось. 14.07.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.