"Клад" Наталья Веревкина

Солнце скрылось. Повеяло прохладой. Деревья неожиданно застыли, будто прислушиваются, глядят удивленно вверх. Дети тоже запрокинули головы: над ними висело почти черное небо, не тучи, нет! Небо. Все! Целиком грязно-синее, такое же, как и сам Дон. Еще несколько минут назад река медленно, спокойно протекала, подмигивала, поблескивала своими чешуйками, а теперь она двигалась, всей своей глыбой, нахмурив брови, куда-то мимо. Дон больше не замечал никого, он полз черной тучей, зловеще отражаясь в небе. Сверкнуло.
-- Сейчас гроза начнется, бежим! - негромко сказал Васька.
Не дожидаясь ответа, он схватил сестру за руку, и они побежали прямиком
через огороды. Подул сильный ветер. Крупные капли быстро слились в сплошной поток. Молнии хлестали небо. Гром не гремел, он ревел одним оглушающим ревом. Васька с Машкой уже мчались по огороду соседа Ивана Сенацкого.
-- Тютина! Давай переждем. Спелая какая! - Машка задыхалась от ливня.
Они прижались к мокрому стволу. Старое раскидистое дерево шелковицы
было облеплено крупными, продолговатыми черно-бордовыми ягодами. Они блестели от стекающих капель и казались еще аппетитнее. Дети срывали сладкие мокрые, похожие на малину, ягоды и горстями, вместе с водой заталкивала в рот.
-- Какая у Сенацкого тютина, а? У деда вполовину мельче. -
Отплевывался от хвостиков и дождя Васька. - Рви запазуху, пока нет никого.
-- Биссовы дети, я вас щщас...- Вдруг совсем близко, за спиной раздался
скрипучий голос.
-- Бежим! - крикнул Васька.
Брат с сестрой бежали, не разбирая дороги. Ноги скользили по черной,

"Полонез Огинского" Наталья Веревкина

В детском саду объявили, что скоро из музыкальной школы приедут ребята, чуть-чуть постарше нас, что все они уже умеют играть на разных музыкальных инструментах и что будет концерт.
Воспитательница Мария Гавриловна усадила всех на скамейку и пугательным злобным лицом велела "сидеть смирно и не издавать не единого звука". Она особенно сильно в тот день трясла перед нами одним пальцем, зажав остальные в кулак. Казалось, даже, что он может оторваться прежде, чем она, Мария Гавриловна, сможет нас наказать.
Музыканты выходили на середину зала, где стоял большой потертый стул со спинкой в коричневые цветочки, зачем-то наклоняли голову, усаживались на этот самый стул, поднимали с пола огромную гармошку и долго пристраивали ее угол между коленок. Потом, неприятным пронзительным звуком играли музыку, после, опускали гармошку на пол, вставали и снова наклоняли голову.
Больше всего мне понравилась пианиновая музыка. "Вот бы и мне так!". Я, конечно и раньше слышала, как играла на пении наша воспитательница, но
она-то все: ля-лям-пам-пам, чтобы мы дружно пели, а тут...совсем
по-другому - красиво!
После концерта к стулу подошла тетенька: большая, круглая, с длинными - предлинными волосами по плечам и торжественно спросила:
- Дети, вам понравилось?
- Да-а-а! - Громко ответили хором.
- А вы хотите научиться так же, играть на пианино, аккордеоне, скрипке и на других музыкальных инструментах?
- Да-а-а! - Еще громче закричали привычно.
- Тогда приходите к нам учиться в музыкальную школу. - Тетенька так старательно растягивала зачем-то слова, что казалась ненастоящей.