Русалка

Мы гуляли с русалкой
По тропинкам летнего сада.
Я говорил: «Как жалко…»
Ты говорила: «Так надо».

Было довольно жарко.
Солнце вовсю светило.
Я говорил: «Как жалко…»
Ты говорила.

Приторно пахла липа.
Дубы разметались ветками.
А время бежало и сыпало
Минутами как монетками.

Кто-то украл все лавочки,
Мы даже не посидели.
Наши годы стучали как палочки
На барабанном теле.

Ты сказала: «Прощаюсь. Уже четыре».
Хорошо мне было с тобою».
А в параллельном мире
Тоже гуляли двое.

Там, в параллельном мире,
Всё может быть иначе:
Никто не зовёт, не плачет,
И дважды два не четыре.

Рустам Бурдонов. ДЕРЕВЕНСКИЙ ДНЕВНИК

Деревня Липовка находится в 400 км от Москвы на границе Рязанской области и Мордовии, в Сасовском районе. В мае 1990-го года мы с женой купили там дом на улице Песчаная или, по-местному, Куток. К нам в гости приезжала Надя – дочка нашего знакомого (по Лианозово в Москве) художника Валеры Красильникова, а потом и сама купила себе дом в этой деревне на центральной улице, которую местные называют Посёлок. В августе 1995-го года Надя предложила нашему сыну Рустаму вместе пожить год в деревне – одной ей было страшновато. Рустам в то время «косил» от армии. Они жили вчетвером вместе с Надиными сыновьями-близнецами Филей и Федей. Тогда близнецам было по 6 лет, это был их последний год перед школой. В основном жили в Надином доме, чтобы не топить два.

25 декабря 2007 года Рустам умер.

В его бумагах я нашёл полузабытый дневник, который он вёл в Липовке с ноября 1995 года по апрель 1996 года. Я ничего не менял в этом тексте, только добавил несколько запятых, подсказанных программой правописания (в ряде случаев пришлось не согласиться с ней и оставить, как было), исправил очевидные опечатки (у Рустама была врождённая грамотность) и добавил фотографии.

Я сам много писал о Липовке, но только читая дневник сына, понял, что кое-что мне не удалось передать. Не удалось передать само ощущение деревенской жизни с её размеренностью, её простыми, зато постоянными заботами и проблемами, её покоем и тишиной, её позабытой слитностью с природой и тихим движением по временам года, с её грустью, тоской, похоронами и водкой. Рустаму удалось. Дневник неприхотлив по меркам нашего изощрённого времени.

АЛЬБОМ ФОТОГРАФИЙ (роман-плач)

Игорь Бурдонов

АЛЬБОМ
ФОТОГРАФИЙ

роман-плач

Москва, 2008

Совпадение имён, событий и фактов с тем, что считается реальным, случайное.

В случаях, когда такие совпадения по непонятным автору причинам задели кого-то из ещё живых (Бог им судья!), их имена там, где это было возможно без разрушения текста, временно заменены на другие.

Поэтому текст оказался «живым»: он меняется и, может быть, ещё будет меняться до тех пор, пока я жив.

Ну, а после моей смерти – не обессудьте!



25 декабря 2007 года.

Он лежал на кухне лицом вниз, как будто встал со стула, сделал шаг и упал, и уже не встал. Цепочка, которую он носил на шее, что-то вроде чёток, рассыпалась.

1. Я боялся смотреть, вышел и снова закрыл дверь. Кадрия повторяла: ну, всё, всё, всё. Я обнял её, а она всё равно повторяла: всё, всё, всё. Колотилась мысль: ну, всё, закончились наши мучения, он больше не будет мучиться, и мучить нас, больше не будет мучений. Больше не будет, ничего не будет, его не будет, сердце не колотится. Как же не будет, как это.

2. В комнате сидел агент, он что-то говорил, что-то нам нужно. Это хорошо, что он говорит, это хорошо, что что-то нужно. Там, в морге, понадобится мыло, ещё бритва, вот его бритва, вата нужна, у нас где-то была вата, ага, вот она. Слишком много, я отрежу ножом, да зачем, говорит агент, вот я отдираю, нужно-то всего лишь клочок. Ещё какие-то вещи, что надеть, не обязательно новые, но чистые. Костюма нет, он не носил костюмов, вот есть пиджак такой, и ещё такой, нет, не подходят. Нужно купить костюм. Не надо, говорит агент, это совсем не обязательно, лучше, чтобы это было то, что он носил, любил носить.

Равела Акварелист

Игорь Бурдонов


Равела Акварелист

роман-миниатюра

2010

Когда вскрыли деревянный ящик Равелы Акварелиста, там обнаружили листок бумаги с такой надписью:
«Люди думают, что история была одна. Поэтому историки тщательно собирают факты и пытаются написать, как всё было на самом деле. Но на самом деле не было ничего, кроме желания, кроме вожделения быть.
Историй бесконечно много, потому что любая история правдива. Человек не может написать ничего, что не оказалось бы правдой. И ещё: человек ничего не может скрыть. Вот моя история – в ней нет ни капли лжи, и ничего не пропущено. Хотя я пытался соврать или хотя бы умолчать.
Я фантазировал, грезил, черпал сюжеты из снов, переворачивал воспоминания вверх ногами, соединял несочетаемое и разъединял единое. Ну, хоть что-нибудь! Всё бесполезно.
И зачем тогда нужны кисти и краски? Зачем? Если когда-нибудь кто-нибудь узнает ответ на этот вопрос (хотя я в это не верю), пусть пошлёт мне письмецо на тот свет. Просто бросит его в одно из круглых окон. Чтобы вечность моя, бесконечная и безнадёжная моя эрекция, наконец, прервалась».
Всё, что осталось от Равелы Акварелиста, хранилось в этом деревянном ящике. Двадцать одна акварель в формате тондо. Он называл их круглыми окнами. Всё, что мы знаем о жизни Равелы Акварелиста, мы знаем по этим изображениям, надписям на обратной стороне картин и упомянутой записке, лежавшей сверху. Но если верить этой записке, мы знаем всё, и всё, что мы знаем, – правда.

Окно Первое
Дом над обрывом. Долина Мальтаталь. Верхняя Каринтия. Австрия.

ЛУН ХУ ЦЗЫ. КУНЬ ЭЙ



ЛУН ХУ ЦЗЫ
КУНЬ ЭЙ





ПРЕДИСЛОВИЕ

Учитель Лун родился в княжестве Ау, в волости Банпин, в селении Воуи. Его предок был гунцем по имени Лун Даншу. У Даншу родился Е Жэ, у Е Жэ родился Зулян И. Уже в немолодых летах И в нарушение обычая женился на девушке из рода Кань. Жена И молилась у горы Лицюшань и после родила сына – Лун Ху цзы. Так на двадцать втором году правления муского Нян-гуна появился на свет учитель Лун.
Когда учитель Лун родился, у него на макушке головы обнаружили впадину и поэтому его назвали Гу («Долина»). Его детское имя – Шу-ин, поскольку он был третьим из братьев, второе имя – Ху (тигр), фамилия – Лун (дракон).
В детском возрасте Лун Ху-цзы любил играть, обычно он расставлял винные сосуды, деревянные раскрашенные фигурки танцовщиц и письменные принадлежности, представляя весёлое собрание сочинителей стихов.
В юности учитель Лун был беден и занимал низкое положение. Когда повзрослел, стал летописцем в клане Ози. Он обычно записывал всё подряд. Потом он покинул княжество Ау, перебрался в Пун и Малое Рэй. Однако и там он оказался в тяжёлом положении из-за столкновений с княжествами Сэнь и Тай и вынужден был вновь вернуться в Ау.
Лун Ху-цзы был ростом шесть чи и девять цуней, его называли коротышкой, он был совсем не заметен за другими людьми.
Из Ау учитель Лун отправился в столицу У, чтобы стать учеником знаменитого поэта Фао Ханя. На прощание Фао Хань пропел: «龍虎子– 聋忽锱» – “Лун Ху цзы – лун ху цзы ”, что значит «Учитель Лун – тёмная смутная мелочь».
У самого учителя Луна совсем не было учеников, только Синий, Печальный и Квадратный. Так что непонятно, почему его называют учителем Луном.

МАНАСТЫРЬ

Игорь Бурдонов


МАНАСТЫРЬ

теоматическая пьеса


Келья № 5

Я, следователь по особо важным делам, допрашиваю свидетеля в день двойного нуля.

— Как вас зовут?
— Меня зовут Молитвой или Выдохом. Но вы можете называть меня просто Окно.
— Это хорошо, но я спрашивал ваше имя, а не ваши многочисленные прозвища.
— Так это и есть моё имя.
— И что же мне записать в протокол?
— Напишите просто Е.
— Молитва, Выдох, Окно, Е – это что, по-вашему, одно и то же?
— А разве нет? Подумайте сами: Молитва звучит как Выдох, а в визуальном плане этому соответствует Окно. Когда вы смотрите в Окно, вы будто покидаете себя и уноситесь вдаль, как покидает вас и уносится вдаль ваше дыхание. А куда оно уносится? Ну, конечно же, туда, куда обращена Молитва, любая молитва.
— И это то же самое, что буква Е?
— Так уж получилось. Чтобы быть точным, вам нужно написать в протоколе «Е простое».
— А бывает сложное?
— Только в сожизни, здесь вряд ли.
— Где-где?
— Сожизнь. Жизнь, но только наполовину здесь, а наполовину – там, к тому же там она не наша. Ну, это такой термин, принятый в нашем манастыре.
— Послушайте, меня не интересует ваша религия. Я расследую дело об усекновении вашего настоятеля, и мне нужны факты, а не фантазии.
— Сожизнь – это не фантазия, к тому же никакого отношения к нашей вере не имеет. Это математический термин. Я стараюсь вам помочь, поэтому говорю: пишите в протоколе «простое Е». Так будет точнее, и вы ни с кем другим меня не спутаете.
— Вы меня уже запутали. Ладно, оставим это, в конце концов, не важно, как вас зовут. Меня интересует только один вопрос: что вы видели? И что вы знаете?
— Это два вопроса.