Подари мне свободу

1

Господи, до чего же скучно! Стою на крыльце главного входа огромного родового дворца рядом с папой и бабушкой (точнее бабушка сидит в плетеном кресле, а мы с папой стоим по бокам от нее) и жду, когда Ганс – папин шофер – привезет из аэропорта королевскую семью из Сиборты. До сих пор не имею ни малейшего представления, зачем их сюда пригласили? Папа молчит, как рыба. А бабушка… она давно уже не вникает в политические дела, сбросив всю ответственность на сына.
Но вот наконец-то подъезжает черный феррари. И спустя несколько томительных секунд Ганс распахивает дверцу. Сначала я вижу худую ногу в черной туфле от Маноло Бланик, потом черное длинное платье от Шанель, и только после этого – свою дальнюю тетку собственной персоной – королеву Аврору де Сантана Сибортскую. Следом за ней неуклюже вылезает тощий долговязый парень. Забыв про все правила этикета, я во все глаза уставилась на своего кузена. Ничуть не изменился за те лет пять, что мы не виделись. Рыжеватые волосы тщательно прилизаны, на лице дежурная широкая улыбка. Но руки все так же висят плетьми вдоль тела, и этот бежевый костюм от Армани… мягко говоря, сшит совсем не по нему… Гости поспешили к нам, в то время как слуги разобрали многочисленные чемоданы и понесли их в дом. Так они что – надолго?!
- Марсиаль, здравствуй! – Аврора широко улыбнулась и поцеловала папу в щеку. Меня передернуло. Думаю, не очень приятно, когда к тебе приближается настолько заштукатуренное лицо. Повернувшись к бабушке, она склонилась в легком поклоне: - Пенелопа, рада вас видеть.
- Аврора, милая, - бабушка встала и позволила расцеловать себя в обе щеки. Уголки её губ чуть поднялись, что должно было означать улыбку. Она еще не до конца оправилась от недавнего ботокса. – Ты же помнишь мою внучку? Это…
- Наша маленькая принцесса Лилиана! – перебила Аврора и переключила все свое внимание на меня. Пришлось оторваться от созерцания носков своих туфель и поднять глаза. И тут же я натыкаюсь на взгляд её сына – Фабиана, который бесцеремонно меня разглядывает. Он открыл было рот, будто собирался что-то сказать и тут же его захлопнул. Продолжая при этом глупо улыбаться. Да уж… Всегда мечтала стать объектом восхищения своего тощего кузена, в словаре которого, похоже, отсутствуют любые упоминания о стиле.
- Её зовут Аурелия, Аврора, и впредь попрошу не забывать об этом, – снова вмешалась бабушка, сверля меня взглядом, который должен был означать: «Улыбайся! И не сутулься!». Я растянула губы в улыбке, подключаясь к общему цирку, распрямила плечи, и вежливо заметила:
- Можно просто Аура. Или Лита. Так меня зовут друзья. И мама, - маму я приплела специально. Чтобы позлить бабушку. Она просто рассудок теряет, когда слышит ее имя. Дело в том, что мама – бывшая модель, а сейчас у нее собственный журнал мод в Америке. А папа – правящий монарх небольшого княжества Сан-Фриасор. Мне рассказывали, что разразился небывалый скандал, когда они поженились. Бабушка, наверно, до сих пор не оправилась. Она называет маму «несносной вульгарной особой», которая позорит Сан-Фриасор на весь мир. Чем это, хотела бы я знать?
Тем времени все мы заходим в замок, и я быстро под шумок ретируюсь в свою комнату. Не забыв махнуть рукой Ливи – своей гувернантке, чтобы она приготовила платье для приема и позвала стилиста.


- Её королевское высочество принцесса Сан-Фриасорская – Аурелия Вирджиния София Монтеро Ревуэльта! – я спускаюсь по длинной винтовой лестнице в бальный зал, где уже собрались все гости на приеме в честь приезда Авроры и её сына. Вокруг несколько десятков человек. И все они высокопоставленные особы. Но я привыкла к этому. И в этой среде чувствую себя уверенно. Тем более сейчас, когда на мне надето длинное белое платье в стиле «ампир» от Веры Вонг и серебристые туфли на высоком каблуке от Кристиана Лубутена. Лучезарно улыбаясь, я приближаюсь к подножию лестницы и замечаю внизу Фабиана, протягивающего мне руку. Так уж и быть. Подарю ему один танец и пойду к Венеции, которая уже призывно машет мне рукой с дальнего конца зала. Вен – дочь герцога Делакруа и моя самая близкая подруга. С ней можно разговаривать о чем угодно, не опасаясь, что об этом узнает все княжество.
Радуясь своему безупречному плану, я кладу ладонь на локоть этой биологической аномалии, и тут же отворачиваюсь, чтобы не прыснуть со смеху от одного его вида.
- Аурелия, - начинает он, когда мы присоединяемся к кругу танцующих пар. – К сожалению, сегодня днем мы так и не смогли поговорить.
Я глубоко вздыхаю. Пусть думает, что я так же жажду общения с ним.
- И знаешь… - продолжает Фабиан, от чего-то смутившись. Это видно по тому, как он отпускает мою руку и взъерошивает тщательно уложенные волосы. Теперь он точно похож на попугая. С такой-то шевелюрой. А длинный острый нос… Что-что он там говорит?! Навостряю уши и прислушиваюсь.
- … уверен, что будем счастливы, - а что было до этого? Вот бы перемотать пленку назад. Улыбаюсь и киваю, соглашаясь непонятно с чем. Его лицо тут же просветляется, и он продолжает уже с большим воодушевлением: - А еще это же такой шанс для наших двух государств! Мы просто не можем его упустить. Вместе мы станем сильнее…
- Ты о чем? – я уже вконец запуталась и все-таки решилась задать этот вопрос. И тут же об этом пожалела.
- О нашем будущем союзе, разумеется! – и, замечая мой все еще ничего не понимающий взгляд, это недоразумение ходячее добавляет: - О нашей свадьбе! Свадьбе!
Черт.
Бабушка.
Я убью её. Когда-нибудь.
И папу заодно.
Я оглядываюсь по сторонам. Их здесь нет. Первым порывом возникает мысль сорваться с места и побежать в папин кабинет – наверняка они там. Но долгие годы дисциплины и дворцовой школы заставили меня дотерпеть до конца танца (я даже почти перестала обращать внимание на то, что Фабиан постоянно наступает своими огромными ножищами на мои туфли), после чего, слегка поклонившись, я неспешно следую к выходу. Но, выйдя за пределы бального зала, плюю на все приличия и ускоряюсь, чуть не поскальзываясь на вычищенном до блеска паркете.

Уже на подходе (или, точнее сказать, на «подбеге») я слышу высокий голос, который ни с чьим другим не перепутаю. Похоже, она только что прилетела из Нью-Йорка.
- А ты у неё хоть спросил?! – кричит мама. – Или тебе плевать на мнение и мечты единственной дочери?!
- Еще ничего не решено, Джен, - устало оправдывается папа. Да… У мамы характер на самом деле не сахар. Но ТАК она срывается только, когда спорит с отцом и бабушкой обо мне.
Я тактично покашливаю, но тут же взрываюсь:
- Что это значит?! Что этот дистрофик там плетет?!
- Ведите себя прилично, юная леди. Вы как-никак принцесса, - раздается голос бабушки. Я медленно оборачиваюсь. Так и есть. Сидит преспокойно в мягком кресле и потягивает «дайкири» - свой любимый коктейль.
Автоматически задерживаю дыхание, пока не начинает жечь в легких. И только тогда шумно вдыхаю. Мама обеспокоенно смотрит на меня.
- Солнышко! С тобой все хорошо? – она подбегает ко мне и прикладывает прохладную руку к моему лбу. Несмотря на ужасающую ситуацию, замечаю, что одета и накрашена она, как всегда, стильно и со вкусом. Милый розовый кардиган, джинсы от Дойче и яркие сандалии от Эмилио Пуччи.
- Все замечательно, - наконец выдаю я, сделав над собой усилие и продолжая гипнотизировать ненавидящим взглядом бабушку. Нет, я, конечно, все-таки люблю её. Но иногда она бывает просто невыносимой. В большинстве случаев. – Но будет еще лучше, если ты кое-что объяснишь мне, бабушка.
- Я? – она приподнимает тонкие идеальной формы брови, но тут же её лицо снова принимает привычное надменное выражение. – Я же стараюсь ради тебя, Аурелия. Ради тебя и нашего княжества. Может, тебе напомнить, что в сложившейся ситуации есть и твоя вина?
Я чувствую, как краснею. Ну, спасибо, бабушка! Неужели обязательно нужно было напоминать об этом?
Дело в том, что несколько месяцев назад я заказала из Австралии пару тысяч представителей ядовитых рыб. Чтобы они расправились с такими же жутко ядовитыми водорослями в Карибском заливе. Я все тщательно распланировала: рыбы съедят водоросли, а потом и сами погибнут из-за смены климата… Водоросли-то они уничтожили, а вот сами прекрасно прижились! Но виновата-то, в конце концов, не я! А нефтехимические фабрики, из-за выбросов которых водоросли и выросли! Да ладно бы только это!
Главная проблема в том, что залив не только наш. Часть его принадлежит Мексике. Вот она и кинулась обвинять меня во всех смертных грехах человечества!
Предательский румянец заливает все лицо, когда я вспоминаю об этом.
- И из-за одной-единственной ошибки ты решила принести меня в жертву?! Так?! – бабушка картинно закатила глаза – по-моему, её не затронули мои слова. А я так старалась… Внутри вскипает обида на весь свет, готовая вот-вот обернуться гневной тирадой. Но тут ловлю на себе успокаивающий папин взгляд и замолкаю. Пусть сам разбирается с бабушкой!
- Аурелия, дочка, - па уже в который раз устало вздыхает. – Никто не собирается приносить тебя в жертву, как ты выразилась. Но ты должна понимать, что этот союз очень важен для княжества. У нас …хм… некоторые затруднения в отношениях с Мексикой. Да и с парочкой других стран, если уж на то пошло… А Сиборта очень богатая и влиятельная страна.
А я, наивная дура, надеялась, что он примет мою сторону! Замечая устремленный на него злобный взгляд, папа теряется:
- Это важно, Лита… Думаю, я поторопился, когда принял решение, не спросив тебя. Конечно, тебе будет дано время на раздумья…
- Но Сан-Фриасор рушится у нас на глазах, Марс! – верещит бабушка. Мама легонько обнимает меня за плечи. – А если эти пустоголовые мексиканские ацтеки решат пойти на нас войной из-за ребяческой выходки твоей дочери?! У нас мало времени!
- Не говори ерунду, мама, - папа встает и направляется к бару. Он достает бутылку виски, задумчиво вертит в руках бокал, и, отставив его, глотает прямо из горла. Бабушка укоризненно на него смотрит и качает головой. – Войны не будет, но некоторые проблемы – вполне возможно.
- Все будет в полном порядке, золотце, - мама звонко целует меня в обе щеки и крепко прижимает к пышной груди. 09.07.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.