Железные коллеги

Вот они - старые добрые блестящие заточенные «друзья», которые никогда не подведут и делают только то, что велишь им ты. Но иногда, бросая тоскливый и сомневающийся взгляд на них, на свою скромную рабочую обитель, Егору невольно приходили мысли о том, насколько странная у него работа. Если бы не она, то он уже давно бы обзавелся серьезными отношениями с какой-нибудь симпатичной особой или же его мысли не были настолько печальными.
Егор часто проклинал себя за выбор такой сложной профессии. Он с сожалением пускался в воспоминания. Однако в студенческое время ему совсем не казалось, что он совершает ошибку, ведь учеба давалась ему легче, нежели остальным однокурсникам. Егора часто ставили в пример, а если дело касалось практической части, то парень с легкостью и радостью соглашался ассистировать преподавателю.
Да, время было замечательное! И когда же наступил тот чертов переломный момент? Когда Егор понял что все, чем он занимается никому не интересно?
Это произошло внезапно. Егор, будучи еще совсем зеленым лаборантом и студентом аспирантуры, пригласил на свидание белокурую и курносую девушку – соседку по дому. Она казалась ему такой беззаботной, умной, доброй, что когда разговор зашел о работе, Егор, не думая, рассказал очаровательной спутнице, утопающей в мягком красном кресле за столиком ресторанчика, о своей работе. С минуту девушка молчала, а потом невольно скривила носик.
- А по тебе и не скажешь, - заговорила она, - что ты работаешь… в морге. Ты с виду такой жизнерадостный.
- Я действительно такой, - заверил девушку Егор.
- Ну, нет, - Светлана мотнула головой и внимательно посмотрела на парня, - теперь я вижу, что ты совершенно отстраненный.
- То есть? – не понял Егор.
- Я не знаю, как это объяснить. Когда мы только познакомились, ты сначала показался слегка робким, неразговорчивым. Теперь я понимаю, почему…
А потом, за какие-то жалкие пятнадцать минут, Егор услышал о себе столько нового и «приятного», что именно в этот момент в нем зародились сомнения.
Тем же вечером, стоя в ванной перед зеркалом, парень рассматривал свое отражение и замечал то, чего не замечал до этого: небольшая морщина на переносице появилась из-за того, что парень всегда сосредоточено хмурит брови; бледная кожа говорила о том, что он большую часть времени проводит в помещении; и, наконец, Егор заметил странное выражение глаз, которое он никак не мог объяснить.
Но отступать было уже некуда. Порой он забывал обо всем и погружался в работу. В нем опять горело желание посвятить себя исследованию человека, пока однажды, на праздновании дня рождения матери, именинница не сказала своим друзьям, что их сын вовсе не лаборант в прозекторской, а помощник хирурга в одной из городских клиник. Егора это очень сильно задело, и опять гнетущие мысли нахлынули на него. А потом, чуть позже, когда гости разошлись по домам, а мама, сжав в руке бокал с белым вином, очень серьезно посмотрела на двадцатипятилетнего сына и сказала:
- Ты всю жизнь угробил на свою медицину! Ни одна нормальная девушка в здравом уме не будет строить свою жизнь с могильщиком!
- Мама! – взмолился Егор. – Могильщики работают на кладбище, а я…
- Да какая разница? – оборвала сына женщина. – Меняй свои взгляды и интересы, если не хочешь прожить свою жизнь в одиночестве! Правильно Светка тебя тогда отшила. Знаешь, я ее недавно встретила. Она замуж вышла. Муж ее - инженер, между прочем! Обычная безопасная профессия! И как Светлана хорошо выглядеть стала, похудела…
Эти наставления и нравоучения продолжались еще достаточно долго, оставив неизгладимый след в душе парня. Снова начались переживания о правильности выбора, самобичевание, быстро опускающие его самооценку.
Через два долгих года, уже после окончания аспирантуры, Егор наконец-то получил свою собственную светлую прозекторскую при одном научном институте с красивым удобным эмалированным столом; тут же был умывальник с подачей холодной и горячей воды; небольшой длинный стол для микроскопирования стоял возле окна; а шкафы для специальной одежды и отдельный стеклянный шкаф для препаратов и инструментов располагались вдоль дальней стены. Что еще нужно молодому специалисту? К тому же, в его распоряжении была еще пара ассистентов и санитаров.
Все потихоньку налаживалась, точнее карьера шла в гору, чего нельзя было сказать о личной жизни. Отношения Егора с представительницами слабого пола длились не более нескольких недель, а инициатором разрыва чаще всего становился он сам, боявшегося, что девушки его не поймут.
И вот однажды, готовясь к работе, Егор облачился в медицинский халат без рукавов и надел поверх него непромокаемый фартук, как водится, стоял возле раковины и тщательно мыл руки, затем, вспомнив, что забыл надеть шапочку, предохраняющую волосы от трупного запаха, надел ее и снова вымыл руки.
- Доброе утро! – дверь бесшумно распахнулась и в комнату впорхнула молодая пухленькая ассистентка Нина. – Как поживаете?
- Доброе, доброе, - не поворачиваясь, ответил Егор, засовывая руки в тонкие резиновые перчатки, а поверх них надел нитяные перчатки, чтобы органы не выскальзывали из рук. – Скоро привезут тело, а пока его нет, посмотрим, что у нас там происходит с экспонатом.
Егор подошел к стеклянному шкафу и достал емкость, на этикетке которой ровным почерком Нины было написано: «Экспонат №3. Мозг. Этап II. Протокол №13459. Дата вскрытия: 25.09.12». Внимательно изучив орган, Егор поставил банку на стол.
- Приготовь, пожалуйста, третью жидкость Мельникова-Разведенкова модифицированную Кайзерлингом.
- Могли бы просто сказать, третью жидкость! Ведь мы всегда пользуемся модифицированным вариантом, - причитала Нина, замешивая раствор из глицерина, уксусного калия и воды.
- У тебя сегодня хорошее настроение, я смотрю, - усмехнулся Егор, посмотрев на мечтательное лицо помощницы.
- Да, - засияла девушка, - сегодня у нас годовщина. Два года, как мы вместе!
- Поздравляю! – искренне сказал Егор. – А твой бой-френд не против твоей работы?
- А почему он должен быть против? – удивилась девушка, бросив любопытный взгляд на лицо босса. – Вовсе нет. У нас очень много общих интересов. Мы познакомились в музее, на выставке экспрессионистов. К тому же, я же не в стрипбаре работаю. И у меня очень интересная и полезная работа. А почему вы спрашиваете? Постойте!..
- Что такое? – испугался Егор, заметив хитрый прищур. – Продолжай работать!
- Я уже все сделала, - ответила Нина. – Не переходите на другую тему!
- На другую тему? А разве работа не главная тема? – Егор забрал у девушки раствор и, умело зафиксировав экспонат, опустил его в жидкость. – Запиши все.
- Да, конечно, - девушка достала музейную книгу и принялась делать записи. Но спустя пять минут, она не выдержала и громко сказала: - Я не знаю, почему вы считаете себя неудачником. Это совсем не так!
Егор замер возле раковины, руки зависли над струей теплой воды.
- Нина, о чем ты? – претворился прозектор, опомнившись.
Девушка не успела заговорить, как дверь прозекторской распахнулась и в комнату просунулась ярко-рыжая голова санитара:
- Егор Константинович, тело прибыло.
- Сейчас иду, - Егор улыбнулся, в душе радуясь, что санитар прервал Нину.
Забрав у санитара историю болезни, Егор устроился за письменным столом и углубился в изучение причины смерти, параллельно попивая чай с маковыми сушками – единственная еда за весь его рабочий день, а то иногда и за весь день.
Вообще, у Егора был вид недоедающего флегматика. Он был длинным, худощавым, медлительным, редко выражающим свои эмоции человеком с любовью к однообразной работе. Хотя не каждый согласиться с тем, что работа в морге – однообразна, однако это так. Точнее становиться однотипной после вскрытия этак тридцатого. Кого только не вскрывал Егор: и наркоманов с токсикоманами; и заядлых курильщиков; и людей с инсультом и инфарктом; раковых больных; умерших в результате быстрого прогрессирования гангрены. В общем, повидал он многое и чем-то удивить его было трудно, даже если к нему привезли бы человека без лица - он видел и пострашнее. Как-то раз, Егора тогда еще обычного «рядового» совсем юного ассистента у судмедэксперта, пожилого пухленького мужчины, который больше походил на комика, чем на работника морга, взяли на место происшествия. Был жаркий солнечный летний день. В выходные город заметно обезлюдил – многие уехали на природу, а те, что решили остаться в душном мегаполисе, сидели в тени скверов и парков, в одном из которых и было обнаружено тело неизвестного, ну, правда, не совсем тело, а только его половина. Как только Егор взглянул на окровавленный торс мужчины, его сразу замутило, но он мужественно подавил чувство тошноты и постарался не терять рассудок во время работы. Тот день он назвал своим крещением и больше не ужасался тому, что видит на секционном столе.
Даже сегодня, прочитав историю болезни маленького мальчика, всего семи лет от роду, он совершенно со спокойным видом прошел в прозекторскую и стал готовиться к вскрытию. Дети довольно часто становились объектами исследования. Поначалу Егору было тяжело приступать к такому роду вскрытию, он чувствовал жалость к бездыханному маленькому телу, но со временем, Егор просто стал считать, что дети, отмучавшись, переходят в иной более совершенный мир.
- Итак, - сказал Его Нине, - приступим.
Девушка кивнула и сосредоточилась на предстоящей работе.
- Мальчик лет семи-восьми был доставлен в двенадцать утра. Нормальное телосложение; волосы темно-русые; длина трупа метр двадцать. На вид ребенок хорошо питался. При внешнем осмотре нужно отметить, что у погибшего смуглый цвет кожи, скорее всего загар; заметны также две глубокие царапины на правой щиколотке. На правом предплечье гематома, переходящая в область лопатки. Смерть наступила примерно час-два назад, о чем говорят бледные пятна на коже.
Егор взял маленький фонарик на столе и приблизился к голове мальчика. Аккуратно двумя пальцами он раздвинул веко сначала одного глаза, а потом другого.
- На обоих глазах склера и радужка не повреждены.
Затем Егор медленно и бережно перевернул тело на бок с помощью Нины.
- Затылочная кость разбита, на сгустках крови возле раны видны небольшие инородные предметы, скорее всего деревянная стружка…
- Что же с ним произошло? – прошептала Нина.
- Будем выяснять, но скорее всего повреждение головы и привело к смерти. Готовимся к извлечению головного мозга.
Егор встал у изголовья стола и маленькой расческой, бережно расчесал довольно длинные волосы. Часть зачесал назад, а часть на лоб, подготавливая место для разреза. Затем настало время взять в руки малый секционный нож – одного из «железных коллег» – и приступить к разрезу. Егор уверено провел скальпелем по детской кожи от основания сосцевидного отростка правой височной кости до макушки и довел линию разреза за левое ухо. Отложив инструмент, прозектор бросил взгляд на сосредоточенное лицо помощницы:
- Ты в порядке?
- Да, - заверила его девушка. Это было уже не первое ее вскрытие в роли ассистента, но каждый раз ее спрашивали о самочувствие. Однако Егор задавал эти вопросы больше для себя, чтобы на время отвлечься от вскрытия, а потом, будто набравшись новых сил за эти жалки секунды, вновь погружался в работу.
Теперь предстояло одно из самых сложных маневров: сначала отсоединить с помощью ножа передний лоскут кожи головы вместе с черепным апоневрозом и надкостницей, а затем захватить края обеими руками и сильно оттянуть лоскут от себя, отделяя от костей черепа до глазниц. То же самое нужно было проделать и с задним лоскутом, оттягивая его к затылку.
- Всегда поражалась, как у вас так все ловко получается! – восхищенно проговорила Нина, не отрывая взгляда от рук прозектора. – Вы просто гений!
- Спасибо, - буркнул покрасневший Егор и, взяв в руки ампутационный нож, он с легкостью отделил височные мышцы, введя инструмент между костью и мышцей лезвием к себе.
Конечно, ему были приятны такого рода комплементы, особенно со стороны прелестной девушки. Однако его огорчало то, что они шли из уст сотрудницы, а другие же во время разговора могли сказать лишь: «Как же ты хорошо избавляешься от запаха морга!».
Тяжело выдохнув, Егор встал с левой стороны от головы мальчика и, крепко взяв в правую руку листовую пилу, а левой зафиксировав голову, принялся распиливать череп, но, не допилив до конца, чтобы не повредить мозг, Егор отложил пилу. Настало время краниотома, который поместили в распил, и, тихонько ударив по нему молотком, Егор расколол внутреннюю пластину черепных костей.
- Еще немного! – пробормотал Егор, приведя положение головы лицом кверху. Осталось теперь с помощью крючка открыть крышку черепа и все! Путь к исследованию мозга проложен! Обычно это не доставляет видимый усилий, пара ловких движений и вуаля, можно увидеть серый орган во всей его красе, что собственно и проделал Егор.
Померив толщину кости, Егор продиктовал Нине, ведущей записи, цифры, так же описал внешний вид и состояние поверхностей, бороздки от сосудов и прочее другое, что следовало внести в протокол.
Еще около часа понадобилось Егору, чтобы закончить работу с мозгом и приступить к следующему этапу работы, которая включала в себя еще восемь пунктов, которые у людей не медиков вызвали бы бурю всевозможных негативных эмоций.
Спустя восемь с половиной часов, проведенных на ногах в прозекторской, Егор наконец-то смог отойти от секционного стола, отложив в сторону специальную иглу, с помощью которой он зашивал разрезы, приводя тело в порядок.
- Будь добра, - обратился Егор к Нине, - убери ребенка в морозильную камеру, пока за ним не пришли.
- Хорошо, - кивнула девушка, накрывая мальчика белой простынкой.
Егор включил теплую воду и, не снимая перчаток, тщательно стал мыть руки с мылом. Потом, когда вода стала почти прозрачной, он опустил их в раствор двухпроцентного лизола. Немного так постояв, чуть сгорбившись возле раковины, Егор задумчиво взял чистое полотенце и промокнул руки, и только после этого он снял перчатки и снова повторил чистку.
Усевшись за стол в своем кабинете, Егор блаженно развалился в кресле и на пару минут прикрыл глаза, не заметив, как погрузился в сон. Мир сновидений оказался серым, где он чувствовал себя одиноким и никому не нужным.
- Егор Константинович! – кто-то некрепко сжал его плечо. – Может, вам чай принести?
Егор распахнул уставшие глаза и уставился на удрученную Нину пустым взглядом.
- Можно и чаю, - протянул он, зевнув, - а лучше кофе. Мне еще бумаги заполнять.
Нина упорхнула в соседнюю комнату, напевая веселую мелодию, а Егор тяжело вздохнул и взялся за ручку и папку с протоколом.
- Отдохните пару минут, - предложила помощница, макая в чай шоколадную вафлю. – Вы уже двадцать минут пишите.
- Быстрее закончу, - буркнул тот, но повиновался, отпив уже остывший черный кофе. – Ты очень заботливая.
- Спасибо! – засмущалась девушка. Ее лицо сразу покраснело, и робкая улыбка появилась на ее лице. – На самом деле, я вовсе не такая хорошая, как вы думаете.
- Правда? – удивился Егор.
- Да. Представляете, один раз своей однокурснице я положила на парту письмо, а внутрь конверта положила много сухих пауков! Это было нечто! Видели бы вы ее лицо!
- Зачем ты это сделала?
- Обычная месть, - пожала плечами девушка. – Понимаете, когда человек специально делает тебе больно, ты должен ответить тем же. Это мой принцип. Можете со мной не согласиться, конечно. Просто, нарочно нанесенную тебе обиду нельзя держать в себе. Это ничем хорошим не закончится. Человек уйдет в себя, станет неразговорчивым, например. Она меня жестоко обидела. Но заметьте, я просто зло подшутила над ней. Денек-другой она походила смущенная своими криками и воплями, зато меня это удовлетворило.
Егор еще долго думал над словами Нины. А что он будет делать, если ему представиться возможность отомстить Свете за те слова, из-за которых он так замкнулся в себе. Часто мысленно он возвращался в тот день свидания со Светланой и пытался изменить ход событий, однако при любом раскладе, девушка говорила одно и то же.
Рабочий день подошел к концу и, возвращаясь домой уставшим, Егор, проходя мимо весеннего сквера, решил, что ничего страшного не будет, если он минут двадцать посидит в тени деревьев. Перед тем, как устроиться на деревянной скамье, Егор брезгливо протер сиденье влажной салфеткой. Чистота во всем и везде – привычка, которую ему привили еще на первом курсе.
Достав из кармана пальто маленький журнал, Егор пустился в разгадывание кроссвордов и не заметил, как к нему подсела темноволосая девушка. Она положила на колени рюкзачок и достала оттуда книгу.
Когда Егору наскучило вписывать отгаданные слова в квадратики, он отложил в сторону журнал и огляделся вокруг, наслаждаясь чудным теплым весенним майским вечером. Егор поймал взглядом прохожего с маленькой собакой и невольно вспомнил, что всю жизнь хотел купить себе питомца. И это желание в нем снова проснулось, особенно после того, как Егор представил себе, как будет возвращаться домой после смены, а за дверью дома его будет ждать собака, радостно виляя хвостом.
Повеял ветерок. Он принес с собой тонкий аромат женских духов. Егор медленно повернул голову направо. Сначала ему бросились в глаза правильные черты лица девушки, а потом он проследил за ее взглядом и удивленно усмехнулся.
Почувствовав на себе его взгляд, девушка резко повернулась.
- Ой, простите, - заговорил Егор, смутившись. – Не подумайте ничего плохого, просто меня заинтересовала ваша книга…
Девушка изумленно приподняла левую бровь:
- Моя книга?
- Да, - Егор слегка покраснел и почесал шею, а потом спросил: - Вы медик?
- Что? А, нет, нет! – девушка заулыбалась и пожала плечами. – Это так… Читаю ради интереса. На самом деле я лингвист.
- Но тем не менее, - настаивал Егор, - эта книга не для легкого чтения.
- Да, знаю. Мне просто интересна эта тема. В ней есть что-то загадочное, что ли…
- Так значит вы лингвист? – Егор решил сменить тему разговора, пока опять ничего не испортил.
- Да. Перевожу с английского и итальянского. Собираюсь изучить еще парочку. А вы знаете какие-нибудь языки?
- Английским более-менее владею. Раньше хорошо знал латынь, но сейчас она у меня только на уровне названий.
- Мы учили латынь на первых двух курсах, - девушка изучающе всмотрелась в худое лицо мужчины: у него были довольно тонкие черты лица. – А вы чем занимаетесь?
- Ну, - замялся Егор, - особо ничем таким уж важным…
- Да будет вам! – в глазах девушки заиграли нотки любопытства.
- Ладно, - Егор слегка волновался, как будто собирается сделать что-то нехорошее. Он взял в руки книгу девушки и раскрыл ее на первом попавшемся месте, пробежал глазами по строчкам, а затем открыл оглавление. – Хорошая книга, но таким любителям, как вы она не очень подходит. Лучше бы достали книгу Медведева «Основы патологоанатомической техники». Она легче для восприятия.
- Вы – медик? – девушка округлила и без того большие глаза.
- Да. Что-то вроде хирурга, но оперирую не живых, а мертвых.
- Да вы что? – обрадовалась та.
Егор подозрительно посмотрел на собеседницу. Он чуть ли не первый раз видит такую реакцию у человека, не занимающегося медициной.
- Вас это не пугает? Не смущает? – робко спросил Егор.
- Нет! Конечно, нет! Расскажите, мне о вашей работе. Какого это? А вы сможете мне провести экскурсию в морге? Господи, что я несу? – девушка покраснела и машинально убрала книгу в рюкзак. – Простите, я просто никогда не встречала патологоанатома.
- Ничего. Мне даже приятно. Меня, кстати, Егор зовут.
- Алена, - девушка улыбнулась. – Очень приятно. Так что на счет экскурсии?..
На следующее утро Егор выглядел бодро, хотя лег достаточно поздно. Он поздно вернулся домой после прогулки: заболтался с Аленой до одиннадцати вечера, а потом вызвался ее проводить. Дома же он был уже ближе к часу, поел разогретые макароны по-флотски и только потом лег спать.
- Доброе утро, - улыбнулась Нина. Девушка оторвалась от бумажек и в знак приветствия кивнула головой.
- Я думал, что сегодня тебя не будет, - слегка нахмурившись, проговорил Егор, вещая серую куртку возле двери.
- Вчера я не успела до конца заполнить документы, - объяснила та и взглянула на часы: - сейчас должен прийти Рома. Он звонил пятнадцать минут назад. Не может найти место для парковки.
Зачем она это все говорила, Егор понять не мог. Ему было совершенно все равно, насколько опоздает его второй ассистент, к тому же работа была пока что только бумажная, и с ней Егор мог справиться сам.
- Простите, я задержался! – в кабинет просочился худой парень с хвостиком. – Только что на входе столкнулся с врачами скорой. Думаю, к нам.
И действительно буквально через несколько минут санитары вкатили тело в коридор.
- Принимайте, - сказал один из санитаров.
- Кто на этот раз? – поинтересовался Рома. Он подошел к носилкам и расстегнул молнию черного целлофанового пакета. – А красоткой-то была!
Егор посмотрел на лицо трупа, и сначала ему показалось, что он знает, кто это, но этого просто не могло быть – в документах стояло совершенно незнакомое имя.
- Ладно, покатили, - молодые санитары, переговариваясь между собой, направили носилки в сторону прозекторской, куда уже поспешил Рома.
- Егор Константинович, - донесся голос Нины из кабинета, - у вас телефон звонит!
Егор поспешил обратно, сжимая подмышкой папку с документами.
- Алло, - сказал он и сразу узнал голос матери.
- Егор, - затараторила женщина на том конце провода, - представляешь, Света умерла!
- Что? – не поверил он. – С чего ты взяла?
- Я шла домой из магазина и увидела возле подъезда Светки «скорую». Ну, я поинтересовалась, что да как. Боже, ужас-то какой! – в трубке послышались всхлипы. – Она такая хорошая была!
- Мама, успокойся, - терпеливо попросил сын, сжимая пальцами виски. – Как такое произошло?
- Ее соседка с верхнего этажа сказала, что у нее рак был…
В дверь постучали. Это был Рома, пришел сообщить, что все готово к вскрытию.
- Мама, мне пора работать. Я тебе потом позвоню. Ты главное не волнуйся!
Еще минут пять Егор пытался распрощаться с матерью, но она все говорила, говорила. В итоге, сыну пришлось слегка повысить голос, и только тогда женщина распрощалась и повесила трубку.
Уже в прозекторской во всем рабочем облачении Егор извинился за задержку.
- Начнем, - Егор внимательно осмотрел тело. – Женщина лет тридцати пяти была доставлена в девять утра. Наблюдается излишняя худоба. Волосы темные, коротко стриженые. Кожа сухая и бледная с небольшим синеватым оттенком, - Егор взял фонари, наклонился над лицом покойницы и невольно отшатнулся. Сердце сжалось, а потом быстро забилось.
- С вами все в порядке? – заботливо спросил Рома, наблюдая за реакцией прозектора, а такого рода реакция могла означать лишь одно: - Вы ее знаете?
Вопрос ассистента эхом отозвался в голове Егора. Он еще раз взглянул на покойницу:
- Нет, не знаю. Просто… - запнулся Егор, - просто… Не важно. Продолжим, - открыв правое веко и внимательно осмотрев сначала один глаз потом другой, он снова пытался заговорить уверенно, хотя голос его по-прежнему периодически срывался, - зрачки очень маленькие. Губы синие.
В голове прозвучала фраза, которую как-то бросила мама Егора: «Она так похудела… Сказали, что у нее был рак».
Егор взял руку покойницы и усмехнулся:
- Рак, как же…
- Что? – не разобрал слов Рома.
- На руках следы уколов, - Егор подошел к ногам и внимательно осмотрел пальцы ног. – Видны следы уколов также между пальцами ног.
«Героин, - подумал Егор, - я думал, что ты была умнее…».
Подойдя к столику с инструментами, Егор взял скальпель.
- Егор Константинович, - протянул Рома, - а разве вы не должны сначала подготовить место разреза?
- А… Да, ты прав.
«Что я делаю? Я не имею права проводить вскрытие…» В душе Егора боролось сразу несколько чувств: чувство долга – он обязан был прекратить работу, и чувство мести. Но Егор совершенно не мог понять, откуда взялось последнее: объект его страданий уже был наказан.
Место разреза на голове уже было готово, осталось только умело провести ножом по коже. Но рука дрогнула, и скальпель со звоном упал на кафель. Пришлось брать второй нож, однако и он не хотел слушаться. Впервые, за все время работы патологоанатомом, инструменты, его «коллеги», отказывались его слушаться!
- Я не могу! – сдался Егор и резко положил нож обратно на стол. – Я позвоню Алексею Алексеевичу.
- Но… - начал Рома.
- Я плохо себя чувствую. Мне нужен отдых.
Рабочий день закончился, даже почти не начавшись. Алексей Алексеевич сразу приехал, как только ему позвонили. Егор хотел сначала остаться и закончить бумажную работу, но мысли его были совсем далеко. Ему было жалко Свету, которая так легко попалась на удочку наркотиков. Она всегда производила впечатление умной женщины, и тут вдруг узнается, что она уже два года принимает героин, точнее принимала. Ужасная, просто жуткая смерть постигла ее.
Той ночью Егор спал так крепко, как никогда раньше. И он впервые за последнее время увидел сон. Будто он шел по улице, и на встречу к нему побежала маленькая черная кошка. Она остановилась возле него и стала тереться о ноги. Егор наклонился и взял на руки мягкий пушистый комочек, и та неожиданным образом посветлела и поменяла окрас на ослепительно белый. Кошка замурлыкала, лизнула руку и растворилась. А дальше что? Да ничего, ничего больше не снилось, или же снилось, просто не запомнилось.
- Что с тобой? – сочувственно спрашивала мать на следующий день сына.
- Все хорошо, мама, - успокоил женщину Егор. Он пришел как обычно без звонка с небольшим шоколадным тортиком, который так любила мама.
- Наверное, опять твоя работа из тебя силы высасывает!
- Любая работа это делает, если хорошо работать. И вообще, мам, можешь прекратить? Как только я к тебе прихожу, ты начинаешь чуть ли не гнобить то, чем я занимаюсь! Пора бы уже смириться с моим выбором.
- Просто у меня иногда складывается такое ощущение, что ты с живыми-то толком не общаешься! – гнула свое мать.
- Ты заблуждаешься. Я тебя прошу, в будущем не надо говорить гадости о моей работе. Мне это неприятно, особенно вдвойне неприятно слушать все это из уст своей родной матери.
Женщина замерла с занесенным над чашкой чайником. Несколько секунд она, молча хлопала ресницами, а потом села за стол, и подняла на сына виноватые глаза.
- Прости, Егорушка, - залепетала та. – Я не думала, что… Правда… Прости ты дуру!
Она поставила чайник на красную с подсолнухом прихватку и утерла слезы.
- Я не думала, - снова повторила мама, всхлипывая и вздрагивая всем телом. – Господи! Да я тебе своими нотациями всю жизнь, наверное, разрушила!
Егор никогда не видел мать в такой состоянии, граничащим с истерикой. Он взял морщинистые руки в свои и крепко сжал:
- Все нормально, - стал убеждать ее Егор и даже сам начал верить в свои слова, - о чем ты говоришь? Я не из тех людей, которые замыкаются в себе после того, как им сказали гадости. Я умею фильтровать услышанное.
Егор крепко обнял маму, да так крепко, как не обнимал ее уже давно. Вместе с этими теплыми объятиями - а может еще из-за того, что он наконец-то нашел в себе силы выговориться – Егор почувствовал себя намного лучше и раскрепощение что ли.
- Ты же любишь классическую музыку, да? – успокоившись, уточнила мама.
- Да, люблю, - не соврав, улыбнулся Егор.
- Отлично, на завтра у меня есть два билета в Консерваторию. Я хотела сама пойти, но буквально утром мне позвонила подруга из Пскова. Помнишь тетю Лиду? Так она завтра приезжает…
- Вот как!..
- Да, - женщина сделала два больших глотка чая и откусила пряник с повидлом. – Я хотела отдать билет Алексеевне, но будет лучше, если ты пойдешь. Пригласи кого-нибудь с собой из коллег.
- Я с удовольствием! Спасибо, мама. Я даже знаю, кого позвать. Я тебе не рассказывал, как познакомился с одной очаровательной барышней?
- Когда? – выдохнула женщина. – Почему ты мне не сказал?
- Я с ней виделся буквально пару раз: в сквере и на работе.
- Так она с тобой работает?
- Нет, она никакого отношения к судмедэкспертизе не имеет. Она – лингвист…
- А что она тогда делала у вас? – перебила сына женщина.
- У нас общие интересы, - уклончиво ответил Егор и встал. – Мне пора. Скоро начнется моя смена. Ах, да! Еще раз спасибо за билеты. Музыка как раз то, что мне сейчас необходимо. 20.06.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.