Пулькина благодарность

Утоптанная тропинка вела прямо в темную гущу леса.
Сережа взял маму за руку – на всякий случай. Ведь неизвестно, что может им встретиться в такой чащобе…
А встретились им белоствольные березы и орешник, и на солнечных обочинах тропинки – листья земляники, усыпанные цветами. А еще встретился дятел. Сначала Сережа услышал частое постукиванье, будто кто-то торопился маленьким молотком забить гвоздик в звонкую деревяшку. Сережа завертел головой и впереди, шагах в трех, заметил на дереве красноголовую птичку – она-то и рассыпала деловито по лесу домашние звуки.
- Красота, - улыбнулась мама. – А ты не хотел ехать к тете Варе! То ли еще увидишь!
Лес оказался совсем не страшным и до обидного маленьким. Сережа огорчился, но мама успокоила его, пообещав: сегодня же они непременно будут гулять в настоящем огромном лесу по другую сторону деревни.
У деревни было коровье имя – Пестравка. Это мама так сказала, что коровье: раньше здесь было большое животноводческое хозяйство, коровы давали молоко, крестьяне за ними ухаживали.
- А теперь?
- А теперь нет коров. Одни старики да дачники остались. Но парного молока ты попьешь, тетя Варя обещала.
- А тетя Варя старушка или дачница? – поинтересовался Сережа. Мама засмеялась:
- Ни то, ни другое. Она в соседней деревне на конезаводе ветеринаром работает. Лошадок лечит.
У калитки веселого зеленого дома встретил их бородатый старик с палкой. Из-под бровей шалашиком на Сережу глянули строгие маленькие глазки. Сережа хотел было отшагнуть за маму, но она торопливо отцепила его ладошку, подбежала к деду и обняла его.
- Дядь Федь, как я соскучилась!
Они трижды поцеловались, дед сердито спросил – почему это папаша не явился, ведь обещал. Мама на сердитость не обратила никакого внимания, что-то быстро и радостно объяснила деду, тот покивал и отстранил ее.
- А это, значит, Сергей Алексеич собственной персоной.
Сережа оглянулся, ища персону. Мама опять засмеялась – прямо как будто смешинка ей в рот попала!
- Ну, здорово, Сергей Алексеич!
Перед Сережей возникла крепкая сухая ладонь, темная и морщинистая, как кора на том дереве, где дятел сидел. Он вложил в нее свою ладошку и застеснялся ее белизны и слабости. Но тут же рассердился и сжал дедову руку, как мог крепко.
- Характер! – Непонятно сказал дед и хмыкнул.
В этот момент двор огласил пронзительный крик. Не крик – плач. Не плач – сигнал бедствия.
- Ешкин кот, - поднял дед бороду кверху. Сережа проследил за его взглядом. На старом тополе, высоко над землей, пестрело черно-белое кошачье тельце, и в жалобном крике розовел раззявленный рот.
- Его зовут Ешкин? – поразился Сережа.
- Пулька это. Кошка наша. Она от соседского пса спасалась,- пояснил дед. – Волкодав настоящий, из города привезли. Я от страха готов был вслед за Пулькой лезть, да вот нога помешала. Ну уж в дом пойдемте!
- А Пулька? – Сереже никак не хотелось оставлять ее в беде. Он слышал, что сами кошки спуститься с дерева не могут. – Давайте вызовем по телефону спасателей. Пожалуйста!
Дедовы брови поползли вверх, открывая совсем не строгие рыжие глаза.
- Сергей Алексеич, так ты ж не в Москве. У нас нет такого сервиса! Вот вернется Варвара Федоровна, она и снимет кошку. Ей не впервой.
Все затопали по крыльцу. Крашеные досочки глухо отзывались на каждый шаг. Сережа оглянулся. Пулька еще раз безнадежно мявкнула и замолчала. А что зря надрываться, если в деревне никакого сервиса нет!
Стол был завален угощеньем: тетя Варя три дня готовилась к приезду гостей. Теплый пирог под чистым полотенцем, мясо в горшочках, крутые яйца, в которых вместе с желтком Сережа обнаружил мелко порезанные соленые грибы.
«Тетя Варе надо по телевизору выступать – учить готовить, а то там всякую ерунду показывают», - думал Сережа, слегка сомлев от вкусной еды.
- Пойди, Сергей Алексеич, отдохни немного. У нас на сегодня обширная программа запланирована, - дед повел Сережу в другую комнату, где стояли две деревянные кровати. Изголовья упирались в окно, на окне шевелилась от ветра белая занавесочка, а из открытых створок тянуло запахом травы, солнца и еще чего-то свежего и приятного…
«И какая такая программа? Наверное, на теть Варин конезавод поедем. Может, удастся промчаться верхом по зеленому полю, по тропинке в темном лесу, и даже если там встретится кто-то страшный - престрашный, конь – товарищ боевой, он обязательно выручит, спасет…» Глаза слипались, мысли сладко растягивались, как старая жевательная резинка, и рвались, перепутывались…
И вот Сережа увидел коня. Он был коричневый и блестящий, с тонкими ногами и красивыми – в длинных ресницах – глазами. И он обязательно бы вынес Сережу на себе из леса, когда раздался этот ужасный жалобный вой, но Сережа вздрогнул, не удержался в седле и свалился с коня на землю. Сердце билось часто-часто, как после второго круга бега на физкультуре. Сережа вскочил с земли… нет, это не на земле он валялся, а на чистой теть Вариной постели! А в окно вместе с душистым ветерком и солнцем лился отчаянный кошачий вой.
И Сережа понял: это несправедливо! Если в деревне нет службы спасения, значит, ее нужно организовать! Он влетел в комнату, где мама с дедом Федором преспокойно попивали чаек с прошлогодним вареньем.
- Мама, - вскричал Сережа, прижимая руку к груди, чтоб утихомирить сердце. – Надо кошку спасать!
Мама все сразу поняла и быстро сказала прежним, городским, голосом:
- Через мой труп!
Это значило, что она не может позволить, чтоб ее родной сын залезал на высокое дерево и рисковал жизнью ради какой-то там Пульки! Дед Федор, искоса глянув на Сережу, свел брови-шалашики у переносицы.
- Девчонку растишь, Мария Николаевна?
- Дядь Федь, даже ничего не говори! Через мой труп!
- Да ладно тебе слова-то такие страшные говорить! Пойдем лучше посмотрим – может, не так уж высоко забралась Пулька. Может, для здорового парня, да еще с характером, это пустяковое дело – кошку спасти?
- И не буду смотреть, и вообще, разговор окончен!
Сережа знал – действительно, разговор окончен, но дед Федор этому еще не верил, продолжал рассуждать про мужской характер и правильное воспитание. Сереже стало скучно слушать их, и он вышел во двор. «Был бы здесь папа, он бы разрешил мне на дерево залезть! Нет, он сам бы давно снял оттуда Пульку!»
Кошка сидела возле самого ствола. Ниже ступеньками расположились крепкие на вид ветки. Одна, поближе к земле, была сломана, из ствола торчал толстый надежный обрубок. Мама думает, что Сереже не приходилось лазать по деревьям. Напрасно она так думает. Ведь по выходным в парк гулять обычно с ним папа ходит, маме-то некогда: то полы моет, то с тетей Олей по телефону разговаривает…
Пулька тихонько мяукнула, сверкнув безнадежным глазом. Сережа подошел поближе к дереву, погладил рукой ствол.
- Ты куда?! – Грозный мамин окрик с крыльца заставил его отступить.
- Никуда, - хмуро бросил он, сцепив пальцы за спиной. Неровные шаги деда Федора заставили его обернуться.
- А тетя Варя тоже с палочкой ходит? – насупившись, спросил Сережа. Дед ухватил в кулак свою широкую бороду.
- Варвара Федоровна, дочка моя, вполне здоровенькая еще, слава Богу! Как твоя мама.
- Но я не умею лазать по деревьям! – опять засмеялась мама. Сережа почувствовал, что теперь ее смех не радует, а даже раздражает его. Чего смеяться, когда живая душа на ниточке… то есть, на веточке висит?!
- Мария Николаевна, вообще-то, по деревьям лазать – самая мужская работа. И спасать кого бы то ни было – чисто мужское дело. Так что я не вижу причины…
- Да! Я тоже не вижу, - обрадовался Сережа. Он-то думал, под маминым напором никто не устоит. Папа редко устаивал, например.
- Вот гляди, Мария Николаевна. Мы наденем на Сергея Алексеича рюкзачок на бочок, можно страховочку вроде ремня взять….
- Я без страховки лазал! – крикнул Сережа. Зря крикнул: у мамы лицо вытянулось, а глаза стали… наверное, как у первой собаки в сказке «Огниво». Приблизительно…
- Не сердись, мамочка! Ведь это хорошо, что я тренированный, как раз сейчас нужно…
- Нужно твоему папе спасибо сказать, - почему-то совсем не благодарным голосом проговорила мама. Но глаза ее стали вполне нормального размера, и в них снова будто лампочки загорелись – сейчас засмеется…
Минут через десять – все это время дед наперебой с Сережей доказывали маме, что значит правильное воспитание мальчика, - Сережа уже был готов к восхождению. Вместо сандалий надел кроссовки, прикрепил удобно рюкзачок, в который планировалось запихнуть Пульку, застегнул дедов ремень – мало ли что.
Умная Пулька замерла, приглядываясь к движению внизу. Перебираясь с ветки на ветку, на всякий случай Сережа то и дело поднимал кверху руку с куском мяса из горшочка – пусть почует угощение и уверится в добрых намерениях людей. Он без особого труда добрался до кошки, притянул себя к стволу дедовым ремнем. Теперь предстояло самое сложное: заставить Пульку залезть в рюкзак. Сережа говорил кошке ласковые слова, совал под нос мясо, но открытый зев рюкзака Пульку не привлекал. Она начала нервничать и уже поглядывала вверх, чтоб оказаться подальше от странного спасителя с котомкой.
- Глупое создание, - тоже занервничал Сережа. – Хочешь ждать тетю Варю – пожалуйста, но тогда обещай не орать так страшно и жалобно!
Тетю Варю кошка ждать не хотела. Может, поэтому Сереже удалось, обхватив ствол одной рукой и близко к Пульке придвинув отверстие рюкзака, спихнуть ее вовнутрь. Переместив потяжелевшую котомку на спину, он начал спуск.
Пулька оказалась глупой кошкой. Утробно рыча, она вцепилась когтями в рюкзак, а заодно и в Сережину спину.
- Ай-ай-ай! – жалобно завопил Сережа.
- Ох! – вскрикнула мама.
- Ставь ноги тверже! – скомандовал дед Федор.
В какой-то момент Сережа, вцепившись в ствол, попытался помотать рюкзаком, но Пулька была тяжелой, мотаться и выпускать из когтей Сережину спину не хотела. Спрыгнув с последней ветки, Сережа сбросил ношу. Слезы застилали глаза, он едва увидел, как заворочался, завертелся на траве рюкзак с кошкой. Дед Федор помог пленнице выбраться на волю, и та молниеносно исчезла из виду.
Мама потащила Сережу к крыльцу, вслед за ними ковылял дед Федор.
- Ох, получу я на орехи от Варвары Федоровны, ох получу! – приговаривал он, разглядывая обнаженную Сережину спину. – Не реви, спасатель, рюкзак-то из толстой дерюги. Три царапины – всего-ничего, до свадьбы заживет!
- Заживет, - согласилась мама, ловко прижигая ранки йодом. - Молодец, хорошее дело сделал. И папу благодари, что научил по деревьям лазать!
Слушая эти речи, Сережа еще немного повсхлипывал, ну чтоб не совсем обесценить свой мужественный поступок. То есть, он понимал, конечно, что как раз слезы-то и могут все обесценить, но ему хотелось, чтоб дед и мама не сразу забыли: он не трус какой-нибудь, не бросил кошку в беде!
Потом приехала тетя Варя, она действительно оказалась молодой, как мама, и почти такой же красивой. Рассказали про спасение Пульки, снова попили чай и поехали на машине смотреть конезавод.
Проселочная дорога перешла в асфальтовую, широкую, а по правую сторону от нее разлилось изумрудное травяное поле. Сережа увидел лес вдалеке, какие-то строения, похожие на разбросанные детские игрушки, а на холме – непонятные развалины. Хотя чего ж тут непонятного: узкая башня с окнами насквозь – это ж колокольня, только без колоколов, без купола и креста…
- Это церковь была? – спросил он тетю Варю.
- Была и будет, да! – ответила она. – Наш хозяин уже стройматериалы закупает. Будешь приезжать – помогать храм восстанавливать, а, Сережа?
Сережа покраснел: много ли он умеет, чтоб польза от него была? Но сказал тихо:
- Буду…
И стал внимательно разглядывать старую церковь, к которой они быстро приближались: с какой же работой он справится? Пожалуй, кирпичи носить, мусор убирать…
Конезавод находился чуть поодаль от деревни с разрушенной церковью. Кони были точно такие, как в Сережином сне. Но покататься не удалось - мама сказала:
- С меня на сегодня хватит.
Сережа не возражал. Уж очень большие оказались кони, высокие такие! И глаза у них были хоть и красивые, но немного… горячие, вот как про них говорят!
Потом поехали в лес. Машину оставили на опушке, а сами гуляли неподалеку. Сережа пожалел, что в июне ни грибов, ни ягод, одни цветы да листья, да комары кусачие… Когда возвращались домой, Сережа задремал, но дорога была такая ухабистая, что сонное настроение мигом слетело с него.
Вечерело. Взрослые долго сидели за столом. Сережа, наевшись, вспомнил про Пульку и пошел ее искать. Припозднившаяся птичка с длинным хвостом, трясогузка, сидела на посыпанной мелкими камушками дорожке, вдоль которой кое-где уже зажглись фонарики на солнечных батарейках. Сидела себе трясогузка и не видела, как недавно спасенная Пулька изготовилась к прыжку. Сережа подхватил камешек с дорожки и метнул его в Пульку. Он не только трясогузку спасал. При виде Пульки у него внутри, прямо из сердца, поднялась такая горькая-горькая волна.
- Неблагодарная! – тихонько крикнул он, с удовлетворением убедившись, что камешек попал в цель. Пулька прыгнула в кусты – птица улетела. Сережа взял с дорожки еще немного снарядов, чтоб продолжить охоту. Но появилась мама и позвала его спать. Когда они уже улеглись, мама вспомнила:
- На столе, на кухне, стакан парного молока – пойди выпей, тетя Варя будет довольна.
На кухне сидел дед Федор и читал книгу. Молчать было неловко, и Сережа вежливо спросил:
- Детектив читаете? У нас Настя любит детективы.
Дед хмыкнул:
- Псалтырь я читаю, Сергей Алексеич! И тебе советую, пора уж.
Сережа наморщил лоб. И сказал:
- «Помяни Господи Давида и всю кротость его».
Дед подскочил на стуле – из книжки выпали закладки.
- От ты какой непростой! – Дед Федор покрутил головой. – Ну, завтра проэкзаменую.
- Бесполезно, - вздохнул Сережа. – Я больше ничего не знаю. Никак не запоминается…
Под растерянное молчание деда он подошел к столу, на котором стоял стакан с молоком, накрытый плетеным из соломки кружочком. Сережа снял кружок, отпил немного. Тут и появилась Пулька. Как ни в чем не бывало, она стала вертеться возле его ног, прислоняясь к ним то одним, то другим боком. И мурлыкала нежно. «Не дам. И не проси!» - молча сказал ей Сережа. И выпил все до капельки.
- Ну как парное молоко? – спросила мама, когда он вернулся в комнату.
- Нормально. Как из магазина.
- Да что ты?! – удивилась она. – Плохо дело. Между прочим, я видела в окно, как ты гонял Пульку. За что ты ее так?
Сереже захотелось залезть под простынь с головой.
- А что она такая… неблагодарная!
- Ну да, конечно. Неблагодарная. Только, знаешь, стоит ли делать доброе дело ради благодарности? Это уж не доброе, а корыстное дело получается…
- Ну обидно же, мама! – пробурчал из-под простыни Сережа.
- Бывает… А вот если б ты знал заранее, что Пулька тебя сильно оцарапает – стал бы спасать или нет?
- Я б тетю Варю подождал.
- А если б не было тети Вари? Никого не было: только ты и Пулька. Стал бы спасать?
Сережа не ответил. Он думал. Думал так долго, что даже уснул. А когда проснулся, занавеской на окне снова играл ветерок, снова пахло лесом, солнцем и маминым смехом.
Сережа спустил ноги на коврик, вдруг замер, а потом снова нырнул под простынь с головой. Полежал немного, тихо-тихо придвинулся к краю кровати и одним глазком посмотрел вниз, на коврик. На коврике сидела Пулька и улыбалась. А рядом с ней лежала серая бархатная мышь. Настоящая.


Елена Чепенас 17.06.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.