сон разума

Сон разума.
Особняк. Или замок? Непонятно.
Красивое строение, обнесенное узорчатой светлой оградой из металла. Стоит в саду, полуукрытом сумерками.
По саду неспешно идет девушка в платье времен и стиля этак Людовика четырнадцатого, короля–Солнца. Глянцевая черная коса достает до щиколоток. Не разглядеть выражения лица. Видно лишь, что кожа смуглая, а черты правильные. Она задумчиво смотрит на яркий, как электрический, свет в окнах здания.
Улыбается. Входит в дом и поднимается на верхний этаж.
В комнате с атрибутами алхимической лаборатории сидит еще полный сил старик с лицом человека не привыкшего себя сдерживать. Он протягивает девушке книгу, властно указует на столик со свитками или манускриптами. Непонятно.
Огонь трещит. В этой комнате жар, влага и духота. И свинцовая давящая аура.
Воздух сгущается, начинает слышаться едва уловимый монотонный гул. Нарастает.
Девушка прилежно вчитывается в свиток и берет книгу. И не видит как просчитывает что–то взгляд старика. Лицом его можно пугать.
Внезапно я «вплываю» во все окружающее; словно сама стою рядом с девушкой. Частично так оно и есть: временами зрение пропадает, и в этой тьме я ощущаю ее тело как свое. Или думаю и говорю, словно она – и есть я, но не ощущаю плоти.
Внезапно понимаю смысл слов, произносимых девушкой, со стороны отрешенно видя как играет отсветами пламени кинжал в руках алхимика.
Чистота и мерзость. Свет и коварство. Сама жизнь и нечеловек.
Я ощущаю как мало воздуха в этой гробнице. Платье теснит дыхание.
– Будет гроза, - говорит девушка. – Смотрите учитель, вот то, что вы искали. И стремительно успевает увернуться от предательского удара в шею. Да, я видела как безумец подкрадывается. Но я просто видела.
Толстая коса змеей метнулась вслед обогнутому столику. Девушка застывает. Ей хочется жить, она уже знает, что стала дичью. Но осознание остается за запертой дверью рассудка.
Есть ли рассудок у маньяка? Он полон не им.
– Мне не нужен… Мне нужна твоя жизнь.
Девушка летит взглядом к двери. Гул нарастает. Старик перехватывает ее взгляд и говорит леденяще ласково: – Ты не выйдешь отсюда.
Я касаюсь рукой резного дерева и чувствую растерянность обреченной. Началась гроза. Началась погоня за жертвой.
Вижу пламя огня, вижу предметы, вижу убийцу. Мы с девушкой – одно целое, мы едины. Я спотыкаюсь о платье, я роняю стул и сметаю плитки книг. Кружусь, задыхаясь, в тесной комнатушке и чувствую как летящий ужас души незнакомки делается моим. Нет! Удар. Мимо. Нет! Замах лезвия. Мимо. Старик схватил меня за руку. Созерцающий страх. Темно.
Я спотыкаюсь на крыльце замка. Это мои волосы растрепаны, я чувствую боль и ужас. Мысли не облекаются в слова. Одно ощущение растерянного ребенка: непонимание, мучительное, безысходно-тихое. За что?
Только что я свалила старцу на голову тяжелый керамический кувшин и он с проклятиями упал, довершая разгром своей людоедской «пещеры». Его просторные восточные одеяния спеленали его руки. А я распахнула дверцу и выпорхнула. И сразу оказалась в саду.
Как Темно!
Я поднимаю голову к небу. Я не думаю о звездах. Звезд не бывает. Я оправляю разорванный рукав платья. Я бегу во тьме грозы. Поддерживаю пышные неудобные юбки руками, подбираю их, роняю. На ходу отцепляю шнуровку от дерева. Сумрак внутри тьмы густеет и тоже становится тьмой. Бегу сквозь надсадный вой. Я бегу в убийце.
За что?! За что? За что.
Впереди ворота. Позади с ревом несется занесший кинжал безумец. Витки решетки такие мокрые, холодные под руками. Пропади это платье! Я не успею! Не успею! Я не успела.
Темно. Враг схватил меня за косу, едва я вспрыгнула на решетку. Дернул.
И ударил в сердце.
Незнакомка мертва. Я сонно смотрю со стороны, чувствуя боль, на наше уносимое на руках тело. Седые волосы затылка старца треплет ветер, одежда отдувается, несмотря на дождь. Наша коса качается в такт его шагам, свисая долу. – За что? – плачет во мне. Это я плачу. Незнакомка уже мертва.
Старик взрезает мое тело над сердцем, пробивает тоннель для крови, которая по косе тихонько стекает в большой таз у стола, на котором тело и лежит.
Моя голова повернута на бок. Плавают остатки серой мглы. Плывет сладкий запах крови. Старик возится у пузырьков.
– Она здесь, - говорит один из моих друзей, гнавших себя сквозь могильный ужас и неуспевших на помощь. Он указывает на мокрый, ликующе живой и доверчиво – замкнутый сад во тьме, и они не спеша идут по дорожке к ступеням, потому что знают, что спешить уже некуда.
– Где она? – спокойно спрашивает говоривший у убийцы. Тот лишь взвывает, безуспешно пытаясь заслонить мертвый источник крови. Обрушивается расплата.
Старик лежит с перерезанным горлом. Руки скрючены. Один человек жжет в пламени свитки. Один плачет у стола, сотрясаясь. Все не нужно. Говоривший же стоит у стола и словно прислушивается. Наклонившись, вглядывается в застывший ответ стеклянных глаз незнакомки.
– Мы будем мстить, – зло говорит один из пришедших.
– А я – нет, - откликается привороженный взглядом. И со спокойным изумлением добавляет: - Она жива…
Темно. Я мертва. Я вновь я. Она мертва. И меня там нет.
Темно.
Я вижу как идет резня. Где? Я вижу как мои друзья окровавленные всходят на эшафот. Как катятся их головы в корзины.
Ничего нет и меня тоже нет. Если бы вы знали как давит могильная земля. 31.05.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.