давний сон. отрывок из моего давнего рассказа.

давний сон. отрывок из моего рассказа

– Вот недавно, – прихлебывая чай. продолжила она, -у меня странный случай случился. Сижу под торшером, а мать вдруг спрашивает, что де такое я на стене нарисовала? Оглядываюсь, нет! Ты, , не поверишь! Висит над полом на стенке бородатый какой–то козел, и пасть у него то захлопывается, то открывается.
– Ну а ты?
– А что я? Я его тряпкой протерла, краской покрасила. Висит! Не всегда, конечно, висит, а с восьми где-то вечера до часов двух ночи. Кто приходят – видят. Хлопает пастью, ну и пусть себе хлопает. Мы уже даже привыкли. Слушай, давай в карты погадаем?
Карты были. Завалялось даже описание значений их сочетаний. По такому случаю мы, две умницы, принялись задавать мысленно вопросы и метать карты по столу. Маринка раскладывает, я читаю описание. Сначала дурачились, но неожиданно подметили, что карты еще ни разу не соврали. Куда «Ицзину»! Кожей чувствовалось присутствие невидимого собеседника. Через час сами собой распахнулись запертые форточки. Истошно завопила кошка и повеяло холодом. А Маринка, заикнувшись на полслове, опустила руки.
– Знаешь, – сказала она жалобно, – ты меня нарочно пугаешь? И толкование – сама врешь, и форточки специально плохо закрыла?
– Форточки – может быть. Но случайно. А врать час кряду, когда ты не вслух говоришь – это уже перебор.
Собеседница горестно отложила карты в сторону и пожаловалась: – А ведь я боюсь, домового этого на стене. Как появится – в доме враз темнеет. И давит так! И мы с матерью или с сыном сразу ссоримся. Что делать?
– Домовой, говоришь. Меня одна знакомая учила, что если страх такой нападает, то надо ночью, после заката, набрать воды из-под крана, открыть форточку и выплеснуть туда воду со словами: «Уходи и не возвращайся!» Как рукой снимет.
– А много воды?
– Чашку. Только сразу форточку захлопни.
К картам уже как-то не тянуло. Мы с Маринкой вскоре распрощались и я улеглась спать.
Спалось ужасно. Комнату выстудило, словно я ночевала в Альпах на снежке. Во сне царил ясный белесый день, громоздились скалы все в том же снегу. Иззубренные пики ледников обрывались в глубокие пропасти. Дальше пошло хуже. Невесть откуда вытянулась костлявая рука и утянула меня в черноту земли, где по мрачным комнатам за мною абсолютно бесшумно гонялась летающая без помощи техсредств абсолютно слепая сухая старуха. То что она слепа, я поняла по прикрытыми веками, запавшим глазам.
Шустрая старушенция обладала недюжинной силой. Довольно скоро она меня сцапала и скрутив рогулькой, связала веревками. Открыла погреб, вот уж маразм, под землей, да еще в ледниках! – и сунула меня внутрь.
И тут прорвало! Одновременно завопила вгрызшаяся в старуху моя кошка и сама ведьма. Взревела сиреной, что впрочем, не суть важно. Важно что вместе с этим воплем воплотился в сон мой знакомый экстрасенс Валерка и активненько распутав веревки, потащил меня наружу. Как и полагается по стандартным канонам кошмара, старушенция появилась вслед за кошкой, бегущей за нами и попыталась втащить обратно уже двоих людей. Наглый налет продлился бы и до зари, но терпение у Валерочки иссякло раньше. Изловчившись, он выхватил откуда-то нож и вонзил его старухе в глаз. Ведьма повертелась вкруг лезвия, свиваясь искрами, и раззявив провал рта спихнула меня в пропасть. Вой стих, а престарелая напасть наконец-то вырубилась. Как в виртуалке. Разве что надпись «конец» не зажглась.
– Грешно издеваться над старыми людьми, – сообщил Валера, изымая меня из бездны и всучая кошку. – Я ее трогала? – возмутилась я, – Да она меня чуть не съела! Старая…
– Старый,- назидательно произнес Валерий, – это я не о ней. Это я о себе. А надо было б чтоб съела! Будешь мне еще в образе мужика сниться?!
– Какого мужика?
– Приставучего! Что я тебе, гей, что ли?
Было дело, но не признавать же себя виноватой. Это он во снах как рыба в воде, а я еще не волшебник, что называется. Поэтому я возмутилась.
– Не мог по телефону позвонить! Или зайти. Обязательно во сне являться, демон фигов.
– Так назидательнее, – сообщил Валера, – И не я бы – тобою позавтракали. Кстати не проснешься – тобою закусят в реальности.
Тут он хлопнул в ладоши.
Ну и холод! Я проснулась. На улице завывал полярный ветер, форточки во всей квартире хлопали под его порывами. В ногах постели сидела сотрясавшаяся крупной дрожью кошка. Сидела тихо, как мышь под метлой. Только сотрясалась, да зубы полязгивали.
– Фиса, ты чего?
Выстрелом распахнулась входная дверь. Ветер заорал как Змей-Горыныч. Кошка приготовилась упасть в обморок.
– Ну знаете ли!
Я решительно соскочила и прошлась по квартире, запирая открывшееся. Чихать я хотела, что перед сном уже запиралась на ключ. Не облезу. Три часа утра! Только вместо побудки соседями, побудка дверьми. Впрочем, это и не анекдот, и не сон. Вполне реальная кухня и реальный горячий чай. Кровать тоже не проваливается, а кошка – прямо живой жизнеутверждающий обогреватель. Чтоб я да не уснула снова? Не дождетесь.
В середине наставшего дня ко мне объявилась притихшая Маринка. Оказывается, где-то в те же часа три утра она дисциплинированно выплеснула чашку с положенными словами за окно. И началась мистика. Форточки и двери раскрылись словно от мощного удара вовнутрь. В квартире вмиг вымерзло, что снеговиков можно морозить. «Домовой» оторвался от стены и улетел сквозь потолок. А родные спали таким мертвым сном, что впавшая в истерику Марина не смогла их добудиться даже когда трясла. Летали мелкие вещи, слышались вопли и плач, а закрывшаяся дверь поддалась лишь с зарей.
– Мне кажется, что у нас будут несчастья, – тихонечко сказала приятельница. – Как думаешь, надолго?
Но это совсем другая история. Наша же закончилась так:
Через год Марина вступила в одну из городских мелких религиозных сект, экстрасенс Валера уверовал в официально одобряемую государством религию и решил не пользоваться любыми нестандартными умениями, а я заклялась вообще брать карты в руки. Увы, пока мы не разорвали прежнее знакомство и не перестали видеться, жизнь не стала более-менее самой собою. 31.05.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.