ПЕРВАЯ ПРАВДА ЖИЗНИ

ПЕРВАЯ ПРАВДА ЖИЗНИ



Как только заорал, ногами и руками брыкаясь, врачи радостно кричат: «Живой, мамаша, принимайте.»
Оказывается ты родился, глаза открыл и с интересом, страхом, перемешанным с радостью, пытаешься познать окружающий тебя мир. С каждым днём познания идут сопутствующие счастливые моменты и негативные мелочи жизни, которые ты не замечаешь, а точней ты просто этого не понимаешь. Тебя всегда вовремя пожалеют, поцелуют, по спинке погладят, покачают, и ты успокоишься, к материнской груди прижавшись.
Так продолжается несколько лет, примерно до пяти. Из пелёнок вырастешь и вроде как не жил до этого времени. После пяти ещё не кинолента, но случайные кадры отпечатываются как бы замирают, и остаются с тобой на всю жизнь. В школу пойдёшь, уже можно кое-где монтаж сделать, кое – какие короткометражки в памяти останутся. Так постепенно на жизненных примерах характер вырастает и отношение к жизни людям.
Первая такая серьёзная короткометражка, запечатлённая в памяти у Сергея, осталась в восемь лет.
Он летом отдыхал у деда с бабкой в деревне под Витебском в Белоруссии, вместе с ним был двоюродный брат Женька. Женькина мать, тётя Вера, не очень это приветствовала, считала, что Сергей оказывает плохое влияние на Женьку – это в восемь-то лет, но им вдвоём было хорошо они, что в жизни есть главное, друг друга понимали.
Перед Сергеем стояла задача отдыхать с пользой для дела заготовить как минимум ведро малинового варенья до приезда матери, но пока малина не поспела, они ходили за черникой. Бабушка пекла пирожки и начиняла черничным вареньем, которого было немного, но для начинки хватало, также она делала булку с маком. В то далёкое время никто не знал, что мак – это наркотик.
За черникой они ходили не одни, а вместе с деревенскими ребятами. Во главе всей компании был самый взрослый среди них Колька Шариков, ему было в то время четырнадцать лет. Колька был сиротой и воспитывала его бабушка. Где его родители и что с ними Сергей тогда не знал и до сих пор не знает.
Вот как – то раз, как обычно это бывает, никто заранее к этому не готовился собрали немного черники и усталые шли домой. Все ребята разбрелись и остались они втроём: Серёга с Женькой и Колька. Проходя мимо железнодорожной станции, подобрали несколько хабариков, что мужики не докурили обычное дело, когда денег нет – курнули, перед друг другом делая вид что без курева прямо уж жизнь такая тяжёлая становится невмоготу и что важно заметить никакой брезгливости не испытывали.
Колька научил их дым из носа пускать, так что они чувствовали себя настоящими взрослыми пацанами и были очень собой довольны, а то частенько приходилось сухие листья ольхи перетирать и крутить самокрутку или козью ножку, а тут такие жирные хабарики попались «шик, блеск, красота».
Неожиданно Колька предложил:
- Пацаны я тут одного мужика знаю он когда -то давно моего батю знал сам в лес не ходит и баба у него ленивая, но может у нас ягоды купить. Вам не надо будет у деда на кино просить.
Билет в кино до денежной реформы 1961 года в сельском клубе стоил пятьдесят копеек.
Серёга с Женькой переглянулись: предложение им понравилось. Сергей второй класс закончил, а Женька третий, взрослыми себя считали и опытными.
- Замётано, – ответили в один голос. Колька довольно улыбнулся, что уговаривать не пришлось.
-Он здесь рядышком живёт, – сказал он, – через пять минут докандёхаем. За мной пацаны.
Он встал и быстрым шагом двинулся по утоптанной тропинке, которая начиналась прямо от станции рядом с неглубокой канавой заросшей травой, тянулась она вдоль огородов, засеянных картошкой. Они шли за Колькой ногу в ногу не отставая ни на шаг.
Колька не соврал, через пять минут открывали калитку во двор, где Колькин знакомый проживал. Мужика звали Степан, он в окно увидел их и сразу вышел из хаты.
- Привет, Колёк, какими судьбами занесло? – спросил и протянул руку Кольке для приветствия, на Сергея и Женьку даже не взглянул, – как бабушка поживает?
- В порядке, – ответил Колька, – дядя Степан, мы к вам по делу. Хотим ягоды, чернику, вам предложить. Вы как – то давно мне говорили, если лишка ягод будет, то заходи не стесняйся.
- Помнишь, шельмец. Ну показывайте свой товар, —усмехнувшись сказал Степан. У Кольки был неполный двухлитровый бидон, а у Серёги с Женькой двухлитровый, но полный.
- Дядя Степан несите посуду, пересыпем, – сказал Колька. Степан зашёл в дом и через минуту вышел с небольшим медным тазиком литров на пять.
— Вот тазик под варенье весь ваш сбор уместится, – сказал Степан и, взяв у них бидоны, пересыпал ягоды в тазик, – что сразу рассчитаемся. Что желаем?
Сергей с Женькой молчали, они не знали, что ответить Колька, переминаясь с ноги на ногу выдавил из себя: - Дядя Степан как решите мы вам верим.
- Я с вами по-честному, – ответил Степан, – не обижу толковых пацанов. Вот вам по две беломоринки на брата, – он достал портсигар и каждому дал по две папироски, – и денег дам, – достал две помятые трёшки из кармана протянул их Кольке, – поделите между собой. Вы довольны?
Сергей и Женька опять промолчали, а Колька промямлил:
- Спасибо дядя Степан.
- Ну пока пацаны, если чего нужно приходите я вас всегда выручу – Степан говорил и в спину подталкивал их к калитке. Негде не задерживаясь той же дорогой мимо огородов, они вышли на станцию.
- Тормозим - сказал Колька – курнём пшеничных парни вы только посмотрите Беломор-то Ленинградский. Они сели недалеко от железнодорожных путей рядом с забором из штакетника. Колька достал спички, прикурили. Женька закашлялся, оправдываясь сказал:
- Не в то горло попало.
Все молча курили, продолжая делать вид, что им обалденно приятно. Пустив дым их носа, Колька прервал молчание:
- Ну что, пацаны, надо капусту поделить.
- А что тут делить, – ответил Сергей – шесть разделить на три по два рваных на рыло.
Жаргонные слова схватывались на лету и при случае каждый пацан старался их применить очень взрослыми хотелось быть. Колька молчал, задумавшись затянулся пустил колечко из дыма Серёга с Женькой от удивления рты разинули впервые у Кольки они увидели этот «фокус», а тот сделал вид, что всё само собой ничего особенного и по-взрослому ответил:
- Я думаю по-другому.
Женька молчун только удивлённо посмотрел на Кольку, а Сергей встрепенулся:
- Как по-другому?
- По-честному – ответил Колька – сами подумайте, ягод у вас было на двоих всего то на стакан больше, чем у меня, идею продать я подал, дядя Степан мой знакомый и, если бы не я, он бы фигу дал вам Беломора, курили бы ольху, а так вот сидите дым из ушей пускаете и кайфуете. Так или не так? Сергей и Женька молчали всё со стороны Кольки было очень убедительно и как ответить они не знали.
- Женька, ты как? – спросил Сергей.
- Шарик прав мы же не знали Степана и Беломор курим. Колька вздохнул, с облегчением достал помятую трёшку и протянул её Сергею.
- Держи, Серёга, мы по-честному в расчёте. Согласен?
- Да, всё правильно, – ответил Сергей.
- Тогда разбегаемся, я за хлебом в сельпо зайду, а вы до хаты не забудьте папиросы спрятать, а то дед вам всыплет. Да чуть было не забыл, завтра машина должна прийти из Вторчермета, железо, что у меня во дворе погрузим и неплохо заработаем.
Железом Колька называл всё, что они вместе собирали в лесу, и на холмах около реки в сохранившихся окопах после войны. Улов был немаленький… только лафета от пушки не хватало, но пару стволов было
– Всё, парни, до завтра.
Они расстались Колька пошёл в сельпо, а Сергей с Женькой, не торопясь по большаку, потопали до хаты от станции километра полтора.
- Как ты думаешь, дед ругаться будет? – спросил Женька. – мы здорово задержались.
- Не знаю, может он на рыбалке, – ответил Сергей. Хата деда была уже близко, огород и сад огораживал забор из жердей, всё было видно насквозь.
- Вона, смотри, нас уже бабка пасёт – сказал Сергей. Бабка увидела их и бросилась к ним на встречу.
- Внучатки, вы мои дорогие, где же вас черти носят, я вся извелась, и дед уж собирался на поиски идти, – причитая, она их обняла и прижала к себе. Увидела пустой бидон и удивлённо, – ой детки, а где же ягоды?
- Продали, вот и задержались – ответил Сергей.
- Господи помилуй, торговцы вы мои.
- Продали, чтоб у дедушки денег не брать на кино. – уточнил Женька. Сергей отдал бабушке три рубля.
— Это всё? – удивлённо спросила бабушка.
- Нормально, – ответил Сергей, – ягод было немного
- Пойдёмте в хату, голодные небойсь. Так, прижавшись к бабушке, они все вместе зашли в хату. Дед сидел за столом около окна, строго взглянул на них спросил:
- Где так долго шлялись?
- Торговлей они занялись, хотели тебе, старому, помочь – ответила бабушка.
- А тебя не спрашивают. Сергей рассказывай, но только правду, а то смотри у меня.
Сергей поёжился, деда они с Женькой побаивались: не бил, но очень строгий был. Слегка волнуясь, он рассказал всё как было, за исключением поиска и курения хабариков и конечно доплатой за ягоды Беломором. Он понимал, что деду врать нельзя, но промолчать иногда можно. Дед слушал, внимательно глядя в окно, когда Сергей закончил, он тяжело вздохнул отвернулся от окна и сказал как серпом прошёлся:
- Вы два дурачка, а Колька молодец.
Бабушка после этих слов вся закипела:
- Иваныч, как ты можешь, это твои внуки.
Дед, не отвечая, встал из-за стола и пошёл в свою комнату, около двери остановился и, не оборачиваясь, подытожил:
- Дурачки! А ты, старая дура, лучше молчи.
Сказал и закрыл за собой дверь. Бабушка от неожиданности онемела. только крепче прижимала их к себе. Не сразу пришла после этих слов в себя и стала их целовать, приговаривая:
- Не слушайте деда, он сгоряча, вы самые лучшие, вы лучше всех, самые любимые…
- Ну хватит, баб. Мы пойдём, крыжовник поедим – говорили они ей, пытаясь освободиться от объятий.
- Идите, детки, и на деда внимания не обращайте. Он вас любит, но сперва перекусите. Я вам супчик молочный сварила и куханы испекла (бабушка так называла деревенское печение), с супчиком вместо хлеба очень вкусно. Наперебой стали бабу благодарить и расцеловывать: куханы они любили. Бывали дни и покруче, когда дед пенсию получал Он покупал белый хлеб и масло настоящее не то, что нынешнее га**о. Бабушка делала «пирожные» отрезала по куску белого хлеба намазывала его маслом и присыпала сахаром пальчики оближешь и так три дня ели бабкины «пирожные», пока белый хлеб не кончится. Это был праздник живота.
Суп был вкуснейший в русской печи приготовлен, натомившись, имел неописуемый вкус.
Русская печь, если с ней умеешь обращаться – это вам не газовая плита, и чугунок не кастрюля эмалированная. Она поможет придать пище особый неповторимый вкус ничто с этим не может сравниться, а бабуся в этом деле была виртуозом, умела на открытом огне из простых продуктов создавать кулинарные шедевры.
Насытившись, они пошли в сад в самый дальний угол, чтоб из окна их не было видно. Походу в сенях, чтоб бабка не заметила, Сергей достал из заначки спрятанные спички. Поудобней расположившись, около куста крыжовника Сергей предложил:
-Жека, давай курнём одну на двоих, а другую на вечер оставим. Ты как, согласен?
- После обеда можно курнуть, – бывалым тоном заядлого курильщика ответил Женька – оставляй.
Покурили, полопали крыжовника, в Белоруссии его агрестом называют. Незаметно и день прошёл, но курнуть они не забыли. Вечером, когда солнце свою работу в северном полушарии закончило и собиралось южное погреть, о чём в то время они не думали. Земля в их представлении была плоская и ночь наступала везде. На эту тему даже с кем – то уже не помнится спорить пришлось чуть было не подрались…
Они спрятались за баню, которая стояла на краю участка, а участок у деда был двадцать соток, пять соток под дом и сад, а пятнадцать под картошку. Дед унавоживал картошку только конским навозом, так она молодая была настоящая вкуснятина. Когда её ели припевая молочком за ушами трещало.
В баню они ходили вместе с дедом, раз в неделю топилась баня по-чёрному. Они её не любили было слишком жарко, да и дед воспитанием занимался силком приучал их париться, им это не нравилось. Они лежали на полу, а дед сидел с веником на полке в зимней шапке в рукавицах и только кряхтел от удовольствия и покрикивал: «Женька поддай, через пару минут Серёжка поддай, твоя очередь.» Они поддавали и тут же ложились на пол. Такая вот была баня, где они, спрятавшись от всевидящего дедова ока, беломоринку скурили и были довольны.
- Серёга, вдруг дед унюхает, – забеспокоился Женька.
- Не боись, у деда уже нюха нет, – ответил Сергей, – старый он.
На другой день, позавтракав, они на большаке играли в «чижика», машины ходили нечасто и было очень удобно никто не мешал. Играли под интерес на щелбаны, чтоб больше азарта было. Игра проходила с переменным успехом, заранее договорились «пиявки» не бить. голова же не казённая. В самый разгар игры неожиданно появился Колька.
- Пацаны, привет, бросайте «чижика». Вы как готовы денежку заработать?
- Что продавать будем ягоды чтоль, – сказал Сергей и все засмеялись. Колька сразу уточнил: - не продавать, а сдавать. Я был около Сельпо машина из города приехала из вторсырья, скоро к нам подъедет.
- Я уже думал мы зря столько железа набрали, – удивлённо сказал Женька.
- Я же вам сразу говорил, что всё будет нормально, только подождать надо. Ну чё, идём?
- Конечно, – за себя и за Женьку ответил Сергей.
Через пять минут они уже были на просёлки около Колькиной хаты сели около калитки и стали ждать. Колька прервал молчание, мечтательно сказал: - сдадим железо, купим Казбека и можно будет бутылочку пива. Вы согласны, брательники?
- Когда у деда в прошлом году родня вся собиралась, нам с Серёгой пиво наливали с сахаром, вкусно было. Да, Серёга? – спросил Женька, причмокивая губами.
- Да было всего один раз, в прошлом году.
- Теперь точно пиво купим, – уточнил Колька. Пока они обсуждали свои будущие покупки к ним на новеньком велосипеде «Минск» подъехал Лёнька Филиппов. Все ему завидовали батя у него был не последняя шишка в совхозе – директор МТС. Всю войну прошёл, окончил в звании майора командиром танкового батальона.
По тем временам жили они на порядок лучше остальных и велик была мечта всех пацанов. С Колькой Лёнька был одногодок, в одном классе учились, но надо честно сказать: Лёнька никогда не выпендривался и всем давал на велики покататься.
- Ты откуда, Филиппок, – с лёгкой издёвкой в голосе спросил Колька, хотя было видно, что Лёнька едет из Сельпо на руле велосипеда у него висела сетка полная хлеба буханок пять не меньше.
- Мамка за хлебом послала, курей подкармливать, – ответил Лёнька. Не каждый мог себе позволить хлебом курей подкармливать. Лёнька жил в соседней деревни через поляну всего – то сто метров. Там жили москали (русские), и местные всегда старались подчеркнуть своё превосходство. Колька взрослым подражал, но с Лёнькой все дружили не забывали кто у него батя.
- Вы чего здесь сидите? – спросил Лёнька.
- Ждём машину вторчермета, железо будем сдавать, – ответил Колька только он это сказал как показалась полуторка, – Лёнька, ты счастливый нам машину подогнал. А может батька твой под гоношился помочь твоим дружбанам копеечку заработать – шутя продолжил Колька, острый и находчивый он был на язык.
- Нужны вы моему бати как пятое колесо в телеги – ответил Лёнька. В карман он за словом не лез.
Полуторка остановилась рядом с ними. из неё вышел мужчина, водитель остался в кабине.
- Здорово пацаны!
- Здравствуйте! – хором в разнобой ответили Серёжка, Женька, Колька и Лёнька Филиппок.
- Вы железо приготовили для приёмки?
-Да! – за всех ответил Колька.
- Я приёмщик, зовут меня дядя Миша, грузите, посмотрим, что вы насобирали.
- А как с оплатой? – спросил Колька.
- Какой шустрый, – ответил приёмщик, – погрузите, посмотрим объём и рассчитаемся. Я вас не обижу.
- Ну что, пацаны, за дело, – сказал Колька на правах старшего, – Лёнька, ты нам поможешь?
- Ещё чего, – ответил Лёнька, – вы деньги получите, а я буду ваше железо таскать нашли дурака.
Приёмщик засмеялся:
- Друг у вас не тимуровец.
- Москаль он, они у нас все такие. – ответил Колька, – откройте задний борт, – попросил он приёмщика. Приёмщик, услышав, что сказал Колька покачал головой, но замечания делать не стал.
— Это само собой. – ответил приёмщик, открывая задний борт полуторки – приступайте ребята.
Они дружно взялись за работу без отдыха таскали трофейное железо. Приёмщик забрался в кузов и распределял метал равномерно по всему кузову чтоб не было перегруза на какой-нибудь один борт. За пол часа они справились с погрузкой. Лёнька не уходил и всё время молча наблюдал за работой, но с места так и не сдвинулся и обиду не показывал.
- Дядя Миша, всё больше ничего нет, – сказал Колька, закидывая в кузов последний разряженный снаряд. Приёмщик спрыгнул с кузова и закрыл борт
- Ну вы парни настоящие герои, на таких как вы наша Родина держится. Пионеры?!
- Мы не пионеры, – ответил Колька.
— Это не имеет значения, – хмыкнув уточнил приёмщик, – вы советские, вот это главное. Вот какой арсенал собрали молодцы. Смерть фашизму!
-Дядя Миша, рассчитываться будем? – не скрывая нетерпения спросил Колька.
- Конечно, я же обещал вас наградить за труд, – ответил приёмщик. Он полез во внутренний карман пиджака и достал оттуда открытки, – вот, держите.
Каждому он дал открытку. Открытки были красивые: Прекрасная горная природа, горы, покрытые лесом. На переднем плане семафор с поднятой «рукой». Из туннеля на скорости выскакивает паровоз «Иосиф Сталин» с портретом вождя на торце из трубы дым клубится, а сверху золотыми буквами написано «Жди меня, и я вернусь»
- Ещё раз спасибо вам парни. Родина вас не забудет, – сказал приёмщик сел в кабину, и полуторка тронулась по просёлочной дороге в сторону поворота на большак. Они стояли охреневшие даже Лёнька удивлённо молчал. Первым в себя пришёл Колька.
- Бежим парни догоним эту сволочь! – дурным голосом заорал он.
Все бросились догонять машину, а её попробуй догони, но оказалось всё так как никто не ожидал. Машина свернула с просёлочной дороги повернула на большак и остановилась. Возмущённая компания: Серёжка, Женька, Колька, и примкнувший к ним Лёнька Филиппок на велосипеде, догнали машину и запыхавшись, остановились около заднего борта, рядом с кабиной стоял приёмщик. Он ждал их. Колька, не задумываясь сразу пошёл в атаку.
- Дядя Миша по-хорошему рассчитайтесь или мы вам колёса проткнём и милицию вызовем, – от волнения Колька говорил дрожащим голосом. Очень он хотел напугать приёмщика. Дальше дело приняло неожиданный поворот приёмщик как оказалось не испугался, а наклонился к кабине и громко, злым голосом чтоб было слышно обратился к водителю.
- Петро! Дай мне парабеллум, я этих сучат перестреляю. Второй раз повторять было не надо. Было такое время, если взрослый говорит, верили ему безоговорочно. Реакция была молниеносная.
Лёнька Филиппок, не выпуская из рук руль велосипеда попытался перепрыгнуть дренажную канаву, прорытую вдоль большака и наполовину наполненной водой и вместе с велосипедом и хлебом для курей рухнул в неё – курей жалко голодными оставил. Серёжка, Женька, Колька, словно реактивные снаряды, выпущенные из «Катюши», сиганули через канаву в лес, подходивший вплотную к большаку. Лес, им сочувствуя, от удивления перед ними расступался не одна ветка не задела. Оторвались они на приличное расстояние. На лесной поляне упали на землю, тяжело дыша. Тело у Серёжки онемело от страха и напряжения, рядом лежал Женька в таком же положении. Сергей повернул голову и увидел Кольку. Он стоял на коленях раскачиваясь из стороны в сторону, из глаз у него текли слёзы, из нутра вырывался стон. Было страшно и жалко на него смотреть. Сергей хотел пожалеть его, но не успел даже приподняться. Колька перешёл на свой родной Белорусский язык, бил кулаками о землю и душу отводил: Навалач! Сранае! Курвiчка! Каб цябе трасца! Шпiён!
Лето пролетело незаметно. В конце августа мать приехать в деревню не смогла, дед посадил Сергея на поезд, и он с ведром малинового варенья, вернулся в свой родной Ленинград. В школу мучиться.


КОНЕЦ 16.11.2019

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.