И в поле Ада один - Воин "песня четвёртая" Один против таковой дивизии....

Один против танковой дивизии!
и
преимущества круговой засады *26
Герою честь здесь отдадут враги….

80
Так, что ж, друзья,
вновь с возвращеньем.
Прошла неделя для стихов,
Из строф в рифмовках
не сменились звенья
Для всех истерзанных листов.
Не жди “исторья” подлецов,
Их здесь не будет, для сравненья,
Ведь русский дух ещё здоров,
И цель видна для пробужденья.

81
Не одобряет передышки
Сам Гитлер. Что же Гудериан?
Что остаётся для мальчишки,
Ведь в двадцать лет он – ветеран?
И вот “семнадцать” для июля,
Война опять чуть отдохнула,
Но как-то тут не нежит бой.
Цепляют с гусеницы танки
Земли растерзанной останки,
Лишь тешась изредка стрельбой.
Из-под “прощание славянки”
Все как один сомкнулись в цепи,
Прильнув на Смерть звеном к звену,
Так глубоко, что даже дети
С убийств припрятали вину.

82
Не всё хранится в “выживанье”,
Есть кое-что, что примет Смерть,
Не та любовь, что в расстоянье,
А в ближней жизни круговерть….
Напьётся кровью снова твердь
И, порох выплюнув из лёгких,
Сожмёт испачканный конверт;
Как путь к родным опять далёк их.

83
Четвёртый с танковых дивизий
Бьёт русских ближе Кричева/.
Все идеологи с коллизий
Сорвали с кожей кружева.
В бою напорист Лангерман…. *27
Едва рассеялся туман;
Приказ для армий в отступленье –
Один из сложных видов боя.
Бойцы замялись в тени строя….
«Кому в Аду тут искупленье
Перед изодранной душою»? –
Напоминает политрук
О неизбежности заслона, –
«В России нету мест для слуг».
Мелизм не мёртв для полутона….

84
На вид невзрачный паренёк….
Сам по себе…, и тих не в меру….
Сейчас к устам своим привлёк
“Неистребимейшую” веру.
С политик сшитую химеру *28
Употребляет командир.
Как Станиславский слышит: «Верю»,
Чтоб не запачкать здесь мундир.

85
«Задачи в цель поделены,
Вдвоём прикроете отход», –
Вещают ангелы войны
Между взводов и талых рот.
Одно орудие…,
всего “сорокапятка”, *29
Совсем в строфе не опечатка….
Как поперёк дивизий встать?
Снаряды тоже учтены,
Есть те, кто к бою рождены,
О них ведь стоит рассказать,
Коль “слизни” Не побеждены.
Я ненавижу их в себе,
Готов давить их без остатка
При “жиме” с пола, при ходьбе,
Для консонансного затакта.

86
«Так, надо…,
задержать врага…,
Пусть командир отдышится устало,
“Среда страшится четверга”?
А времени осталось мало.
Ещё…, изношено шептало, *29/
Клини/т ударный механизм.
Парням спасибо, пусть и вяло
Их отмечала мимоходом жизнь», –

87
Вот так кипит шальная кровь
Для всех врагов, не для сравненья
В миру средь падших “слизняковь”
БОГ не подарит утешенья….
Вот на позиции…. Добрость
Здесь встанет немцу словно кость,
Непроходимой в танковой колонне.
Так хорошо: орудие скрывает рожь….
На месте немца сразу не поймёшь
Откуда пыль в бронированной тонне.
Да и в коленях для субъектов дрожь
Добавит свежесть в интермеццо.
Чуть с высоты…, в обход болото…,
Ещё есть время оглядеться…,
Пусть на восток отходит рота.

88
О чём там думал наш герой?
Молчат придирчиво страницы,
Что на…, опять передовой,
Где тот журавль не для синицы.
Прицел, уверенный в зенице,
Сквозь бликов линз не подведи.
Ноль верен снова единице,
Так кто из них тут впереди…?

89
Всё бредит ночью командир,
Клянёт себя за все потери:
«Коль, ты проверил ориентир?
Одни мы, Коля, с батареи…».
- Так ничего, товарищ лейтенант,
Нам не пропить уже талант.
Задержим немца на мосту,
Ну, а затем уже к своим.
А землю мы освободим.
Да разве ль можно красоту….
Конечно…, скоро отстоим.
- А сколько, Коля, бронебойных?
- Всего лишь двадцать…, двадцать три.
- Ну, а в осколочно-застойных…?
Как грудь саднит…, и чёрт её дери.

90
- Ты, Коля, вот что, чуть поспи.
Уж верно движется рассвет,
С утра станины закрепи,
Не обездвижился б лафет.
Устроим им авторитет,
Как говорил комдив: «Нарочно».
Их покрошим на винегрет.
Ну, как, сержант,
- Конечно же. Так точно!

91
- Поспи…. С утра тяжёлый день
- К чему…? А, как же Вы?
- Боль, будто бы слепа-мишень,
Змеёй скользит между травы.
- Вы ранены, товарищ лейтенант.
- Со мной не спорьте здесь, сержант….
Верни мне, Коля, мой ТТ”э”, *30
Я подышу на берегу….
Мы подожжём здесь хвост врагу.
Создать бы пробку на “мосте”.
Меня ты, Коля, понимаешь…?
- Я понимаю, лейтенант.
К сраженью с круговой засады
Готов был всякий наш курсант,
Лишь для побед – не для награды.

92
- Пусть будет так,
пусть всё уже свершится,
Пусть разойдутся с БОГом времена,
Ну, а судьба пусть Смертью притворится,
Коль в жизни здесь для всех разрешена.
Цель для Руси отведена….
- Я понял всё, товарищ лейтенант:
Здесь наша Родина одна
Для неподатливых констант….

93
Так всякий раз в войне случалось,
Где не был грозен командир.
Что для солдата оставалось,
В чём не препятствовал Шекспир?
Не мудрость чтит след передела,
Вдруг муза в строфах потемнела.
Судьба разыщет своих жертв,
Ведь жизнь для духа лишь тюрьма,
За отголоском света – тьма
В бою прикроет шаткий нерв,
Чтоб не сойти в войне с ума.
Что снилось Коле в этот час?
Молчит с Небес моя “исторья”.
Сон – долгий путь через матрас,
Для одеяльного “двуборья”.

94
В окопах к сожаленью нет
Ни тех матрасов, одеял.
Биологический предмет
Искал подобный материал.
Как безутешный маргинал
Усталость всё же верх берёт,
Сон отдых сразу оправдал,
Мозг только этого и ждёт.

95
Но сон бойца недолго робок.
Не знает устали с тревог,
Хватает всяких нервотрёпок,
Но скуп небесный диалог.
Уже светает. Даль зарницы
Вскрывает дню его глазницы.
Но дремлет утренний рассвет
В объятьях роженицы-ночи.
День не становится короче,
Хранит в летах нейтралитет,
Ведь ход часов всё также точен.
Так где же Колин командир…?
Молчит предательством природа,
Честь не спасется чрез мундир,
Трус, лишь расходник для народа….

96
И страха нет…,
не первый день
В боях кочует наш герой.
Дорога – славная мишень,
Он мыслью очертил здесь бой.
Самоотверженной рукой
Проверил весь боезапас.
Рассвет прощался с темнотой,
Как минимум остался час.

97
Проверить надобно узлы;
Любовь потребует орудье;
На дюйм мгновения продли,
А там хоть с трибунала судьи.
Что ж…. На Руси в любые времена
Не заржавеют стремена:
«Слегка, немножко заедает,
Но ты, подружка, потерпи
И нашу смерть не торопи,
Она пусть нас здесь не узнает,
Свободней ход, что для резьбы….
Ну, всё, пожалуй, мы готовы к бою,
Настало время подкрепиться.
Ты слышишь, радуюсь с грозою,
Быть может нам здесь пожениться?

98
Вновь русский дух с земли витает
Он с пушкой нежно говорит,
Как будто чувствует и знает….
Она щебечет – не ворчит.
Он как Орфей или пиит
В неё не может наглядеться,
Её он струны навестит,
А ей вдруг хочется раздеться….

99
Тушёнка есть и сухари,
Вода с реки для целой фляжки.
Тьма умирает для зари,
Гроза не тянется к фуражке:
Обходит с юга на восток.
«А командир наш – молоток;
Взял за кадык блеск ситуаций:
Петлицы срежет с гимнастёрки,
Примкнёт к какой-нибудь конторке
Для полученья ассигнаций…,
Или учётчиком в каптёрке», –
Должно быть так наш Коля созерцал
Ком. батареи до последней точки.
По ним всем плачет трибунал,
И в подтверждении…
всего четыре строчки:

100
«Прости мне, Коля, не могу
Я поступить никак иначе,
Пусть и немного помогу,
Пусть будет так, мой друг, удачи…».
Как хочешь, так и понимай для сдачи:
Давно сбежать хотел из батареи;
Никто не отменял приказ или задачи,
Пусть парни малой кровью…
понесут потери….

101
Ещё в тиши клубится ветром рожь,
Зарницы с Неба в облаках сгорают,
И лишь слегка бьёт по коленям дрожь,
Но листья в Смерть нещадно не спадают.
Не суетится страх в душе для патриота –
Ведь для бойца всё это лишь – работа….
Ну, всё, пожалуй,
будто бы в госбанке,
Гремя с колёс для гусениц затакт,
Презрев для Молотова пакт,
Ползут к дороге вероломно танки.
Рукой не отмахнёшься – это факт.
Ну, что же, Коль, пожалуй, началось.
Ремень от каски что-то там болтает:
«Вот побывать в АдУ и довелось».
На что, понятно, чёрти намекают.

102
Спокойней, Коля, не глотай испуг,
Прицела планка не на цели,
Ещё чуть-чуть левее…. Вдруг!?
Обломки стружек подлетели,
В такт “железяги” зазвенели,
И тут же взрыв из-под гранат….
Ком. батареи…, неужели…?!
Вот и смятение солдат….

103
«Стой, лейтенант.
Стрелять нельзя!
Мне транспортёр уже мешает,
Так неужели всё здесь зря…?
Ну, нет…, пусть немец не мечтает», –
Кричал он здесь быстрее ветра.
Но грамм всего для сантиметра
В той суете никак не отзывался….
Ком. батареи вытащил ТТэ
И, задыхаясь в хрипоте,
Ещё секунду отбивался
И умер будто во Христе.
Как беспощадно Коля ошибался….
Он что-то там ещё кричал,
И с нервов гнев всей злобою срывался,
Но слов уж он там не разбирал:

104
«Противник на одиннадцать часов;
Замедлил путь – “осколочно-фугасный”,
Обстрел для разных секторов….
Держитесь, суки, я несчастней
Вас сделаю сейчас…. Какой прекрасный
Для Смерти день. Что ваша бронь?
Я вижу враг на всё согласный,
По транспортёру…, не спеши…. Огонь»!!!

105
Куски в кроваво-пенной каше,
С металлом всё перемешалось:
«Ганс не напишет уж мамаше,
Что от него здесь оставалось.
Конец колонны; – влево сорок,
Вот вам за сбитых всех “шестёрок”,
ОГОНЬ! Т – третий загорелся, *31
Такой, что ползал впереди.
Ты немцам всем переведи:
Как ты – бедняга разгорелся,
Да, и меня не подведи.
Осколочный…. Вот грузовик с пехотой,
Давай, подружка, не робей…,
Ты думаешь здесь мне охота
Толкаться меж очередей».

106
Быстрее карт он в раж входил.
Горела рожь, метались тени.
Огонь врага вновь находил,
Пусть и чрез Дьявола ступени.
Дым от пожарищ в круг мишени.
Снаряды тают, как весенний снег,
Саднят кровавые колени,
Всё учащая беспрестанный бег.

107
Глаза слезятся…,
летом липкий порох
Уж не стыдится взвешивать огонь,
Чуть оседая на затворах,
Он щиплет радостно ладонь.
В болоте танки застревали,
Все так отчётливо искали:
В АдУ откуда Дьявол бьёт?
И пусть же чёрт его дерёт
Чрез Моисеевы скрижали,
Или, когда чёрт отдохнёт….
«Как минимум тут батарея,
С дороги танки не стащить.
Какая подлая потеря;
Позиции “ОгнЯ”…, установить», –

108
(Я скверно изучал “немецкий”,
Не оттого, что не умел,
Не для того, чтоб мой “советский”
Над всем неистово радел.
Я даже с дамой был не смел,
Но это вскорости прошло,
О чём не раз уже жалел:
Как девственникам всё же….
Повезло).

109
…. И вот седьмой уже горит,
Кипит с натуги неуёмный ствол,
Он всех врагов приговорит,
Как учит Сталин…, комсомол.
Там немцы что-то всё кричали.
В огне том кровью истекали
Те, задержавшие чуть жизнь,
На миг пространства в естество,
Кому тут больше повезло…?
Костлявой криво усмехнись
И всем обидчикам назло….
Огонь врага всё бьёт прицельней,
Демаскиру/я тень позиций,
Вдруг становясь ещё “смертельней”
C нетерпеливою страницей.

110
Вокруг пожухла, опадая, рожь,
Для немцев обнажая пушку….
Пора в отход, чего ты ждёшь?,
Здесь не услышать счёт кукушки.
Летят с брони металлом стружки….
Приказ исполнен, что теперь?
Иль надоели все игрушки –
Бежать с родной земли, как зверь?!

111
Плевать на всё…. Под орудийный Ад
Попал немецкий неприятель.
Здесь не Париж и не парад;
Узнайте кто тут гладиатор.
Но напряженье нарастает,
Кто здесь упавших сосчитает?
Ещё мгновенье…, но не вдруг….
Жизнь не отложишь в черновик;
Немецкий транспорт – броневик
Замкнул, пожалуй, этот круг,
Пусть и споткнулся грузовик.
Ожог пронзил и бок, и руку,
Ну, всё; теперь уж не уйти….
Ответ бы написать здесь Круппу,
Всем “монопольям” заплатить….

112
Пробита влево сторона,
Но живо сердце, не прошита печень,
Жизнь в край цепляется сама,
Чтоб путь в конец был бесконечен.
Но след любого ведь не вечен,
Будь ты герой иль вздорный гений,
Ли даже звёздами отмечен
Для всех великих достижений….

113
«Чуть оглушило…, ближе
Здесь подтянуть ещё снаряды,
Для неприятеля я ниже,
Врага не прячутся отряды», –
Шептал он просто, под себя –
Не для тебя не для меня.
И даже в ход здесь не присяга,
Не безысходности судьбы –
Быть сильным могут, кто слабы
В пылу отчаянной отваги,
Презрев разбитые в кровь лбы.
Ткань с края раны не свернулась
Во след с темнеющим пятном,
Удача как-то шелохнулась,
Что в уравненье неплохом….

114
Цеплялся ли рассудок за сознанье?
Плевать, ведь цифры поражали.
Сбивалось в обморок дыханье….
Фашисты там пока не знали
Под кем так рьяно умирали:
Он даже при смерти не остужал огонь,
К чертям библейские скрижали
Для инквизиторских погонь….

115
«Что – подвиг»? – спросите здесь Вы. –
«Трудней томится на кресте?
Под тенью взбалмошной главы
Кто умирал там во Христе»?
Не опускалась цепь событий,
Уже совсем не до укрытий.
К рукам прилипла потом дрожь,
Что ждать ещё от этих немцев,
Для русских злобных чужеземцев?
Он попадёт под миномётный дождь,
Судьба горда для отщепенцев,
Её ли в пекле обойдёшь?
Сквозь едкий дым и трупный смрад
Ты всем смертям в лицо плюешь,
Не отступив и шаг назад.

116
В огне все сбиты ориентиры,
Всё тяжко воет и горит!!!
Враг залил кровью все мундиры,
А шов на заднице трещит.
В ушах неистово звенит
От “диссонансности” здесь бой, *32
И Смерть над душами парит,
Всех перечтя на перебой….

117
Ад уж галопом расходился,
Своих детей Он узнавал.
Ещё бы Ад здесь застрелился…?
Он даже злобно хохотал
Под мимолётность падших истин.
Не всем Ад тут же ненавистен.
В том я не раз уж убеждался,
Строфой копаясь в едких душах,
Меж работяг или в чинушах –
Всяк по себе формировался.
В телах грехом ещё обрюзгших
Ад утешение искал
И грезил в том, как будто Он –
Небес подземный филиал,
Ведь падших целый легион….

118
Опять присыпало,
теперь уж не на шутку
Кровоточи/т израненная плоть,
Боль не спешит уже к рассудку:
«Сапог ножом не распороть,
Разбита кость, “ядрён копо/ть”,
Какое счастье, что орудье цело,
Кровь из ушей “идтить-колоть”…».
Всё тело медленно слабело,

119
Но он не предал безудержный бой:
«Вот немцы катят и свою подружку,
Калибр должно быть непростой,
Германскую, ну, как её там…, пушку».
Серьёзно ранен, есть чему дивится,
Нога так вовсе волочится.
Он не ослеп, но полностью оглох,
Осколки мин из всяких мест торчат,
Он всех чертей сильнее во стократ:
Ещё одно движенье или вздох….
И вновь в прицеле беспокойный враг;
Ты русского солдата уж не тронь,
Не зная цель, не дёргай за рычаг….
Он всё кричит:
«Огонь, ОГоНЬ, ОГОНЬ».
120
Четвёртый выстрел –
немец захлебнулся, –
Всего какие-то сто метров;
Тот Ганс иль Фриц тут ужаснулся:
Кем Смерть была из миллиметров.
Для пули хватит сантиметра,
Чтоб дрогнул вяло карабин,
Смерть иногда быстрее ветра
Меж белорусских не равнин.

121
Теперь уж в точку, а не наугад,
Последний выстрел закатился в рожь,
Упал сержант наш на снаряд,
Ты никого уж, Коля, не спасёшь….
Фашист с опаской с мотоцикла слез,
Он ищет новый интерес,
От непокорной батареи….
«Так он один…, один советский»?! –
Я плохо слушаю немецкий. –
«Дал нам урок для диареи,
Проверь, он всё ещё мертвецкий»?
Тот, кто мгновение назад
Стрелял с двух рук там Коле в спину
Не отводил от трупа взгляд,
В парнишке не узнав мужчину….

122
Так затухал здесь жесточайший бой….
Иль боле некому сражаться?
Ад насладился полнотой –
Ему там нечего бояться?
А немцы стали собираться
Вокруг дымящегося тела,
Солдаты стали вдруг шептаться;
Орудье как-то уцелело…?

123
«Ствол извело…,
осталось три снаряда.
Нам этих русских не понять,
О чём их спросят стены АдА?
- Он даже мёртвый продолжал стоять….
Один…, и против танковой колонны,
И здесь таких на миллионы
Не разменяем мы вовек», –
Полковник с головы фуражку снял,
Он даже не предполагал:
Кем может статься человек….
Полковник ещё долго там стоял:
Быть может в призрачном дыханье
Ловил он смысл непонятых сердец,
Как невосторженное знанье,
Но знал, что русский – МолодеЦ.

124
Минул там день…,
и ночь вдруг промелькнула,
Но старший немец с не сомкнувших глаз,
(Пехота как-то не вздохнула
В периферии строгих фраз)
Небрежно бросил здесь приказ….
Сгоняли всех без исключенья:
И русских, немцев сей же час;
Без плана, вдруг, на построенье….

125
С орудия со свернутым стволом
Полковник сухо говорил,
Но с неподдельным торжеством
Он Колю в вечность хоронил….
Бряцали в подвиг карабины
Под выстрел третий для равнины…:
«Таких б с десяток в фатерланд, *33
И рейх воссел бы тут над миром….
Под всем Божественным Эфиром
Пусть упокоится сержант,
Так пусть уже с его мундиром
“Погибнет мой железный крест…”,
освободив здесь нам проезд…».

Тень с церемоний не тянулась долго,
Спешить им надо на восток.
Победа, как в стогу иголка,
Для вермахта определила срок….

126
Тянулись танки на восток,
Ползла за ними вслед пехота,
С посёлков русских вожделев оброк,
И даже то, что есть ей неохота.
Что оставалось с патриота,
Подставить здесь вторую щёку,
Сдать жизнь свою в пол-оборота,
Иль Смерть не разделить на йоту…? 17.04.2017

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.