РАБ УХОДИТ НА ЭТАП

ПРЕДИСЛОВИЕ: Шаламов был точней. Он видел и писал всё из нутра, а мы снаружи фиксируем моменты, пишем со слов людей… Поверьте! У меня нет оснований не верить.


Мы в жизни шагаем по этапам…
Этапом уходят в прошлое года.
Вся жизнь этапы. Снимите шляпы!
Снимите шляпы господа.

Автор: Виктор Амурский.


Сергей думал, что его освободят в зале суда, но всё его думки разлетелись в дребезги о «социалистическую законность». Молодой не понимал, что если прокурор дал санкцию, то это всё конец и спорить бесполезно. Дело было настолько абсурдно, что прослушав приговор, он продолжал не верить случившемуся. Дело как ему казалось выеденного яйца не стоит…
Познакомился с девушкой. Как обычно, так знакомились все, когда знакомиться было негде, как только на улице. Она согласилась, чтобы он её проводил до её дома. Зима, мороз холодно всё снегом завалило, много не погуляешь. Зашли в парадную погреться и заодно попрощаться. Она проживала в этой парадной, квартира на последнем этаже, домой не пригласила, говорила: - Коммуналка, соседи слишком идейные. В те времена это было не настолько важно, чтоб озадачиваться на сей счёт, слегка поспорили, но всё прошло замечательно, горячие поцелуи сопровождали знакомство, договорились встретиться на другой день вечером около метро.
Сергей подошёл в назначенное время. Нина уже была на месте. Чмокнул в щёчку, она покраснела, но ответила.
- Что ты какая – то взволнованная? – спросил Сергей. Нина промолчала и в это время его с двух сторон вяли под руки. Он дёрнулся от неожиданности, оказалось без полезно дёргаться - держали крепко.
- О…, это ты Серёжа – услышал он удивлённый знакомый голос, оперативника Самсонова, который курировал их микрорайон.
- В чём дело? – ещё больше удивившись, спросил Сергей.
- Ты задержан!
- За что?
- В милиции узнаешь – ответил Самсонов – а сейчас не рыпайся, спокойненько доедим, и тебе всё объяснят. Сергей хотел сказать Нине, чтоб она не беспокоилась, но её уже рядом не было.
В милиции его сразу провели в кабинет оперативника, где было оформлено его задержание.
- Ну, что Соловьёв попался – сказал Самсонов. Сергей засмеялся и с издёвкой ответил: - Это куда, если не секрет попался?
- Заявление на тебя девушка написала – уточнил Самсонов.
- На меня!? – с негодованием, переспросил Сергей.
- Да на тебя! – подтвердил Самсонов.
- И, что там накалякала девушка? – взяв себя в руки, с улыбкой спросил Сергей. Он вполне серьёзно не мог понять, что могло случиться. Самсонов раскрыл папку лежащую на столе и взяв в руки заявление, стал его зачитывать вслух. Смысл заявления сводился к следующему: Оказывается он вчера во дворе дома, где проживает «потерпевшая» угрожая ножом, ограбил её, снял с неё золотые часы. Сергей слушал, и глаза сами лезли на лоб от удивления. Самсонов закончил и жёстким взглядом посмотрел на Сергея.
- Что Соловьёв, теперь дошло? - спросил он. Сергей ошарашено смотрел на Самсонова, и с трудом сдерживая себя от возмущения, выдавил: - Вы, что верите в этот бред?
- Нет оснований не верить – ответил Самсонов. Сергей смотрел на Самсонова и не мог сообразить, что ему делать, о чём спросить, как себя защищать. Наконец у него появились обрывочные мысли. Он чуть ли не с криком, спросил Самсонова: - Где нож? Вы же знаете, я никогда не ношу нож. Характер у него был такой, что если, что –то сказал, то обязательно сделает, поэтому и нож не носил, так как знал, если достанет то пугать не будет, а это грозило тяжёлыми последствиями. Времена были хулиганистые.
- Нож из твоих рук, девушка выбила – ответил Самсонов.
- Она, что меня обезоружила? – заикаясь от услышанного, спросил Сергей.
- Да! – кратко ответил Самсонов. Сергей был искренне потрясён таким ответом, внутри у него всё клокатало, но спросить он больше ничего не успел. Самсонов нажал сигнальную кнопку и в кабинет зашли два милиционера, которые отвели Сергея в КПЗ.
В дальнейшем была подписана прокурором санкция на его арест, и он был переведён из КПЗ в Изолятор №1 - КРЕСТЫ. Известную всем, знаменитую на всю страну тюрьму. Начиналась новая жизнь, но сдаваться он не собирался. От следователя, которому было поручено вести это дело, он узнал следующие подробности: Оказывается нож, который из его рук выбила « потерпевшая» упал в сугроб, но так как снег на следующий день был убран, нож не нашли. Был составлен акт подтверждающий данный факт. Часы, которые он якобы снял с потерпевшей, нашлись. Нина их потеряла - браслет расстегнулся. Часы всё погубили - сгоряча подумала ограбили. Раз совравши пришлось идти до конца.
Но это не отменяло сам факт попытки вооружённого ограбления. А попытка, является законченным преступлением. Всё по закону – говорил ему следователь. Нина не нашла в себе мужества признаться - испугалась. Сергей возмущался, но его никто не слушал. Система не признаёт ошибок. Если она, что –то решила, доводит дело до конца. В этом он убедился, когда после суда вернулся в тюремную камеру.
- Ну как? – спросили его сокамерники.
-Впаяли по самое не могу – ответил Сергей.
- А тебе, что говорили – утвердительно сказал рыжий Геныч.
Удивительный был персонаж. Мать у него работала в лагере, где содержались пленные немцы. Полюбила фрица и на свет Геныч выскочил. Но жизнь у неё была сложная… Все её ненавидели и притесняли. Но Геныча сумела вырастить, в детдом не отдала. Сокамерники его уважали. Человек в экстремальной обстановке сразу виден не смотря на то, что он был наполовину немец. На свободе он был нормальный парень, ни чем не отличался. Посадили, как в народе говорят: « не за х.. собачий».
Работал на стройке с разрешения мастера взял сантехнику для дома и один из доброжелателей. Этой падали воспитали миллионы, тут же дунул в органы. Милиция поначалу посмеялась, но когда узнали, что у него отец немец, санкцию выписали без проволочек. Следователь не лукавя, сказал: - Матери спасибо скажи. «Фашисты» должны сидеть. Геныч любил свою мать, и для него было ясно. Подонки ещё долго будут править бал.
Сергей бросил матрац на шконку, и сел обхватив голову руками. В голове не одной мысли, сплошной ураган. Сокамерники смотрели на него с сочувствием. Все знали его историю.
- У тебя есть один выход, необходимо попробовать обратить на себя внимание прокурора по надзору, вдруг, что – то срастётся – сочувственно сказал Николай Викторович, самый взрослый среди находившихся в камере.
- Как я обращу? – подавленным голосом ответил Сергей.
- Мой совет простой – сказал Николай Викторович - сделай на теле антисоветскую татуировку - типа: «Я РАБ СССР» перед этапом всегда медосмотр проходят, конвой с такой наколкой на этап тебя не возьмёт, а дальше дело техники, вызовут прокурора. Ты объяснишь прокурору причину своего протеста.
- Правильно Викторович говорит – поддержал Геныч.
Сергею эта мысль понравилась, она была убедительна. Вечером ему лично Геныч наколол на подъёме ступни « Я РАБ СССР».
Через три дня, рано утром открылась камера и цирик скомандовал: - Соловьёв на выход с вещами. Сергей быстро собрался, всем пожал руку: - Ну пока парни, всем удачи, может когда увидимся - сказал он и быстро покинул помещение, где провёл несколько месяцев.
Тюрьма большая, на сквозь пропитана запахом тухлой баланды. Они спустились с третьего этажа, где была камера Сергея, потом по длинному коридору прошли в самый конец, повернули на право, потом на лево, опять прямо и вот оказались рядом с отстойником. Так назывались камеры, где собирали заключённых для отправки на этап. Контролёр открыл дверь, и Сергей зашёл в камеру забитую людьми под завязку. Было страшно накурено, дышать было невозможно, но продолжалось это не долго, конвой торопился, «столыпинский вагон» ждать не будет. Прошло минут двадцать, всех вывели в коридор, построили и повели на медосмотр.
Медосмотр проводился в большой камере. Больше обычной раз в пять и сводился к поверхностному осмотру. В конце спрашивали: - Есть ли жалобы? Жалоб, как правило, не было, так как все знали, жаловаться было бессмысленно. Врач осмотрел Сергея сразу сделал вывод: - Наш клиент. Сергей был доволен, всё шло как по маслу, Викторович был прав, когда предложил сделать татуировку.
Отведите его в медчасть – сказал врач контролёру - я сейчас приду. Контролёр заставил его взять личные вещи и повёл его в медчасть, которая находилось в другом здании на территории тюрьмы. Там он передал Сергея двум санитарам или фельдшерам, Сергей в этом не разбирался. Ему было всё равно.
- Слушай зэк, тебя по какому вопросу доктор направил? – спросил медработник. Сергей объяснил.
- Понятно – сказал «санитар» - тебе в хирургию – пошли - сказал он и отвёл Сергея в хирургический кабинет. Посреди кабинета стоял хирургический стол: – Поставь вещи около двери и сразу ложись, врач придет, скажет, что делать. Сергей так и сделал, поставил свой рюкзак около двери и лёг на стол. Стал ждать, про себя обдумывая свои дальнейшие действия. Врача долго не было, он закрыл глаза и задремал, но скоро услышал голоса, открыл глаза.
- Где наш антисоветчик?! – громко спрашивал кого – то врач. Сергей узнал его голос.
- Лежит на столе – ответили ему.
- Позови Лену, она будет мне ассистировать, скажи ей, чтоб привязала его покрепче – говорил врач – я пойду, доложу главному. Сергей всё слышал, и ему показалось хорошим предопределением его судьбы, что врач пошёл докладывать: - Значит, прокурор всё узнает - подумал он.
Через некоторое время в кабинет вошла девушка в белом халате: - Вы Лена? – спросил Сергей. Она ему не ответила, подошла к столу и молча, зафиксировала ему руки и ноги специальными ремнями. Скоро появился врач.
- Лена пациент приготовлен? - спросил он.
- Так точно! – по - военному ответила Лена.
- Молодец! Протри ему наколку спиртом. Мы с него опять сделаем нормального советского заключённого - сказал врач и засмеялся от собственных слов.
-Павел Владимирович новокаин колоть? – спросила Лена, протирая спиртом ногу Сергея.
- Леночка выбрось из головы эти глупости – ответил врач – это же уголовник антисоветчик. Пусть радуется, что времена наступили гуманные. При Иосифе Виссарионыче за такую наколку уже с пулей во лбу валялся бы в подвале, а ты говоришь новокаин. Таких как он требуется уничтожать, а мы с ними цацкаемся – будничным голосом говорил врач, моя руки. Лена улыбалась, слыша эти слова.
Они искренне без всякого преувеличения не понимали, что они садисты. Советская пропаганда воспитала нужных людей для системы, сумела внушить, что они нормальные советские люди не забывая постоянно напоминать: -"Все профессии у нас почётны».
У Сергея внутри всё оборвалось. Он представил , как сейчас его будут резать по живому. Волна ненависти, презрения, холодным потом нахлынула на Сергея. Жуть иногда пользу приносит - это помогло ему не чувствовать боли. Он не понял и не почувствовал, как у него на ноге отрезали слово «РАБ».
- Был «РАБ», а стал « Я СССР». Красотища! – вслух, довольный своей работой, смачно, восторженным голосом, сам себе говорил врач - Леночка, наложи ему два стежка, это будет достаточно, через три дня снимешь швы. Недовольный советской властью, будет в транзитной камере – сказал врач и вышел из хирургической. Лена о новокаине и не вспомнила, девочка была в теме. Наложила швы и развязала Сергея.
- Вас котролёр, сопроводит в камеру – буднично, как с манекеном, сказала она и вышла из кабинета. В хирургическую зашёл контролёр – тюремный надзиратель.
- Готов!? – спросил он.
- Да! – ответил Сергей, слезая со стола.
- Бери свои шмотки и за мной – сказал контролёр. Сергей, с трудом надев ботинок, прихрамывая, пошёл за контролёром. Они пересекли тюремный двор и вошли в тюремный корпус. На первом этаже располагались транзитные камеры, рядом с отстойником.
- В пятую антисоветчика помести – сказал контролёр дежурному надзирателю – в одиночку, приказ такой, чтоб нормальных зэков с пути не сбивал. Клацнул замок, и Сергей оказался один в четырёхместной камере, метражом шесть квадратных метров. Матрасы лежали на шконках.
- Без белья обойдёшься – сказал надзиратель, закрывая двери камеры – баланду через пару часов будут раздавать, постучишь, а то ни кто не знает, что ты здесь.
- Какой заботливый – подумал Сергей. Он расстелил матрац и присел на него, нервы слегка успокоились, но неожиданно накатила усталость и он заснул.
Прошло три дня, дверь камеры открылась, и Сергея повели в другой корпус, где находились кабинеты начальства. Он обрадовался, подумав, что всё получилось, как нельзя лучше. Прокурор по надзору решил с ним поговорить. Его ждало огромное разочарование, вместо встречи с прокурором по надзору. Он оказался в кабинете старшего кума в звании майора - тюремного оперативника.
- Садись Соловьёв – не поднимая головы от стола, на котором лежало личное дело Сергея, сказал кум. Сергей присел на стул.
- Давай рассказывай, куда тебя глупость занесла. Сергей не задавая вопросов. Всё произошедшее с ним подробно изложил оперативнику, под конец спросив: - С прокурором мне дадут встретиться?
- Прокурора ты не дождёшься – ответил опер – приговор у тебя на руках. Теперь только мы решаем, что с тобой делать.
- Как же так! – ели сдерживая возмущение, чуть было не закричал Сергей – я думал…
- Думать тебе не положено – перебил его опер – мы за тебя думаем, а ты обязан выполнять установленный распорядок и не нарушать режим содержания.
- Ну и, что прикажи те мне теперь делать? – не сумев скрыть злость, спросил Сергей.
Я тебе могу только одно подсказать - спокойным голосом говорил оперативник, сделав вид, что не замечает злость Сергея – обжалуй приговор в законном порядке и без фокусов. Не поймёшь, получишь ещё срок, больше сказать нечего, надеюсь, понял.
- Понял – ответил Сергей. Он не знал, что к нему проявляли лояльность по одной причине. Приговор проверили и прекрасно все понимали, что он оказался просто жертвой. Но созданная коммунистами система никогда не признаёт своих ошибок. Она «справедлива» и неподсудна.
Оперативник нажал тревожную кнопку. В кабинет зашёл контролёр: - Увидите заключённого в камеру – сказал он.
Сергей встал и не сказав не слова оперу. В сопровождении контролёра вернулся в свою транзитную камеру. Через пару дней утром его перевели в отстойную. Он понял, что отправляют на этап. Народу в этот раз было немного. Ждать пришлось не долго, открылась дверь и зычный голос начальника конвоя попросил всех на выход для медицинского осмотра и проверки… Кто – то из зэков вполголоса запел известную бардовскую песню Юз Алешковского.

Товарищ Сталин, вы большой учёный,
В языкознании знаете вы толк,
А я простой советский заключённый
И мне товарищ серый брянский волк.

В чужих грехах мы сходу сознавались
Этапами шли навстречу злой судьбе
Но верили вам так, товарищ Сталин,
Как, может быть, не верили себе.

Живите тыщу лет,товарищ Сталин
И пусть в тайге придётся сдохнуть мне,
Я верю – будет чугуна и стали
На душу населения вполне.

Выходя из камеры отстойника, в голове у Сергея мелькало: « Вставайте граждане, приехали конец» Всё кончено. Прощай свобода! «РАБ УХОДИТ НА ЭТАП».


ЭПИЛОГ

Всё совершенствуется.
В этом мире абсурда.
К власти пришло «ВЧК».
Система оделась в материю чёрную.
Полиняла - шкуру сменила.
Лучшего ждать не придётся.
Радуйтесь!
Что выборочно давят пока.


КОНЕЦ 25.07.2016

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.