Миссия: Фасолька

Владимир Митюк

Фасолька

1.
Почему я сел именно на эту скамейку? Ведь буквально за углом было еще несколько. Выбирая – не хочу. Теплый субботний вечер, горожане разъехались по дачам. А я совершенно свободен, впрочем, как и в остальные дни. Никто не ждет, кроме верного друга – телевизора. Новости уже в смартфоне, и я знаю, о чем беседовать с ним. Посижу часок, глядишь, и время пройдет. А потом зайду в магазин. Люди? Так они мне неинтересны, общения и на работе хватает….
Звонок. Кто это? Неважно, сбрасываю вызов. Делаю глоток минеральной из маленькой бутылочки. Хорошо! То есть, вечер прекрасный. А почему минералка? Вы, вполне логично, можете спросить, почему же не пиво? И будете правы, сейчас отвечу.
Так вот, после…. Я не успел ответить воображаемому собеседнику, как передо мной внезапно материализовалось создание. Именно создание, иначе девушку было трудно охарактеризовать. Полненькая, рыженькая, в зеленой юбке, белой блузке с фиолетовым галстучком, таком же беретике, на котором сбоку две золотые, перекрещенные буковки вязью – «М и С». Или готикой? И сумочка через плечо с таким же логотипом.
– Здравствуйте, у Вас есть несколько минут, – она замялась, – свободного времени?
Чего-чего, а у меня его навалом до утра понедельника. Отчего же не поговорить?
– Присаживайтесь, – я показал на место рядом с собой, и поду-мал про себя – небось, какая-то секта. Но от меня не убудет. А девчушка симпатичная, лет двадцать пять – тридцать, кто теперь поймет, и ножки – в меру полненькие и стройные, – минералки хотите? – я полез в сумку за второй бутылкой.
– Нет, спасибо. А…. – вроде о чем-то задумалась. И выпалила:
– Я представляю организацию «Милосердный секс». (То-то бу-ковки на беретике и сумочке). Вообще-то мы называемся «Секс из со-страдания», но так как-то неудобно, и сочетание двух букв «С» нехорошо выглядит.
Я кивнул, предоставив ей продолжать.
– Наша задача – помочь людям в решении сексуальных проблем, тем, кто не может сам себе найти партнера или никто с ним по желанию, Вы понимаете?
Куда уж больше…
– А, вы группа «вконтакте», да?
Девчонка вздохнула.
– Нет, там мы зарегистрироваться не можем, сочтут за… девиц легкого поведения, – опять замялась, – а мы ничего общего с ними не имеем. Мы – добровольцы, вот – она протянула визитную карточку, сиренево-зелено-белого цвета…
«Милосердный секс». И, чуть ниже, «Волонтер Фасолька».
– Фасолька – это я, у нас у всех псевдонимы. Настоящие имена скрыты, чтобы… Она чуть покраснела и повторилась: – и мы оказываем безвозмездные сексуальные услуги тем, кто в этом нуждается. Вот Вы, например. Я чувствую, Вам это непременно надо, и я готова прийти на помощь…
Да, дожил, называется. Они что, ходят и выбирают? Тех, кому никто, хотя надо. Риск большой, вдруг попадется сексуальный маньяк или извращенец, или псих?
– Я вижу, Вас можно не бояться…
Странно, а меня не спрашивают, не боюсь ли я? Приведут, огра-бят, еще и на органы разберут.
Теперь у меня с органами все в порядке, после ухода жены я, не в пример другим, не ушел в запой, а, наоборот, занялся сокращением печени, отказавшись от излишеств. И это вызвало негативные последствия – сидеть тверезым во время дружеских застолий – странно и непонятно, как же так, все расслабляются, а ты пьешь «Боржоми» и натянуто улыбаешься. Постепенно я почти прекратил и так нечастые встречи, в результате чего образовалось много свободного времени.
С утра пятницы до утра понедельника не брился, ходил в про-стеньких джинсах и старых любимых кроссовках, и летней футболке. И видок у меня был, действительно, несколько заброшенный. А женщина – да как же без нее! Да только не получалось. Слова жены в записке – она ушла, когда я был в отъезде – «надоело исполнять роль жены и хозяйки, дети выросли, надоело исполнять супружеский долг, в котором ты так и не преуспел», давили на психику.
И, в самом деле, если я действительно окажусь несостоятель-ным? Женщина может как бы невзначай, между строк, обронить «Этот? Да, как-то было, и никак…. И размер у него….». Тогда, считай, с реноме можно распрощаться навсегда. Подобное для мужчины – что обвинение в деловой некомпетентности, если не хуже. Наверное, тень пробежала по моему лицу, раз девчонка спросила:
– Что с Вами? И, уверенно:
– Вы точно нуждаетесь в сексе из сострадания! – патетически продолжила она, – у Вас все получится, и Вы сможете повысить само-оценку, и улучшить отношения с миром.
Да что она понимает! С миром! Да у меня все хорошо, кроме од-ного, но я же не трублю об этом на каждом углу,… или уже на лице написано….
– От такого предложения грех отказываться, – я попытался улыбнуться, – особенно, когда такая симпатичная девушка….
– Тогда… Мы можем.
– И как это, с Вашего позволения, будет происходить? И где?
– У нас есть несколько квартир, номеров в скромных гостиницах. А на дом не выезжаем…. Приходим в номер, и волонтер занимается с Вами милосердным сексом, но не более суток. И все записывается в специальный журнал. Для отчета.
– А в номере клиента усыпляют, потом продают на органы, и концы в воду. Кто же будет искать одинокого и несчастливого?
– Это исключено. А Ваши, – она скептически посмотрела на меня, – уже не годятся. Секс же необходим всем, для разрядки и поддержки тонуса, хотя бы из сострадания. Или из милосердия, как Вам будет угодно.
Девчонка открывает сумочку и, действительно, достает пресловутый журнал. На фиолетовой обложке – те же символы, «М и С», она протягивает его мне, открываю. Журнал – пустой, на обратной стороне обложки – правила. На первой странице, как и в любом журнале, написано, кому журнал принадлежит: «Волонтер Фасолька», причем имя вписано шариковой ручкой. Листаю дальше. По идее, должна присутствовать запись о каждом страдальце. Но пока записей нет. Специально, или, чтобы не смущать?
– Я – в первый раз, – девчонка вроде смущается.
Верить? Никто не мешает каждый раз заводить новый журнал, что вполне объяснимо. В борделе, конечно, не спрашивают анкету, а здесь… Кому приятно быть не первым, а сотым в подобной последова-тельности? Тоже своего рода милосердие. Ладно, поверим….
Как в школьном дневнике, или медкарте? Вверху страницы – имя пациента, и подпись. Если я решаюсь на подобное предприятие, мои дела, значит….
Дальше – почти смешно, порядковый номер актов милосердия.
– Да, и здесь Вы должны расписаться, после каждого проявления сострадания.
Мне смешно, а девчонке?
– А здесь?
– Здесь? – она покраснела, – надо написать способ проявления милосердия, ну, Вы понимаете…. Чтобы все по-честному…. И без приписок. Вот на обложке, правила…
Читаю «Сострадаемый милосердно обязуется осуществить не менее трех актов», и закрепить это собственной подписью»… И ограни-чения на использования, так сказать, способов. С чем невозможно не согласиться.
– А если, если я, к примеру, не смогу, тогда что? – я едва сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться, настроение катастрофически улучшается, и мне не важно, будет ли продолжение, или такой беседой все ограничится…
– Тогда волонтер получит замечание, и на месяц будет отстранен от участия в акции.
– А приписки? Опустим, ничего не получилось, а написали, что десять?
– Это нечестно, и можно проверить, Вы же оставляете свой телефон, имя-отчество…. Фамилию и адрес не надо. Позвонят…. нет, все должно быть по правилам.
Я уже решился. Положительно, мне девчонка нравилась, но только что я с ней буду делать? Хотя… ножки, приятная внешность, летний загар… мои фантазии устремляются дальше, и, увы, ниже. Подобный разговор невольно вызывает эмоции…. Но пока я медлю.
– И много вас, волонтерок?
– Не важно. Мы работаем добровольно, раз в неделю, и не встречаемся с сострадаемым больше одного раза….
– А если, положим, любовь случится?
Девчонка Фасолька скептически оглядела меня:
– А разве можно любить того, с кем занимаешься сексом из со-страдания, милосердия?
– Всяко бывает. В общем, вы – живые куклы, никаких эмоций, да? – я решил ее подначить.
– Нет, мы не куклы, а волонтеры. Если Вам будет хорошо, неужто и мы не станем чуть счастливее?
Ну и каша в головах! А что, мысль – выбрать более-менее при-личного, но одинокого, потрахаться и забыть? В этом тоже есть свой резон. А если у него вдруг возникнут чувства? Он что, не человек? Даже брошенный встречу с такой девушкой не будет ассоциировать с контак-том с продажной девкой. Впрочем, я удивляюсь себе – почему до сих пор не воспользовался их услугами? И даже не задумывался. А тут – на тебе, предлагают. Интересно, соски у нее какого цвета? И грудь в вес-нушках, наверное…. А ниже?
Господи, о чем я думаю! Я задумался, а девчонка, не зная, как расценить мое молчание, спросила:
– Так Вы готовы?
– Да, конечно. Так куда мы направимся?
Девчонка снова открыла свою сумочку и достала карту микро-района, где были обозначены несколько точек… Интересно, да. Сколько же мест для свиданий в нашем городе, я даже не подозревал!
– Выбирайте, все оплачено, от Вас ничего не потребуется…. Только получить милосердную помощь. Не менее трех раз.
– Тогда пойдем сюда, – я ткнул пальцем в один из символов, – если не возражаете. Встал со скамейки и подал девушке руку.
И почувствовал, что она дрожит. Первое касание? Говорят, от него много зависит, как и от запаха. А девчонка Фасолька пахла летом и юностью. Выпустил ее руку, и мы пошли рядом, туда, где и должен осу-ществиться секс из сострадания.
Фасолька почти на голову ниже меня, рыжее каре выбивается из-под смешного беретика, сумочка на плече. Пересекаем парк, на который неумолимо опускаются вечерние сумерки. Скамейки пустеют, изредка попадаются выгуливающие собак на длинных поводках. Подходим к шоссе, ждем зеленый. Я придерживаю девчонку за локоток, роль ведущего никто не отменял. Еще метров сто, и …
– Нам разве сюда? – девчонка лезет за картой.
– Конечно, именно сюда.
– Но ведь это же…
– А Вам разве возбраняется менять место предполагаемого дей-ствия?
– Ну, я не знаю. Домой – точно нельзя, а здесь… Я не уверена…
Она сомневается, но входит вслед за мной в освещенный холл.
На reception – знакомая сотрудница, иногда мне, по долгу служ-бы, приходилось устраивать прибывающих в наш город именно в этот отель. С меня не требуют паспорт – мои данные есть в базе, и я избавлен от обязательной процедуры заполнения документов…. Теперь уже сознательно держу девушку за руку, кто знает, что у Фасольки на уме? Вдруг сбежит в последний момент, когда я еще не все выяснил.
– Вам какой номер? – девчонка хитро улыбается.
...
Расплачиваюсь по карточке, сотня долларов не удар по бюджету одинокого мужчины…. А девчонке этого знать не след.
– А как же…. – Фасолька шепчет на ухо, видимо, смирившись…
Но тут ресепшенка протягивает магнитный ключ, и, приветливо улыбаясь, произносит:
– Приятного отдыха…. Кофе, чай и фрукты – в номере. Завтрак – шведский стол…
Я благодарю, а Фасолька краснеет. Ведь теперь дело идет по моему сценарию.
Лифт везет на четвертый этаж, девчонка все же пытается сказать:
– Это не по правилам, Вы не должны оплачивать.
Ухмыляюсь:
– А Вы, если уж из сострадания, разве не хотите, чтобы Ваш подопечный чувствовал себя более комфортно? Тогда…. И Вы – тоже…
– Да, конечно, но… Она послушно следует за мной, я не выпускаю ее руки.
Прикладываю карточку, открываю дверь. Нажимаю кнопку и ве-шаю на дверную ручку, для надежности, табличку – «Не беспокоить»…
…
– А здесь уютно, – девчонка осматривает номер, подходит к ок-ну…. Светящийся ночными огнями проспект.
Скидывает босоножки и садится в мягкое мохнатое бежевое кресло, проваливаясь в нем, прихватив по пути ароматную грушу из ва-зочки.
– Немножко устала, – поджимает ножки под себя и натягивает на коленки, как бы незаметно для меня, юбочку. Интересный жест. Чувствуется какая-то беззащитность, или я ошибаюсь?
И я не знаю, как себя вести! Если страсть, то, не дожидаясь, пока доберутся до постели, скидывают одежду, и приступают незамедлительно. Сейчас же ситуация иная – понятно, для чего сюда пришли, но как начать? И надо ли?
– Я посмотрю телевизор? – берет пульт, включает. По экрану – заставка, слайд-шоу сопровождаемая мелодичной музыкой – такую еще называют «музыкой сфер», – ой, как хорошо! И подходит для секса, правда?
Смешно, важно, чтобы подходили друг другу…. Ну и музыка, ко-нечно…
– Кофе?
– Ага, только я на минутку…
В номере – не пресловутые пакетики, а маленькая кофе-машина, и несколько блоков капсул, на разный вкус. И маленькие беленькие чашечки, их две, а огромная кровать – одна. Как и задумывалось. Но это потом. Может быть. А сейчас приготовлю кофе. Выбираю сорт…
Из ванной высовывается физиономия Фасольки:
– Здесь халаты есть. Можно, я переоденусь?
Кто бы возражал. Появляется уже в запахнутом халате, завязан-ном кушачком. Успела принять душ. И кажется еще моложе и домашнее.
Опять лезет в сумочку:
– А Вы не хотите, для храбрости? Некоторые не могут решиться, не выпив, – извлекает фляжку коньяка, нарезку, шоколадку.
Мне – не надо, а девчонке, по всей видимости, не помешает…. Для той же храбрости. Она не представляет, с чего начать, чтобы выполнить миссию!
Фасолька удивляется, но тоже не притрагивается к алкоголю. Пьет кофе, устроившись в том же кресле за стеклянным столиком, я – напротив, на пуфике. Закусывает долькой мандарина из фруктовой вазы. …
Наконец, девчонка решается. Зардевшись, опять открывает су-мочку и достает несколько пачек презервативов – мол, выбирайте. А я знаю? Перебираю, откладываю в сторону… Действительно, раз уж при-вел, девчонку надо пользовать. И ей необходимо выполнить свою благотворительно-сострадательную миссию.
Душ занимает несколько минут, я даже побрился. Но мандраж есть, и никуда от него не деться. Разве бывает так – с незнакомой жен-щиной, и прямо сейчас. Не получится, это точно. Хорошо, что кроме Фасольки, никто об этом узнает…. И нужно ли мне вообще? Но я бы не простил себе, если так сразу взял и ушел. Отель знакомый, и то, что я пришел сюда с девушкой, скорее хорошо. Вот мол, какой орел! И не потому – сожалел бы наверняка.
…
Девчонка уже в постели. Подождать, когда уснет? Свет в номере приглушен, только ночник над изголовьем. Из-за плотно задернутых штор – только отблески. Ночь.
Слева, на столике – те самые пачки. Выбирай – не хочу. Не хочу?! А Фасолька откидывает одеяло, перемещается ближе в краю постели, встает на коленки… Приглушенно:
– Мы должны начать именно так…
Что, опять правила? Однако попка прикрыта ночной сорочкой до пят. То есть, чтобы получить секс из сострадания, я должен приподнять подол, и уж затем…. Сердце буквально выскакивает из груди, будто это действо в первый раз. Разрываю упаковку, и кидаю ее в сторону.
Легко шлепаю девчонку по попке. Потом…. Завариваю кофе, са-жусь в кресло, закуриваю…
– А теперь рассказывай…
Девчонка молчит, но встает, запахивает халат и садится напротив.
Также в молчании пьем кофе, девчонка делает несколько глоточков из фляжки, курит тоненькие сигареты с ментолом….
Вазочка с фруктами пустеет, пепельница наполняется…
…
Фасолька что-то рассказывала, говорила.… О спектаклях и филь-мах, которых я не видел, группах, которых я не слышал, книгах, которых я не читал. Еще о чем-то. Но все проходило мимо моих ушей. О погоде, которая дарила в этом году необычайные подарки, о даче где-то на Карельском…. Только не о себе. Будто бы это знание могло что-то изменить. Но, чем больше я смотрел на неё и слушал, тем сильнее она мне нравилась. И это делало невозможным исполнение той самой милосердной миссии.
К утру девчонку сморило.
Я перенес ее на постель, укрыл и трусливо сбежал, лишь написав на визитке «Спасибо за необычную ночь»… И даже не расписался в журнале. Впрочем, и расписываться-то было не за что!
…
Миссия – невыполнима. А что ты хотел, старый дурак? Чтобы девчонка, чтобы…. Несколько встреч, и я привяжусь к ней! Это неизбеж-но, а исход практически очевиден. Вот вам и сострадание….
И этот милосердный секс окажется страшной пыткой…. Ведь со-страдание не помогает, а лишь усугубляет ситуацию... «Человека не жалеть, уважать надо»… можно говорить и думать что угодно, но итог-то однозначен…
Исполни я милосердную миссию, что-то бы изменилось? Да, но на время. Я тщетно тешил бы себя иллюзиями, что девчонка останется со мной…. Отказавшись же – не обидел ли я ее, не впадет ли она в депрессию, усомнившись в своей привлекательности?
Зато могу гордиться, что, мол, оказался высоконравственным и так далее.
Но – и так плохо. И так – нехорошо… Может, еще хуже.

2.
Уютный зал библиотеки в старинном здании. Этаж – третий или четвертый. Попасть в арт-пространство несложно, но не все об это знают. Войти, подняться по мраморной лестнице, устланной ковром, записаться и заплатить незначительную сумму, а потом…. Можно остановиться, залезть на огромный трон и сфотографироваться. Но девушки лишь мельком взглянули на символ царского величия, и свернули в коридор, чтобы попасть библиотеку.
Нет, их не интересовали ни современные книги, ни старинные фолианты. Ни даже возможность пользоваться Wi-Fi. Они заказали в time-кафе бесплатное кофе – американо, положили на тарелочки безе и печенюшки и поднялись вверх по деревянной лестнице. На первом библиотечном было пусто – лето, студенты разъехались, а горожане не очень информированы.
Все семеро разместились за одним столиком темного дерева в удобных мягких креслах. Сегодня – никакой формы, и никто бы не смог узнать в них субботних волонтерок. Ни тебе беретиков, юбочек и бело-снежных рубашек. Ни, тем более, сумочек со специфическим содержи-мым. Кроме одного – у каждой был журнал, заполненный после субботней акции милосердия.
Девушки шутили, переговаривались между собой. Им было хо-рошо и весело – видимо, выходные дни прошли не без пользы. Их сложно было назвать красавицами, зато каждая имела свой неповторимый шарм. А успех неизбежно делает женщину прекрасной…
– Итак, я вижу по вашим довольным лицам, что все прошло ус-пешно? – поставив чашечку, начала Гамма, высокая и очень худая брю-нетка, – девушки и здесь общались по псевдонимам.
Ответом ей были улыбки и похихикивание.
– Надеюсь, никто не нарушил установленных правил? И не бро-дил по злачным местам в поисках партнера? И не договорился о сле-дующей встрече? Ведь так много страждущих. Иначе все задуманное нами потеряет смысл.
– Нет, ну что ты, – за всех ответила полная блондинка Терция, – только было сложно найти подопечного, удовлетворяющего всем требованиям, не бомжа и не маньяка. А именно такого. Но – справились, хотя мне пришлось ходить почти до восьми вечера…
– Так показывай!
– Вот мой журнал! – с гордостью произнесла Терция. Все – имя-отчество, телефон, подпись после каждого действия. И начинали, как договорились…
– Молодец, четыре – это неплохо, а как дела обстоят дела у других?
– А у меня не получилось, мы – сразу, едва вошли, так и начали, тут не до правил. Он взял меня на руки, и…. Зато потом…, – миниатюрная Рюшечка покраснела, – пойду, принесу еще кофе. Девчонки, кому еще?
– Конечно, тебя легко поднять, а меня – потрудиться надо. С моими-то пятью пудами!
– Так твой справился?
– А как же, только маленький…. Ростом, да. А так, – она закатила глаза, выражая свое восхищение.
И у других дела обстояли неплохо – видно, милосердие востре-бовано нашим миром. Удалось сделать людей счастливыми, пусть и не-надолго. В следующий раз будут другие, и еще лучше. Если первый заход удался, то почему бы и нет? О том, что они сами смогли выбрать партнеров, получили разрядку и никаких притязаний на будущее, собственно, ради чего было затеяно предприятие, согласно умалчивали. Зачем? Также не вспоминали и о том, что двое из них были замужем. А бланш у одной из девушек – так это «издержки производства»….
Но слово было произнесено…
– Да ладно, – бросила замужняя Десертик, – здесь все свои. И страдальцы, в общем-то, не законченные. Просто мы можем выбрать себе подходящего партнера, без обязательств и посягательств. А в форме прикольно, я-то замужем, а девчонкам не надо ждать, когда на них обратят внимание, или шататься по ночным клубам, там нарвешься известно на кого. Свобода выбора – это нечто.
Девушки смеялись, болтали, а Фасолька молчала и улыбалась.
– А ты? – обратилась к ней Гамма. Почему у тебя не заполнен журнал? Неужто совсем не получилось?
– Нет, только было некогда, правда, – смутилась девушка, а под-руги засмеялись, – зато я, я…. Когда захочу любви и ласки…, когда мне понадобится мужчина, позвоню, и он тут же приедет. Вот! – Фасолька блефовала, ведь она ничего о нем не знала, ведь он ушел, оставив ее одну, не попрощавшись, и не исполнив миссии! И вдруг телефон не тот, и имя, и отчество? Для миссии это не имеет никакого значения, ведь состраданием можно воспользоваться лишь один раз…. Или ни разу…. Но это – позор! Значит, она ему не понравилась!
– И где ж ты была с сострадаемым? Не на нашей квартире, так?
– Да мы были, были…. Он сам меня привел в… , пять звездочек, – она замялась, хорошо, комфортно…
– Так ты говоришь, что можешь позвонить, и он приедет сразу? – именно это заинтересовало девушек, увидеть самим, всем вместе хоть одного страдальца! Женское любопытство не имеет границ.
– Да… – Фасолька кивнула.
– Тогда звони… Короче, предъяви его нам. Не бойся, мы со сто-роны.
...
Понедельник, утро. Гладко выбритый, в белой рубашке, светлых брюках. Ничего общего с субботним заросшим ветераном производства, которому требуется сострадание, и в боевой форме.
День выдался сумасшедшим. То одно, то другое. И хорошо – Фа-солька – только в фоне. Неизбежный подъем сменился столь же неиз-бежным упадком. Я не смог помочь ей исполнить миссию. Или все-таки надеялся? А надо было только… Все, проехали. Работать надо! И нужно почаще заглядывать в паспорт, как говорила одна знакомая. Что ж, она права. Но если я не хочу?
Остается в следующую субботу и пятницу, опять – на скамейку. Вдруг снова увижу Фасольку, и тогда решусь? Нет, она же говорила, что волонтерки из «М и С» будут менять места, чтобы не привязываться и хотя бы случайно не встретить того, кому выпало получить милосердный секс, точнее – секс из сострадания. Один раз расстрадался, и хватит. А не использовал шанс – сам и виноват. Подобных предостаточно. Но все равно, и в пятницу, и в субботу пойду. Хотя бы из интереса – а вдруг миссия будет продолжена? Зациклился, да…
Однако предаваться грустным размышлениям было некогда, пришлось поехать на объект. Почему все ломается в понедельник? Скорее, неприятности случились в пятницу…. Будто за выходные все само собой рассосется. Не бывает так, все знают, а результат почти всегда один и тот же. Запарился, уже почти четыре, а воз и ныне там. До пяти почти наверняка не успеем.
И тут еще один звонок. Опять что-то сломали! С неохотой беру смартфон – номер незнакомый. Никаких ассоциаций.
– Это я, Наташа.
Голос знакомый. И продолжение:
– Фасолька, то есть, из скорой сексуальной помощи, тьфу, мило-сердного, из сострадания. Вы забыли расписаться, а без этого не считается.
– Хорошо, – отвечаю, а у самого сердце выпрыгивает из грудины.
– Тогда приезжайте, пожалуйста…
Девушка называет адрес, но он мне ничего не говорит. Названия улиц изменились, а в памяти сохранились известные с очень давних времен. Но Фасолька объясняет, и я понимаю. Совсем недалеко…
– Хорошо, буду через час…
Наитие, или? Справляюсь с неисправностями даже раньше, чем предполагал…
...
– Ну, Фасолька, ты даешь!
– Да мы все даем!
– Не в том смысле, он что, приедет? Это же нарушение! – Гамма сурова, понимая, что подобное поведение хотя бы одной девушки мо-жет внести разногласия и раздрай в коллектив волонтерок.
– И что? – девчонка заводится, – разве я не имею права?
– Имеешь, имеешь, тогда уж предъяви его нам, не то, как бы другой случайно не оказать ему милосердие… не думаю, чтобы он отказался…. Давайте, еще кофе, подождем. Или ты возражаешь?
Отказываться уже поздно, минут сорок и он подъедет. Интерес-но, узнает ли он меня? Ведь я одета и не в форме «М и С», в коротком белом платьице с оранжевыми цветочками – ромашками, на высоких каблуках, и сама невинность. И без берета и фирменно сумочки. А-а, я буду держать в руках журнал? Нет, должен узнать. Ну почему его еще нет? Уже… осталось пять минут, он просто обязан приехать раньше…. Чтобы, чтобы понаблюдать за мной. Может, он где-то спрятался? Или стесняется девчонок? Ах, да, они стоят чуть поодаль, но внимательно смотрят по сторонам. И могут вычислить….
О чем это я? Сострадание это еще не…. Он не воспользовался мной, только смотрел. Но как! И я… Я больше не решилась навязываться. Несла всякую чушь, допила коньяк, и заснула. Так мне и надо. А вдруг не приедет? Такой позор. Какая чушь! Он ничем не обязан…
...
Я остановился неподалеку от Freedom Palace, на другой стороне, метрах в двадцати. Молодые люди и девушки входили и выходили, не-сколько группок курили, общались. Где же Фасолька? А, вот она…. Хороша. И ничем не напоминает давешнюю милосердную девушку. Посматривает по сторонам. Но она не должна быть одна, или за предполагаемой встречей наблюдают из окна? Нет, вот еще несколько девушек на тротуаре, поодаль. И оборачиваются, пусть не синхронно, в ту же сторону, что и Фасолька. Им кажется, что это незаметно. Что, девчонка решила показать им своего подопечного страдальца? Или те решили удостовериться в том, что…
Зачем? Я просто выигрываю время. Осталось две минуты. Видели они, как я подъехал? Может быть, хотя движение здесь активное. Мало ли кто остановился. Решаюсь. Сейчас выйду, подойду к Фасольке, распишусь в журнале, поблагодарю за оказанное милосердие, и распрощаюсь. И буду последней сволочью. Впрочем, если так и было задумано, то все нормально, никаких эмоций. А через неделю-две она уже реально сострадает еще одному как бы несчастному, который уж наверняка не откажется, и жизнь пойдет своим чередом. В смысле – долг выполнен, и ничего личного. А я буду представлять девушку в объятиях другого мужчины, даже от одной мысли стало тошно.
Я не должен отпускать девчонку! Да, она все равно покинет меня, но не сразу. И почему я должен лишать себя общения, и, может, любви? Но, постой – она все равно уйдет, это даже ежу ясно. Но ведь не сразу. И я понимаю, что сделал выбор. Но опять сомневаюсь. А вдруг девчонке нужно только заполнить журнал? Подтвердить свою состоятельность среди подружек? Ведь в любом обществе, даже искусственно созданном, существуют определенные правила и внутренняя иерархия. А я – лишь эпизод, балл в корзинку успехов, не более того?
Да, я привяжусь ней. И расставание будет болезненным. Но что из того, зато сейчас… Она ждет, и я….
...


Продолжение - Миссия Редактор 06.02.2016

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.