Ходжа Насреддин, весельчак из ноосферы.

Великий плут, пройдоха и защитник справедливости Ходжа Насреддин жил давным-давно. И даже большие сомнения возникают, а жил ли он вообще. Но это не важно, жил ли он, или такого человека в реальности не существовало, ибо ОБРАЗ любого из нас, а особенно людей знаменитых, куда как важнее всамделишней яви. Именно образы великих и не очень великих людей и сохраняются в народной памяти, и эти сгустки информации могут быть совершенно иными, чем они были в реальности. В конце концов, такие глыбы человечества, как Будда, Сократ, Диоген или Иисус Христос сохранены в общечеловеческой памяти благодаря воспоминаниям о них других людей, которые имели об этих вождях мысли и веры своё, чисто субъективное мнение. Бытовые же подробности их жизни, как-то: каким образом они умывались или с какой скоростью кушали, в памяти народов не остались. Да никто об этом и не жалеет, по правде сказать.
Дело в том, что информация никуда не исчезает. Она просто есть. Соединяясь же с энергией, информация совершает преобразования, и благодаря этому существует наш мир, который в своей основе как раз энерго-информационный. Ведь всё, что нас интересует в данном трёхмерном мире, это как раз информация и энергия. Всевозможные комбинации того и другого и есть истинная суть чего бы то ни было. И уничтожить то и другое совершенно невозможно. Их можно не понять, ими можно владеть недостаточно, но отправить эту пару в корзину отстоя нельзя в принципе. Скорее мы сами туда отправимся, как исказители истины и нарушители меры, но только не сами эти вечные штуковины.
Люди владеют разнообразными видами энергии и очень разной информацией. Наибольшая часть энергии сосредоточена нашей цивилизацией в такой абстрактной субстанции как деньги. А наибольшая часть информации аккумулирована в СМИ. Те, кто владеет тем и другим – вернее, основными потоками того и другого – и есть истинные хозяева мира. Будучи людьми очень жадными и духовно ограниченными, они таким образом организуют эти две штуковины, чтобы лично им пребывать в КОМФОРТЕ, который и есть настоящий бог (с маленькой буквы, конечно) нашего уровня цивилизации. Эти люди пытаются надеть на человеческое творчество колпак приземлённости, то есть они стараются околпачить всех нас, промывая нам мозги при помощи брандспойтов СМИ. Они или отрицают, или замалчивают НООСФЕРУ, или, другими словами, бесплатную и вечную кладовую всемирных знаний. Из которой любой из нас – подчёркиваю, любой! – может при желании получить нечто другое, отличное от информварева, производимого в грязных котлах мировых владык. Однако эти их потуги лишь отчасти перекрывают нам кислород истины. И полностью спеленать человеческий разум полуправдой и откровенной ложью никому и никогда не удастся.
Ибо все, кто ранее жил и умер, вовсе не исчезли в таратарары. Они незримо и неявно присутствуют в окружающем нас энерго-информационном поле, и некоторые из них даже стали значительно сильнее и влиятельнее, чем они были, будучи заключёнными в скафандры своих бренных тел.
Короче, живы все так называемые покойники. Это в тонкой плёнке сиюминутности их вроде бы нет, а в толще вечности они ещё как есть. Да, живы! Жив Сократ, жив Будда, жив Александр Македонский, Ленин, Сталин и даже президент Ельцин. Не говоря уж о Христе с Мухаммедом и тем же Буддой с компанией прочих пророков и обожествлённых людей.
Также живёт-поживает в информационной сфере Земли и весельчак Ходжа Насреддин. С ним, как и с другими так называемыми покойниками, можно даже выйти на связь – и они нам ответят, если захотят. Или если сочтут для себя это важным.
Ваш покорный слуга тоже решил обратиться непосредственно к Ходже Насреддину. Ведь мнение по разным важным вопросам такого выдающегося обитателя ноосферы, как неугомонный Ходжа, может быть очень и очень для нас интересным. Я и обратился мысленно…
Ответ не заставил себя долго ждать. Целый поток кратких историй, практически анекдотов из жизни находчивого ловкача буквально заполнил моё творческое сознание и, преломляясь через авторское воображение и с ним резонируя, выдал на горА около трёх десятков философско-бытовых притч. Я едва успевал их записывать, между прочим.
Каковы эти истории и притчи получились, трудно судить. Хотя лично мне они нравятся, и я с позицией легендарного Насреддина в общем-то согласен. Он действительно мощный и положительный человек, этот Ходжа. Побольше бы таких! И надо сказать ему большое спасибо за то, что он оторвался от своих потусторонних насущных дел и уделил толику своего разума нам, обитающим в этом бренном и насквозь противоречивом мире.
Живи вечно, Ходжа Насреддин! Мы, твои потомки, о тебе помним и тебя любим! Здравствуй в ноосфере, защитник народа! Мысленно мы с тобой. Да и душой тоже.
Вот эти притчи-анекдоты, духовное авторство которых принадлежат многогранному мудрецу и неунывающему человеку Ходже Насреддину:

Сила в молодости.

Ходжа Насреддин сидел в чайхане со стариками-приятелями. Те начали хвастаться, какими они были силачами в молодости. Один сказал, что вот такой огромный камень он мог поднять просто шутя, другой – что в два раза больше первого, а третий – что вообще невообразимого размера.
Дошла очередь хвастаться и до Ходжи Насреддина.
– Э, чего там их ещё поднимать, – махнул он небрежно рукою, – я, бывало, в молодости кулаком валуны раскалывал!
– Врёшь! Не может такого быть! – не поверили ему старики.
– Я никогда не вру, – спокойно ответил Ходжа Насреддин, – и сейчас не соврал ну ни капельки.
– Да как же такое может быть, чтобы человек камни колол кулаками!
– Может запросто, – усмехнулся Ходжа, – Я же не сказал, что расколол эти камни. Раскалывал, это да, бывало. Только вот ни разу не получилось.

Семейный клей.

– Ты чего это сегодня такой всклокоченный? – спросили друзья у Ходжи Насреддина, – В семье что ли не очень клеится?
– Э-э, – ответил тот, – это в молодости может в семье не клеиться, а в старости всё уже только расклеивается.

Аллах, человек и шайтан.

Ходжа Насреддин был находчивым и смышлёным человеком. За словом в карман он никогда не лез. Однажды в чайхане собралась компания учёных людей, которые стали спорить о разных философских и заумных вопросах. Случайно там оказался и Ходжа Насреддин, и те люди обратились к нему за разъяснениями.
Они спросили у него:
– А вот как ты думаешь, уважаемый Ходжа – что такое Аллах, и что такое человек?
– И Аллах и человек, – не задумываясь, ответил Насреддин, – по своей природе родственны друг другу. Они оба как бы некие гончары. Просто Аллах лепит своими руками миры и самого человека, а человек лепит глиняные горшки и прочие мелкие штуковины. Затем Аллах наполняет свои горшки водой истины, а человек свои – молоком пользы.
– А что же тогда собой представляет шайтан?
– А шайтан – это такой вселенский сумасшедший. Он пытается во что бы то ни стало расколошматить изделия обоих мировых гончаров и наполнить их то сладкой отравой, то всякими мерзкими нечистотами.

Здоровье старого Насреддина.

– Как твоё здоровье? – спросили однажды знакомые у Ходжи Насреддина.
– Никак, – ответил тот.
– То есть как это никак?! – удивились люди, – Здоровье может быть плохим или хорошим, а никаким оно быть не может.
– Это то, что есть, может быть плохим или хорошим, – ответил Ходжа Насреддин, – а то, чего уже нет, может быть только и единственно никаким.

Кому лучше живётся?

– Скажи нам, Ходжа Насреддин, – спросили однажды сельчане у Ходжи Насреддина, – вот ты много где на свете побывал, а кому в мире лучше всех живётся: подданным эмира, шаха, султана, халифа или хана?
– Всем им живётся одинаково плохо, – ответил Ходжа Насреддин, – если они не являются ещё и подданными Аллаха.

Насреддин и гарем султана.

Как-то раз в молодости Ходжа Насреддин пробрался в султанский гарем и пробыл там до утра, забавляясь с его красавицами-жёнами. Под утро его случайно заметили евнухи, они попытались схватить наглеца Ходжу, но тот им не дался и расшвырял их во все стороны. А затем вспрыгнул на подоконник, чтобы убежать.
– Кто ты, нечестивец?! – воскликнули побитые евнухи.
– Я – заместитель султана! – гордо ответил Ходжа.
– Врёшь, мерзавец – наш султан не нуждается ни в каких заместителях!
– Султан-то может и не нуждается, – рассмеялся Ходжа Насреддин, – а зато его жёны – прямо очень!

Голова Ходжи Насреддина.

Эмир бухарский давал за голову живого или мёртвого Насреддина десять тысяч серебряных таньга. Тогда Ходжа Насреддин сам слепил из глины собственную голову, раскрасил её мастерски, надел на неё тюрбан и отправился на городскую площадь, где в это время происходил праздник, и находился сам эмир в окружении толпы народа.
– Вот голова Насреддина! – продемонстрировал Ходжа глиняную голову собравшимся там людям, – Даже две!.. Ты обещал, эмир, за мою голову десять тысяч таньга. Готовь денежки – я пришёл обменять их на собственную башку!
Эмир хотел было отдать приказ схватить наглеца, но испугался огромной народной толпы, которая встретила своего любимца радостными возгласами, и там мог бы начаться настоящий бунт, если бы его попытались схватить.
– Да, обещал, – нехотя ответил эмир.
– А какую ты бы хотел голову, – спросил его Ходжа, – живого, или мёртвого Насреддина?
– Конечно живого!
– Вот она! – протянул Насреддин вперёд глиняную улыбающуюся голову, – Все видят, что это именно моя голова, а не твоя или твоего визиря. Я же, как видишь, пока не мёртвый, значит, это голова живого Насреддина, верно?
– Э-э, от мёртвого то есть, от мёртвого!..
– Вот тебе голова и мёртвого! – под хохот толпы воскликнул Ходжа, – ведь глина мертва, и тот, кто утверждает обратное, есть опасный и неизлечимый сумасшедший.
Хохот тут раздался такой, что эмир совершенно растерялся. И испугался к тому же.
Он приказал выдать Ходже Насреддину мешок с серебряными монетами, взял от него в обмен его глиняную голову и под свист и улюлюканье толпы удалился к себе во дворец.
А Ходжа Насреддин раздал деньги самым бедным и нуждающимся и в очередной раз скрылся от властительной расправы.

Золотая клетка.

Однажды Ходжа Насреддин был в гостях у некоего богатого человека. Богач стал хвастаться своим роскошным домом и спросил у бродяги Ходжи:
– Ну что, Насреддин, завидуешь моей доле? Хотел бы ты оказаться на моём месте?
А у него на окне клетка золотая стояла с прекрасной райской птицей внутри.
– А давай-ка проверим, кому из нас лучше живётся, и кто кому должен завидовать! – предложил богачу Ходжа.
– Как это?..
– А вот эту клетку давай-ка откроем и посмотрим, что будет дальше. Если воробей с улицы залетит в неё, чтобы остаться там навсегда – то прав ты, а если райская птица вылетит прочь на улицу и не вернётся – то прав буду я. Идёт?!
Так они и сделали: открыли золотую клетку, и в ту же минуту райская птица упорхнула оттуда на волю, а воробей, скакавший по веткам яблони, и не думал в неё залетать.
– Теперь ты понял, кому из нас лучше, и кто кому должен завидовать? – усмехнулся Ходжа Насреддин, – Свобода, уважаемый, в золотой клетке не водится!

Два халата.

Как-то раз Ходжа Насреддин повстречался на базаре с одним баем. Бай был в дорогом расшитом халате, а Ходжа – в старом и рваном. Бай начал показывать на Насреддина пальцем и зло смеяться над ним, что, мол, такой известный и уважаемый человек, а ходит в каком-то жалком и задрипаном халате.
– Зря смеёшься, – сказал ему Ходжа Насреддин, – дело в том, что я, хоть и беден, но этот старый халат принадлежит мне, а ты, хоть и богат, но сам с потрохами принадлежишь своему халату.
– Что за чушь ты здесь ещё городишь! – возмутился бай, – Я никак не могу принадлежать собственному халату!
– А давай поспорим на пятьдесят таньга, что я прав? – предложил ему Ходжа Насреддин.
Тот согласился. Поспорили они при всём народе. Насреддин и говорит:
– Давай, бай, меняться: ты мне свой халат отдашь, а я тебе свой!
– Ну, уж нет! – возмутился тот, – менять свой халат на твою рвань у меня нет никакого желания. Ищи дурака!
– Вот видишь! – рассмеялся Ходжа Насреддин, – Я, как хозяин своего халата, могу делать с ним буквально всё, даже поменять его на другой, а ты, будучи слугой своего халата, этого вовсе и не можешь!
Все окружающие начали смеяться над жадным и спесивым баем, и тому пришлось отдать Ходже Насреддину обещанные таньга, поскольку надевать на себя старый дырявый халат он не захотел.
Да он бы в него и не влез!

Аллах и молитвы.

Однажды, помолившись с друзьями в мечети, Ходжа Насреддин вышел на улицу. Друзья его и спрашивают:
– А вот скажи нам, Ходжа – Аллах наши молитвы слушает, или нет?
– Нет, – ответил Насреддин, – Он просто-напросто прикидывается, что их слушает.
– Почему?
– А потому, что если бы Он и в самом деле прислушивался к людским молитвам и затем их исполнял, то от этой планеты не осталось бы уже и облачка праха.

Мужчина или женщина?

У Ходжи Насреддина однажды спросили:
– Как ты думаешь, уважаемый Ходжа, а кто более ценен в нашем мире – мужчина или женщина?
– Конечно, женщина! – не задумываясь, ответил Ходжа.
– Почему?
– Видите ли, то что ценно, стоит денег, не правда ли?
– Несомненно.
– А кто платит калым: жених за невесту или наоборот?
– Жених и платит, а кто же ещё!
– Получается, что женщина для мужчины стоит довольно дорого, а мужчина для женщины не стоит ничего. Значит, женщина более ценна в этом мире.

Победитель в любви.

Как-то раз друзья Ходжи Насреддина, все уже глубокие старики, стали хвастаться своими любовными подвигами.
– Я имел в своей жизни двенадцать женщин! – гордо сказал один из них.
– А я сорок! – ещё более гордо воскликнул другой.
– А я имел их так много, что со счёта даже сбился! – перещеголял своих приятелей третий.
Дошла очередь высказаться и до Ходжи Насреддина.
– А я любил всех женщин, – спокойно сказал он, – И не только любил их всех, но ещё и сейчас люблю.
Победителем в любви друзья единогласно признали Насреддина.

Деньги.

Когда Ходжа Насреддин стал старым, он ходил согнувшись и с палочкой. Но люди его везде привечали и старались с ним поговорить. Как-то раз один учёный человек спросил у него:
– Как ты полагаешь, уважаемый Ходжа, а вот деньги – это что такое? Они есть зло или добро?
– Деньги по своей сути в точности то же самое, что и моя палка, – усмехнувшись, ответил Насреддин.
– Как это палка?! – удивился учёный, – Что-то я не совсем понял…
– Хорошо, – согласился Ходжа, – Поясню. Прямо сейчас, когда я на свою палку опираюсь, она есть добро, потому что она помогает мне ходить и стоять. А если я вдруг сойду с ума и грохну ею тебе по башке – палка сразу же станет злом. Ну а ежели я её потеряю или выброшу в кусты за ненадобностью, она тотчас перестанет быть и тем, и другим. – Так и наши деньги! Зло, как и добро, находятся единственно в наших душах, а вовсе не в предметах.

Ад, рай и что-то среднее.

Один мулла, считавший себя очень умным, решил подшутить над Ходжой Насреддином. Он спросил его:
– А вот скажи, Ходжа, наша Земля это рай, ад или что-то среднее?
– Хм! – усмехнулся Насреддин, – Для мудреца Земля рай, для грешника ад, а для такого недотёпы, как ты – что-то среднее.

Ходжа Насреддин и безбородый обманщик.

Как-то раз Ходжа Насреддин ехал из Бухары в Коканд и остановился у дороги немного передохнуть. А навстречу ему скакал на прекрасном арабском жеребце Безбородый Обманщик. Безбородый остановился, спешился и поздоровался вежливо с Насреддином. На нём красовался дорогой вышитый золотом халат.
– Вот, – начал он хвастаться, – и коня и халат я добыл у одного глупого бека! А к ним в придачу ещё и полный кошелёк с золотом.
И он продемонстрировал собеседнику тугой кожаный кошелёк, доверху набитый золотыми монетами.
Ну, слово за слово, Безбородый и говорит Ходже Насреддину:
– Послушай, уважаемый Ходжа, ты ведь слывёшь непревзойдённым плутом. А вот смог бы ты обмануть и меня?
– Не знаю, – ответил Насреддин, – тут надо спросить разрешения на обман у духа дороги, а то удачи не будет.
– И как нам это сделать?
– А ты возьми один золотой, зажмурься и брось его через плечо на дорогу. Если послышится звяк – значит, дух дороги даёт добро на обман.
Безбородый Обманщик так и сделал. Он вынул из кошелька одну монетку и бросил её на дорогу. Дорога была каменистая, и явственно послышался звяк.
– Отлично! – воодушевился Ходжа, – Обмануть тебя будет для меня делом нетрудным. Ты вообще-то в деле плутовства немногого стоишь.
– Давай, обманывай, – усмехнулся Безбородый, – я готов. И вот что я тебе скажу: обманешь меня – получишь в награду вот этот кошелёк до последней таньга. Ну а ежели не обманешь – то ты мне тогда в пояс поклонишься, как в деле обмана над собой сильнейшему.
Ходжа Насреддин кивнул в знак согласия. Он вытащил из сумы бубен и заговорщицки произнёс:
– Это не простой бубен. Он волшебный. Сейчас я при помощи его стану тебя обманывать. Считай, что ты уже обманут, Безбородый Обманщик!
И Насреддин, ударив пальцами в кожу бубна, забормотал дурным голосом какие-то витиеватые заклинания, стал, будто сумасшедший, бегать вокруг Обманщика и завертелся волчком с такой скоростью, что у того в глазах зарябило, и он чуть было в прострацию не впал от этой насреддиновской суеты.
Под конец Ходжа вылупил до отказа свои буркалы и зарычал повелительно съёжившемуся Безбородому:
– Отдавай, несчастный, мне своего коня! И халат тоже отдавай! И кошелёк в придачу! А сам ступай отсюда с миром на все четыре стороны!
Безбородый расхохотался. И пока Ходжа Насреддин отдувался там и вытирал с лица пот, он ему вот что сказал:
– Ничего у тебя не вышло, Ходжа! Не на того напал. Не отдам я тебе ничего. Прибереги свои заклятия для кого-нибудь подурнее меня.
– Да, – раздосадовано оглядел свой бубен Насреддин, – не получилось. Ты видно и впрямь в деле обмана посильнее меня будешь.
И он начал быстро и низко кланяться Безбородому, всячески его притом хваля и возвышая.
Безбородый Обманщик был очень доволен. Он уселся на своего коня и поехал в Бухару, насвистывая и напевая.
Однако, отъехав уже на порядочное расстояние, он вдруг ударил себя по лбу, сказал «Шайтан!» и, развернув коня, поскакал обратно. Ходжи Насреддина на прежнем месте уже не было. Безбородый тщательно осмотрел дорогу, но, не обнаружив нигде золотой монеты, поскакал вдогонку за Ходжой.
Вскоре он его догнал и, быстро соскочив с седла, воскликнул:
– Ты действительно величайший плут, Ходжа Насреддин! Лихо ты околпачил меня на одну монету. Видать, я и взаправду немногого в деле плутовства стою. На вон, держи мой кошелёк – ты его выиграл у меня по праву!
Ходжа Насреддин усмехнулся, принял у Безбородого кошелёк, а потом и говорит:
– А ведь я твоего золотого не брал, Безбородый Обманщик.
– Как это?! А кто же тогда брал?
– Да какой-то бродяга, когда я там обедал.
– Так что же – выходит, я отдал тебе кошелёк зря?
– Э, нет! Всё было мною просчитано до самого конца, и то, что ты отдашь мне свой кошелёк, я знал с самого начала.
И Ходжа Насреддин поведал поражённому Обманщику следующее:
– Когда ты бросил за спину золотой, я сделал всё, чтобы отвлечь тебя и заставить тебя на время позабыть о нём. Для этого я и устроил весь этот балаган с бубном и танцами. Когда ты довольный уехал, я, зная твой нрав, был уверен, что ты вернёшься. Ибо ты так и не мог поверить в столь лёгкую победу надо мною, и напряжённо думал, не дал ли ты какого маху. Так ты вспомнил про брошенную тобою монету и сообразил, что я околпачил тебя на один золотой. Как человек слова, ты не мог не вернуться, чтобы отдать мне долг чести. Однако ты не мог предугадать, что я не возьму монеты, а дождусь, пока её подберёт кто-нибудь другой. Выходит, что я обманул тебя, фактически не обманывая. Ты сам отдал мне свой кошелёк, и я его у тебя не просил. А представляешь, что было бы с тобою, если бы я и впрямь захотел тебя обмануть?!

Мудрый и умный.

У Ходжи Насреддина спросили: а чем умный отличается от мудрого?
– Умный способен на многое, – ответил Ходжа, – кроме одного: быть мудрым. А мудрый достаточно умён для того, чтобы казаться иногда дураком.

Самое дорогое для человека.

У Ходжи Насреддина спросили: а что для человека самое дорогое – деньги, власть или удовольствия всякие?
– Самое дорогое и важное для человека, – ответил Ходжа, – это знания. Ибо знающий непременно добудет для себя всё, что ни пожелает, в том числе и ту ерунду, которую вы перечислили.

Самая правильная вера.

Однажды после посещения мечети у Ходжи Насреддина спросили: а вот какая вера изо всех самая правильная – наша, или может какая-либо другая?
– Самая правильная вера та, при которой все люди верят другим людям, будучи уверенными, что их никто и никогда не обманет. Но такой веры, увы, на Земле пока нету.

О любовных занятиях.

Как-то раз друзья решили подшутить над Ходжой Насреддином. Они спросили его:
– Слушай, Ходжа, а вот как ты считаешь: для мужчины приятнее, когда женщина при любви растопыривается – или когда она оттопыривается?
Ходжа Насреддин усмехнулся.
– Видите ли, если у пыряльщика с пырялкой всё в порядке, то каким способом он станет пыряться не так уж важно, а если его пырялка утеряла упругость и прыть, то как ты ни оттопыривайся и не растопыривайся, а дело-то – пр-р-р-р-р!!!
И Ходжа Насреддин печально развёл руками.

Быстрый ишак.

Однажды Ходжа Насреддин сидел с друзьями в чайхане. Между делом зашёл разговор и о конях. Все стали вспоминать, какими резвыми скакунами они владели.
Один говорит:
– Мой вороной скакун – ну, вы его все помните! – мчался повровень с ветром.
Другой говорит:
– А мой – ну тот, буланый, – даже и ветер обгонял!
Тогда третий усмехнулся высокомерно и говорит:
– А мой жеребец – вы его, правда, не знаете, я имел его в других краях, – скакал до того стремительно, что меня самого с седла ветром сдувало.
Дошла очередь что-то сказать и до Ходжи Насреддина. Обвёл он взглядом притихших друзей, да и говорит:
– А мой ишак – ну, тот самый, о котором все знают, – совершенно спокойно догонял любого скакуна. Даже самого быстрого в мире!
– Врёшь! Не может такого быть! – заорали возбуждённо друзья, – мы этого твоего ишака помним – он же был тихоходнее черепахи!
– Говорю как было, – невозмутимо отвечал Насреддин, – Ещё как догонял… Не догнал просто ни разу.

Хвала Аллаху.

Ходжа Насреддин слыл большим вольнодумцем. И духовные и светские власти считали его опасным смутьяном. Как-то раз один хитрый и высокомерный мулла решил вывести Насреддина на чистую воду и обвинить его в безверии и богохульстве. При большом скоплении базарного народа он спросил у него:
– Скажи, Ходжа Насреддин, а как правильно нужно хвалить Аллаха?
– Хвалить Аллаха, – заявил мгновенно Ходжа, – нужно единственным способом – своими добрыми и справедливыми делами.
– И что же, – продолжал мулла, – слова в этом деле совсем ничего не значат?
– Ни капельки! – отрезал Ходжа.
– Да ты же неверный! – заорал в негодовании мулла, – Ты неискоренимо опасный богохульник!
Ходжа Насреддин рассмеялся. А потом спрашивает у своего соперника:
– А ты сам-то за кого стоишь: за Аллаха – или за шайтана?
– Конечно, за Аллаха! – гордо подбоченился мулла, – Какие тут ещё могут быть сомнения!
– Ага. Ясно. А вот скажи, Аллах, он прямой, сильный и твёрдый – или кривой, слабый и мягкий?
– Хм! – растерялся мулла, – Безусловно… он прямой, сильный и твёрдый. А что?
– А шайтан тогда какой?
– А шайтан… наоборот.
– Вот так и наши руки. Они сотворены прямыми, сильными и твёрдыми. Значит, в них живёт сам Аллах. А язык совсем наоборот – он кривой, слабый и мягкий. Значит, в нём обитает шайтан. Ты что же, считаешь нашего Аллаха дураком, который вместо добрых дел, творимых нашими руками, должен верить колебаниям воздуха лживого и непостоянного людского языка? Да ты сам, оказывается, настоящий безбожник и смутьян!
Народ поднял спесивого муллу на смех, и тот с великим позором удалился оттуда восвояси.

Ходжа Насреддин и Багдадский вор.

Багдадский вор обокрал сокровищницу самого халифа. Однако вскоре ему повстречался Ходжа Насреддин, который выиграл у него в кости все украденные сокровища до самой последней жемчужины.
– Какой же ты всё-таки мошенник, Ходжа Насреддин, – начал плакаться ему вор, – Халиф многие годы копил эти сокровища, а я даже жизнью своей рисковал, чтобы их у него украсть, тогда как ты – раз! – и за пару каких-то часиков их себе заграбастал. Притом не рискуя и одним своим волоском.
– Видишь ли, Багдадский вор, – усмехнувшись, ответил ему Ходжа, – Я тут совсем не виноват. Это Аллах виноват, ибо Он такие правила мировой игры установил, в которой мы все играем отведённые нам роли. Вот скажи, откуда эти сокровища у халифа?
– Хэ! Он ограбил свой и чужие народы, и таким образом их приобрёл.
– Для кого приобрёл?
– Для себя конечно.
– Значит, он шкурник, получается?
– Ага.
– А ты для чего их украл?
– Чтобы их потратить…
– Для чьей пользы?
– Для своей…
– Тогда выходит, что и ты шкурник?
– Вроде того…
– Ну а зато я их у тебя выиграл, чтобы раздать самым бедным и нуждающимся. Получается, что халиф играет по жизни роль властительного злодея-грабителя, ты – роль безвластного злодея-вора, а вот я играю самую лучшую в мире роль – роль справедливого благодетеля, возвращающего награбленное их законным владельцам.

Причина веселья Ходжи Насреддина.

Люди спросили у Ходжи Насреддина:
– Послушай, Ходжа, а почему ты всегда такой весёлый? Мы вон тоже иногда веселимся, но куда чаще нам совсем не до веселья, а тебе и горе, и беды – всё по боку.
– А это потому, – ответил Ходжа Насреддин, – что я один по-настоящему богатый, а вы – все до единого бедные.
– Ничего себе богатый выискался! – подняли люди Насреддина на смех, – Это у нас хоть какое-то имущество да имеется, а у тебя же и нету ни черта.
– Хм, – усмехнулся Ходжа Насреддин, – Чёрта у меня и впрямь нету. Это вы им владеете, а он соответственно вами. А что касается моего богатства, то давайте немного рассудим. Вот скажите – я часть этого мира, или не часть?
– Ну, вроде часть, а как иначе…
– Значит, это мой мир по логике единства части и целого, да?
– Вроде да…
– Значит, и солнце тоже моё?
– Твоё.
– И месяц?..
– И месяц.
– И ветер?
– И ветер.
– И вода?
– Ага.
– И земля?
– Кроме той, что принадлежит хозяевам.
– И всё-превсё в этом мире, что ещё не заграбастали жадные ручонки этих самых хозяев?
– Наверное, так…
– Вот поэтому, друзья, я и весел, ибо слово «веселье» происходит от слов «всё» и «вся» – а вы нет, потому что вам принадлежат только лишь части и частички всего, а о целом вы даже и не помышляете. Выходит, что вы в той или иной степени бедны, а зато я богат истинно. Как же мне от осознания моего богатства не веселиться!

Умный или богатый.

У ходжи Насреддина спросили:
– А кто, по-твоему, лучше – умный или богатый?
– Умный бедняк гораздо лучше богатого дурака, – усмехнувшись, ответил Ходжа.
– Это почему же?
– Потому что от него людям польза, хоть может и маленькая, а от богатого дурака один вред, притом большой.
– Ну а если богач будет умным – что тогда?
– Хэ! – рассмеялся Ходжа, – Такого чуда в мире не бывало. Ибо даже хомяк делает себе запас зерна, который он съесть в состоянии, а богач, дай ему полную волю, весь мир, звёзды, месяц и солнце себе захапает, а всё равно ему будет мало. Нет, правоверные – умного богача под нашей луной не бывает!

В чём живёт Аллах?

Однажды двое рьяных правоверных заспорили – а в чём живёт Аллах? Один из них утверждал, что Аллах живёт в деньгах, а другой – что в страхе человеческом. Спорили они так, спорили и обратились к проходившему мимо Ходже Насреддину их рассудить.
– Вы оба неправы, – сказал им Насреддин, – и оба далеки от истины. Вот представьте себе, что у вас попал в беду горячо вами любимый человек. Так вот, чтобы его вызволить из беды, вы отдадите все свои деньги и преодолеете любой страх, даже и страх самой смерти. Получается, что именно любовь всего сильнее, а в том, что всего сильнее, и обитает сам Аллах.

Самый удалой.

Как-то раз друзья Ходжи Насреддина, все уже слабые старики, начали вспоминать молодость и хвастаться своими славными подвигами.
– Я, – сказал один из них, – мог с лёгкостью отмутузить троих здоровых молодцов.
– А я, – вторил ему другой старикашка, – и с пятерыми, бывало, справлялся.
– Э! – презрительно воскликнул третий драчун, – А я и дюжину, случалось, расшвыривал как каких-нибудь паршивых собак!
Дошла очередь поделиться своими воспоминаниями и до Ходжи Насреддина.
– Ну а я, – заявил он, зевая, – против целой огромной толпы мог выступить, а всяких буянов, вроде вас, в ней было прямо бессчётно.
– Ну, ты и даёшь – против толпы! – не поверили ему приятели, – Да это вообще никому на свете не под силу!
– Точно мог!.. – подтвердил своё утверждение Насреддин, – Не хотел просто, а так – да раз плюнуть.

Насреддин и султан.

Однажды, когда Ходжа Насреддин стал старым, его поймали слуги султана и заточили в тюрьму. На следующий день султан приказал его доставить во дворец, чтобы лично убедиться в поимке своего врага и насладится его унижением. Насреддин был в оборванном халате, а его руки и ноги сковывали цепи, так что он едва шёл. А султан гордо сидел на золотом троне и был окружён сановниками и разными прихлебателями. Ходжа Насреддин как всегда был весел и улыбчив, а султан являл собою вопиющую суровость и глядел на узника нахмуренно и устрашающе. Посредине зала Ходжа запнулся о свои кандалы и растянулся на полу. То видя, все рассмеялись, не исключая и самого султана.
Отсмеявшись, он вновь посуровел и сказал Насреддину:
– Ну что, адское отродье – попался?! Сегодня ночью тебя подвергнут жестоким пыткам, а завтра ты умрёшь страшной смертью! Трепещи, нечестивец – тебя ждёт ещё и геенна огненная, в которой ты пребудешь вечно!
Услышав эти нешуточные угрозы, Насреддин улыбнулся шире прежнего и так ответил владыке полумира:
– Я старый человек, и смерть меня не страшит. Мы с этой вредной старухой давние знакомые. Ты же знаешь, великий султан – меня уже много раз казнили. Эмир бухарский однажды утопил меня в арыке, персидский шах повесил как собаку, халиф багдадский бросил на съедение тиграм и львам, а ходжентский хан приказал меня закопать в землю. И всё-таки я остался жив. Возможно, я и сейчас останусь живым, как и в прежние свои смертные приключения.
– Хм! – усмехнулся султан, – И как ты объяснишь собственную сверхъестественную неуязвимость, а?
– Мне кажется, – ответил ему Ходжа, – что тут дело вот в чём: я вовсе не адское отродье, как ты только что красочно выразился, а совсем даже наоборот.
– Вот как! И почему ты так думаешь?
Ходжа Насреддин пожал плечами.
– Не знаю, великий владыка, – сказал он с сомнением, – смогу ли я тебе это понятно объяснить… Видимо, тебя учили плохие учителя, и я тут уже ничего не смогу поправить.
Вокруг послышался осуждающий негодующий ропот. Однако султан громко расхохотался.
– Да, Ходжа Насреддин, – сказал он важно, – я слышал, что ты слывёшь большим мудрованом. Просвети, пожалуйста, и нашу тёмную душу, а мы тебя внимательно послушаем. Спешить-то нам вроде некуда.
– Изволь, – быстро согласился Ходжа и спросил у султана: Вот скажи мне, великий султан: рай, который создан Аллахом, он светлый, радостный и весёлый – или тёмный, печальный и ужасный?
– Хм, конечно же, он светлый, радостный и весёлый! Какие здесь ещё могут быть сомнения!
– Тогда каков ад?
– Ад тёмный, печальный и ужасный.
– Значит, рай душу исцеляет и радует, а ад её калечит и мучает?
– Да.
– А как ты полагаешь, владыка, если бы рай захватил ад, то какие бы порядки он завёл в захваченном месте: райские – или адские?
– Что за глупый вопрос – безусловно, райские!
– А если бы ад захватил рай, то какие бы он в захваченном месте устроил порядки?
– Адские. А что?
– А скажи, известно ли тебе, чтобы я за свою жизнь кого-то убил или замучил?
– Мне это не известно. Ты опасный смутьян, но не мучитель и не убийца.
– Скажи, а сколько человек ты приказал замучить и убить?
Султан смутился.
– Ну-у… – пожал он плечами, – Таких было много. Но это были преступники.
– Получается, что я несу людям радость и веселье, а ты – смерть и мучения. Значит, я есть частица рая на земле, а ты, к прискорбию моему – частица ада. Даже войдя сюда, я смешно упал и подарил вам немного веселья, а ты, султан, сразу же принялся меня стращать и угрожать мне муками и смертью. Выходит, что именно ты есть частица и отродье ада. И мне жаль тебя, ибо подобное идёт к подобному. Меня после моей смерти ждёт рай, а тебя – ад. А если ты сейчас вновь станешь мне угрожать, то этим лишь подтвердишь мои слова. И пусть кто-либо из твоего высокоучёного окружения логически меня опровергнет.
Султан вскочил с золотого трона в большом гневе и волнении, а потом медленно сел обратно. Он не нашёлся, что ответить своему пленнику. А потом он потребовал у своих советников и сановников, чтобы кто-то возразил хитроумному Ходже. Однако, кроме проклятий, ругательств в адрес Насреддина и всякого заумного бреда султан так ничего и не услышал.
И тогда он повелел освободить Ходжу и приказал дать ему охранную грамоту, запрещавшую кому бы то ни было причинять ему вред. После этого Ходжа Насреддин поселился в пределах султаната и доживал свои дни в полном спокойствии, мире и ладу с окружающими.

Дух Насреддина.

В глубокой старости Ходжа Насреддин ходил согнувшись в три погибели.
– Что, Ходжа, – решили посмеяться над ним базарные завсегдатаи, – к земле уже клонишься, к родному праху, да?
– Нет, – отвечал им Насреддин, – это моё бренное тело кланяется моему вечному духу. Всю жизнь оно отчаянно боролось с ним, пытаясь удержать его в своих тесных оковах и, наконец, поняло что проиграло. Скоро моё тело возвратится в прах, а мой дух расправит свои широкие крылья и воспарит на небо, к Аллаху. Вот тело и кланяется духу, признавая его полное превосходство над собой. 02.04.2015

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.