Борщ как оружие пролетариата

Эта суповая история произошла в Алма-Ате в 1988 году.
Мы собрались вчетвером у Игорька, в его полуторке на первом этаже в районе вокзала «Алматы-2». Повестка встречи оригинальностью не отличалась: посмотреть видики и вкусить раков с пивом. За раков отвечал Игорек, это, так сказать, являлось его дружеским бонусом в дополнение к предоставляемой площади. Все остальное было за нами. Макс, работающий в видеосалоне, притащил видик с фильмами. Булат, ночной сторож пивзавода, что на улице Гоголя, приволок пузатую канистру с пивом. Володя Архимед, как человек хозяйственный - хлеб, овощи и, мягко говоря, небрежно ощипанную курицу.
- Где ты ее раздобыл? – не удержался я, удивленный замухрышистым видом птицы.
- Там уже нет… - загадочно отмахнулся Архимед.
Вспомнились его жалобы на соседских кур, бесцеремонно топчущих любимый огород.
Со своей стороны, памятуя, что пиво без водки - деньги на ветер, я внес в общую копилку литр «Столичной» и какой-то острый салат, купленный в кулинарке на Джандосова. Вообще, водки я купил три бутылки. Но, наученный горьким опытом, одну спрятал в машине, зная наверняка, что выпивки не хватит, и меня, пьяного, уговорят поехать в «цыганторг».

Гвоздем застолья, конечно же, считались вареные раки! Они были единственным блюдом, кроме яичницы, которое Игорек мог приготовить с предсказуемым результатом. А после того, как он услышал от кого-то, что их надо варить с укропом, то углядел в этой кулинарной композиции и вовсе нечто сакральное и варку воспринимал как таинство. С видом одержимого алхимика колдовал он над дымящимся зельем. Скрюченными пальцами закладывал пучки с травой, отмерял жменями соль, и алчно таращился на дно кастрюли, словно пытался высмотреть сквозь пузыри свой волшебный камень. Трудно описать с каким благоговением он опускал шуршащих хитином членистоногих в кипящую соленую воду. Раки стреляли в него своими фасеточными глазами, хлопали в знак протеста хвостами и багровели от возмущения в бурлящем кипятке. Мистической птицей Игорек воспарял в клубах пара и вдыхал во всю силу легких чудный аромат, словно боялся упустить даже молекулу божественной амброзии. Мне же этот запах напоминал вонь грязных носков. Куда более пикантным блюдом я считал наблюдение за поваром. Это зрелище безотказно поднимало настроение.

Раков Игорек добывал на Книжевских озерах, за сорок километров от города, куда мотался на своей новенькой «Яве». С помощью нескольких раколовок и тухлых куриных голов за тройку часов он набивал объемный рюкзак. На обратном пути, по его словам, как вознаграждение за труды, получал от беспокойных десятиногих бесплатный массаж спины. Обходились раки Игорьку недорого: четыре литра дешевого в то время бензина и несколько часов праздного времени, которого у Игорька имелось вдоволь. Все это для нашего героя, человека практичного, считалось немаловажным.

Мой дружок по натуре представлял собой тип профессионального экстраверта. Сходился с людьми быстро, имел множество приятелей. Совершенно случайно все его знакомые оказывались людьми с «изюминкой». Игорьку почему-то больше везло на мясников, кладовщиков, ночных вахтеров и других достойных людей города из сферы торговли и распределения. Эпоха тотального дефицита шла лишь на пользу моему дружку, и он умело извлекал из нее выгоду. Среди всех его знакомых лишь я, студент прохладной жизни, не относился к категории «изюмительных». Мой статус скорее подходил под определение «душевного собутыльника». Мы познакомились в 14 лет, когда мой сводный брат притащил его на мой день рождения. После нашей первой встречи Игорек остался в восторге от моего исполнения уличных песен под гитару. По его словам, даже приобрел инструмент и пытался его освоить. Позже, когда я душевно вытягивал модных тогда «дорогих моих стариков», Игорек, если находился подшофе, мог пустить скупую слезу. Впрочем, определенный плюс у меня имелся – в то время я единственный из нашей компании катался на новеньком ВАЗ-21061.

А еще, к большой нашей зависти, Игорьку везло на красивых девушек. Его всегда окружали высокие и стройные пассии, как правило, блондинки. Меня всегда удивляло стоическое терпение, с каким они переносили его трудный характер. А заходов, особенно после перебора, у дружка хватало. Бывало, Игорек путался в чувствах и времени, и у порога его берлоги одновременно сталкивались несколько не подозревающих о своих соперницах девиц. Скандалы возникали жуткие, часто переходящие в порчу внешности и имущества «изменщика». При всех этих мексиканских страстях Игорек вовсе не походил на мачо. Он представлял уменьшенную до ниже среднего копию ныне покойного Ромы Трахтенберга, включая живот, манеру разговора и даже тембр голоса. С той разницей, что вместо козлиной бороденки и оранжевой шевелюры имел красивую ухоженную бороду «а-ля былинный богатырь» и волнистые светлые локоны. Коллективные приватные гадания по поводу лямурной востребованности нашего дружка как-то подытожил Архимед: «Жалом берет!».

Но вернемся к тому, с чего начали – к нашей компании. Мы ощущали приятное возбуждение предстоящими удовольствиями и намеревались продлить их до следующего вечера. Так сказать, дружеский суточный видеозапой, действо, популярное в ту пору в кругах бездельников, какими мы были. Тут надо рассказать о том, что в части музыкальной аппаратуры Игорек всегда шел в авангарде. Именно у него я впервые услышал качественное звучание фирменных пластинок и влюбился в звук. Хотя с появлением мотоцикла интересы моего друга сместились, и он многое распродал, в описываемый день у него на черной лакированной тумбе красовался катушечный «Шарп», стоваттный усилитель «Бриг», а на полу, на специальных гнутых подставках, задранные словно гаубицы, угрожающе торчали мощные колдовские колонки «Сансуй-90» с белыми, как парус, динамиками. Опережая время, Игорек уже тогда подключал всю эту артиллерию к телевизору и сотворял некий прообраз домашнего кинотеатра. Фильмы мы смотрели на громком «мясном» звуке, поэтому приходилось закрывать балкон, окна и даже задвигать их шторами, дабы беспокойные соседи не мешали впитывать забугорную субкультуру. Помню, мы даже подпрыгивали, когда в особо напряженном месте на нас кидался очередной монстр или смыкались перед носом чудовищные челюсти акулы-людоеда. А фильмы ужасов слабонервный Вова Архимед смотрел не иначе, как затыкая уши и закрывая глаза в особо страшных местах.

Вы спросите, а где же борщ?

Борщ вызвался приготовить я. К полуночи от раков остались лишь осколки панцирей, выдернутые ножки и раздробленные клешни. Молодым организмам требовалось подкрепиться. Холодильник мы подчистили, в нем осталась лишь эксклюзивная курица и овощи. Среди зелени я заприметил кочан капусты. Картошки у Игорька оказалось немного, но для жидкого горячего вполне хватало. Покумекав, я понял, что борщ сам просится в кастрюлю.

В нашем кругу я имел реноме неплохого повара. Готовить не боялся и часто добровольно брал кулинарию на себя. Борщи я научился варганить у своей бабушки, которая много лет проработала поваром в ресторане «Туркестан». Моя идея прошла на ура. Оказалось, что все просто обожают борщ! Я распределил обязанности и приступил к делу. Пока я ощипывал и опаливал на газовой конфорке таинственную курицу, Була уродовал тупым ножом картофель, Архимед, чертыхаясь и брезгуя, отмывал грязную кастрюлю, Макс прибирался в зале и раскладывал по коробкам просмотренные видеокассеты. Лишь беззаботный Игорек, уже расслабившийся до любимой формы одежды - семейные трусы навыпуск - лоснился породистым торсом и веселил нас солеными анекдотами про женщин. Он бесконечно путался под ногами и лез с дурацкими советами. Мне это надоело, я попросил его поставить какой-нибудь хороший «хард» и выгнал из кухни.

Забросив птицу вариться, я нарезал капусту и занялся зажаркой. На масле спассеровал лук до золотистого цвета, затем бросил туда соломкой нарезанную свеклу. Нашел на дне холодильника крупные увядшие помидоры и тоже пустил в дело. Потушив несколько минут, добавил томатной пасты. Когда зажарка набрала нужную густоту, кинул немного чеснока, закрыл крышкой сковороду и отложил в сторону. Блюдо вышло на финишную прямую. То, что его ждали, было понятно из разговоров, доносившихся из зала. Все говорили только о борще. Я вывалил зажарку в куриный бульон, бросил зелень, лаврушку и выставил огонь на минимум. Мои товарищи уже очистили стол, предусмотрительно нарезали хлеб. Толпа слушала манфредмановский «Angel Station» и маялась в предвкушении. На стенных часах показывало три часа утра, когда я внес пятилитровую кастрюлю с супом. Борщ и вправду получился ароматным. От меня не укрылось, как беспокойно заходили ноздри присутствующих. Все потянулись на запах.
- Борщ должен настояться минут десять, - важно заявил я, чувствуя урчание в желудке.

И вот в эти-то десять минут все и произошло. Макс принялся вставлять в видик кассету и между ним и Булой завязался спор по поводу дальнейшего кинорепертуара. Була заявил, что его уже достали «Зловещие мертвецы». По его мнению, этот фильм не для борща, он портит аппетит. Как альтернативу предложил осточертевший «Коммандос» с непобедимым Шварцем. Макс изобразил рвотные позывы. Встрял Архимед и, глотая слюни, стал горячо лоббировать новый фильм с Индианой Джонсом, которого он еще не видел, аргументируя, что принимать пищу нужно в хорошем настроении. Пока шла тройная перепалка, Игорек вдруг насторожился. С задумчивым лицом он раздвинул толстые шторы и вышел на балкон. И вот тут-то раздалось:
- Э-э, педрила, ты чё делаешь?! – взволнованно бросил он в темноту. Голос его прозвучал столь выразительно, столько боли и трагизма было в нем, что мы невольно замерли.
- Пошел нах..! – отчетливо и дерзко вернула улица.
В комнату ворвался вопль нашего друга:
- Пацаны! Мою «Яву» грабят!

Толкая друг дружку, мы кинулись на балкон. Онемевший, с выпученными глазами, Игорек напоминал потрясенного сфинкса. Лишь колеблющиеся под легким ветром фалды трусов оживляли композицию. Его рука, согнутым в орлиный клюв перстом, указывала куда-то вниз. К нашему удивлению, под балконом мы увидели двух парней славянской наружности, похожих на работяг из окраин. Один судорожно пилил цепь ножовкой по металлу, другой крутил головой, видимо, отвечая за безопасность. Этой цепью Игорек, памятуя пословицу про Аллаха и верблюда, приковывал своего железного друга к балкону. Как оказалось, не зря. Причем, второй ворюга был тот еще дерзкий бродяга! Ничуть не смущаясь появлением нашей достойной компании, он с циничной ухмылкой пялился на нас и деловито поторапливал дружка. Драматизм ситуации состоял в том, что угонщики копошились на расстоянии плевка, но достать их не представлялось возможным - балкон и окна закрывали мощные решетки.
Я посмотрел в обезумевшие глаза своего друга и живо представил, что у него на душе. Фраза «мою «Яву» грабят!» говорила сама за себя. Мотоцикл являлся его гордостью, верным боевым товарищем. Да и стоил немало. Игорек был способен пережить ядерную зиму, но только не открытое похищение своей кровной собственности. Попахивало святотатством!

- Убью! А-а-а-а! – взревел очнувшийся Игорек и галопом поскакал к выходной двери. Его трусы развивались словно как боевой стяг, призывая к сражению до последней капли крови. В предвкушении справедливой расправы над иродами, мы ватагой кинулись за ним. Я успел заметить, что кровожадный Була прихватил нож со стола, а субтильный Макс тяжелую оловянную поварешку. Очкарик Архимед маниакально повизгивал, я кричал дуром. Еще несколько минут назад добродушные и ленивые, мы возжелали крови!

Вдруг нас остановила неподвижная, словно скала, дверь. Она не открывалась! Здоровяк Була попытался сокрушить и лишь помял плечи. Приложились все, но железная дверь держалась на славу. Недаром наш дружок всегда хвалился, что отвалил за нее немалые деньги. Поняв, что снаружи нас заблокировали, мы развернулись к балкону. Игорек, возможно, впервые в жизни решил поискать сочувствия у милиции. Но едва он закрутил телефонным диском, как тут же запустил трубкой в стену.
- Линия не работает!

Мы сменили тактику и вступили в переговоры: приглашали парней за наш гостеприимный стол, предлагали откупные, ссылались на знакомство с криминальными личностями. Ночные робингуды лишь усмехались и продолжали свое черное дело. Рассвирепевший Була кидался на решетку, словно загнанный лев. Находчивый Макс пытался ранить ближайшего, что орудовал ножовкой, острым концом швабры, но не доставал. Мы с Игорьком возопили к домовой общественности. Как назло, обычно скандальные соседи, словно вымерли. Застенчивый книгочей Архимед, в отличие от нас, действовал с наибольшим эффектом: он так мастерски и далеко метал слюну, что, к нашему удовольствию, пару раз достал даже второго. Тот, к нашей досаде, отвечал с точностью верблюда. Мы изощрялись в придумывании мести, грозили ужасной карой... Тут, к нашему ужасу, перепиленная цепь упала на землю. К счастью, предусмотрительный Игорек не поленился опутать ею колеса. Жулики в последнем броске кинулись к мотоциклу. Еще пару секунд - и красный скакун уйдет в другую конюшню.

И тут на авансцену вступил Его Величество Борщ!
Мы даже не заметили, как исчез Игорек. А вот появление его было из категории незабываемых.
- Разойдись, пацаны! – услышали мы за спиной.
Вид мчащегося, как носорог, с дымящейся кастрюлей Игорька по сей день хранится в моей памяти. Едва мы успели отпрянуть от решетки, как взбешенный хозяин похищаемого имущества опрокинул все пять литров наваристого кипятка на бедовые головы честных угонщиков. Такой подлости, от нашей, запертой в клетке стороны, они не ожидали. В мгновенье ока мой борщ окрасил ворюг жирным кумачом и усыпал овощными ингредиентами. Несчастные издали предсмертные крики!
Борщ, в который каждый из нас вложил труд и частицу души, - борщ, о котором так мечтали страждущие молодые желудки, - спасительный борщ, минуя наши тарелки, одной фантастической порцией поразил неприятеля! Враг впал в агонию. Мы наслаждались невиданным зрелищем! С неимоверной скоростью, словно защищаясь от пчел, парни с ненавистью стряхивали с себя овощной смак, разгоняя руками клубы пара.
- Вы чё, уроды?! Вы чё вытворяете-то?! – скулили ворюги, чуть не плача, не забывая крыть нас по четвертое колено. Мы отвечали гомерическим хохотом.
Дом ожил.
- Круто, - скупо, по-мужски, похвалил кто-то сверху.
- А пахнет-то как аппетитно! Чем это вы их? – живо поинтересовались сбоку.
- Игорь, когда все это прекратится?! – скрипел невидимый старушечий голос.
- Меня тут грабят, а я что, должен гимн СССР петь?! – азартно перепирался наш дружок.
- Уже вызвали милицию! – поддержали нас невидимые добрые голоса из соседнего подъезда.
Почти весь дом занял удобные места в ожидании драматического финала.
Мотоцикл угонщиков уже не интересовал. Надо было уносить ноги и зализывать душевные раны. Пообещав в скором будущем вернуться и вступить с нами в жестокую половую связь, незадачливые воры растворились в ночи.

В дверь позвонили соседи. Оказалось, что нас подперли мощной доской, а телефонный провод обрезали. Стало ясно, что похитители готовились. Растроганный Игорек принимал поздравления и всех приглашал отметить победу. Красная блестящая «Ява» перекочевала в квартиру, заняв треть комнаты. Мы смеялись, обмывали приключение и доедали все, что можно еще съесть. Примерно в пять утра, перед рассветом, пришла еще одна приятная новость: на балконе обнаружилась немного затоптанная, чумазая, но вполне съедобная курица.
О, боги! Мы благодарили их за такой подарок! Верную птицу мы отмыли под струей воды и она послужила замечательной закуской к моей третьей, припрятанной в машине бутылке.

PS. А милиция, кстати, так и не приехала. 22.03.2015

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.