Любовь - не картошка.

Любовь – не картошка
Юмористически-фантастический рассказ.


— А ты знаешь, Робин, что наша Ника, из четвёртого блока, наконец-то разрешилась от бремени и принесла малышку?, — спросил Мобин, робот-смотритель у робота-уборщика Робина.
— Да, вообще-то, краем уха и слышал. Что-то такое мне Нобин говорил, мол, хлопот у него прибавилось. Ну, и как самочувствие новорождённой?, — в свою очередь сказал Робин.
— Великолепно! Не слезает с живота своей матери Ники, уже сосёт молочко. А сама-то – просто загляденье: вихрастенькая, блондиночка-альбиносик, ноготочки маленькие, реснички миниатюрные, глазки голубенькие, попка розовенькая, в общем – ангелочек в юбочке, — повосторгался Мобин.
— А как её-то нарекли? Наверно, как-то необычно, раз блондинка-альбинос?, — заинтересованно спросил Робин.
— Да, по-простяцки, как-то получилось у Нобина и нашего шефа из людей Александра. В общем – Мика, почти, как и мать. Ведь, у наших шимпанзе, да и у нас роботов, что смотрителей, что уборщиков, что просто работников имена не очень-то и разнятся, — сообщил с незначительной ноткой грусти Мобин.
— А к мамаше с дочкой-то, хотя бы поглазеть пускают?, — поинтересовался Робин, — А то может и карантин объявили?
— Пускают, пускают. Правда приближаться не дают, может какая там инфекция выскочит, особенно от уборщиков, но полюбоваться и дать гостинчик можно, — сообщил Мобин, — Так, что если есть желание, то давай сходим, угостим.
— Да, я то уж, как-то и управился со своим блоком, и, после того, как помоюсь и переоденусь, то буду готов и на экскурсию сбегать. Не каждый же день у нас малышки появляются!, — сообщил о своём согласии с Мобином робот-уборщик.
— Ну, ладно, уж там, давай … закругляйся и айда в буфет за бананчиками, апельсинчиками, ну можно ещё и штук несколько абрикосиков захватить для новоиспечённой мамочки, — почти поторопил Робина робот-смотритель.
Роберт прибирался у орангутангов и, в общем-то, несколько и восхищался их умом и сообразительностью, хотя характеры встречались разные и некоторые довольно несносные.
Роботы помылись под горячим душем, с дезинфицирующей жидкостью, просохли под фенами, переоделись в чистую одежду и подались в буфет, отовариваться; с пустыми же манипуляторами идти, как-то и неудобно.
В буфете, оставив некоторое количество кредо-бонусов, они набрали фруктов, конфет, йогуртов – для мамочки с дочкой, взяли ещё пол-литра питательной жидкости для роботов и смазки – себе и Нобину; раздавить на троих по случаю прибавления семейства питомника—подготовителя обезьян для последующего помещения, кого в естественные условия – это бракованных, а кого и в обучающие лаборатории.
Ходьбы до четвёртого блока, где обитали мама-Ника и дочка-Мика, было всего пару минут; лаборатория-то была провинциальной …И, вот подойдя к клетке с Никой и Микой, где копошился Нобин – робот-уборщик в четвёртом блоке, и так же, как и Робин – подчинённый у робота—смотрителя Мобина; наша компания поприветствовала Нобина манипуляторапожатием и уставилась на маму с дочкой.
— Вы ж так особенно не глазейте, своими-то видеокамерами, а то говорят, что можно и ими сглазить, — шутливо дал предостережение Нобин, — А впрочем, чем не загляденье? У шимпанзе, вообще, раз на десять-пятнадцать тысяч рождаются альбиносики! Вот я, то только, что и одел на Мику чёрненький подгузничек-памперс, для контраста и красоты во всём её проявлении, нихай она себе пописается, да покакается в него …
— А я смотрю и Ника в подгузнике, только розовом… Что, так и не смогли приучить к унитазу?, — спросил Робин у робота-смотрителя Мобина.
— Да, нет … просто, похоже, что она стесняется садиться на толчёк, и терпит до самой темноты, а потом и гадит по углам, — сообщил Мобин и переключился на Нобина, — Слышь-ка, Ноби, мы вот тут гостинчик принесли для семейства, да и себе пузырь прихватили … Ты, как? Третьим будешь? А то, ведь, день рождения надо отметить, мы то – не чужие. Так, что покажи-ка Мику, во всём её очаровании.
Нобин оставил в стороне совочек и метёлку и подошёл к Нике, у которой на животике пряталась дочка, протянул руки-манипуляторы к ней и заурчал нечто успокоительное; мол, все свои и даже родные и, не очень-то и обращая внимания на немного забеспокоившуюся Нику, забрал с живота последней младенца-шимпанзёнка.
— Боже ж мой, какая прелесть, — прошептал гость—Робин, увидев воочию Мику, и почувствовал, что всё – это навсегда, теперь он раб этой блондинки-альбиноса. В животе у Робина, под насосом-сердцем, толкающим в мозг-кристалл питательную жидкость, заиграло … диафрагма затрепетала и Робин понял: пропал робот-уборщик, пропал навсегда, теперь в худшем случае он – страстный поклонник, а в лучшем и весь, влюблённый в даму своего сердца, рыцарь.
— А можно её подержать на руках?, — попросился Робин, не сводя своих глаз-видеокамер с малышки, и с каким—то озабоченным трепетом в голосе, на который переглянулись Мобин и Нобин.
—Нет, нельзя!, — запретил Мобин, — Ты, хотя и при мне мылся дезинфицирующей жидкостью, но фильтры в лёгких-насосах чистишь один раз, по-утру! Да, и к тому же малышка может перепугаться незнакомого робота—дядьки. Так, что не только надышать можешь всякой гадости после своих взрослых орангутангов, но ещё и лишить сна на полночи Мику. Да, подожди не дуйся!, — чуть повысив голос проговорил Мобин, на надувшегося Робина, — Впереди у нас ещё три года, пока Мика не повзрослеет до девичества, ещё натешишься …, — дружески-успокоительно, похлопав по плечу Робина, закончил Мобин, — Лучше раскрывай свой баул с гостинцами, да и побалуем Нику, может у неё и молочко станет для Мики послаще …
Роберт, немного обиженно повздыхав, достал банан и апельсин и передал Нобину, который, подозрительно косясь на Робина, угостил Нику, предварительно отдав ей новорождённую девчонку-шимпанзёнку.
— А давайте-ка закругляться, айда на свежий воздух… Пузырь приговорим, — предложил старший в компании робот-смотритель Мобин.
Робин с Мобином подождали пока Нобин помоется и приведёт себя в порядок, потом вся троица вышла из лаборатории и прошла к парку роботов,
где расположилась в одной из беседок со скамейкой.
— Стаканов нет, так что придётся из горла, слава богу заразных среди роботов и не бывает, — откупорив бутылку с питательной жидкостью проговорил Мобин, как банкующий, — Давай Нобин, делай первый, ты у нас вроде, как именинник, — подал распечатанную пол-литру Мобин.
Надо сказать, что питательная жидкость для роботов высшего класса, к которому относилась загудевшая тройка, оказывала своеобразное действие на искусственно-интеллектуальный кристалл роботов; они на несколько минут, пока длится всасывание и усвоение этой жизненно важной для роботов жидкости, обалдевали: кружилась голова, глаза сводило поволокой, роботам даже хотелось станцевать, какого-нибудь гопака…
Нобин, отхлебнув из бутылки примерно третью часть, передал её Мобину, как самому старшему в группировке, однако, тот, сказав, что сегодня рулят уборщики, передал её Робину, который, как заправский человеческий алкаш, раскрутил в бутылке жидкость и вылил часть её себе в глотку, после чего и отдал остатки Мобину, который, даже и не глотая, опрокинул почти опустошённый пузырь, себе в рот.
Посидев пару минут под небольшим кайфом, роботы достали сигареты с заправским название – «Козырные», одни из самых любимых и распространённых среди роботов. Как ни странно покажется непосвящённому, но роботы не только любили бухнуть, однако, также и покурить, а дело в том, что табак содержит хотя и мизерное, но всё же определённое количество радиоактивных, тяжёлых металлов, в частности, полония-210, и так, вот эта незначительная радиоактивность, вызывала в мыслящем кристалле робота волны «северного сияния» и искорки перед глазами—видеокамерами.
— Ну, ладно, поели, попили … пора и честь терять, — запутался в человеческих половицах Мобин, или специально исковеркал, — Пора на общество поработать!
Хотя роботам и выделялось свободное время, особенно роботам высшего порядка; там для приведения себя в порядок, посещения магазинов, приёма питательной жидкости и перекура, однако, роботам было не известно состояние сна, и поэтому, когда люди и животные отдыхали во сне, по-прежнему работали эти несколько часов; то подметали и мыли улицы городов и посёлков, то обслуживали автомобили и станки, то, что-то перерисовывали, да распечатывали.
Вот и Роберт с Нобином подались на общественные работы по ночной уборке улиц города в котором им сподобилось жить и работать.
Хмель и «северное сияние» у роботов—уборщиков уже прошли и тут у Робина в голове появилась мысль, как приблизиться к новорождённой обезьянке и быть с ней если и не постоянно, то во всяком случае достаточное время для зародившейся симпатии.
— Слушай, Нобин, а, что если я оформлю опекунство над Микой, ведь, роботам высшего порядка, таким, как я, ты и Мобин разрешено брать на содержание и воспитание животных, и даже в человеческих детских садах есть вторые воспитатели из роботов, — почти с дрожью в голосе спросил Робин своего напарника, — Ведь, ты же дашь мне свои рекомендации, а с Мобином и заведующим лаборатории Александром, я поговорю отдельно…
— Да-да, Робин, я заметил, как сверкнула молния между тобой и Микой, что ты не просто в восторге от Мики, как все остальные, а даже влюблён, — почему-то перейдя на шёпот, согласно закивал головой-кристаллом Нобин, — Что касается меня, то не сомневайся! Да и Мобин, вряд ли, подведёт, а вот Александр вызывает у меня сомнение, всё ж таки человек, а люди, в большинстве своём, как я не раз наблюдал, не предсказуемы в своих отношениях как к роботам, так и друг к другу…
Ночь для Робина, в работах по очистке родного города, пролетела как-то и незаметно; пора было и собираться на основную работу по ухаживанию за обезьянами в лаборатории высших рефлексов, как называлось место где трудилось с десяток роботов-уборщиков, со старшим роботом—смотрителем Мобином и несколькими десятками научных сотрудников из представителей человеческого животного мира.
Наутро Робин пошёл к своим орангутангам, прибирать их ночные испражнения мимо унитаза, да задавать им кормёжки на завтрак. Время шло, однако, для Робина – тянулось; все мысли были о Мике … И вот, после основной работы, перед принятием питательной жидкости на ужин, Робин зашёл в кабинет своего высшего начальника, заведующего лабораторией, Александра.
— Привет, шеф, дело наклюнулось, — с порога сообщил Робин, придавая себе более или менее развязный тон и позу для храбрости.
— Проходи, проходи, Робин, сигарету не желаешь? «Козырные», — благодушно предложил заведующий лаборатории, что для Робина явилось неплохим знаком, — С чем пожаловал? Что твои орангутанги пока не кусаются? Или драться лезут?
— Да, нет, чего уж там! На работе всё путём … Я вот по какому вопросу, — продолжал Робин, — Там, в четвёртом блоке, произошёл приплод; Ника принесла малышку … Микой назвали … Так … вот … я бы … того м… хотел … оформить опекунство над ней, — сначала замялся от смущения, а затем выпалил оконцовку фразы, уставив в потолок глаза-видеокамеры, мол, ему дело-то и нипочём, Робин.
— Ну-у-у … Робин, ты и даёшь! Она-то эта Мика ещё и младенец-то вовсе! А так желание похвальное! Опекунство я тебе не обещаю, надо, чтобы детёныш был, хотя бы подросткового возраста … Это раз … Во-вторых опекунство роботов над животными предусматривается, если эти самые собачки, да кошки там … хомячки … находятся в приютах … без хозяина-друга, или, вообще, в беспризорном состоянии … на улице … или там хозяин умирает и следить за беднягами некому! Однако! Однако … не печалься! Опекунство – пока нельзя, а вот попечительство я тебе позволяю. Можешь приходить в четвёртый блок к Нобину с Никой и Микой, да и заниматься шимпанзе сколько захочешь … конечно, не в ущерб твоей основной работе, а так, когда выпадет свободных несколько минут, — сказал ни «да», ни «нет» Александр на просьбу Робина и пододвинулся на стуле к столу, давая понять этим движением, что вопрос исчерпан и проблема решена, — Да, а сигарету-то возьми…
Роберт машинально взял сигарету, и даже забыв от волнения попрощаться, подался к Нобину в четвёртый блок, сообщить, что начальством дан «зелёный свет» на ежедневные и, по несколько раз, посещения.
Не доходя до четвёртого блока, Роберт завернул в буфет и набрал опять всякой вкусной всячины, благо получка была неделю назад и финансы не пели романсы.
— Ну, что был у Александра?, — даже не поздоровавшись, сразу же встрял Нобин Робину, — Получил добро на опекунство?, — продолжал Нобин и его гость, в лице Робина, почувствовал заинтересованное участие.
— Опекунство нет, а вот попечительство разрешено, — несколько печально махнул манипулятором Робин.
— Ну, вот и радуйся! Сперва будешь приходить за просто так, ну, там с гостинчиками, конечно, а по-о-отом, если Мику забракуют, альбинос всё-таки, так и заберёшь её себе в подружки, — развязно подмигнул глазом—видеокамерой Нобин, — А, пока давай, что прихватил в буфете … И тебе – сюрприз, можешь взять новорождённую на руки! Мне звонил Александр и сказал, чтобы состоялось первое знакомство, — опять подмигнул зелёным светом Нобин.
Робин отдал кульки и затоптался, как стреноженный жеребёнок. Нобин же, подошёл к Нике, прогудел нечто успокоительное и забрал с её живота малышку. Потом вышел из клетки и подал Мику в манипуляторы Робину.
Тот неумело обнял обезьянку и … почувствовал волны тепла и ласки, исходящие из этого крохотного комочка жизни, а дело в том, что у роботов высшего класса, к которому относился и Робин, предусматривалась в конструкции тела пьезо-электрическая кожа, то есть, при надавливании на неё, происходила выработка электро-разрядов, незначительной мощности, которые воздействовали на мысле-кристалл робота и вызывали различные реакции, что было предусмотрено конструкторами роботов для наилучшего согласования пальцев рук-манипуляторов, да и остального тела с окружающей средой.
— Ты ж возьми книжку какую специальную, да и выучи колыбельную, — из—за спины Роберта, опять почему-то шёпотом, предложил Нобин, — Будешь приходить на тихий час и перед ночью и убаюкивать. «Баю, баюньки, баю … не ложися на краю; придёт серенький волчок, да укусит за бочок», — знающе подпел Нобин, из рук Роберта и взял, как драгоценность малышку.
Стоит ли говорить, что Роберт в этот вечер был на седьмом небе от счастья, и даже высадил, одну за одной, полпачки сигарет.
И … потекли дни наслаждения для Роберта, у него даже осанка улучшилась: прошла сутулость, укрепился шаг, взгляд заискрился. Скоро уже можно было подкармливать малышку не только молоком матери, а и всякими фруктами, в виде пюре, и тут Робин заметил, что Мика, с особой охотой, поглощает картошку … Странно, конечно, чтобы тропическое животное поедало овощ средней полосы, да на вкус и цвет – начальника нет! И вот Робин, как-то преподнёс Мике, теперь уже жареного картофеля фри; Восторгов не было предела, Мика даже выплюнула зажёванный банан и накинулась на палочки хрустящей картошки…
Робин приносил Мике не только гостинцы, но и всякие игры, например, пытался обучить её игре в шахматы, однако, Мика не очень-то и реагировала на старания показать ей ходы, только, совала в рот фигурки, да и грызла их, выплёвывая древесную шелуху, а, вот, цветные пирамидки—кругляшки с дырочками посередине, надеваемые на маленький шест по порядку размерности, Мика освоила и частенько, в задумчивости собирала пирамидки. Мобин, с двух месяцев от рождения Мики, ведь, обезьяны развиваются очень быстро, гораздо быстрее человеческих детей, начал обучать её азбуке немых, и вот, Мика просит очищенный апельсин руками и глазами, Мобин даёт неочищенный, а она отвечает: «Нет, дай очищенный! …» и крутит указательный палец у виска.
Где-то через полгода, после появления Мики на свет, Робину разрешили совершать пешие прогулки с маленькой обезьянкой в городские парки и магазины. Робин купил детский двухколёсный велосипед, и Мика его освоила, рассекая по тропинкам парков и тротуарам, чем вызывала восхищения фланирующей публики. Робин тоже начал брать уроки азбуки немых у Мобина и переговаривался, через время, с Микой напропалую.
Время шло… Мика превратилась в обезьяньего подростка и Робин, да и Нобин с Мобином стали замечать, что ей, вот-вот, потребуется шимпанзе-самец. И вот, в один из осенних, ненастно-дождливых дней, после работы и занятий Микой, Робин пришёл к заведующему лабораторией Александру.
— Привет, начальству, разговорчик имеется, — прямо с ходу от дверей начал Робин.
— Привет, привет, труженикам метлы и совка, — ответил Александр и продолжил, — Что привело тебя, Робин, ко мне? Или наша подопечная Мика начала отказываться от жареной картошки?
— Да, нет, картошку, особенно жареную, она поглощает каждый день по несколько пакетов, даже на бананы и апельсины, не очень-то и смотрит, — отмахнулся Робин, — Тут дело такое! В общем, нашей девчонке …, наверное, уже в следующую весну потребуется мужик-обезьян … И, вот, я хотел бы, чтобы вы подсадили мой мыслящий кристалл какому-нибудь взрослому самцу шимпанзе в головной мозг… Ведь, я читал и по голографическому телевидению видел, что такие операции делаются, а я не просто в восторге от Мики, а люблю её, всем своим механическим насосом!, — выпалил Робин, то с чем пришёл.
— Х-м-м-м, — вздохнул Александр и встал из-за стола, что говорило об особенной важности разговора, — А кто тебе, Робин, сказал, что наша Мика – девчонка? Ты же ни разу не видел её без памперса! Мика – это Мик, мальчишка, молодой самец.
— ?!!!, — ошарашенно посмотрел на заведующего лабораторией Робин и рухнул на, заботливо пододвинутый Александром стул.
— Крепись, Робин, крепись!!!, — почти патетически воскликнул Александр, — Да, да!
… Мика – это Мик, мальчишка! И то, что ты наблюдаешь о половозрелости, так у молодых обезьян, будь то самочка, или наоборот мальчишка-подросток, реакции у них на начинающее взросление одинаковы: и позы, и стойки, и почёсывания!, — сообщил Александр и, обняв за плечи робота, заглянув в затуманенные глаза-видеокамеры, продолжал,— Раз уж ты пришёл сам, а то я уже хотел тебя вызвать к себе, раз дело зашло так далеко, тогда я раскрою все карты. Дело в том, Робин, опять же крепись, ты стал, как получилось – жертвой эксперимента! Дело в том, что наш головной институт, разработал программу по внедрению в мыслекристаллы роботов не только наиважнейшего и первого закона робототехники: не навреди человеку, но и внедрения в мозг робота любви, возможно и страстной, к человеку … и, как водится поставили эксперимент на обезьянах шимпанзе и … тобой, кстати – это дело случая что выбор пал на тебя … был жребий, честный и беспристрастный, и фортуна указала на тебя, а не на Нобина, или какого—либо ещё робота-уборщика. Кстати, и Нобин, и Мобин, в тайне от тебя были проинформированы, запрограммированы на неразглашение, и, вообще, осведомлены об эксперименте, который, как я думаю пора прекращать … и который, по всей видимости, увенчался успехом, — Александр опустил с плеч Робина руки, подошёл к столу и взял из пачки пару сигарет; одну себе, вторую роботу. Роберт машинально принял предложенную сигарету, а Александр поднёс включённую пьезо-зажигалку роботу, что говорило об особом расположении и уважении, и Александр продолжал, — То, что это был эксперимент, так Роберт знаешь же – все мы и ты и я и все роботы и все люди и все животные: все и вся – под Богом ходим, а пути его, как известно издревле, неисповедимы. И, вот, я думаю, что Бог, или, вообще, Высшая Божественная Сила, развивается со временем – более совершенствуется, что ли …Вот, смотри, в начале этой Высшей Божественной Силой были на Земле созданы простейшие организмы, ну, там амёбы, инфузории, вирусы, и никакой естественный отбор не привёл их к появлению более сложных организмов, просто Высшая Божественная Сила со временем усовершенствовалась, как изобретатель … и, вот, уже и бактерии и растения и всевозможные земноводные стали заселять Землю, а там и рыбы, и ихтиозавры, да динозавры, а по прошествии времени Высшая Божественная Сила доросла-развилась в своём изобретательстве и до млекопитающих, и до обезьян, в частности, и … наконец, после миллионов и миллионов, а то и миллиардов лет развития Высшей Божественной Изобретающей Силы и появился первый человек, который, созданный по образу и подобию Бога, и сам начал изобретать; сначала простейшие орудия труда: топоры там, молотки, скребки, зубила, посуда, а затем, точно так же как и с Высшей Божественной Силой, произошла эволюция и с человеком, он стал более разумен, более развит, более изобретательнее, завоевал всю Землю и, вот, пожалуйста, появился и порох, и пушки, и ружья—винтовки—автоматы к нему, и пар, и электричество, и звукозапись, и кинематограф, и самые первые вычислительные машины, как предвестники искусственного интеллекта и …, наконец-то, наконец, появились изобретающие и потому мыслящие машины, да и сам, ты Роберт появился, как апофеоз изобретающей силы человека. Однако, однако!, — поднял указательный палец правой руки Александр, и, выждав многозначительную паузу, продолжал он, — Сама—то изобретающая машина, пройдя семимильными шагами историю развития орудий труда; изобрела, в конце, концов, и самого человека, и к тому же и более совершенного – двух— и трёх— и более голового, сочетающего в себе, как двуполый вид размножения, так и гермафродитический, с элементами интеллекта, что, впрочем, было описано в научно—фантастическом романе «Яблоко для Адама …» ещё в конце 20-го столетия неким писателем и поэтом, и художником – Виктором Паламарчуком, в его рассуждениях о триадах и пентадах. Так, вот, смотри, Робин, ещё на заре 20-го века, неким Владимиром Ильичём Ульяновым (Лениным) была создана материалистическая философия, а именно, диалектика материализма, которая довольно долго соперничала с идеалистическим описанием вселенной и которая утверждала, что либо материалистический, либо идеалистический взгляд возможен на суть явлений и, мол, третьего – не дано! Так, вот, нынешняя ситуация с человеком разумным и изобретённой им изобретающей машины и является в философии – третьим: ни материалистическим, ни идеалистическим началом; действительно, что первично: человек или изобретающая машина, изобретённая человеком и, в свою очередь, изобретающая человека и, к тому, же и более развитого. Что тут первично? Как в той дилемме о первичности курицы или яйца, из которого она выходит, и которое она же и порождает. Так, что история философии сделала виток, и породила, нечто третье. Хотя, конечно, философия, являясь весьма, и весьма, сутяжной дамой, имеет свойство быть никому не нужной! … Однако, наличие и первозданность Высшей Божественной Силы никто и не отрицает, хотя и сам человек, через свою изобретающую машину, и сам стал высшей изобретающей силой, и это подтверждает тот факт-аналогия, что низшие формы жизни – бактерии там, земноводные существуют уже сотни миллионов лет, так же, как и низшие по уровню изобретения – топоры, зубила, посуда, лук (более поздний) существуют десятки тысячелетий, а, вот, чем сложнее форма жизни или изобретение, то меньшее и меньшее время оно существует, так же как млекопитающие, обезьяны, да и сам человек – сотни тысяч и менее лет, и тот же порох, пар, электричество и вычислительные машины – сотни лет, не говоря уже об изобретающей машине, которая воплотилась в металл – не более нескольких десятков лет назад. Впрочем, можно говорить, что Бог создал человека, а человек, в своей истории религий, создал и самого Бога, хотя, однако, мы знаем так же и Сына Бога—отца – Иисуса Христа … и, здесь, вопрос о первичности, как бы и отпадает … Вместе с тем, как уже было сказано и, что является одной из важнейших догм религии, Пути Господни – неисповедимы, в том числе и в истории развития человечества и его орудий труда, в том числе, и изобретающих, — почти закончил мысль Александр, но продолжил, — Так, что получается, что Высшая Божественная Сила изобрела самое себя, ведь, что такое разум, как не попытка самой вселенной понять и осознать себя саму, в том числе и через человека и через изобретающую машину или робота! Так, что Роберт – держи хвост пистолетом, не всё ещё потеряно, ну а любовь, а что любовь, она, ведь, не картошка, которую так любит уплетать Мик!, — Александр подошёл к столу и, сев в кресло, потянулся к сейфу, из которого достал две небольшие бутылочки-чекушечки, и свинтив с обоих крышки, налил пару стопок, — Вот, Роберт, давай хлебнём по маленькой, ты – питательной жидкости высшей очистки, между прочим не в каждом буфете такую и достанешь, а я коньячка, тоже не простого, а армянского, пятизвёздочного. Давай, выпьем и я тут добавил распрограммирующего от любви состава, так, что твоя любовь к Мике—Мику пройдёт, как с белых яблонь дым… Айда, к столу, — широким жестом хозяина положения, предложил Александр, из-за стола с рюмками.
Роберт принял рюмку от Александра, чокнулся с ним, и залпом влил содержимое себе во внутрь. Закурил. В голове-кристалле зашумело через минуту и попрощавшись с Александром за руку, Роберт вышел из кабинета. Ноги немного заплетались, в кристалле шумело и пощёлкивало искорками-разрядами, однако, Роберт не очень-то и расстраивался опьянению, скорее оно его смешило, как всегда после приёма горячительного напитка.
Рабочий день закончился, и Роберту уже, как-то и не хотелось заходить к Нобину к шимпанзе и, в частности к Мике, теперь, как оказалось – мальчику-обезьянчику. Впереди был целый вечер и ночь работы на благо горожан, как человеческих, так и роботов. Любовь прошла, по выражению Александра, как с белых яблонь – дым. Теперь Роберт чувствовал себя свободным от чего-то весьма важного в своей жизни и, шагая по аллеи любимого парка не переставал сам себе повторять, что любовь – не картошка! …

23.07. – 12.08.2014.

Степногорск К А З А Х С Т А Н . 09.01.2015

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.