Завещание железного Феликса

ГЛАВА 53.
   ПРЕДАТЕЛЬСТВО МАЙОРА МИШИНА.
   - Надеюсь, прицел исправный на этот раз. - Голос Аниты звучал механически, походил на бормотание - всё прочее внимание девушки глядело сквозь прицел "Вулкана". Прямо по курсу в волнах опять маячила серая туша противной подлодки. Из-за сильного волнения моря увидели её недавно, а вот сигнальный ревун услышали чуть не за полчаса до этого. Анита успела не только подготовиться к стрельбе, но и пройтись в который раз по прошлой, довольно подозрительной по результату. Когда боекомплект в триста снарядов с рёвом улетел и вздыбил стену воды метрах в двухстах левее подлодки, Анита разъярилась настолько, что даже мужа родного заподозрила в пакости. Скандал мог разразиться неимоверный - сбитая краска и вмятины на краю прицельной стереотрубки случайно появиться не могли. И только глядя в честные глаза Мишина, Анита поверила, что ЦРУ, оно такое, не могут без гадостей. Специально повредили прицел перед продажей. Боялись, что Анита по ним пальнёт. Бедолага ещё не знала, что чекистов учат врать, глядя в глаза честно и открыто.
   Но теперь прицел встал на место. Анита исправила его косоглазие, пристреляла одиночными выстрелами. Лодке несдобровать, это точно. Мишин тревожился. Лодки не было видно трое суток после того залпа - последнего предупредительного. Если она вновь всплыла, это может значить только одно - они получили приказ провести переговоры любой ценой. Мишин помнил из засекреченных своих справочников, что на подлодке такого типа торпеды великоваты для их яхты. И потому не получится медленно тонущего судна, по палубе которого бегают с поднятыми руками все, кто может бегать, с надеждой глядя в столону подплывающего бывшего врага, теперь - спасителя. Осколки яхты и клочья команды разлетятся метров на двести. Остаётся одно средство спастись - выстрелить первым. Кто выживет, тот и прав. Тем более, он Особист. Директор поверит, что она сама взорвалась. Или ещё что придумает. Так что тревогу свою Мишин старательно затаптывал, как тлеющий окурок, но...получалось плохо. Сам бы он выстрелить всё равно не смог. Да и девчонка стреляет лучше. Триста снарядов боекомплекта с тупой злобой ждали только команды ударника, чтобы взмыть стальным клином в воздух и обрушиться смертельным тараном в панцирь противника.
   Яхта поворачивалась под ветром и волнами. Анита то и дело подкручивала прицельные рукоятки, то и дело поглядывала на дальномер, вновь прилипая глазом к мощной прицельной стереотрубе. Стоя рядом, Мишин смотрел в бинокль, запоздало думая о спасательных жилетах. Стоило бы надеть. Всё-таки шанс.., один из тысячи. На сером корпусе лодки вновь белел квадратик, но на таком расстоянии бинокль не брал букв. Или нет, это цифры, кажется...Цифры ?
   - Что они написали, Анита ? У тебя в прицел видно ? -
   - Саш, дальномер сошёлся! Уже можно стрелять ! -
   - Сначала прочитай цифры. Что там ? -
   - Ну их к чёрту! Они сейчас выстрелят ! -
   - Цифры читай. Не выстрелят. -
   - Дурак. 654...775..И всё.-
   - Что-что ?! Ещё раз прочитай! -
   -654 775 - да и хрен с ними. Огонь ! - Анита нажала на пусковую кнопку, но за миг до этого майор Мишин одним сильным движением плеча толкнул стволы в сторону, а в следующий миг сбил жену с ног.
   " Вулкан" рявкнул, послав два десятка снарядов в океан - они вздыбили воду далеко от цели. И замолк. Анита визжала и отбивалась, ничего не понимая. Мишин сноровисто связывал её руки за спиной.
   - Ты что, спятил ?! Отпусти!! -
   Мишин не слушал. Он ушёл в рубку и включил рацию на нужной волне.
   ...- К-33 вызывает на связь яхту " свободный российский гражданин"...- Голос радиста аж звенел от напряжения. - Приём. К-33 вызывает на связь.-
   - "Россиянин" на связи. К-33, слышу вас хорошо. Приём. - Он отозвался без колебаний. Пока спешил в рубку, понял, что выбора у него не имелось. Он не Анита. Потому что... выбор сидел в нём самом, и уже давно - только сейчас это стало предельно ясно.
   - Россиянин, прекратите огонь ! - Завопил радист.- Вам велено передать - 654775. Как поняли - приём ? -
   - Понял хорошо. 654775. Жду дальнейших приказаний. Приём. - устало сказал Мишин .
   На лодке явно не могли поверить своим ушам.- Повторите, Россиянин. Приём.-
   - Жду приказаний. Готов вступить в переговоры. Орудия зачехлены. Приём. -
   - Вас понял. Ждите моторку с парламентёром. Конец связи. -
   Возвратившись на палубу, Мишин вынул аккумуляторы из "Вулкана", потом принялся разряжать, стараясь не глядеть на жену, которая пыталась изображать змею под ногами. И не слушать потока очень ярких слов, где трус и предатель просто потерялись в толпе матерных. Он и не подозревал в юной жене таких талантов. Любой сантехник позавидует. Где только научилась.
   - Анита, я объясню. - он заговорил старательно спокойно, переждав, пока мимо ушей пробежит новая толпа неприятных типов, самым славным из которых был "импотент несчастный".- Я тебе ещё в Польше говорил, что работаю в Особом Отделе. Помнишь ? Он засекречен настолько, что его попросту нет. Не думай, что это шутка. Все так думают. Почти все. И когда вдруг окажутся на полу, как вот ты, никто им не будет объяснять настоящую причину. Она может выглядеть как угодно, эта причина. Сейчас - как моя трусость. Так ? Или как моё предательство. Не знаю, как ты считаешь. Но я сбил тебя с ног из-за тех цифр с подводной лодки. Это мой кодовый номер Особиста. Только один человек в мире знает его - начальник Особого Отдела, он же - Директор ФСБ.-
   Мишин присел на корточки, стараясь сделать ласково-виноватую морду.
   - Дело в том, дорогая, что Особого Отдела действительно нет. Он существует только в головах чекистов. Он существует, когда Директор обещает тебе абсолютное доверие - и держит слово. И ещё он существует, когда я обещаю выполнять просьбы Директора - и тоже держу слово. Особый режим держится на одной только вере, вместо Бога. А мы его служители, Особисты. Жаль, ты ещё не читала Завещания Железного Феликса. Только мы храним Россию. Тебе этого пока не понять, но это так. Всё прочее неважно. Это хреново, это страшно, и это тяжело, поверь - понимать, что только ты хранишь Россию. Но это реальность. Хреновая, страшная и тяжёлая. Не я её придумал. Если Директор передал, рискуя подлодкой, этот номер, значит, припекло мужика. Значит, надо для России. Я не мог не выполнить. Я Особист, каким бы негодяем не выглядел. Ну, может, простишь моё хамство, дорогая ? -
   Шутливый тон помог мало.
   - Какую ещё просьбу, сукин ты кот ?! Какие такие просьбы могут быть? Деньги отдать, да ?! - Анита смотрела в корень. В голосе звенели тревога и отчаяние.
   - Скорее всего. - Мишин пожал плечами. Его шатнуло. Он и раньше подозревал, что взгляд иногда обладает материальной силой. - Твоих денег это не касается. Успокойся. Повторяю, это просьба, а не приказ. Я могу и не отдавать деньги. Но я настоящий чекист, в отличие от тебя, жалкой феэсбешницы. И я отдам деньги, раз надо. Я ещё наворую, в Особом это раз плюнуть. Так что утопишь лодку в другой раз. Ну что, прощаешь ? -
   - Ты мерзавец. Плевать мне на ваши дурацкие заморочки, особые или нет. Развязывай меня. И только попробуй отдать мои деньги. И пушку обратно заряди. И вообще к ней не подходи. Это моя пушка. Я заплатила за неё четыре лимона. -
   - Но ты меня прощаешь ? - Мишину с трудом удавалось говорить спокойно и без эмоций. Не то она, ушлая, поймёт, что им двигали не только высокие понятия. Но и страх. Он боится не выполнить просьбу. Глупо врать самому себе.
   - Прощаю. Я тоже...чекист. -
   - Тогда зубками не скрипи, чекист. Точно - будешь хорошей девочкой ? -
   - Хорошей, хорошей. Даже за автомат не возьмусь. -
   - Умница. - одобрил Мишин . Руки развязал, но автомат с палубы подобрал, от греха. Анита усмехнулась с таким снисходительным презрением, что у майора неприятно кольнуло сердце. Кажется, девчонку обмануть не удалось. Неужели её потеряет ? Зато работу сохранил. Особист. Директор сказал, что постарается понять, если просьба не будет выполнена. Он не верил Директору. Кому нужен полностью неуправляемый Особист ? Таких и раньше убирали, и теперь.., несмотря на новые времена.
   Переговоры с приплывшим на моторке майором Коптевым много времени не отняли. Тот передал приказ возвращаться на Азоры, и поспешил отчалить, едва глянув в мрачные синие глаза пулемётчицы. В поисках родного перископа он помчал свой "матрас" на предельной скорости - и зигзагами. Кожа на затылке холодела, как никогда прежде. Впрочем, никогда прежде в затылок и не смотрела верная смерть. Может, и смотрела, но он этого тогда не знал. Теперь - точно знает. Генерал Ногин сообщил в радиограмме, что на яхте находится Особист.
   Мишин разъяснил Коптеву, что без помощи с подлодки яхта до Азор не дойдёт. Пробитый в нескольких местах корпус постоянно протекал от ударов волн, воду из трюмов откачивали насосы, горючее на исходе, да и движок, загнанный предельными оборотами, грозил вот-вот отбросить копыта. Словом, до первого серьезного шторма доплывут. А до Азор...
   Взгляд Аниты, провожающий моторку, походил на те, какими дети в больничном коридоре провожают спину зубного врача. Мишина грызло - не совесть, ибо у настоящего чекиста её не может быть - а чувство вины. Он понимал, что предал девчонку. В его работе предательство - вещь необходимая, но привыкнуть к нему невозможно. Ну, а как без него ? Ещё Феликс сформулировал в своём Завещании, что отличная работа аппарата ВЧК достигается только путём предательства интересов народа в пользу интересов государства. Соответственно, работа чекиста - это предательство отдельных людей. Легче предавать каких-нибудь бандюг, пусть они и делились, бывало, последним куском хлеба с "товарищем", труднее - близкого человека. Бывало, и под расстрел. Всё нелегко, все мы люди. Анита достаточно долго ему не верила. Недаром же чулки свои набивала. Но всё-таки поверила. Впряглась на полную - под осколками встала у пулемёта. Ещё чуть оставалось до полной свободы - один залп по проклятой преграде, а он...швырнул её обратно, где снова чужие неприветливые дяди будут решать твою судьбу..., предатель проклятый ! Теперь девчонка цеплялась за припрятанную гранату, как за соломинку...Мишин сделал вид, что не замечает этой гранаты в кармане широких гавайских брюк. Тем более, что сообразил после выключения рации обезвредить её испорченным взрывателем. Анита держала её под рукой на случай нападения.
   Мишин постарался отбросить покаянные мысли. Он знал, что прав. Свобода - такой же мираж, как и коммунизм, уж кому, как ни чекистам знать это. Вырваться на свободу - значит сменить одну осознанную необходимость на другую. И граната в кармане - пропуск на тот свет, только там полная свобода. Но вдолбить ей это сейчас невозможно. Потом поймёт. Как поняла теперь, что близких людей нет, и предают только свои. Пожалуй, ещё и станет настоящим чекистом. А пока ему оставалось долбить другое - и он повторял снова и снова, что её деньги - это её деньги. Хотя знал, что ГРУ считает по другому. Жена тоже это знала, и её взгляд исподлобья и презрительная усмешечка лишали его слова убедительности.
   Да, ожидание помощи становилось невыносимым. В конце концов, этот взгляд исподлобья настолько достали майора Мишина, что он предложил - забрать его яхту, пожалуйста, он подарит - и уматывать в свою свободу одной. А он останется на подлодке. Это было знаком отчаяния с его стороны - и с её тоже, когда она прибежала с деньгами. Даже подарков от Мишина брать не хотела. Отсчитала два миллиона долларов, и потребовала расписку о продаже.., но этот порыв отчаяния быстро завял. Одна в океане, на пробитой яхте...девчонка не совсем ещё рехнулась. Мишин мог прочитать эти мысли на её унылой рожице
   Вернулся, наконец, на своём матрасе майор Коптев, посмелевший, и предложил разоружиться под его контролем, а то лодка боится, лоханка дырявая, подойти ближе для заправки соляром и прочей помощи. И ещё по трюмам надо бы прогуляться в поисках торпед или чего похуже, капитан требует, запуганный странной уступчивостью - а вдруг ловушка какая ?
   Коптев с весёлой и преувеличенной опаской поглядывал на девушку, что стояла у лееров, нацепив солнечные очки - одна рука на пистолете в кобуре, другая в кармане шаровар - и разглядывала его, криво и по советски улыбаясь. На полтора зуба. Комплименты про её отличную стрельбу из пулемёта и такую же фигурку вместе с прочей внешностью успеха не принесли. Размонтировали "Вулкан" и ДШК.. Сходили на экскурсию по трюмам. И всё это время Мишина нервировало непонятное молчание супруги. Что творится в её головёнке ? Правильно ли он поступил ? Просьба есть просьба, в конце концов. Можно проигнорировать. А приказывать Особисту Директор вообще не имеет права. Это Железный Феликс подчёркивал не раз, ибо приказ сверху, обязательный к исполнению, помешает созданию новой реальности, которую Особист ваяет из природного, грубого материала жизни - бывает, и в крови, под вопли этого "материала". Он не фантазирует её, как начальство, словесными соплями с трибун и на бумаге , поэтому долг начальника сводится к одному - поддержать эту новую реальность и оформить её, обнародовать, узаконить - своими словесными соплями с высоких трибун и на бумаге. Даже просьба не имеет обязательной силы для Особиста, и Директор это знает. Но трудно не исполнить. Ведь начальники - тоже люди. Даже сам Дзержинский, вопреки своим писаниям, попытался спасти от расстрела своего любимого поэта Гумилёва - в приказном порядке, и приказ даже этот сохранился, так и не отправленный следователю Особого Отдела ВЧК, который и вёл дело о белогвардейском заговоре. Мишин видел это письмо в секретном музее КГБ, и понимал, как всякий чекист, что следователь тот, Особист, попросту придумал это дело, вылепил форму и отлил в ней новую реальность из показаний, из задержанных, из всего, что под руку попалось. Дело в том, что в те нищие времена имущество расстрелянных конфисковалось, и следователю попадало самое лучшее. Будь Гумилёв просто поэт, а все они - нищета - наверняка бы уцелел. Уцелел же Маяковский. Есенин. Другие там ещё, из рифмоплётов. Но Гумилёв был ещё и дворянин, денежки имел, видать, куртку кожаную, и чего там следаку приглянулось - и пошло, хотя прихватили поэта совершенно случайно. Гумилёв молчал, естественно , на все вопросы о заговоре и оружии. На его молчании следователь и создал огромную контрреволюционную организацию, куда вписал всех его знакомых, о которых молчал поэт. Вписал туда и дворника, который жил в том же доме и про которого поэт тоже промолчал. Наверняка у следователя бумага кончилась, а то Гумилёв и про телефонный справочник молчал. Короче, дворник помер в хорошей компании, а Дзержинский, отдав свой приказ о прекращении дела вестовому, у самых дверей всё-таки остановил его, опомнился. И забрал приказ обратно со словами: - Если я не остановлюсь сейчас, не остановлюсь никогда. Запомни - самый большой враг у чекиста - его совесть. Сначала её расстреляй, а потом иди работать в ЧК.-
   Так гласит чекистская засекреченная легенда. Недаром же соратники уважительно называли Феликса Дзержинского - Железным.
   И прав оказался Железный Феликс, как показала история. Построена была новая реальность, новая Россия. И выстояла, и окрепла, и обросла стальными и ядерными мышцами - а если б в её создании Особистам мешали сверху ? Ни хрена б и не было никакого Советского Союза, а три или четыре десятка мелких республик на его месте до сих пор бы пакостили друг дружке и призывали к объединению. Как и всякий чекист, Мишин знал, что их работа - обеспечить безопасность государства, а вовсе не всяких там граждан. Безопасность государства - прежде всего. За счёт всего, и граждан тем более. Но это пусть волнует самих граждан, а не чекистов. Особист всегда прав.
   Успокоив себя этими мыслями, майор начал готовиться к ремонту. Подлодка рискнула подойти только через час, после осмотра яхты ещё и офицером, прибывшим с неё. Он уволок для спокойствия орудийный замок с "Вулкана" и затвор с крупнокалиберного. Капитан не доверял гереушнику.
   Подлодка пришвартовалась к яхте, между ними перекинули трап, и по нему прокатил свой аппарат сварщик в погонах. Пробоины в корпусе требовалось заварить заплатами, иначе яхте не выдержать и среднего шторма. Работы грозились затянуться, и Мишин решил связаться с Азорами, раз уж режим радиомолчания приказал долго жить. Генерал Савельев не пожелал и слушать про переход на яхте. Обещал прислать гидросамолёт, лишь бы Мишин прибыл немедленно. Без него невозможно выполнить один приказ из Москвы. Точнее, не приказ, а просьбу. Да и совещание акционеров давно перезрело, все мигом соберутся, ждут только Мишина с супругой, владельцев контрольного пакета. И яхту обещал перегнать генерал, посадив в тяжёлый гидросамолёт двух опытных местных моряков.
   Услышав о просьбе, Мишин всё понял. И сообщил координаты яхты. Генерал заверил, что самолёт прилетит через несколько часов. Ждёт наготове, оплаченный и с экипажем, стоит в местном аэропорту.
   Эта новость женушку не обрадовала. Отдаваться в ласковые лапы ГРУ ей не хотелось, и она аж запрыгала от злости, не в силах найти возражений. Напомнила только, что яхта её, куплена без дураков, и... заглохла. И что ? Одной всё равно далеко не уплыть...
   Полюбовавшись на растерянное личико, Мишин решил скрыться от неизбежного скандала - на помощь сварщику. Некуда девчонке деться. Нет выхода. Возвращение на Азоры неизбежно.
   Но майор ошибся. Забыл, что она чекист. А чекисты не сдаются. Когда, полузадушенный сварочными газами, он выбрался на палубу, полковник Шкваркина и купленный ею "союзник" в лице майора Коптева уже "дожимали" капитана Руднева. И дожали бы, непременно - тот уже "потрескивал". Спасительная идея выглядела весьма нагло - буксировать прогулочную яхту до "куда-нибудь, кроме Азор" стратегический атомной подводной лодкой. Правда, за три миллиона долларов наличными.
   Капитану идея показалась дикой - жалкий замшелый обломок тоталитарного мышления, что с него взять? К счастью, его начальство в адмиральских погонах оказалось куда продвинутее по пути демократизации. Радиограмма, только что полученная из Москвы, жгла капитанов карман. В ней приказывалось "оказать всю возможную помощь терпящему бедствие судну, вплоть до буксировки в нужный пункт земного шара даже ценой полной демаскировки подводной лодки". Капитан клял себя за доверчивость. Разрешил послать в Центр "доклад" майора Коптева, хотя и карман раздутый заметил, и глазки бегающие...Чёрт с ним, решать всё равно ему, а не продажной Москве. Только он последняя инстанция в океане. Нету возможностей для буксировки - и всё тут.
   Хватив с горюшка коллекционного вина, Анита и без подсказки Коптева сообразила, что без одобрения Москвы говорить о буксировке с капитаном бесполезно. Коптев же, получив за помощь и консультации сто тысяч долларов, радиограмму составил и отослал, но посоветовал ещё и стол накрыть. Потому что упёртый капитан. Очень упёртый.
   И когда капитан прочитал московский приказ, где его , такого засекреченного, стратегического и термоядерного, родимое начальство подставляло под прицел любого потенциального противника вплоть до сбрендивших террористов, он мигом принял приглашение посетить яхту. Ошандарашился капитан, мягко говоря. На палубе яхты его ожидал накрытый стол, даже для зажратого начальства неплохой - икра наползала на крабов, а нежно-розовая ветчина наползала на балык. А также презент в виде ящика вина, каждая бутылка в котором тянула на всю его годовую зарплату. Ни стола, ни презента капитан как-то не осознал. Заметил, но и только. А вот скромное вознаграждение за будущую работу - десять денежных кирпичиков по сто тысяч долларов в каждом - да, и увидел, и осознал. За несколько этих бумажек можно было купить просторный частный дом - давняя мечта, как поселился с семьёй в казенную квартиру. Ютились там который год – не работающий лифт, заплёванный подъезд... Да что дом - квартиру мог купить даже в Москве. И не машину купить, о которой только мечтал - а целый таксопарк. И пусть другие лохи российские горбатят за рулями его машин и привозят ему денежку, пока хозяин отдыхает где-то на Канарах...А лодку его - за двести долларов в месяц - пусть под водой другой лох гоняет...-
   Но эти благостные, правильные, истинно демократические мысли только на миг мелькнули в капитановой голове. Нет, даже и развернуться не успели в цепочку - пролетели птичьей стайкой, но так и не уселись на провода.
   - Нет.- твёрдо сказал капитан. - Надо мной будет смеяться весь американский флот.-
   Багровый от ярости, он хватил стакан коллекционного портвейна, стоимостью в три месячные зарплаты.
   - С какой стати ? - удивился Коптев, поглаживая карман. - Это раньше они смеялись. Теперь устали. Да и смеялись над идиотами из Кремля. Мы только их приказы исполняем. –
- Какая у вас зарплата, товарищ капитан ? - спросила Анита .- Наверно, тысяча - вы же по морю невесть сколько Хиросим в своих трюмах катаете. В этих пачках ваша зарплата за сто лет без малого.-
   Капитан промолчал. Неудобно поправлять, что оклад всего двести. И задерживают с полгода.
   - Вы подумайте без эмоций. - давил Коптев. - Даже на космической станции наши катают любого идиота, который заплатит двадцать миллионов. Американцы не смеются, хотя у них нет таких космических туристов. А у вас всего лишь подводная лодка. Время сейчас такое. Адмиралы сюда и авианосец бы подогнали для буксировки, окажись поблизости. Почитайте газеты. Врагов у России нет. Вас за дармоедов держат. Флот не нужен. Вы должны от счастья прыгать, что работа нашлась. Адмиралы запрыгали, а вы ? Попробуйте не привезите им три лимона. Что скажут, интересно ? Ну, по рукам ? -
   - Нет. - сказал капитан Руднев. Багровое лицо обросло гранитом скул.
   - Но почему ? - обозлилась Анита. - Над вами будет вся Россия смеяться. А родные тёмную устроят, когда узнают, что вы отказались от миллиона. Согласны ? -
   - Нет. - тяжело повторил капитан. - Я себя уважать перестану. Есть такие понятия, как честь российского флага. Честь России....- Но тут он замолк - у собеседников округлились глаза. Как у чаек. Явно не то сморозил капитан. Это теперь устаревшие понятия проклятой Советской власти. А сейчас рынок. Честь на нём стоит три цента за тонну. Примерно такие же мысли возникли в головах собеседников во время тяжёлой паузы, занятой чавканьем Коптева - он ел и пил за троих. Наконец, Анита ледяным тоном сказала: - Товарищ капитан, вы сумасшедший. Как полковник ФСБ России я не могу пройти мимо ваших высказываний. Я не могу допустить, чтобы нашу Родину охраняли от врагов сумасшедшие. Я такую докладную накатаю, что вас в матросы не возьмут.
   К психиатру на обследование хотите ? Отказываетесь выполнить приказ из-за... как вы сказали? Из-за чего ?-
   - Это глупо.- сказал Коптев. - Когда ваше начальство узнает... Думаете, не найдут предлога, чтобы отблагодарить ? Уволят ведь. Соглашайтесь, пока не поздно.-
   - Нет.- Бешенство в голосе маскировало ту маленькую пока трещинку, которую заметил один Коптев. Но "дожать" капитана помешал вылезший из трюма майор Мишин. Чумазый и замасленный, он держал в руках какую-то ветошь, от которой несло техническими запахами, и которая вместе с запахами улетела в волны, едва жена разъяснила свою спасительную идею. Про согласие Москвы сказать не успела, майор перебил её раздражённо и устало : - Что за глупости. Яхта твоя, цепляй, за кем хочешь. Только не за подлодкой. Такой приказ могут отдать только из Москвы, поняла ? А там не до конца же дураки сидят, такие приказы отдавать. Так что деньги тут не помогут. Собирайся, самолёт уже вылетел. -
   И с чувством выполненного долга майор ушёл по своим делам, делая вид, что никакие взгляды ему спину не припекают. Коптев поспешил было дожать капитана. - Значит, вы отказываетесь буксировать товарища полковника? Поскольку в Кремле сидят идиоты, так? А может, вы коммунист ? - Он подпустил в голос шутейные нотки, чтобы помочь капитану сдаться, но Анита упустила близкую победу, что доказывает, как вредны для чекиста всякие там эмоции, которые так и зафонтанили при виде Мишина.
   - Не хочет - и не надо. - Она всё смотрела вослед мужу.- Ладно, полечу на Азоры. А вы плывите себе дальше. Я вас понимаю, товарищ капитан. Сама такая. Только дайте мне из орудия пострелять. -
   - Что ? Из орудия? Зачем ? - опешил замученный капитан.
   - Должны же вы миллион свой отработать. Берите, пока не передумала. Или вы и впрямь сумасшедший ? -
   - О. Господи! Да стреляйте, сколько влезет ! Хоть ракетами. Спишу на учебные стрельбы. -
   - Пушки хватит, из которой майор по нам палил. Берите деньги. У меня всё равно отберут на Азорах. Ладно, пойду собираться. -
   После её ухода Коптев с завистью увидел, как капитан начал распихивать пачки по карманам кителя. Немножко неуверенно распихивал, словно сомневаясь ещё - правильно ли делает. Коптев подколол: - Лиха беда - начало. Когда разбогатею, к вам приду. В одной африканской деревне гадёныш живёт, штыком меня пропорол. Ничем не достать, кроме межконтинентальной ракеты. Может, сказать американцам, чтоб к вам подвалили? За всю подлодку миллионов шестьдесят отвалят. -
   - Дождёшься от них, как же. - хмыкнул капитан. Настроение его явно поднялось. Налил себе ещё стакан портвейна. - Хорошее вино. Половину флота уже изрезали на американские деньги. Американцы считать умеют. Шестьдесят миллионов...Они лучше в Кремле стопку кому надо нальют, это дешевле. -
   Когда гидросамолёт, вспенивая воду, приводнился неподалёку, все уже находились на палубе подводного крейсера, глядя на белопарусную яхту метрах в трёхстах, стоявшую на плавучем якоре. Волна качала пришвартованную широкую спасательную надувную шлюпку, готовую перевести их к гидросамолёту.
   - Ну, пошли. Чего тянуть? - Мишин подтолкнул Аниту к шлюпке, но она отстранилась.
   - А я кое-что забыла. - насмешливо сказала она. - Товарищ капитан, проводите меня. -
   - Прошу. - Капитан протянул локоть. Они скрылись внутри лодки. Майору Мишину часовой преградил путь за ними. - Нельзя посторонним, товарищ майор. -
   - Не понял.- недоумённо сказал Мишин . - Она с вами уплыть собралась ? -
   Спускаясь в шлюпку, Коптев усмехался. Он понимал, что сейчас произойдёт. И ничуть не удивился, вскоре услышав знакомый свистящий звук выдвигаемого на палубу орудия.
   - Не понял. - повторил майор Мишин .
   Восемь стволов, словно оглядываясь, с еле слышным шорохом прошлись по горизонту и замерли, увидев яхту. Чуть-чуть поднялись.
   - Не понял. - Голос у майора упал.
   Со стволов сорвалось длинное пламя, по ушам ударил грохот, заставляя невольно присесть. Пушка ревела, казалось, целую вечность - вместо яхты выросла стена из воды, прошитая огненными всполохами и клочьями чёрного дыма. Стена стояла, словно живая, когда на палубе наступила тишина - стояла под широкой и яркой радугой на водяной пыли - а потом как-то сразу с шипением опала вниз. На воде плавали самые разные обломки вместо яхты.
   Майор Мишин ещё таращился в океан, словно не веря своим глазам, когда на палубу выбралась Анита. Она улыбалась немножко криво, но глаз не опускала, и спросила с вызовом : - Это моя яхта ? -
   Майор снова посмотрел в океан. Показалось, в душе что-то умерло. Он промолчал.
   Когда они спустились в шлюпку, Коптев уже сидел на вёслах и раскупоривал прихваченную с яхты бутылку. Анита села на корме. Мишин - спереди. Под тяжёлым взглядом синих глаз майор Коптев, отложив бутылку с ввинченным штопором, взялся за вёсла и принялся грести в сторону гидросамолёта. Из вещей чекисты взяли только личное оружие, деньги, документы и кое-что из одежды. Едва успели отойти от лодки на длину её корпуса, как прощально рявкнул сигнальный ревун, и подлодка с шумом и хлюпаньем погрузилась под воду. Подвывая моторами, гидросамолёт пополз им навстречу, и Коптев вновь занялся бутылкой.
   Мишин прислушивался к себе, надеясь, что умершее в душе "нечто" оживёт. Тщетно. Чувство окончательной потери только окрепло. Он сам виноват. Позволил себе слишком привязаться к девчонке. А ведь она никогда его не любила. Просто подчинялась - ему и обстоятельствам.
   - Ты поступила, как маленькая. - холодно сказал он. - Это дети ломают из мести чужие игрушки. Ты меня не простила. -
   - Простила, простила.- так же холодно отозвалась девушка. - Забыла уже.-
   - Я вроде понятно объяснил, почему...-
   - Объяснил. Я поняла. - Они перебрасывались словами через голову майора Коптева, не замечая его. - Ты сдался. Ну, и чёрт с тобой. Я не сдамся, понял ? Хоть я и чекист, всё равно свободный человек. Плевать мне на всех, понял ? -
   - Так не бывает. - сказал Мишин.
   - Бывает. - Упрямо сказала Анита. - Если б ты не помешал мне утопить проклятую лодку, сейчас бы плыли на яхте и плевали на всех.-
   - Я - что ? Возражал ? -возмутился Мишин. - Если б не чёртова простыня с цифрами, ты б её утопила.-
   Коптев поперхнулся вином. - Ребята, вы звери, что ли ? Говорите, как о бревне. Ну, чекисты..., недаром вас никто не любит. -
   - Заткнись!- рявкнули на него с двух сторон, и он заткнулся - бутылкой.
   Гидросамолёт ревел совсем уже рядом.
   --------------- -------------------------------- -------------------------
  
   ГЛАВА 54.
   ОБЕД У ПРЕЗИДЕНТА.
  
   За обедом, пока ожидали ответа с подлодки, пришлось обслуживать себя самим. Ввиду секретности совещания присутствие официанта исключалось. Его роль взял на себя Завьялов. Правда, обслуживал только Президента. Тот пил один сок. Недавний медосмотр американского доктора нагнал-таки страху. Почему так ухудшилось здоровье? Доктор нашёл кучу болезней, и причину их назвал - слишком много работы. Президент, который работал от силы минут пятнадцать в день, только подписывая бумаги, что таскали секретари, терялся в догадках. Как работать ещё меньше ? Может, через день ? Указы всё равно подписывать надо, понимаешь...
   За обедом Завьялов заговорил о недавних взрывах в Москве. Чтобы продолжить атаку на Директора ФСБ. Падающего - толкни, это старый принцип дружбы у политиков. Тему охотно поддержали все. После недавней нервотрёпки она была лёгкой и приятной, так как никого, кроме Директора, впрямую не касалась. Тема для отдыха, не вызывающая плохих эмоций - что делать, политики - они такие. Ещё хуже, чем чекисты, по мнению Железного Феликса.
   Завьялова очень интересовало - почему Директор не смог предотвратить эти взрывы? Свой ответ Директор окрасил в иронические тона, обращаясь чаще к Ногину, чем к Президенту.
   - Пусть мы, чекисты - бяки, гады и садисты, - говорил Директор ФСБ, - лучше в демпрессе почитайте - там всё про нас раскрыли. Но и мерзавцам есть хочется. А "чёрный ворон" без горючки не летает. Я пытался предотвратить взрывы, на все деньги пытался, а их у нашего ведомства хватает только на авторучку, бумагу и конверты, чтобы письма с предупреждениями писать. На марки уже не хватает, приходится лейтенантов посылать с письмами - они дешевле, чем марки. Но самое обидное впереди - обязательно найдутся умники из демократов, которые обвинят в организации этих терактов именно ФСБ. Я уже привык к подобной клевете, но злопыхатели хотя бы задумались - откуда у ФСБ возьмутся деньги на такие масштабные диверсии? Мы не так богаты, как террористы. Безграмотный боевичок в Чечне получает тысячу- полторы, в долларах, а мои генералы - дай Бог, чтобы двести. Что тогда говорить о рядовом составе? Их зарплата - вот цена подобных измышлений. Не забывайте и о том, что мы сейчас не единственная спецслужба. Их развелось..., а у семи нянек, по пословице, дитя без глаза. Кстати, по первым результатам расследования оказывается, что за машиной террориста, которая привезла взрывчатку в Москву, следила легковушка неизвестной спецслужбы. Их машина сломалась, к несчастью, в пригороде Москвы, и террористу удалось скрыться. Почему у него машина не сломалась? Возможно, потому, что за новенькой грузовой Тойётой эти люди следовали на ржавом Запорожце?-
   - На Москвиче. - обиженно поправил генерал Ногин. - У нас нет Запорожцев, слава Богу. И не такой уж ржавый был Москвич. Не совсем же мы нищие, вроде вас. -
   - Да ладно!- Директор усмехнулся. - Мой оперативник несколько раз подталкивал вашу развалюху. Иначе не заводилась. Такая древняя, что немудрено и перепутать с Запорожцем. Раз это были ваши люди, генерал, советую их наказать. Не имели права подвозить попутчика во время операции. Иначе примутся вместо слежки за бесплатными преступниками подвозить денежных пассажиров. -
   - Так это был ваш феэсбешник?- Генерал тоже усмехнулся. - Мне доложили, что он бежал по обочине с буханкой в руке. Если честно, только из-за буханки и подвезли. Пять суток ничего не жрали. Зарплату с полгода не выдают, а командировочные на бензин потратили.-
   - Я его наказал. Хотел вначале премию за стойкость выписать - он же бегом и на попутках от самой Чечни террориста преследовал - но денег, как обычно, не оказалось. Ну, я и лишил его премии, раз её всё равно нет - надо же как-то реагировать на этот идиотизм. У меня в службе остались одни идиоты, все умные давно разбежались.-
   - А ну, хватит! - мрачный, Президент в раздражении повысил голос.- Мне ваша, понимаешь, ирония...вот где.- Он показал на толстый загривок.- Не смешно. Прикалываетесь, как мальчишки, а там...- Он показал на окно, - ...люди, понимаешь, погибли. Москвичи. Горе там, понимаешь...-
   Все сделали сожалельные рожи. Президент осмотрел их - да, достаточно сожалельные. И продолжал более спокойно: - Вы в силу своей профессии - люди без морали. Я-то уже привык, что вам всё по фигу.., но всё равно от ваших шуточек порой коробит. Тем более, когда ясно, в чей огород камни летят. Хорошо, хоть не материтесь. Вот мата - не люблю. Критика - вещь необходимая.., если без мата. И я вот что отвечу - бюджетных средств всем не хватает. И между прочим, денег бывшему КГБ из федерального бюджета выделяется в пять раз больше, чем раньше. И как это объяснить? Я разделил Комитет на пять служб, и каждая жрёт столько же, как и весь Комитет. Почему? -
   Ему не ответили. Вопрос же риторический. Законы бюрократии знали все, и Президент лучше других. Так и должно было произойти. Другое дело, что пятерых мелких Президент боялся меньше, чем одного большого.
   - Надо работать.- сказал Президент, успокаиваясь.- А не деньги клянчить. Думаете, не понимаю, что стране необходима сильная служба безопасности? Сейчас тем более, когда мы открытая страна. Всё я понимаю. Но России пока нельзя иметь такую службу. Потому что призрак коммунизма ещё не сгинул окончательно. Он ещё за порогом стоит, понимаешь... Нам демократия дороже. Почему после этих взрывов я ни слова не сказал в упрёк Директору ФСБ? Хотя мог бы. Думаете, не соображу, что это всем выгодно - и ему, и военным, и оппозиции? Я даже допускаю, что сам Директор ФСБ лично закладывал в подвалах эти фугасы. Ну, с вашей ещё помощью, генерал.., дело-то не в этом. Если в стране слабая служба безопасности, то и взрывы гремят, и преступность, понимаешь, на голове ходит. Вот как у нас. При сильной службе - ничего в стране не гремит. Это ж очевидно, это закон такой. А кто их подкладывает, эти бомбы,- дело десятое. Желающие всегда найдутся, понимаешь...Но повторяю - пока демократия не окрепнет, России нельзя иметь сильную службу безопасности. Терпите. Народ же терпит - и взрывы, и нищету, и вообще чёрт те что, но терпит. Так что ловите...этих, как их - террористов. Денег нет, но разве я не подбрасываю вам из внебюджетных средств? Взять хотя бы операцию "Грань" - Завьялов невесть как измудрился, чтобы по тихому продать лишние алмазы. Для вас, для ГРУ. А куда вы хотите использовать деньги? В Анголе? Или опять с Америкой воюете? Тут у вас Чечня под носом, понимаешь, от России кусок отгрызла, пока вы Анголу вразумляли. Глупостью занимаетесь, вот и увели у вас деньги. А вы, ФСБ? Мало того, что деньги у своих коллег воруете, это бы ладно. Но куда, куда вы их тратите? Отель на Азорах. Вам что - Крыма для отдыха мало?-
   Ему опять не ответили. Директор задумался - Президент не впервые забыл, что при разделе Советского Союза он отдал Крым Украине. Или так вот, провалами в памяти, и проявляется совесть у политиков? Скорее всего. Дело решила лишняя стопка. А тогда, в Беловежской Пуще, где лидеры республик резали по живому огромное государство, выкраивая себе куски во владение, лидер Украины подписал бы "отходную" и без Крыма. Он и без Киева бы подписал - лишь бы вырваться с куском в кармане.
   Директор вспомнил, как при вступлении в должность он предложил Президенту отобрать Крым обратно в состав России, но Президент запретил. Тогда Директор не мог этого понять, теперь - понимал. Такие задачи не по плечу авантюристам, каким и являлся Президент России. Очень везучий, но авантюрист с ног до головы, чистым везеньем и дикой случайностью прорвавшийся к вершинам власти - куда ему решать такие задачи? Хотя Директор и объяснил Президенту, что возврат Крыма представляет чисто техническую задачу для ФСБ - при условии финансирования. Оно необходимо для организации и руководства русских в Крыму. Пусть их девяносто процентов против десяти украинцев, но русские уже утратили культуру сопротивления власти, и поэтому и организация, и руководство совершенно необходимы. Президент пропустил эти слова мимо ушей. Ухватился за цифру - девяносто процентов. И сказал, что верит - Крым способен вернуться в состав России и сам.
   Директор только пожал плечами. Пустое пожелание. Как чекист, он ясно понимал, что без помощи со стороны России русскоязычное население оказалось обречённым. Семьдесят лет чекисты выкорчёвывали из народной культуры целый её пласт - сопротивление власти. Такая задача была поставлена Железным Феликсом и она была достигнута. Директор читал и засекреченные диссертации на эту тему, и не раз беседовал с засекреченными теоретиками КГБ, и потому знал, что предлагал. Сопротивление осталось только на уровне семьи, но все более высокие формы сопротивления были вырваны с корнями путём массового применения Особого Режима в тридцатые годы при Сталине. Люди перестали верить друг другу, каждый видел в каждом стукача, способного продать - и этот способ жизни был единственно возможным, реальным - и он вошёл в культуру, в поведение. Русские утратили способность к объединению и самоорганизации. Даже начальные её формы, известные с древнейших времён, почти исчезли, а ведь ещё до революции массовые драки между деревнями и улицами считались обычной народной формой отдыха.
   Брошенные на произвол местных национальных властей в отделившихся республиках, русские оказались неспособными противостоять национальному давлению, хотя в иных республиках составляли большинство населения. И ответ русских на притеснения, грабежи и обиды звучал везде одинаково - бегство в Россию. У них не было с детства воспитанной в драках привычки встать плечо к плечу. Они не верили в плечо соседа. Они перестали верить людям.
   Тогда в споре с Директором Президент и баррикады упомянул в свою правоту, и демонстрации, что помогли ему вскочить в Верховное Кресло. Забыв, что сам это всё организовывал и оплачивал. Какие там баррикады - даже простое мелкое вредительство вроде камня в окно и гвоздя на дороге, не говоря уж о саботаже, и эти мелочи были уничтожены с корнями из народной жизни. А вот Директор, как чекист, знал - с каким сопротивлением столкнулся Сталин при организации колхозов и раскулачивании. Поджоги носили массовый характер, вплоть до выгорания целых деревень. Вредительство носило характер эпидемии, когда подшипник без песка воспринимался чудом. Ломалось и портилось всё, что могло ломаться и портиться. Пришлось ввести Особый режим, причём в массовом порядке. Если Особист видел в двенадцатилетнем парнишке, опухшем с голоду и с колхозным колоском в кармане, врага народа - Особист всегда прав. Расстреливали и двенадцатилетних врагов народа с колосками. Это принесло результат.
   Теперь - и поджоги? Только бегство...впрочем, только в Приднестровье было исключение, которое только подтвердило общее правило. Народ отказался подчиниться пьяному произволу Кремля и стать молдаванами. Причина проста - в Приднестровье стоял большой контингент российской армии. В офицерской части он давно врос в эту землю, считал её своей и русской, и бежать в Россию от пьяных молдавских хулиганов было просто лень. Тем более, что оружия завались. Так что на грозные окрики из Москвы попросту положили с прибором.
   Да, такова реальность, но Президент её не желал видеть. Он предпочитал считать реальностью демократические миражи. Теперь Директор и это мог понять - слабак, попросту говоря, Президент оказался. Видит то, что по силам. А их, как у ребёнка - ломать не строить. Тяжёлый, проверенный и страшно эффективный китайский путь ему не по силам. Это всё равно, что на холм по прямой взбираться. Дыхалка проспиртована. Можно по спирали вокруг холма - это очень долго, но это ему по силам. Вот и всё. Такова реальность.
   - Только деньги им подавай.- бурчал Президент, окончательно успокаиваясь.- С деньгами любой дурак работать может, а вот без денег...русский же народ работает! Без зарплаты, понимаешь, но работает ! И это уже не ваша заслуга.- Президент покачал толстым пальцем в сторону Директора.- Не КГБ. Это моя заслуга. Народ верит в свободу и демократию, и потому терпит этот тяжёлый период экономических реформ, понимаешь...-
   Директор согласно кивнул, хотя про себя думал по другому. Без длительной работы КГБ такого воистину китайского терпения достичь было бы невозможно. Как обычно, Президент пожинал плоды работы предшественников, поливая их грязью. Плоды его деятельности принадлежат миру фантазий - в реальности он только разрушал.
   Обед, как обычно, продолжался достаточно долго - в беседах и поучениях Президента. Никто и не торопился - ждали радиограммы с подлодки. Когда же секретарь принёс, наконец, шифровку, прочитать её сходу не вышло - шифр знал только Ногин. Получив от секретаря несколько листов бумаги, он прямо за обеденным столом составил текст и передал его Президенту. У Директора замерло сердце - лицо Ногина казалось непроницаемым. Что там написано?
   Нацепив очки, Президент уткнулся в листок. У Директора отлегло от сердца - лицо Президента приняло довольное выражение. Прочёл вслух: - Яхта прекратила огонь. Майор Мишин вышел на связь. Выразил готовность исполнить приказ по возвращению на Азоры.-
   Президент поднял глаза на Завьялова - тот улыбался. Президент молчал, и Завьялов перестал улыбаться.
   - Вот, понимаешь, как надо...- назидательно сказал ему Президент.
   Тот не понял, переспросил недоумённо: - Что надо? Воровать?-
   Президент посмурнел. Уточнил веско и значительно: - Работать. На благо России. А не так, как некоторые...чтоб народные деньги терять, как растяпа, направо и налево. Что - я за тебя всегда работать должен? Што молчишь?-
   Глубинным седьмым чувством чиновника Завьялов ощутил непонятное изменение атмосферы. У кремлёвских чиновников чуткий нюх. По инерции он продолжал трепыхаться:- Но это сообщение доказывает мою правоту.-
   - И што?!- рявкнул Президент.
   - Доказывает, что нам в лицо лгали..., что Особисты...- Завьялов растерялся, стал путаться в словах. Он не понимал Президента.
   - Особых Агентов нет - неужели не ясно? - грубо оборвал его Президент.
   - Ясно. -Упавшим голосом сказал Завьялов. Он начал понимать, что Директор ФСБ непостижимым образом переиграл его. Загнал в угол. И поставил мат.
   - Эт хр-ршо.- сказал Президент, искоса разглядывая Завьялова.- Так шта-а.., в хищении человека обвинять - это ты напрасно, понимаешь. Всё у человека под контролем. Руку, так сказать, на пульсе уверенно держит. Деньги потерянные, народные - спасает от всяких... некомпетентных товарищей, понимаешь. Так шта-а.., делайте выводы, товарищ Завьялов.-
   - Я понял.- глухо сказал Завьялов.- Я пересмотрю свою позицию.-
   - Если уже не поздно.- Бросил Президент, поднимаясь из-за стола.- Конечно, своё мнение я выскажу. Вы - работник проверенный. И я хотел бы видеть вас на прежнем посту. Но решать это будет новый Глава Правительства России. -
   Президент торжественным жестом указал на бывшего Директора ФСБ, теперь – Премьер -Министра.
   - Ему с вами работать, понимаешь. Уже не моя компетенция. Указ о новом назначении я уже подписал. Чего встали, как памятники? Поздравьте человека.-
   Два рукопожатия вышли затяжными. Первое - по вине Ногина. Улыбался и повторял от души:- Страшно рад, поздравляю...-
   Второе - по вине нового Премьера. Не выпуская руки Завьялова, Премьер очень сердечно улыбался в лицо.- Спасибо, спасибо...Мнение Президента я учту, конечно. Но сами понимаете - обещать ничего не могу. -
   - Я понимаю.- мямлил Завьялов. За всю долгую карьеру советского и постсоветского аппаратчика, полную интриг и схваток за власть, он не раз проигрывал, но такого ошеломительного разгрома и близко не стояло. Так ошибиться! Нет, недаром демократ Завьялов ненавидел чекистов. Впереди явно чадила отставка. ЕЩЕ БОЛЬШЕ ИНТЕРЕСНЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ Голованова Сергея http://russolit.ru/profile/sokolskivolk/ а так же http://zelluloza.ru/search/details/4909/ ПРИЯТНОГО ВАМ ЧТЕНИЯ! 15.08.2014

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.