Без ностальгии

Выходные закончились, пароходик медленно отчалил от пристани.

Я написал эту фразу, и вспомнил, что так, уже начинал одно из повествований. Но уж если так получается, и я снова возвращаюсь в прошлое, не ностальгируя и не строя иллюзий….

На острове, вернее, на маленьком кусочке суши, соединенным с материком деревянным свежее залатанным мостком, оста-лось несколько десятков отдыхающих. С детьми, внуками и внучками. Был воскресный вечер, навещавших родственников ждала работа в Ленинграде. Папы, мамы, бабушки и дедушки были обеспечены запасом продовольствия, и недельным ожиданием.

Зато через несколько дней они вернутся, привезут продукты, всяческие мелочи, необходимые на отдыхе. По–настоящему от-дыхала лишь детвора, остальные же большей частью заботились о пропитании и присмотре – за детьми нужен глаз да глаз. Но и самим времени хватало, скромные бытовые условия с лихвой компенсировались чистым воздухом, хорошей погодой, близостью воды и леса.

Пока пароходик не скрылся из виду, я стоял на пристани, держа на руках маленькую трехлетнюю дочку. Она не плакала, а тоже махала ручкой вслед стоявшей на палубе маме. В то время возможность провести лето на острове была почти единственной для нас отдохнуть на природе вместе с ребенком. Мы с женой брали отпуск по очереди, пересекались по выходным. Но не роптали. Молодость и любовь компенсировали все бытовые неудобства. Мы в ту пору еще надеялись, что временные.

Я был полностью проинструктирован, когда и чем кормить ребенка, как гулять, не разрешать много купаться, не уезжать на вечернюю рыбалку. Далеко с дочкой не заплывать на лодке, внимательно следить.…
А как же, все же Наташка была маленькая, хотя удивительно смышленая, но все равно глаз да глаз нужен. На рыбалку мы все же съездим. Ну, во-первых, всегда есть возможность договориться с такими же, как и я, оставшимися на острове, во-вторых, в половине девятого ребенка уложу, возьму удочки и посижу на пир-се. Там довольно–таки глубоко, подходит и лещ, а плотвичек и красноперок в прибрежных камышах не счесть.
Погода прекрасная, стоит вёдро, рыбка клюет, в лесу – толь-ко далековато, грибы и черника, уже и брусника наливается.

А на красноперку надо забрасывать поближе к камышам, она ходит на маленькой глубине и по вечерам хорошо берет на червя. Она медлительна, а в камышах конкурентами являются только маленькие окуньки.… И уклейка нынешним летом расплодилась неимоверно, стайки пролетали над озером, будто маленькие летающие кораблики.
Уложив дочку, я собрал принадлежности – складную удочку, полиэтиленовый пакет, банку с червями, пару запасных крючков и грузил в спичечном коробке. В девять еще светло, при ясном небе можно ловить хоть до двенадцати. Ни ветерка. Удивительно, на пирсе безлюдно. Понятно, народ умаялся за пару дней приема гостей и отдыхает, ничего, скоро подойдут фанаты, оккупирующие причал в любую погоду. Выбрал лучшее место – по моему разумению, естественно, так, что можно было закидывать в ка-мыши.

Не буду сидеть допоздна – пусть Наташка, спит как сурок, она набегалась, но мне нужно еще и почистить рыбу….
Буду надеяться, соседи ее не разбудят. Наши домики, мягко говоря, слабо приспособлены для проживания, зато имели не-сколько входов. Наш – два, то есть, был на две комнаты, разделенные тонкой стенкой из вагонки, так что посторонние разговоры, увы, были достоянием не только обитателей.

Так получилось, мы с ними почти не пресекались, кухня этого домика была на улице. Пара розеток, общественный чайник, газовая плита на четыре конфорки, подключенная к баллону….
Обещали подвести воду, но не в этом году. Под кухоньку приспособили будочку, с одним окошком, двумя столами, покрытыми уже потрескавшимся голубым пластиком, как в общественных столовых. Вполне сносно, и почти отдельная.

Я не откладывал работу на завтра. Все равно от нее никуда не убежишь. Почистил рыбу на берегу, на врытом в землю специальном столике с пластиковым верхом, выкинул в воду внутренности. Моментально слетелись невесть откуда взявшиеся чайки. Из глубины вынырнула рыбка покрупнее, полакомиться.

Теперь искупаться перед сном. Спешить некуда, но, странное дело, все равно просыпаешься почти вместе с солнцем. Вода – просто наслаждение, вопреки обыкновению, я даже не почувствовал легкой прохлады…. Все, спать, спать. В комнате – две кровати, разделенные тумбочкой, как в пионерлагере. Одну занимали мы, а дочка – другую, она с детства привыкла спать одна.

Я уже почти засыпал, как из соседней комнаты послышался шум, дверь приоткрылся и в комнату кто–то вошел. Загорелся свет – сквозь щели пробивался тоненький лучик, ибо каждая комната освещалась единственной лампочкой, а если кому нужно дополнительно – что ж, полчаса на кораблике до ближайшего городка.… Там же покупали хлеб, масло и необходимые продукты. На острове был магазинчик, но его обещали открыть только на следующий год. Можно сказать, что база потихоньку разваливалась, однако.…

Ну что ж я повторяюсь – в то время это было почти единственным выходом для нас. Однако … revenons a nous moutons.

Я повернулся на бок и натянул на голову одеяло, но все равно невольно слышал происходящее за стенкой.

Если позволите, диалоги буду приводить в кавычках. «Вы-пьешь?» – «Нет, что–то душно». – «Да чай холодный». Мужчина слегка заикался, сон не шел, я попытался представить его и спутницу. Но сегодня столько народу побывало, что сие представлялось нереальным. Что-то двигали, скрипели половицы. Я слышал звук наливающейся в стакан воды, бульк. Кто–то из двоих выпил воды. «Теплая». – «Что ж ты хочешь, жара». – «Спать пора, – она зевнула. Ты вот туда ложись». – «А там матраца нет».

Мне это знакомо, мы пару дней ходили, чтобы добиться у сестры хозяйки, или кладовщицы – как называлась должность, для меня до сих пор осталось тайной, но она выдавала посуду, белье, матрасы, еще какую–то дребедень…. «Тогда валетом, что с тобой сделаешь».

Еще через некоторое время. «Мы ж договаривались. Ну, хорошо, только будем спать одетыми». Женщина последовательно сдавала позиции, и не нужно быть провидцем, чтобы знать, чем все закончится. Уступая в чем–то, она уже предполагала продолжение. Но надо же соблюсти подобие приличий. (Это я потом добавил, тогда же события развивались достаточно стремительно).

«Ой, ты что делаешь?» – Я услышал звук поцелуя, довольно–таки продолжительный. Вполне предсказуемая возня…. Потом… «Штаники–то сними», – он опять немного заикался, но… – «Нет, так неудобно, я сама»…. Кажется, прошло не более двух минут с того момента, как они вошли в комнату. Вот это темп! … Нужно понимать, что штаники и не только, она все же сняла….

И я сам почувствовал необычайное возбуждение. Увы, про-исходящее всего лишь в полуметре за стеной не могло оставить равнодушным, я невольно стал незримым, но – невидящим – участником. Они, казалось, не отдавали своего отчета, что их действия могут быть услышаны. Кровать скрипела, равномерно их движениям, и вздохи девушки следовали с той частотой…. Не разбудили бы мне ребенка. Нет, девочка спала спокойно, лишь посапывая во сне. В отличие от меня.

Вы справедливо полагаете, что я и сам не мог оставаться спокойным. Чтобы снять возбуждение, я тихонько накинул рубашку и тренировочные брюки, вышел на крыльцо, закурил. Потом на ощупь вышел на берег. Уже стемнело, несколько это возможно в период белых ночей. Луна отсвечивала отраженным светом, оставляя дорожку. Окунулся еще раз…

Когда вернулся, за стеной уже стихло, и я смог относительно спокойно уснуть. Но утром снова был разбужен. Они явно занимались тем, чего не было в советском союзе. Женщина опять постанывала в ритм их движениям. Панцирная сетка, да, способствовала. Но – об этом. Если где-то нет чего-то, у кого-то это есть, так, что ли?

Сумасшедшая неудовлетворенная тетка ляпнула по телевизору во всеуслышание идиотскую фразу, и все ханжески завздыхали – нет, ну, разве может быть в эсэсэсэре? Это вам не Париж с “Moulen rouge” …. Отнюдь не все – громадное большинство посмеивалось и делало своё дело…. До перестройки оставалось лет этак? Нет, что–то стало с головой, память начала подводить… Ясно, что моим соседям было не до того. Зато утренняя рыбалка была мне обеспечена.

Позже я их увидел…. Они искусно пытались сделать пусты-ми и невыразительными глаза, даже держались слега отчужден-но друг от друга. А днем те, у кого была возможность и носили ноги, разъезжались по островам или уходило в лес за черникой, так что каждый при желании мог найти себе уединенное местечко, если не хотел встречаться с людьми, особенно знакомыми, или теми, кто может ими стать в самое неподходящее время. Но меня не провести.

Следующая ночь была копией предыдущей. Только теперь женщина не пыталась играть сопротивление. Мне-то что. Я стал лишь невольным свидетелем.… Слушателем. И лишь считал дни до приезда жены.… А на пирсе, после ухода дневного пароходика, там собирался иногда весь местный бомонд, внезапно услышал: «Завтра муж приезжает…».

Но не было в ее голосе безнадежности.… Я мельком отсканировал – что ж поделаешь, ее фигурку. Ладная, на вид – скромная, лет тридцати. Привлекательная? Не без этого, разве бывают некрасивые женщины? А попка, меж тем, весьма и весьма. Её спутник, признаться, меня мало интересовал.

Пришло время полдничать. Дочка с удовольствием полакомилась компотом и печеньем, я удовлетворился чашечкой кофе и сигаретой. И мы пошли играть в песочницу.

Парочка проследовала мимо, обойдя дом с другой стороны. Они не заметили нас, поскольку в мы с дочкой сидели песочнице, отделенной невысокими зарослями кустов от дорожки со скамей-кой. «А как же?» – «Что–нибудь придумаем. Он–то на рыбалку уедет, а я дочку уложу». – «Но ведь и я тоже, мы же вместе поедем…», – голос его был явно расстроенным. «Ну, не печалься, давай сейчас»… – «А люди?»… – «Где?»…. Что они собираются устроить…. «Сейчас, здесь никого нет.… Только расстегни, я сама все сделаю. Черт, молния застряла».

Господи, а если ребенок услышит? Но я не мог обнаружить свое присутствие…. Теперь уже постанывал он…. Я хотел увести Наташку, но она зарылась в песок, игра в самом разгаре. Фор-мочки наполнены, она их переворачивает, постукивает…. Вот – ягодки, вот – грибочек. Дочка о увлеченно беседует с куклой. Я присоединяюсь – морально, мы выстраиваем целый песочный городок…. Краем глаза я вижу, как любовники покидают укрытие и идут по направлению к берегу. Он пытается приобнять женщину, но она удивительно нежно отводит его руку в сторону….

Через некоторое время я веду перемазанную дочку купаться, формочки собраны в ведерко. На небольшом пляже человек десять, в основном, приглядывают за резвящимися на мелководье ребятишками. Но мне становится жарко, я сажаю Наташку на плечи, мы заходим, где поглубже. Она хохочет, пытаясь плыть, поддерживаемая под пузико надувным кругом.… И опять не хочет уходить из воды.… Наконец, мы возвращаемся домой – в надеж-де, что соседи куда–то свалили, поев, она не хочет спать, но силы не безграничны.

Готовлю себе кофе, иду в тень. Покурю, помою посуду. Час у меня есть. Пойти на пирс? Но сейчас почти наверняка клева нет, рыба сытая и жарко.… Решаю пойти вздремнуть, но мне не дают.

Соседи возвращаются снова, и начинают прямо с порога. Однако женщина смущается – «Подожди, соседи дома», – то есть я, «Может, поехать на остров?» – «А мы успеем вернуться?» – «Да, ты прав»…. Я понял, что муж, о котором она упоминала, должен приехать на пароходике, посмотрел на часы – до прибытия оставалось минут сорок…. «Давай так …». Можно представить, как они пристроились, женщина сдерживала стоны, но прерывистое дыхание выдавало происходящее….

Ну что такое, неужто им дня не хватило, и не могли найти укромного места? Странно. А, может, не было времени его искать, настолько сильно нетерпение…. «Ладно, ты иди, мне нужно прибраться». – «А как же ночью, ты будешь с ним спать?» – «Ты ревнуешь?» – «Я тебя постоянно хочу»… К ее достоинству, женщина не стала ни упрекать своего партнера, не обнадеживать. Наверное, сама не знала выхода. Хорошо, посмотрим, как она себя поведет. Стало даже забавно.

А завтра, пожалуй, съездим с дочкой в городок. Погуляем, купим продуктов, сходим в кафе, все разнообразие. В пятницу будем ждать маму, Наташа каждый час спрашивает, что говорить обо мне. Я отвлекся, а нужно приготовить пожевать. Так, посмотрим, что так у нас осталось? С голоду не пропадем, сейчас рыбки, свеженькой. Я еще раз перебираю рыбку – не пропустил ли кос-точку. Все в порядке, супчик варится моментально, добавить вермишель из пакетика – были раньше такие звездочки, и все. И манную кашу – тут не отойдешь, хорошо, что курить можно прямо здесь, кухня на улице.

Не надо думать, что я добавляю фрагменты из своей жизни, чтобы разбавить получаемые, так сказать, впечатления. Отнюдь. Просто в жизни все переплетается, а если ведешь повествование от первого лица, невольно к тебе приклеивают, причем всех действующих лиц одновременно….

Наташка просыпается, спешит на горшок. Я выношу его – никаких удобств, все на улице, мою в озере в стороне от пляжа. Умываю дочку, и мы приступаем к трапезе. Она ест хорошо, не капризничает, пожаловаться не могу. Мы вместе идем мыть посуду, дочка проявляет себя истиной женщиной – все старается делать сама, мне остается только ненавязчиво помогать.

Стало не так жарко, но мы, пожалуй, немного почитаем, а потом, пожалуй, можно покататься на лодке.… Такие вот планы. Лодка у меня привязана почти напротив домика. В те времена иногда можно было не опасаться, что ее похитят – на борту но-мер, приписанный к базе, весла стоят в комнатах…. Так что бес-покоиться не о чем. Я могу запросто ловить, а дочка сидеть на дне и играть в куклы.

Только нужно чтобы сначала теплоход ушел обратно, не то нас покидает на волнах.

Возле дома мы сталкиваемся с соседями, сдержано здороваемся. Приехал муж, привез дочку – почти ровесницу моей. И друг – то есть, ночной, и не только, гость, тоже. Они разговаривают, я случайно перехватываю взгляд женщины…. Согласно киваю, типа одобрительно и успокаивающе – мол, это ваши дела, я человек сторонний, – а что она поймет? Понимает, что я в курсе, и второй взгляд – не выдам ли? Неопределенно пожимаю плеча-ми, и мы с дочкой собираемся в поход.

Тщетно стараюсь заснуть. Увы, сон не идет – еще светло, утром выспался. Да и интересно узнать, каково будет продолжение. Вы уж простите мой не вполне пристойный интерес. Читать абсолютно нечего – детские книжки ежедневно читаются дочке, пара детективов зачитана до дыр, за газетами поедем завтра, если не будет дождя. Нет, не будет – небо ясное, воздух прозрачен. За стенкой тоже укладывают ребенка, друг уже ушел. Суета, возня. Я выхожу посидеть на берег, смотреть на бесконечную лунную дорожку. Вода притягивает, задумаешься, и потеряешь счет времени.

Через полчаса я возвращаюсь – за дочкой нужно приглядывать. За стенкой – тишина. Но, внезапно. «Давай, да?» – «А как же? Ты же знаешь, что здесь все слышно». Я замираю, интерес перевешивает все. «Да уже спят, ни звука». – «Ага, и сразу проснется». – «Мы тихо», – он продолжает уговаривать жену. Хм, че-рез пару дней я окажусь в такой же ситуации. Не слабо. «Тогда, может, ты сделаешь мне…?» – «Ой, что ты… я это не могу». – «Ну почему…»…

Она начинает скучно объяснять, почему не может, вот сука, а что она делала несколько часов назад? Или… я ничего не понимаю. Ладно, это их проблемы…. Не знаю, уговорил ли он ее, вот женщина! Но размышлять о степени ее коварства мне было недосуг….

В пятницу мы встречаем маму и жену.… В комнате прибрано, дочка одета в чистенькое платьице, уха сварена, холодильник почти забит продуктами – не зря же мы ездили в Озерки. В общем, все в порядке. Я подхватываю сумки – жена беспокоится, чтобы мы не голодали, дочка с воплем прыгает ей на шею, я лишь успеваю прикоснуться, и чувствую, как ток прошибает меня. Обычный разговор – как вы тут без меня? Я бы сказал, но дочка.

Быстро ужинаем, Наташка уплетает клубнику, наверное, последнюю в этом году, переодеваемся, идем на пляж. Дочка под-ходит к соседской девочке – они не могли не играть вместе, песочница общая, мама ее, расположившись на полотенце, загорает с книжкой, искоса поглядывая за ребенком….

Я отмечаю, что обоих мужиков нет – наверное, на рыбалке. Кто же уедет в субботу – оба или кто–то останется. И что тогда? Женщина в меру симпатичная, мне даже не приходит сравнивать ее со своей женой. Хотя…. Что за мысли кидаются в голову. Скучал – меня не надо спрашивать, я и так на взводе. Только улыбаюсь, предвкушая то, чего в советском союзе не было. А как же тогда?

Наташка долго не хочет засыпать, я читаю ей книжку, в который раз, жена возится, пытаясь переделать те дела, которые мы якобы не сделали – я про себя посмеиваюсь, и ладно. Потом мы идем на берег. Опять лунная дорожка, и бесконечно хорошо…. Искупавшись, мы целуемся, не боясь быть застигнутыми, и, в промежутках между поцелуями, слышу – ты как будто в восемнадцать лет – все такой же. Это меня радует, но, увы, пока больше ничего мы себе позволить не можем. «Ой, здесь за стенкой все так слышно», – жена переходит на шепот, – как же… Кому как мне не знать, что ничего не выйдет, любое движение отдается скрипом…. Но она не может не заметить мое возбуждение.… «Подождем до завтра? Ого! … Кофе хочешь?» – кофе сбивает желание, особенно в совокупности с сигаретой….

Еще через час мы засыпаем, обнявшись. Ее нога покоится на моем бедре – правда, во сне она поворачивается удобней, ни-чего не происходит, но одно прикосновение к ее обнаженному телу приносит волну счастья. Я не аскет, или как там, точнее?

Весь день мы занимаемся творческим отдыхом, воспитанием ребенка, приготовлением пищи, наконец, садимся в лодку и уезжаем на острова. Я – на веслах, жена – напротив, а Наташка играет в куклы на дне. На нее надет резиновый спасательный круг – не дай бог, лодка перевернется. Это маловероятно, особенно в такую погоду, к тому же мама не сводит с нее бдительных глаз.

Чувствую, что рыбалка вряд ли удастся, мы причаливаем к одному из многочисленных островков. На счастье, он не занят. Мои дамы располагаются в тенечке вместе с игрушками и литературой, я же пробираюсь к камышам – там, где они смыкаются с каменной грядой – так, условно. Он – на протоке, посему шансы есть. И глубина рядом больше двух метров. Накидываю рубашку, чтобы не обгореть, и белую кепочку по моде тридцатых годов.

Полчаса клев так себе – плотва, вялая красноперка. Нужно обеспечить ужин, да и самому интересно. Меня захватывает азарт, но клев как отрубает. Пытаюсь изменить глубину, закидываю то в камыши, то подальше, на быстрину. Это понятие условное, но там, действительно, есть шанс. Но, увы. Закидываю поглубже, у камня, наудачу, и возвращаюсь к семейству.

Дочка дремлет, укрытая покрывалом, в тенечке, жена читает. Я сажусь рядом и целую ее.… Еще немного, и я мог бы нару-шить правила приличия, но – дочка, изредка мимо проплывают лодки с такими же, как мы, семействами. В выходные население острова увеличивается более чем вдвое, к тому же появляются заезжие из тех же Озерков. Все же я ласкаю и целую ее бесподобную грудь. Она легонько отталкивает меня, но я успеваю за-метить сумасшедшие огоньки в ее глазах. Или мне это кажется? «Как улов?» – «Да так себе, с десяток плотвичек, и все». – «И у меня, смотри – она показывает мне кучку молоденьких – откуда они здесь взялись – беленьких грибочков». – «Ого!» – «А как же»…

Наташка просыпается, и мы идем купаться. Здесь удобный спуск, песочек – несколько в стороне от того места, где я ловил рыбу… Жена достает термос, мы пьем морс. В дочку влезает чуть ли половина – наверное, водохлеб в меня. Наконец, я воз-вращаюсь к своей удочке. Поплавок безнадежно покачивается на воде, я, безо всякого огорчения, выдергиваю его. Сначала идет легко, потом я чувствую…. Но поздно. Серебристая рыбина – взмывает над водой, я дергаю, не успевая переключиться, но поздно – лещ уходит вместе с поплавком, я же ныряю по инерции в воду, чуть не ободрав себе колени. Чертыхаюсь так, что подбегает жена: «Миша, что случилось?» – «Да вот»…

Рассказываю о происшествии. Ничего, еще поймаешь. Как бы не так. Все же я привязываю новый поплавок, грузило, крючок и возвращаюсь на место, слабо веря в удачу, и немного злым на себя. Как я и предполагал, минут пятнадцать никакого клева. По-том, чтобы обеспечить ужин – утрирую, возвращаюсь к красно-перкам. Неужто они оголодали, принялись хватать? Компенсация. Если бы не размер. Как бы не так – большинство из них приходится снимать с крючка и отправлять обратно в родную стихию, только подальше.

Время бежит, а в моем садке не густо. Я снова закидываю, клюет. Интуиция подсказывает мне, что тянуть надо осторожно. Где сачок? Его нет, естественно, вообще. Однако при появлении блестящей тушки я потихоньку проворачиваю колесико, она все ближе. Главное, вытянуть на мелководье. Все получается. Я буквально бросаюсь на нее – иначе махнет хвостом, и все мои потуги окажутся бесполезными. Теперь у меня – вопль победителя, на который слетаются мои женщины.

Часть рыбы мы съедим сегодня же за ужином, а часть улова жена отвезет в город и заморозит. Еще надо будет собрать под-сушенную рыбу. Сушить, когда нет дождя и сухо, просто. Рыбу можно не чистить, достаточно лишь слегка подсолить, и повесив на ту же леску, пропущенную под жабрами, обязательно толстую, прикрыть марлей – от мух и ос.

Мухи – я понимаю, но осы – раньше я считал, что они слетаются только на сладкое. Может, беременных самок тянет на солененькое? Нет, они, кажется, размножаются иначе. Не как мы.… А этого мне к вечеру хочется еще больше, только без по-следствий. Не думаю, что мы вскоре будем готовы к пополнению семейства. К счастью, дочка вскоре засыпает, и мы можем попытаться найти уединенное место. Правда, это осложняется тем, что не одни мы в такой ситуации – природа располагает, воскресные посещения – возбуждают. Пусть мне только кажется, я не могу мерить все на свой манер, случай за стенкой – да, но все же.

Садимся в лодку – у нас не больше часа времени – дочка может проснуться и испугаться в одиночестве.… Но ближайший островок занят – стоит палатка, горит костер, слышится звук «Маяка», люди рассаживаются возле костра. У следующего островка тоже причалены две лодки. Я не отчаиваюсь, и направляю лодку в протоку. Жена тихо смеется в кулачок, видя мое нетерпение.…

Наконец, мы пробираемся сквозь камыши в тихую заводь, где, по идее, должны водиться черти… Я оглядываюсь по сторонам. Жаль, нельзя выставить табличку «занято»… «А если кто придет?» – жена чрезмерно стеснительна, … или дразнит? Не знаю.… Мы не выходим из лодки…. «Ну ладно», – жена как бы сдается. Но я не вижу ее глаз…. Споласкивает лицо…. «Только я футболку снимать не буду, и юбку тоже». Для меня же скинуть шорты – мгновение. «Ух, ты», – она одобряет мою боеготовность, и, совершенно неожиданно, склоняется, целует. Ее губки всего лишь на несколько мгновений смыкаются…. Я более чем в шоке…

Приподнимает юбку и садится ко мне на колени. Я не выдерживаю, задираю ее футболку. Набухшие соски такие нежные, едва успеваю прикоснуться к ним языком, как она прижимается ко мне. Она медленно скользит вдоль моего тела, сдерживая нетерпение. От наших едва заметных движений лодка покачивается, любовь и желание переполняют меня… Она все еще у меня на коленях, потом легко переваливается через борт, я держу ее за руку…. И уплывает…. «Не заблудись!» – кричу я шепотом… – «А ты меня найдешь!» Кто бы сомневался….

«Вытри меня». – «Сейчас», – я обманываю ее, и сам ныряю в парящую воду…. Но пора возвращаться, она уже вытерлась, накинула полотенце…. Мы покидаем убежище без риска заплутать в ночи. Сумрак изменяет картину, видимое восприятие окрестности. Но путь известен, в чуть потемневшем небе проявились далекие звезды, я уверенно выгребаю на центр озера, а потом – по прямой на фонарик на пирсе, единственный огонек на берегу….

Все спят? Как бы не так. По берегам ериков, на многочисленных островках горят костры, искры привычно стремятся в небо и таят. Острова не пусты, трудящиеся отдыхают, раздаются звуки магнитофонов, голоса, гитарные переливы.… «Как чудесно, – тихо произносит жена, – правда? Тебе со мной хорошо?» – это как бы в подтверждение. Но нужно ли оно? Любовь наполняет меня…. Мы причаливаем, идем, обнявшись к домику. Островок погружен в сон, но некоторые окошки разбросанных по острову домиков еще светятся. И наверняка на пирсе не пустынно…

«Как ты думаешь, Наташка не проснулась?» – «Сейчас про-верим». Тишина почти первозданная, благость… Дочка мирно посапывает на своей кровати, несмотря на характерные звуки из–за стенки, именно почти. Жена тихо прыскает – «И часто здесь так?» Я недоуменно пожимаю плечами, будто не знаю, о чем идет речь, и только обнимаю, ее… «Ты опять хочешь?» – притворно изумляется она, но ведь знает, что это так. – «А когда тебе будет со-рок лет?» – «А что изменится?»

Тогда еще я сам не представляю будущего, зная, что пока оно у меня есть. И этого кажется достаточным. Если бы я знал, что пройдет некоторое время, и нечто, почти полностью занимавшее мои мысли, реализуется причудливым образом, но кто в этом признается? «Ну, хорошо, только где? Здесь я не смогу».

Мы выходим на улицу. Набежавшие облака скрыли луну, это только помогает. Но все же она сомневается – а вдруг кто пройдет? На скамейке – да, той самой – не так удобно, как в лодке, притом… Я еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Хорошо, что моя возлюбленная женушка этого не замечает. Вечером мы провожаем ее, и я на неделю остаюсь старшим на рейде, потом мы пересечемся – но на пару дней. Мой отпуск закончится. Как хорошо бы именно здесь поставить точку…. Happy end, и все дела…

В понедельник пошел дождь, и нам пришлось сидеть дома, изредка выходя в беседку. Книжки были прочитаны по десятому разу, дочка иногда повторяла вслед за мной слова или от-дельные фразы. В общем, как обычно.

Я выскакивал на кухню, благо метров пять, чтобы сварить кашу или пожарить рыбу на газовой плите. Иногда сталкивался с соседкой – она тоже готовила обед, парни были по-прежнему здесь, ни о какой рыбалке речи и быть не могло, зато грибы пойдут косяком….

Она выбегала в халатике, естественно, не застегнутом на все пуговицы, и, судя по всему, не шибко заморачивалась отсутствием верхней части туалета. «Как Вы тут один справляетесь?» В том смысле, что я остался один с дочкой. – «Нормально, здесь все просто. Погода прекрасная, воздух. Чего желать. В принципе, только в лес не сходишь, а так – прекрасно». – «Да, конечно. А у Вас есть книжки?».

Еще вопросы о ребенке… Мы обменялись книжками, у нас их было, пожалуй, несколько килограмм, да еще и я прикупал при поездках в Озерки.

Мы обедали – дождь шел два дня без перерыва, потом забирались в кровать и я уже не читал книжку, а придумывал новые сказки... Дочка смеялась, потом засыпала, и я тоже подремывал. Вечером мне таки удалось выбраться на пирс и наловить рыбы, она просто брала с лету после дождя.

Все, завтра обязательно поедем на островки, может, снова пробьются белые, так насушить. Места я знаю, и Наташка не особенно устанет. Вот и хорошо. И мы поехали…. Сначала, правда, пришлось переворачивать лодку, чтобы вылить воду, черпак, которым я попробовал орудовать вначале, не помог.

Дочка, предвкушая предстоящее путешествие, вела себя послушно. Наши наставления не прошили даром. Мы высадились на один из знакомых островков, я привязал лодку к нависающему над водой кустику. И пошли, обходя скользкие, покрытые мхом камни, заросли крапивы. На лужайке – все равно просматривалось озеро, устроили привал. Я приглядывал за ребенком, дочка резвилась, и в густой траве нашла парочку буквально выпрыгнувших из земли беленьких. Причем не срывала сама, а звала меня и показывала пальчиком – вот, мол, папа, посмотри, какой грибок. Я хвалил ее, и вскоре наша маленькая корзиночка была наполнена. Мы погрелись на солнышке, почитали книжку, и от-правились домой.

После обеда – Наташка быстро заснула, я встретил соседку вместе с ее дочкой, возвращающихся с пристани. «А мои уехали», – сообщила она зачем-то, я только кивнул – какое мое дело…. Кто-то приезжает, кто-то уезжает. Хаотичное движение народа, со стороны не поддающееся осмыслению, но необходимое, и понятное лишь самими его участником.

Вечером же…. Готовя ужин, мы опять столкнулись, большей частью говорили о погоде и детях…. Пока она не сказала как бы невзначай. «Вы все знали, да?» Я опять неопределенно пожал плечами. «И ничего не сказали».

Нужно было отвечать? И я не понял, есть нечто, чем мы не можем управлять – где-то слышал эту фразу, она, в принципе, ничего не означала, была, так сказать, абстрактной. И в ином контексте не могла вызвать никаких особенных эмоций. Но оба стоящих и почти соприкасающихся отлично представляли, о чем идет речь….

«Уж и не знаю, как с Вами расплачиваться за молчание». – «Натурой, естественно». И опять это могло быть не более чем милой шуткой, хоть и на грани». – «Вы так считаете?» Случайно или нет, наши взгляды встретились, и я…. И также случайно, почти, я положил руку на ее предплечье….

И почувствовал мгновенно охватившую женщину дрожь… – «Тогда пойдемте. Нет, прямо здесь и сейчас. Только я не буду стонать, хорошо?» Последнее – это зачем? Сознание отключается, сквозь опустившуюся пелену едва различаю слова, как снизошедшее дуновение. Она откидывается на стол…. «Я хочу видеть, как». Последующий поцелуй – и привкус крови… Распухшая губа и мелкие слезы в глазах….

«Может быть, я б…, но хорошая жена. Никто не может сказать, что…». А я и не говорил, мне было не до того.
Было ли это безумством? Наваждением? Возможно, или нечто дремавшее во мне внезапно проснулось? Говорят, что вспыхнув-шее сразу моментально сгорает. Но не всегда это так.
Внешне же не изменилось ни-че-го….

А в висках стучало метрономом – «В Советском Союзе, в Советском Союзе… нет». Если это называется «нет», тогда о чем говорить… 14.04.2014

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.