Без ностальгии. Чего не было в СССР

Предупреждение - 18+

Выходные закончились, пароходик медленно отчалил от пристани.
Я написал эту фразу, и вспомнил, что так, уже начинал одно из повествований. Но уж если так получается, и я снова возвращаюсь в прошлое, не ностальгируя и не строя иллюзий….
На острове, вернее, на маленьком кусочке суши, соединенным с материком деревянным свежее залатанным мостком, осталось несколько десятков отдыхающих. С детьми, внуками и внучками. Был воскресный вечер, навещавших родственников ждала работа в Ленинграде. Папы, мамы, бабушки и дедушки были обеспечены запасом продовольствия, и недельным ожиданием.
Зато через несколько дней они вернутся, привезут продукты, всяческие мелочи, необходимые на отдыхе. По–настоящему отдыхала лишь детвора, остальные же большей частью заботились о пропитании и присмотре – за детьми нужен глаз да глаз. Но и самим времени хватало, скромные бытовые условия с лихвой компенсировались чистым воздухом, хорошей погодой, близостью воды и леса.
Пока пароходик не скрылся из виду, я стоял на пристани, держа на руках маленькую трехлетнюю дочку. Она не плакала, а тоже махала ручкой вслед стоявшей на палубе маме. В то время возможность провести лето на острове была почти единственной для нас отдохнуть на природе вместе с ребенком. Мы с женой брали отпуск по очереди, пересекались по выходным. Но не роптали. Молодость и любовь компенсировали все бытовые неудобства. Мы в ту пору еще надеялись, что временные.
Я был полностью проинструктирован, когда и чем кормить ребенка, как гулять, не разрешать много купаться, не уезжать на вечернюю рыбалку. Далеко с дочкой не заплывать на лодке, внимательно следить.…
А как же, все же Наташка была маленькая, хотя удивительно смышленая, но все равно глаз да глаз нужен. На рыбалку мы все же съездим. Ну, во-первых, всегда есть возможность договориться с такими же, как и я, оставшимися на острове, во-вторых, в половине девятого ребенка уложу, возьму удочки и посижу на пир-се. Там довольно–таки глубоко, подходит и лещ, а плотвичек и красноперок в прибрежных камышах не счесть.
Погода прекрасная, стоит вёдро, рыбка клюет, в лесу – только далековато, грибы и черника, уже и брусника наливается.
А на красноперку надо забрасывать поближе к камышам, она ходит на маленькой глубине и по вечерам хорошо берет на червя. Она медлительна, а в камышах конкурентами являются только маленькие окуньки.… И уклейка нынешним летом расплодилась неимоверно, стайки пролетали над озером, будто маленькие летающие кораблики.
Уложив дочку, я собрал принадлежности – складную удочку, полиэтиленовый пакет, банку с червями, пару запасных крючков и грузил в спичечном коробке. В девять еще светло, при ясном небе можно ловить хоть до двенадцати. Ни ветерка. Удивительно, на пирсе безлюдно. Понятно, народ умаялся за пару дней приема гостей и отдыхает, ничего, скоро подойдут фанаты, оккупирующие причал в любую погоду. Выбрал лучшее место – по моему разумению, естественно, так, что можно было закидывать в камыши.
Не буду сидеть допоздна – пусть Наташка, спит как сурок, она набегалась, но мне нужно еще и почистить рыбу….
Буду надеяться, соседи ее не разбудят. Наши домики, мягко говоря, слабо приспособлены для проживания, зато имели несколько входов. Наш – два, то есть, был на две комнаты, разделенные тонкой стенкой из вагонки, так что посторонние разговоры, увы, были достоянием не только обитателей.
Так получилось, мы с ними почти не пресекались, кухня этого домика была на улице. Пара розеток, общественный чайник, газовая плита на четыре конфорки, подключенная к баллону….
Обещали подвести воду, но не в этом году. Под кухоньку приспособили будочку, с одним окошком, двумя столами, покрытыми уже потрескавшимся голубым пластиком, как в общественных столовых. Вполне сносно, и почти отдельная.
Я не откладывал работу на завтра. Все равно от нее никуда не убежишь. Почистил рыбу на берегу, на врытом в землю специальном столике с пластиковым верхом, выкинул в воду внутренности. Моментально слетелись невесть откуда взявшиеся чайки. Из глубины вынырнула рыбка покрупнее, полакомиться.
Теперь искупаться перед сном. Спешить некуда, но, странное дело, все равно просыпаешься почти вместе с солнцем. Вода – просто наслаждение, вопреки обыкновению, я даже не почувствовал легкой прохлады…. Все, спать, спать. В комнате – две кровати, разделенные тумбочкой, как в пионерлагере. Одну занимали мы, а дочка – другую, она с детства привыкла спать одна.
Я уже почти засыпал, как из соседней комнаты послышался шум, дверь приоткрылся и в комнату кто–то вошел. Загорелся свет – сквозь щели пробивался тоненький лучик, ибо каждая комната освещалась единственной лампочкой, а если кому нужно дополнительно – что ж, полчаса на кораблике до ближайшего городка.… Там же покупали хлеб, масло и необходимые продукты. На острове был магазинчик, но его обещали открыть только на следующий год. Можно сказать, что база потихоньку разваливалась, однако.…
Ну что ж я повторяюсь – в то время это было почти единственным выходом для нас. Однако … revenons nous moutons.
Я повернулся на бок и натянул на голову одеяло, но все равно невольно слышал происходящее за стенкой.
Если позволите, диалоги буду приводить в кавычках. «Выпьешь?» – «Нет, что–то душно». – «Да чай холодный». Мужчина слегка заикался, сон не шел, я попытался представить его и спутницу. Но сегодня столько народу побывало, что сие представлялось нереальным. Что-то двигали, скрипели половицы. Я слышал звук наливающейся в стакан воды, бульк. Кто–то из двоих выпил воды. «Теплая». – «Что ж ты хочешь, жара». – «Спать пора, – она зевнула. Ты вот туда ложись». – «А там матраца нет».
Мне это знакомо, мы пару дней ходили, чтобы добиться у сестры хозяйки, или кладовщицы – как называлась должность, для меня до сих пор осталось тайной, но она выдавала посуду, белье, матрасы, еще какую–то дребедень…. «Тогда валетом, что с тобой сделаешь». Еще через некоторое время. «Мы ж договаривались. Ну, хорошо, только будем спать одетыми». Женщина последовательно сдавала позиции, и не нужно быть провидцем, чтобы знать, чем все закончится. Уступая в чем–то, она уже предполагала продолжение. Но надо же соблюсти подобие приличий. (Это я потом добавил, тогда же события развивались достаточно стремительно).
«Ой, ты что делаешь?» – Я услышал звук поцелуя, довольно–таки продолжительный. Вполне предсказуемая возня…. Потом… «Штаники–то сними», – он опять немного заикался, но… – «Нет, так неудобно, я сама»…. Кажется, прошло не более двух минут с того момента, как они вошли в комнату. Вот это темп! … Нужно понимать, что штаники и не только, она все же сняла….
И я сам почувствовал необычайное возбуждение. Увы, происходящее всего лишь в полуметре за стеной не могло оставить равнодушным, я невольно стал незримым, но – невидящим – участником. Они, казалось, не отдавали своего отчета, что их действия могут быть услышаны. Кровать скрипела, равномерно их движениям, и вздохи девушки следовали с той частотой…. Не разбудили бы мне ребенка. Нет, девочка спала спокойно, лишь посапывая во сне. В отличие от меня.
Вы справедливо полагаете, что я и сам не мог оставаться спокойным. Чтобы снять возбуждение, я тихонько накинул рубашку и тренировочные брюки, вышел на крыльцо, закурил. Потом на ощупь вышел на берег. Уже стемнело, несколько это возможно в период белых ночей. Луна отсвечивала отраженным светом, оставляя дорожку. Окунулся еще раз…
Когда вернулся, за стеной уже стихло, и я смог относительно спокойно уснуть. Но утром снова был разбужен. Они явно занимались тем, чего не было в советском союзе. Женщина опять постанывала в ритм их движениям. Панцирная сетка, да, способствовала. Но – об этом. Если где-то нет чего-то, у кого-то это есть, так, что ли?
Сумасшедшая неудовлетворенная тетка ляпнула по телевизору во всеуслышание идиотскую фразу, и все ханжески завздыхали – нет, ну, разве может быть в эсэсэсэре? Это вам не Париж с “Moulen rouge” …. Отнюдь не все – громадное большинство посмеивалось и делало своё дело…. До перестройки оставалось лет этак? Нет, что–то стало с головой, память начала подводить… Ясно, что моим соседям было не до того. Зато утренняя рыбалка была мне обеспечена.
Позже я их увидел…. Они искусно пытались сделать пустыми и невыразительными глаза, даже держались слега отчужденно друг от друга. А днем те, у кого была возможность и носили ноги, разъезжались по островам или уходило в лес за черникой, так что каждый при желании мог найти себе уединенное местечко, если не хотел встречаться с людьми, особенно знакомыми, или теми, кто может ими стать в самое неподходящее время. Но меня не провести.
Следующая ночь была копией предыдущей. Только теперь женщина не пыталась играть сопротивление. Мне-то что. Я стал лишь невольным свидетелем.… Слушателем. И лишь считал дни до приезда жены.… А на пирсе, после ухода дневного пароходика, там собирался иногда весь местный бомонд, внезапно услышал: «Завтра муж приезжает…».
Но не было в ее голосе безнадежности.… Я мельком отсканировал – что ж поделаешь, ее фигурку. Ладная, на вид – скромная, лет тридцати. Привлекательная? Не без этого, разве бывают некрасивые женщины? А ее спутник, признаться, меня мало интересовал. Попка, меж тем, весьма и весьма.
Пришло время полдничать. Дочка с удовольствием полакомилась компотом и печеньем, я удовлетворился чашечкой кофе и сигаретой. И мы пошли играть в песочницу.
Парочка проследовала мимо, обойдя дом с другой стороны. Они не заметили нас, поскольку в мы с дочкой сидели песочнице, отделенной невысокими зарослями кустов от дорожки со скамейкой. «А как же?» – «Что-нибудь придумаем. Он–то на рыбалку уедет, а я дочку уложу». – «Но ведь и я тоже, мы же вместе поедем…», – голос его был явно расстроенным. «Ну, не печалься, давай сейчас»… – «А люди?»… – «Где?»…. Что они собираются устроить…. «Сейчас, здесь никого нет.… Только расстегни, я сама все сделаю. Черт, молния застряла».
Господи, а если ребенок услышит? Но я не мог обнаружить свое присутствие…. Теперь уже постанывал он…. Я хотел увести Наташку, но она зарылась в песок, игра в самом разгаре. Формочки наполнены, она их переворачивает, постукивает…. Вот – ягодки, вот – грибочек. Дочка увлеченно беседует с куклой. Я присоединяюсь – морально, мы выстраиваем целый песочный городок…. Краем глаза я вижу, как любовники покидают укрытие и идут по направлению к берегу. Он пытается приобнять женщину, но она удивительно нежно отводит его руку в сторону….
Через некоторое время я веду перемазанную дочку купаться, формочки собраны в ведерко. На небольшом пляже человек десять, в основном, приглядывают за резвящимися на мелководье ребятишками. Но мне становится жарко, я сажаю Наташку на плечи, мы заходим, где поглубже. Она хохочет, пытаясь плыть, поддерживаемая под пузико надувным кругом.… И опять не хочет уходить из воды.… Наконец, мы возвращаемся домой – в надеж-де, что соседи куда–то свалили, поев, она не хочет спать, но силы не безграничны.
Готовлю себе кофе, иду в тень. Покурю, помою посуду. Час у меня есть. Пойти на пирс? Но сейчас почти наверняка клева нет, рыба сытая и жарко.… Решаю пойти вздремнуть, но мне не дают.
Соседи возвращаются снова, и начинают прямо с порога. Однако женщина смущается – «Подожди, соседи дома», – то есть я, «Может, поехать на остров?» – «А мы успеем вернуться?» – «Да, ты прав»…. Я понял, что муж, о котором она упоминала, должен приехать на пароходике, посмотрел на часы – до прибытия оставалось минут сорок…. «Давай так …». Можно представить, как они пристроились, женщина сдерживала стоны, но прерывистое дыхание выдавало происходящее….
Ну что такое, неужто им дня не хватило, и не могли найти укромного места? Странно. А, может, не было времени его искать, настолько сильно нетерпение…. «Ладно, ты иди, мне нужно прибраться». – «А как же ночью, ты будешь с ним спать?» – «Ты ревнуешь?» – «Я тебя постоянно хочу»… К ее достоинству, женщина не стала ни упрекать своего партнера, не обнадеживать. Наверное, сама не знала выхода. Хорошо, посмотрим, как она себя поведет. Стало даже забавно.
А завтра, пожалуй, съездим с дочкой в городок. Погуляем, купим продуктов, сходим в кафе, все разнообразие. В пятницу будем ждать маму, Наташа каждый час спрашивает, что говорить обо мне. Я отвлекся, а нужно приготовить пожевать. Так, посмотрим, что так у нас осталось? С голоду не пропадем, сейчас рыбки, свеженькой. Я еще раз перебираю рыбку – не пропустил ли косточку. Все в порядке, супчик варится моментально, добавить вермишель из пакетика – были раньше такие звездочки, и все. И манную кашу – тут не отойдешь, хорошо, что курить можно прямо здесь, кухня на улице.
Не надо думать, что я добавляю фрагменты из своей жизни, чтобы разбавить получаемые, так сказать, впечатления. Отнюдь. Просто в жизни все переплетается, а если ведешь повествование от первого лица, невольно к тебе приклеивают, причем всех действующих лиц одновременно….
Наташка просыпается, спешит на горшок. Я выношу его – никаких удобств, все на улице, мою в озере в стороне от пляжа. Умываю дочку, и мы приступаем к трапезе. Она ест хорошо, не капризничает, пожаловаться не могу. Мы вместе идем мыть посуду, дочка проявляет себя истиной женщиной – все старается делать сама, мне остается только ненавязчиво помогать.
Стало не так жарко, но мы, пожалуй, немного почитаем, а потом, пожалуй, можно покататься на лодке.… Такие вот планы. Лодка у меня привязана почти напротив домика. В те времена иногда можно было не опасаться, что ее похитят – на борту номер, приписанный к базе, весла стоят в комнатах…. Так что бес-покоиться не о чем. Я могу запросто ловить, а дочка сидеть на дне и играть в куклы.
Только нужно чтобы сначала теплоход ушел обратно, не то нас покидает на волнах.
Возле дома мы сталкиваемся с соседями, сдержано здороваемся. Приехал муж, привез дочку – почти ровесницу моей. И друг – то есть, ночной, и не только, гость, тоже. Они разговаривают, я случайно перехватываю взгляд женщины…. Согласно киваю, типа одобрительно и успокаивающе – мол, это ваши дела, я человек сторонний, – а что она поймет? Понимает, что я в курсе, и второй взгляд – не выдам ли? Неопределенно пожимаю плечами, и мы с дочкой собираемся в поход.
Тщетно стараюсь заснуть. Увы, сон не идет – еще светло, утром выспался. Да и интересно узнать, каково будет продолжение. Вы уж простите мой не вполне пристойный интерес. Читать абсолютно нечего – детские книжки ежедневно читаются дочке, пара детективов зачитана до дыр, за газетами поедем завтра, если не будет дождя. Нет, не будет – небо ясное, воздух прозрачен. За стенкой тоже укладывают ребенка, друг уже ушел. Суета, возня. Я выхожу посидеть на берег, смотреть на бесконечную лунную дорожку. Вода притягивает, задумаешься, и потеряешь счет времени.
Через полчаса я возвращаюсь – за дочкой нужно приглядывать. За стенкой – тишина. Но, внезапно. «Давай, да?» – «А как же? Ты же знаешь, что здесь все слышно». Я замираю, интерес перевешивает все. «Да уже спят, ни звука». – «Ага, и сразу проснется». – «Мы тихо», – он продолжает уговаривать жену. Хм, через пару дней я окажусь в такой же ситуации. Не слабо. «Тогда, может, ты сделаешь мне…?» – «Ой, что ты… я это не могу». – «Ну почему…»…
Она начинает скучно объяснять, почему не может, вот сука, а что она делала несколько часов назад? Или… я ничего не понимаю. Ладно, это их проблемы…. Не знаю, уговорил ли он ее, вот женщина! Но размышлять о степени ее коварства мне было недосуг….
В пятницу мы встречаем маму и жену.… В комнате прибрано, дочка одета в чистенькое платьице, уха сварена, холодильник почти забит продуктами – не зря же мы ездили в Озерки. В общем, все в порядке. Я подхватываю сумки – жена беспокоится, чтобы мы не голодали, дочка с воплем прыгает ей на шею, я лишь успеваю прикоснуться, и чувствую, как ток прошибает меня. Обычный разговор – как вы тут без меня? Я бы сказал, но дочка.
Быстро ужинаем, Наташка уплетает клубнику, наверное, последнюю в этом году, переодеваемся, идем на пляж. Дочка подходит к соседской девочке – они не могли не играть вместе, песочница общая, мама ее, расположившись на полотенце, загорает с книжкой, искоса поглядывая за ребенком….
Я отмечаю, что обоих мужиков нет – наверное, на рыбалке. Кто же уедет в субботу – оба или кто–то останется. И что тогда? Женщина в меру симпатичная, мне даже не приходит сравнивать ее со своей женой. Хотя…. Что за мысли кидаются в голову. Скучал – меня не надо спрашивать, я и так на взводе. Только улыбаюсь, предвкушая то, чего в советском союзе не было. А как же тогда?
Наташка долго не хочет засыпать, я читаю ей книжку, в который раз, жена возится, пытаясь переделать те дела, которые мы якобы не сделали – я про себя посмеиваюсь, и ладно. Потом мы идем на берег. Опять лунная дорожка, и бесконечно хорошо…. Искупавшись, мы целуемся, не боясь быть застигнутыми, и, в промежутках между поцелуями, слышу – ты как будто в восемнадцать лет – все такой же. Это меня радует, но, увы, пока больше ничего мы себе позволить не можем. «Ой, здесь за стенкой все так слышно», – жена переходит на шепот, – как же… Кому как мне не знать, что ничего не выйдет, любое движение отдается скрипом…. Но она не может не заметить мое возбуждение.… «Подождем до завтра? Ого! … Кофе хочешь?» – кофе сбивает желание, особенно в совокупности с сигаретой….
Еще через час мы засыпаем, обнявшись. Ее нога покоится на моем бедре – правда, во сне она поворачивается удобней, ничего не происходит, но одно прикосновение к ее обнаженному телу приносит волну счастья. Я не аскет, или как там, точнее?
Весь день мы занимаемся творческим отдыхом, воспитанием ребенка, приготовлением пищи, наконец, садимся в лодку и уезжаем на острова. Я – на веслах, жена – напротив, а Наташка играет в куклы на дне. На нее надет резиновый спасательный круг – не дай бог, лодка перевернется. Это маловероятно, особенно в такую погоду, к тому же мама не сводит с нее бдительных глаз.
Чувствую, что рыбалка вряд ли удастся, но все же мы причаливаем к одному из многочисленных островков. На счастье, он не занят. Мои дамы располагаются в тенечке вместе с игрушками и литературой, я же пробираюсь к камышам – там, где они смыкаются с каменной грядой – так, условно. Он – на протоке, посему шансы есть. И глубина рядом больше двух метров. Накидываю рубашку, чтобы не обгореть, и белую кепочку по моде тридцатых годов.
Полчаса клев так себе – плотва, вялая красноперка. Нужно обеспечить ужин, да и самому интересно. Меня захватывает азарт, но клев как отрубает. Пытаюсь изменить глубину, закидываю то к камышам, то подальше, на быстрину. Это понятие условное, но там, действительно, есть шанс. Но, увы. Закидываю поглубже, у камня, наудачу, и возвращаюсь к семейству.
Дочка дремлет, укрытая покрывалом, в тенечке, жена читает. Я сажусь рядом и целую ее.… Еще немного, и я мог бы нарушить правила приличия, но – дочка, изредка мимо проплывают лодки с такими же, как мы, семействами. В выходные население острова увеличивается более чем вдвое, к тому же появляются заезжие из тех же Озерков. Все же я ласкаю и целую ее бесподобную грудь. Она легонько отталкивает меня, но я успеваю заметить сумасшедшие огоньки в ее глазах. Или мне это кажется? «Как улов?» – «Да так себе, с десяток плотвичек, и все». – «И у меня, смотри – она показывает мне кучку молоденьких – откуда они здесь взялись – беленьких грибочков». – «Ого!» – «А как же»…
Наташка просыпается, и мы идем купаться. Здесь удобный спуск, песочек – несколько в стороне от того места, где я ловил рыбу… Жена достает термос, мы пьем морс. В дочку влезает чуть ли половина – наверное, водохлеб в меня. Наконец, я возвращаюсь к своей удочке. Поплавок безнадежно покачивается на воде, я, безо всякого огорчения, выдергиваю его. Сначала идет легко, потом я чувствую…. Но поздно. Серебристая рыбина – взмывает над водой, я дергаю, не успевая переключиться, но поздно – лещ уходит вместе с поплавком, я же ныряю по инерции в воду, чуть не ободрав себе колени. Чертыхаюсь так, что подбегает жена: «Миша, что случилось?» – «Да вот»…
Рассказываю о происшествии. Ничего, еще поймаешь. Как бы ни так. Все же я привязываю новый поплавок, грузило, крючок и возвращаюсь на место, слабо веря в удачу, и немного злым на себя. Как я и предполагал, минут пятнадцать никакого клева. Потом, чтобы обеспечить ужин – утрирую, возвращаюсь к красноперкам. Неужто они оголодали, принялись хватать? Компенсация. Если бы не размер. Но – большинство из них приходится снимать с крючка и отправлять обратно в родную стихию, только подальше.
Время бежит, а в моем садке не густо. Я снова закидываю, клюет. Интуиция подсказывает мне, что тянуть надо осторожно. Где сачок? Его нет, естественно, вообще. Однако при появлении блестящей тушки я потихоньку проворачиваю колесико, она все ближе. Главное, вытянуть на мелководье. Все получается. Я буквально бросаюсь на нее – иначе махнет хвостом, и все мои потуги окажутся бесполезными. Теперь у меня – вопль победителя, на который слетаются мои женщины.
Часть рыбы мы съедим сегодня же за ужином, а часть улова жена отвезет в город и заморозит. Еще надо будет собрать подсушенную рыбу. Сушить, когда нет дождя и сухо, просто. Рыбу можно не чистить, достаточно лишь слегка подсолить, и повесив на ту же леску, пропущенную под жабрами, обязательно толстую, прикрыть марлей – от мух и ос.
Мухи – я понимаю, но осы – раньше я считал, что они слетаются только на сладкое. Может, беременных самок тянет на солененькое? Нет, они, кажется, размножаются иначе. Не как мы.… А этого мне к вечеру хочется еще больше, только без последствий. Не думаю, что мы вскоре будем готовы к пополнению семейства. К счастью, дочка вскоре засыпает, и мы можем попытаться найти уединенное место. Правда, это осложняется тем, что не одни мы в такой ситуации – природа располагает, воскресные посещения – возбуждают. Пусть мне только кажется, я не могу мерить все на свой манер, случай за стенкой – да, но все же.
Садимся в лодку – у нас не больше часа времени – дочка может проснуться и испугаться в одиночестве.… Но ближайший островок занят – стоит палатка, горит костер, слышится звук «Маяка», люди рассаживаются возле костра. У следующего островка тоже причалены две лодки. Я не отчаиваюсь, и направляю лодку в протоку. Жена тихо смеется в кулачок, видя мое нетерпение.…
Наконец, мы пробираемся сквозь камыши в тихую заводь, где, по идее, должны водиться черти… Я оглядываюсь по сторонам. Жаль, нельзя выставить табличку «занято»… «А если кто придет?» – жена чрезмерно стеснительна, … или дразнит? Не знаю.… Мы не выходим из лодки…. «Ну ладно», – жена как бы сдается. Но я не вижу ее глаз…. Споласкивает лицо теплой водой…. «Только я футболку снимать не буду, и юбку тоже». Для меня же скинуть шорты – мгновение. «Ух, ты», – она одобряет мою боеготовность, и, совершенно неожиданно, склоняется, целует. Ее губки всего лишь на несколько мгновений смыкаются…. Я более чем в шоке…
Приподнимает юбку и садится ко мне на колени. Я не выдерживаю, задираю ее футболку. Набухшие соски такие нежные, едва успеваю прикоснуться к ним языком, как она прижимается ко мне. Она медленно скользит вдоль моего тела, сдерживая нетерпение. От наших едва заметных движений лодка покачивается, любовь и желание переполняют меня… Она все еще у меня на коленях, потом легко переваливается через борт, я держу ее за руку…. И уплывает…. «Не заблудись!» – кричу я шепотом… – «А ты меня найдешь!» Кто бы сомневался….
«Вытри меня». – «Сейчас», – я обманываю ее, и сам ныряю в парящую воду…. Но пора возвращаться, она уже вытерлась, накинула полотенце…. Мы покидаем убежище без риска заплутать в ночи. Сумрак изменяет картину, видимое восприятие окрестности. Но путь известен, в чуть потемневшем небе проявились далекие звезды, я уверенно выгребаю на центр озера, а потом – по прямой на фонарик на пирсе, единственный огонек на берегу….
Все спят? Как бы не так. По берегам ериков, на многочисленных островках горят костры, искры привычно стремятся в небо и таят. Острова не пусты, трудящиеся отдыхают, раздаются звуки магнитофонов, голоса, гитарные переливы.… «Как чудесно, – тихо произносит жена, – правда? Тебе со мной хорошо?» – это как бы в подтверждение. Но нужно ли оно? Любовь наполняет меня…. Мы причаливаем, идем, обнявшись к домику. Островок погружен в сон, но некоторые окошки разбросанных по острову домиков еще светятся. И наверняка на пирсе не пустынно…
«Как ты думаешь, Наташка не проснулась?» – «Сейчас проверим». Тишина почти первозданная, благость… Дочка мирно посапывает на своей кровати, несмотря на характерные звуки из–за стенки, именно почти. Жена тихо прыскает – «И часто здесь так?» Я недоуменно пожимаю плечами, будто не знаю, о чем идет речь, и только обнимаю, ее… «Ты опять хочешь?» – притворно изумляется она, но ведь знает, что это так. – «А когда тебе будет сорок лет?» – «А что изменится?»
Тогда еще я сам не представляю будущего, зная, что пока оно у меня есть. И этого кажется достаточным. Если бы я знал, что пройдет некоторое время, и нечто, почти полностью занимавшее мои мысли, реализуется причудливым образом, но кто в этом признается? «Ну, хорошо, только где? Здесь я не смогу».
Мы выходим на улицу. Набежавшие облака скрыли луну, это только помогает. Но все же она сомневается – а вдруг кто пройдет? На скамейке – да, той самой – не так удобно, как в лодке, притом… Я еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Хорошо, что моя возлюбленная женушка этого не замечает. Вечером мы провожаем ее, и я на неделю остаюсь старшим на рейде, потом мы пересечемся – но на пару дней. Мой отпуск закончится. Как хорошо бы именно здесь поставить точку…. Happy end, и все дела…
В понедельник пошел дождь, и нам пришлось просидеть дома, изредка выходя в беседку. Книжки были прочитаны по десятому разу, дочка иногда повторяла вслед за мной слова или отдельные фразы. В общем, как обычно.
Я выскакивал на кухню, благо метров пять, чтобы сварить кашу или пожарить рыбу на газовой плите. Иногда сталкивался с соседкой – она тоже готовила обед, парни были по-прежнему здесь, ни о какой рыбалке речи и быть не могло, зато, может, грибы пойдут косяком….
Она выбегала в халатике, естественно, не застегнутом на все пуговицы, и, судя по всему, не шибко заморачивалась отсутствием верхней части туалета. «Как Вы тут один справляетесь?» В том смысле, что я остался один с дочкой. – «Нормально, здесь все просто. Погода прекрасная, воздух. Чего желать. В принципе, только в лес не сходишь, а так – прекрасно». – «Да, конечно. А у Вас есть книжки?».
Еще вопросы о ребенке… Мы обменялись книжками, у нас их было, пожалуй, несколько килограмм, да еще и я прикупал при поездках в Озерки.
Мы обедали – дождь шел два дня без перерыва, потом забирались в кровать и я читал ей книжку за книжкой, дочка засыпала, и я тоже подремывал. Вечером мне таки удалось выбраться на пирс и наловить рыбы, она просто брала с лету после дождей.
Я уже подумал, что завтра обязательно поедем на островки, может, снова пробьются белые, так насушить. Места я приблизительно знаю, и Наташка не особенно устанет. Вот и хорошо. И мы поехали…. Сначала, правда, пришлось переворачивать лодку, чтобы вылить воду, черпак, которым я попробовал орудовать вначале, не помог.
Дочка, предвкушая предстоящее путешествие, вела себя послушно. Наши наставления не прошили даром. Мы высадились на один из знакомых островков, я привязал лодку к нависающему над водой кустику. И пошли, обходя скользкие, покрытые мхом камни, заросли крапивы. На лужайке – все равно просматривалась вода, устроили привал. Я приглядывал за ребенком, дочка резвилась, и в густой траве нашла парочку буквально выпрыгнувших из земли беленьких. Причем не срывала сама, а звала меня и показывала пальчиком – вот, мол, папа, посмотри, какой грибок. Я хвалил ее, и вскоре наша маленькая корзиночка была наполнена. Мы погрелись на солнышке, почитали книжку, и отправились домой.
После обеда – Наташка быстро заснула, я встретил соседку вместе с ее дочкой, возвращающихся с пристани. «А мои уехали», – сообщила она зачем-то, я только кивнул – какое мое дело…. Кто-то приезжает, кто-то уезжает. Хаотичное движение народа, со стороны не поддающееся осмыслению, но необходимое, и понятное лишь самими его участником.
Вечером же…. Готовя ужин, мы опять столкнулись, большей частью говорили о погоде и детях…. Пока она не сказала как бы невзначай. «Вы все знали, да?» Я опять неопределенно пожал плечами. «И ничего не сказали».
Нужно было отвечать? И я не понял, есть нечто, чем мы не можем управлять – где-то слышал эту фразу, она, в принципе, ничего не означала, была, так сказать, абстрактной. И в ином контексте не могла вызвать никаких особенных эмоций. Но оба стоящих и почти соприкасающихся отлично представляли, о чем идет речь….
«Уж и не знаю, как с Вами расплачиваться за молчание». – «Натурой, естественно». И опять это могло быть не более чем милой шуткой, хоть и на грани». – «Вы так считаете?» Случайно или нет, наши взгляды встретились, и я…. И также случайно, почти, я положил руку на ее предплечье….
И почувствовал мгновенно охватившую женщину дрожь… – «Тогда пойдемте. Нет, прямо здесь и сейчас. Только я не буду стонать, хорошо?» Последнее – это зачем? Сознание отключается, сквозь опустившуюся пелену едва различаю слова, как снизошедшее дуновение. Она откидывается на стол…. «Я хочу видеть, как». Последующий поцелуй – и привкус крови… Распухшая губа и мелкие слезы в глазах….
«Может быть, я б…, но хорошая жена. Никто не может сказать, что…». А я и не говорил, мне было не до того.
Было ли это безумством? Наваждением? Возможно, или нечто дремавшее во мне внезапно проснулось? Говорят, что вспыхнувшее сразу моментально сгорает. Но не всегда это так.
Внешне же не изменилось ни-че-го….
А в висках стучало метрономом – «В Советском Союзе, в Советском Союзе… нет». Если это называется «нет», тогда о чем говорить… 13.09.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.