СБОЙ ПРОГРАММЫ

В этот злопамятный вечер Никифор Геннадьевич, сидел у телевизора с тарелкой пельменей, как это водится у Черепановых по средам, потому что по четвергам у них, впрочем как и у доброй половины ячеек «советского» общества- рыбный день. Никифор Геннадьевич был в прекрасном расположении духа. На службе, с начала января и до сих пор еще никто, как следует, не раскачался и болотная тина крепко – накрепко охватившая офисный планктон в новогодние праздники, явно отпускать свою хватку пока не собиралась. Рутина, одним словом. Поэтому по заведенной традиции, под пельмешки, Никифор Геннадьевич разделял сегодня свой скромный стол служащего бизнес центра «Южный» вместе с супругой и маленькой бутылочкой огненной воды, ласково прозванной в простонародье «чекушечкой»:
- Тань, а Тань? А ты чего сегодня такая?- Никифор Геннадьевич опрокинул в рот маленькую, тридцати граммовую порцию беленькой и вновь наполнил до краев даже не рюмку, а хрустальный вазончик для яиц. В таких вазончиках обычно подают яйца сваренные всмятку. Как то раз, Никифор Геннадьевич, увидев в соседнем хозмаге этот дивный предмет, сразу прикупил его, штук пять. На всех членов семьи по одному, ну и еще один на всякий случай. И уже потом, позже, попробовав раз хлебнуть из него водки он осознал, что нет лучше дозы, которая так удобно ложится в ротовую полость и не успевая опротиветь лихо пролетает внутрь организма. Попробовал и приспособил лишнюю, пятую часть гарнитура под свои, так сказать мужские нужды.
- Ничего милый, просто на тебя любуюсь. Какой же ты у меня все-таки славный,- надо сказать Никифор Геннадьевич в последнее время чувствовал себя превосходно. Отношения с супругой наконец наладились, дети повзрослели и оперились, готовясь вот-вот покинуть родительское гнездо и светлое семейное будущее сладкой истомой ему уже мерещилось в редкие минуты отдохновения. Причем разительные перемены в отношениях супругов произошли как-то незаметно, сами собой. Никифор Геннадьевич списывал это на возрастное. «Отбесились», полагал он, вспоминая свою бурную молодость, хотя и сейчас был далеко не старик. В свои сорок четыре он чувствовал себя еще эдаким Добрыней Никитичем. А жена Татьяна и вовсе была ну просто красавица.
- Татьяна, а как дела у тебя на работе? Начальство лютует?- Татьяна работала парикмахером в городском доме быта. Начальство, в виде неугомонного Тофика Гургеновича лютовало обычно по понедельникам, а сегодня была среда и на работе у Татьяны Петровны было полное затишье.
- Нет, на работе у нас все хорошо. Вот Люся вчера шубку новую показывала. Из Греции привезла. Норка, говорит, лазерная. Ники, я тоже такую хочу.- жена вытянула губки бантиком в сторону жующего мужа.
- Ну… будет тебе. Она небось тыщ сорок стоит.
- Чего сорок?
- Рублей конечно, не долларов же.
- Ники опомнись. Ты где такие цены то щас видел? Сто двадцать- не хочешь?!
- С ума сошла?- пельмень испугано свалился с дрогнувшей вилки Никифора Геннадьевича обратно в тарелку- Это ж…это ж… пять моих окладов. А жить то на что? Не-е-е, даже не мечтай,- резюмировал он, уверенно проткнул предателя вилкой и отправил в рот.
- Ну Ники…- жена робко пыталась возразить, наливая ему еще один вазончик.
- У тебя их две, Таня! Совесть имей. Вон енот какой хороший, да и длинная вон та,- Никифор Геннадьевич вяло махнул рукой в сторону гардероба
- Енот уже старый совсем, а длинная она мне большая, ты же знаешь
- А на фига покупала, раз большая?
- Покупала когда была толстая. А сейчас похудела, не видишь разве?- Таня обиженно нахмурила брови и отвернулась к телевизору. Сто тридцать восьмая серия «Ты лети мой голубок» подходила к душераздирающему финалу- Пелагею, главную героиню эпохального сериала мучила совесть. Она испытывала неразделенную любовь к цыгану Яшке, который, как оказалось, был её родным братом по матери, а милый добрый кузнец Степан, который с детства был влюблен безответно в Пелагею, грозил теперь забить в пятку Яшке две подковы. Почему именно две кинороман об этом умалчивал.
- Ну хорошо Тань, ну ладно. Ну как ты себе это представляешь? На что мы жить то будем? Шубу твою что ли варить?- Никифор Геннадьевич был уже в хорошем расположении духа и был не прочь подискутировать на отвлеченные темы. С его уровнем жизни тема приобретения норковой шубы за сто двадцать тысяч рублей казалось очень даже отвлеченной.
- Ты мой сладенький! Да я все продумала. У нас есть заначка, двадцать пять р-р-р, еще у мамы возьму пятнадцать, а остальное в кредит на год, без процентов. Ура, ура, ура-а-а-а!- Таня бросилась на шею мужу и поцеловала его в обе щеки раз десять, визжа от восторга.
- Вот те раз! Она всё рассчитала. Ишь ты…,- у опешившего от такого напора Никифора Геннадьевича не было слов,- а как же…а как же Гагры? А как же…
- Ну котик, ну медвежонок мой….ну поедем в следующем году. Шуба то важнее.
- Ага, щас! Шуба ей важнее. Чхать я хотел на твою шубу. Зря что ли горбачусь целыми днями, по копейке откладываю? Мне еще колеса менять надо. Шиш тебе! В Гагры поедем,- сказал и хлопнул еще один вазончик. Сказал - как отрубил. Пока водочка быстрее молнии проносилась по глотке в сторону диафрагмы пищеводного отверстия, у Никифора по спине пробежал легкий холодок. Он вдруг осознал, что с Татьяной они давно уже не ругались. «Просто как-то не было даже повода, что ли. А тут на тебе… Сейчас будет скандал. Сейчас она вспомнит все обиды со времен царя гороха, вспомнит про загубленную молодость и все такое»- Никифор Геннадьевич осознал, что до сих пор сидит с поднесенной ко рту рукой в полной тишине. Такая тишина обычно бывает на море, перед страшной бурей. Он медленно открыл глаза и опустил руку на стол. Татьяна сидела напротив него и словно ни в чем не бывало, улыбаясь, смотрела на своего благоверного.
Сначала, ничего не понимая, явно не ожидав такой реакции, Никифор Геннадьевич внимательно посмотрел на супругу, потом быстро наполнив рюмку еще раз снова опрокинул её и смачно, с хрустом закусил соленым огурцом. Татьяна сидела как вкопанная. Даже улыбка на её лице оставалась неизменной. Никифор кашлянул и попытался было наладить диалог:
- Ты это… ну ладно, чего уж там. В Гагры то больно и не хотелось. Ты серьезно что ли хочешь то шубу эту, Тань?- Татьяна молчала и улыбалась мужу, не мигая глядя ему, в буквальном смысле, в рот. Никифор испуганно привстал и помахал перед лицом жены руками. Ноль внимания. Татьяна статуей застыла на табурете. В телевизоре заканчивалась финальная душераздирающая сцена прощания Пелагеи с Яшкой. Яшку, за конокрадство ссылали на каторгу, в Сибирь. А на кухне у Черепановых медленно разворачивалась своя семейная драма. Никифор испугался не на шутку. Он вскочил и потряс жену за плечи. Татьяна никак не отреагировала. Никифор схватил первое, что попалось ему под руку, а попался ему под руку его любимый вазончик. Наполнив его холодной водой из под крана, он набрал ее в рот и дунул, что есть мочи Тане в лицо холодными колючими брызгами . Та вдруг ожила, вскочила и испуганно озираясь по сторонам начала оттирать лицо кухонным полотенцем. Потом со словами «Ты, что же делаешь шельмец?» начала стегать мужа этим же полотенцем куда попало. Никифор облегченно выдохнул и уворачиваясь от шлепков убежал в спальню, повизгивая словно недорезанная порося. Там, уже повалив выдохшуюся жену на кровать, он спросил:
- А чего это было то, Тань?
- Как что? Облил меня водой и еще спрашивает, гад,- у Татьяны оказывается все еще кипело.
- Так ты ж…. ты… что ничего не помнишь совсем?- Никифор удивленно и испуганно посмотрел на жену
- А что мне помнить. Сидел себе, сидел и вдруг как плеснет мне в лицо. И что я тебе гад плохого то сделала?- Татьяна и правда не помнила совершенно событий последних нескольких минут.
- И что? И всё? А как насчет шубы?- Никифор не на шутку испуганный таким поворотом событий уже и сам рад был купить это злосчастную шубу, лишь бы поскорее все встало на свои места и жизнь потекла в прежнем русле.
- Какой шубы? Ты о чем, дурной?- Татьяна до конца обтерла лицо и бросила в мужа влажную тряпку.
- Ну как? Люся из Греции…Норка лазерная…
- Ах эта… да откуда у нас деньги то, правда? Мы на Гагры откладывали. Да и колеса тебе еще вон менять надо. Не-е, с твоими то доходами не потянем мы её. У меня вон две есть. Хватит пока.
У Никифора нижняя челюсть отвалилась в буквальном смысле.
- Варежку то закрой. Продует. Потом что с тобой делать то буду? - Татьяна встала с постели и пошла на кухню. Там стала убирать со стола и мыть посуду, напевая незатейливый саундтрек из её любимого сериала,- «Ты лети голубок….»
Никифор Геннадьевич сел на кровати, встряхнул головой, убеждаясь в том, что все события этого вечера ему не привиделись, посмотрел на всякий случай на себя в зеркало, убеждаясь в том, что это на самом деле Он, а не кузнец Степан или еще чего доброго цыган Яшка и почесав голову пошел в ванную. Надо было готовиться ко сну. Завтра был как никак рабочий день.
В следующие пять дней Никифор Геннадьевич вел за своей супругой неотрывное наблюдение, в нерабочее время, дома. Вроде бы все шло своим чередом и все было благополучно. Ничего не предвещало беды. Но внезапно, Никифор стал подмечать какие-то мелочи, до поры остававшиеся для него незримыми. То Татьяна в ответ на какой-нибудь мнимый его упрек быстро исправит сделанное «не так», то лишний раз сама предугадает его желание. И даже вопреки здравому смыслу, жена перестала перечить мужу, когда он «каждый день!» Стал покупать и распивать спиртные напитки, хотя и в ограниченном количестве. Но всё же. Раньше ему с боем давалась каждая пятничная «чекушка». А теперь? Теперь каждый божий день, Никифор Геннадьевич стал покупать литр пива и незаменимую «ноль двадцать пять»! И ничего! Татьяна наливает борщ и улыбаясь смотрит, как кушает муж. Да еще сама водочки в рюмашку подливает. Как он раньше, до её приступа то не замечал этих перемен. Что же произошло на самом деле? И тут Никифор Геннадьевич стал анализировать ситуацию и вспоминать- когда же ЭТО началось? Когда кончилась их нормальная жизнь и когда начался этот благостный кошмар. По другому теперь он и назвать не мог на всё согласную жену. Ни скандалов, ни истерик, ни битой посуды, как это бывало раньше. Неужели и правда стареем? Ну нет же. Вон Сидоровы, соседи – ровесники им. Каждый день из - за стены несется «лай» Тамарки, а затем летят к чертям тарелки. Как же все - таки приятен этот звон. Как давно он, Никифор, не слышал его у себя дома. Он вдруг осознал, что уже давно не покупал никаких стаканов и кружек. А ведь раньше его любимым апогеем и апофеозом семейного скандала было- разбить о стену какую-нибудь кружку или еще лучше граненый стакан. Ведь при звуке разлетающегося на мелкие кусочки его прозрачного тельца и скандал весь тоже куда-то улетучивался напрочь. И в семье вновь наступало благоденствие и благополучие, до следующего раза. А теперь что…Болото, одним словом. Нет, тут что-то определенно было не так. И Никифор решил разобраться с этой напастью. Проанализировав данные, он понял, что началась это святая жизнь примерно с полгода назад, ну может быть год. Хотя нет, все-таки полгода, эта цифра более точная. Причем как он сразу не заметил, что началось все, после летних каникул, когда они с Сидиковым, своим товарищем по службе, отправили жен в санаторий. Путевки достал Сидиков через профсоюз. Путевки были горящими и нужно было быстро принимать решение. Жены уехали довольные, товарищи остались тоже. Месяц пролетел незаметно. В основном на рыбалке и в гараже, где друзья сначала две недели плели сети, затем следующие две пытались хоть что-нибудь в них поймать, на обмелевшем озере сразу за городской помойкой. В итоге поймали они только «белочку», чуть не спившись к концу отпуска своих благоверных. И вот тут Никифора осенило! Таня вернулась из отпуска словно другая. Словно там её и подменили. Вернулась вся похорошевшая и помолодевшая лет на десять. Куда-то делся её свисающий «женский животик», как раньше ласково она называло своё сорокалетнее пузико. Перед ним тогда, душным летним вечером предстала нимфа. Молодая прекрасная нимфа, этот факт Никифор Геннадьевич осознал только сейчас. И вместо того, что бы устроить скандал и показать мужу «Кузькину мать» за запущенный дом и детей, за вечно пьяную похмельную рожу, она нежно, но твердо взяла всё в свои руки и быстренько наладила быт. И жизнь Черепановых снова потекла по нужному руслу. Вот именно, по «нужному»! Тут Никифора осенило- а кому это «нужному»? Испуганно удивившись своей внезапной догадке он незамедлительно решил поделиться своими размышлениями с Сидиковым. Но тот напротив был спокоен как таджикский танк:
- Ну и что, слущай, э? У нас, у мусульман это нормально, да? Жена - это у нас ваще друг человека, панимаещь? Фатима вправила мозги твоей дуре, наверное… и всё тут. Радуйся, слущай, э! Что ты ходишь как сам не свой? Приходи вечером, щащлычок-машлычок пожарим, пасидим, вино выпьем, как мужчины!
Но Никифору сейчас было не до шашлыков. Смутное предчувствие заговора просто витало в воздухе и не давало ему покоя. Никифор даже бросил пить! От этого голова на третьи сутки стала работать как часовой механизм, сознание прояснилось и все встало на свои места! У НЕЁ ПОЯВИЛСЯ ЛЮБОВНИК! И тогда Никифор Геннадьевич решился на доселе неслыханный шаг- устроить за женой тотальную слежку. Утром он довозил жену до работы и сидел в машине, не уезжая, ждал пока она не переоденется в халат и займет свое рабочее место у окна. В обед он заезжал за женой и они ехали обедать вместе. Подруги Таньки каждый день завистливым взглядом провожали машину Черепановых до поворота на проспект. Причем Никифор возил жену не в какие-нибудь фешенебельные рестораны. Он возил её на обед в разные низкопробные забегаловки, в студенческие столовые и столовые профсоюзного комитета, которые она раньше особенно не могла терпеть по какой-то только ей одной известной причине. Но это было раньше. А сейчас жена Никифра Геннадьевича сидела с широко открытыми голубыми глазами и благоговейно смотрела на своего суженного, вкушая то, что он ей приносил на подносе, в очередном пункте общественного питания. Пытка обедами продолжалась неделю. Больше Никифор, привыкший к нежной домашней стряпне своей жены и сам не смог бы выдержать. По вечерам Никифор так же встречал свою жену, специально на полчаса раньше уходя для этого со службы. Но нет, следов любовника найти не удавалось. Правда было одно маленькое «но!». По четвергам Татьяна посещала стоматологическую клинику. Никифор довозил её до ворот клиники и безропотно ждал у входа час, а то и полтора, затем вместе с еще более счастливой женой удалялся восвояси. Клинику она посещала ровно полгода, точно раз в неделю, именно по четвергам, после работы. Вот оно!,- осенило Никифора Геннадьевича. Её любовник - зуботехник! Точно! Как я раньше мог этого не замечать? И в следующий четверг он приготовился к встрече с невидимым противником, личность которого он почему-то отождествлял с личностью киношного цыгана Яшки, так же бесцеремонно укравшего любовь Пелагеи, за которой бережно всю жизнь ухаживал тупой кузнец Степан. Но с кузнецом себя Никифору отождествлять отчего-то не хотелось. Поэтому себя он мнил в роли инспектора Жюва. Вот он ворвется в приемную этого цыганского доктора, вот схватит его за кольцо в ухе (Никифору думалось, что у зубного врача- любовника обязательно должно было быть в ухе кольцо. Он же цыган. А как иначе?) и ка-а-ак давай его таскать за кольцо и приговаривать: - Не ходил бы ты за чужими женами, Яшка! Не трогал бы мою Танечку! И рванет в конце схватки Никифор это кольцо и вручит его цыгану мол, держи, нам чужого добра не надо. И уведет заплаканную жену с молящими о пощаде глазами из этой чертовой клиники домой, с торжествующим видом, под громкий вой медицинских сестер и стон окровавленного и беспомощного цыгана. Так мечтал поступить Никифор Геннадьевич, готовясь к очередному четвергу. На работе никаких эксцессов не было, в стране тоже. По экрану телевизора вчера Президент объявил, что запланированный им процесс модернизации страны уже начался и всё идет по тщательно разработанному генеральному плану. Нанотехнологии успешно внедряются как в народном хозяйстве, так и в быту простых граждан. Последние, конечно, пока не подозревают об этом, но вскоре они все смогут почувствовать на себе успешное внедрение передовых разработок ведомства Анатолия Борисовича Чубайса, так сказать, в полной мере. Никифор переключил вещание эфира на второй не менее значимый телеканал страны, но там началась сто восемьдесят четвертая серия любимейшего всеми домохозяйками страны нескончаемого эпохального сериала «Ты лети голубок». Никифор горько, в сердцах сплюнул, увидев на экране образ ненавистного цыгана и уверенно нажал на кнопку, под которой располагался третий по значимости в стране телеканал. Череда драк, убийств и расследований как нельзя лучше настраивала Черепанова на завтрашний бой. Но назавтра ничего не произошло. Совершенным образом ничего. Как обычно, после работы, Никифор Геннадьевич привез свою супругу, к половине шестого в стоматологическую поликлинику №2 и остался ждать её у входа. Подождав еще минут шесть, для надежности, он клякнул сигнализацией своей пятнашки и уверенно прошествовал в сторону входа в клинику, решительно разминая кулаки на ходу, возвращая к жизни, в памяти, особенно кровавые сцены разборок Углической мафии, запомнившиеся ему по вчерашнему вечеру. Подойдя к металлической двери, находящейся внутри затонированного тамбура клиники он обнаружил в ней встроенный кодовый замок и камеру наблюдения со звонком. Еле сдерживая себя от переполнявших эмоций он нажал на звонок. Ничего. Нажал еще раз. Снова минутное «ничего». Третий четвертый, седьмой раз он нажимал, нажимал и нажимал. Не было слышно даже звонка, не говоря даже о шагах за дверью или вообще каких- то признаков жизни. Раздосадованный и взбешенный Никифор Геннадьевич пнул дверь ногой, затем плюнул в глазок видеокамеры втайне думая, что там, по другую сторону массивной железной двери стоит сейчас и злорадствует его тщетным попыткам попасть внутрь этого вертепа злобный конокрад Яшка. Повернувшись было к выходу, Никифор оглянулся и со злостью еще раз плюнул в глазок. Внезапно испугавшись нахлынувшей на него наглости Никифор быстро вышел на улицу, испуганно осознав, что за эту выходку можно получить от охранника клиники, если таковой там имелся, по рогам. Через час нервных ожиданий вышла счастливая жена и под суровым взглядом взбешенного мужа плюхнулась на переднее сиденье и чмокнула Ники в щеку. От жены противно несло карболкой.
В следующий четверг Никифор решил действовать более осмотрительнее. Постояв некоторое время снаружи здания клиники, тщательно изучив ее задрапированные и затемненные окна, Никифор Геннадьевич решил обойти здание кругом, в надежде хоть краем глаза, сквозь тяжелые плотные портьеры на окнах, увидеть хоть самую малую толику того, что могло твориться в этом загадочном заведении, потому как спереди здания приблизиться к окнам вплотную мешал высокий металлический забор, с венчающими его пиками на трехметровой вершине. Выйдя на стоянку, прилегающую к территории клиники, он завел машину и деланно укатил на ней за угол, всем своим видом давая понять невидимому обидчику (он почему то теперь твердо уверился, что обидчик непременно есть и что это непременно ОН!), что тореадор сдался. Кузнец смирился со своей участью и отдает себя и возлюбленную Пелагею на волю судьбы. Там за углом соседнего с клиникой дома, удачно припарковав машину на освободившееся место, Никифор довольно потирая руки, предчувствуя скорую расправу над обидчиком, отправился в обход таинственной клиники на этот раз с другой стороны. Вывернув свой пуховик наизнанку, что бы поменять его цвет (внезапно он вспомнил как это делают агенты спецслужб в кино) и нахлобучив кепку на уши как можно сильнее, Никифор пригнулся и шагнул за угол дома. Едва обогнув клинику, он понял, что удача будет сегодня на его стороне. С торца здания был вход в полуподвальное помещение, где сейчас стоял видавшего вида «газон», груженный какими–то тюками. Тюки закидывали себе на спину двое доходяг и несли прямо внутрь.
«Вот это удача»,- подумал Никифор Геннадьевич и тоже взвалил себе на спину тюк. В наступающих сумерках, шагнув за порог подвала, он оступился, и чуть было не упал. Но удержав равновесие начал спускаться по лестнице вниз, в сторону темнеющего внизу дверного проема, окантованного по периметру полоской пробивающегося через щель света.
- Михалыч, ты что ль?- доходяги, уже поднимались наверх за новой порцией и едва не раскрыли хитрый замысел Никифора в самом зародыше.
- Эгхм-м-м, - крякнул Никифор и согнулся еще ниже. Тюк и правда был тяжеловат.
- Давай Михалыч, давай. Мы уже о-она… скока,- доходяги вышли наружу и голоса их стали глуше. Никифор пнул дверь ногой. За ней никого не было. Там, внизу он увидел неподалеку от входа в подвал каморку без окон и дверей почти наполовину заполненную тюками. Сбросив в общую кучу и свой, Никифор наугад шмыгнул в коридор и помчался по темноте подвала в сторону, где по его предположению должен был находится главный вход. Пробежав с десяток метров он остановился. Сердце в груди бешено колотилось. Предчувствие погони мощными толчками, с каждым ударом сердца выплескивало порцию адреналина в кровь. Какое-то волшебное чувство безнаказанности окрыляло и давало сил сотворить казалось бы невыполнимое в обычных условиях. И правда- стал бы он в обычное время переодеваться грузчиком и проникать в какую-то зубную клинику и самое главное спрашивается- зачем? Но не сейчас. Сейчас, когда его Таня там, с этим мерзким цыганом… Не время сейчас задавать такие вопросы. Никифор вытащив из кармана зажигалку, чиркнул кремнием. За спиной слышались голоса спускающихся в подвал грузчиков. Нужно было что-то срочно предпринимать. Дрожащий свет пламени осветил пространство вокруг следопыта. Впереди, в трех метрах он увидел лестницу, ведущую наверх. Никифор не раздумывая шагнул в неизвестность, тем более, что сзади, Михалыча уже начали окликать дружки. Лестничных пролетов было четыре.
«Стало быть, на втором этаже»,- подумал Никифор и в этот момент ключ в замочной скважине двери, резко обрывающей ступени начал проворачиваться. Никифор едва заметил узкую нишу по ту сторону открывающейся двери и успел юркнуть в неё. В темноту лестничной клетки, из отворившейся двери пахнуло знакомым, больничным запахом.
«Так обычно пахнет в кабинете зубного, значит я у цели»,- Никифор посильнее втянул живот и спрятался за открывшейся дверью.
- Иди, посмотри этих гавриков. Уже закончить были должны. Чего возятся там?- чей-то суровый голос давал распоряжение человеку в белом халате. Человек кивнул и бодро насвистывая спустился вниз освещая себе путь карманным фонариком. Шаги по ту сторону двери тоже удалялись, дверь стала медленно закрываться. Никифор вовремя подставил ногу, не дав доводчику сделать свое дело. Потом он набрался храбрости, резко распахнул дверь и заскочил внутрь. Никифор попал в хорошо освещенный коридор обычной стандартной «советской» поликлиники, со свеже сделанным ремонтом, «евроремонтом», как модно стало говорить со времен перестройки. По обе стороны коридора располагались пронумерованные двери шоколадного цвета, инкрустированные серебром. Никифору почему то захотелось заглянуть в дверь под номером тринадцать. Нажав на ручку двери, и удивившись, как легко она поддалась, он попал внутрь огромного зала, примерно метров двадцать на пять. В несколько рядов в зале стояли стоматологические кресла в которых сидели женщины с открытыми ртами. Возле каждого кресла стояли приборы, отдаленно напоминавшие дикую смесь осциллографа и компьютера, этакий цифровой монстр два- в- одном. Изо ртов женщин к этим приборам тянулся какой-то тонкий пучок проводов. На экране осциллографа тем временем проносились импульсы, параболы и гиперболы. У Никифора с детства не было особой дружбы с геометрией, но эти термины крепко засели в его мозгу на всю жизнь. Больше в комнате не было никого. Еще до конца не веря своим глазам, он подошел к одной из женщин, казавшейся безжизненной куклой, попавшей в руки безумного маньяка-стоматолога. Она сидела с запрокинутой назад головой и закрытыми глазами. Никифор Геннадьевич нагнулся специально и посмотрел куда уходят провода в её широко открытом рту. С ужасом обнаружив, что провода, заканчиваются штепселем, на подобии того, который люди привыкли совать в гнездо видеоплеера, а штепсель этот входит в гнездо, вмонтированное в нёбо несчастной женщины. У Никифора от увиденного кровь застыла в жилах и он, не в силах больше сдерживать эмоции, закричал. В тот же момент в здании сработала тревожная сирена. Никифор опомнился, перестал кричать и выскочил в коридор. Свет в коридоре мигал с красного на синий. Оказывается сверху, на потолке, он сразу не приметил, стояли такие сигнальные лампы, по типу полицейских. И сирена воющая сейчас в коридоре тоже очень сильно напоминала полицейскую сирену. Никифор кинулся, было бежать в сторону спасительной лестницы, но обнаружил там двух «санитаров- убийц», так он успел окрестить этих нелюдей в белых халатах. Один с белым, как мел лицом и длинным электрошокером в руке неумолимо приближался к Никифору справа. Никифор развернулся и побежал в другую сторону, на ходу выкрикивая имя своей жены. Настигшая его черепную коробку резиновая дубинка даже сквозь меховую кепку смогла успокоить разбушевавшееся сознание Никифора Геннадьевича.
Никифор Геннадьевич пришел в себя, прикованный наручниками и обмотанный эластичными бинтами по рукам и ногам к такому же креслу, в котором он видел сонм спящих женщин- роботов, сидящих в зале, схожим с тем, где сейчас находился и он. Только сейчас повертев головой из стороны в сторону, он заметил, что они находятся в точно такой же комнате, только мужской. Они, это потому что по бокам Никифора стояло двое здоровенных охранников. Один с той самой роковой резиновой дубинкой, а второй с проклятым электрошокером. Этот второй, для острастки пощелкал разрядом недалеко от лица Никифора Геннадьевича, вызвав тем самым его испуг. Никифор дернулся. На звук к нему обернулся еще один эскулап, раскладывающий тем временем какие-то непонятные предметы на столике, стоявшим рядом с осциллографом.
- А, Никифор Геннадьевич, проснулись голубчик? Вы уж извините нас за столь бесцеремонное обращение. Уж простите, работа у нас такая. Вы свободны, товарищи. Спасибо за службу,- он кивнул двум охранникам и те без слов покинули помещение.
- Где я? Кто вы? Откуда Вы меня знаете?- Никифор был подавлен. Еще ко всему прочему, во рту ощущался привкус металла и словно что-то инородное теперь мешало говорить. Проведя языком по нёбу, он почувствовал холодный и слегка кислый металлический привкус.
- Да-да, Вы не ошиблись, голубчик,- эскулап улыбнулся,- Вам тоже интегрировано энергетическое импульсное кольцо, поздравляю!
- Что? Какое кольцо? Зачем? Я не хочу! Я протестую! Где моя жена? Я буду жаловаться!- Никифор задергался и кресло заходило ходуном.
- Голубчик потише, потише. Оборудование чрезвычайно дорогое. Уникальное, если не сказать больше,- эскулап проверил надежность крепления бинтов на руках и ногах и наконец мощным резиновым ремнем зафиксировал голову Никифора в запрокинутом положении, не давая тому возможности теперь даже смотреть по сторонам,- вы же не хотите что бы я пригласил двух наших друзей. Они Вас чрезвычайно быстро успокоят, уж будьте уверены. Да Вы и сами могли убедиться в этом, не так давно.
- Не надо… не надо друзей,- Никифор испуганно дернулся вспомнив об электрошокере.
- Ну вот и славненько. А на все Ваши вопросы я отвечу, не волнуйтесь. Я- главный врач экспериментальной лечебной томографической поликлиники. Супруга Ваша, Татьяна Петровна находится здесь же, в соседней комнате. Вы с ней скоро воссоединитесь и станете снова одной из самых счастливых российских ячеек общества.
- Зачем вы делаете это с нами, что это? Я умоляю вас, отпустите, я никому не скажу-у-у-у,- внезапно Никифор осознал всю полноту безнадежности своего положения и отчаяние взяло верх над рассудком.
- Конечно голубчик, отпущу. Не волнуйтесь Вы так, отпущу. Вам бы жаловаться, эх! Сотни женщин и мужчин по всей стране мечтают оказаться сейчас на вашем месте, только сами пока еще не знают этого. А вот Вам – повезло! Причем повезло полноценно. Вы, хоть и не без нашей помощи, стали одной из десяти первых российских семей, принявших участие в государственной программе модернизации страны, под эгидой «Нанотехнологии- в жизнь!». Представляете, какое выпало на вашу долю счастье?! Вы попали в фокус- группу. Сначала Ваша супруга, посетившая этим летом лечебно трудовой профилакторий нашей организации. Теперь вот Вы… В санатории мы проверили вашу жену, все её медицинские показатели и убедившись в полной идентичности высоким требованиям, приняли её, по её собственному заявлению, заметьте, в первый Российский отряд нанонавтов! Она стала, вместе с другими сотнями добровольцев, по всей стране, первопроходцем и испытателем новых технологий, направленных на гармонизацию и улучшение уровня семейной жизни россиян, а что самое главное - стала испытателем экспериментальных наноуровней межличностых отношений внутри первичной ячейки общества. Вы же понимаете, что главней всего?
- Что? – затравленным голосом жертвенного агнца проблеял Никифор.
- Погода в доме!- бодро ответил, видимо не в первый раз эскулап и оттянув нижнюю челюсть Никифора сделал ему куда то внутрь рта укол. Никифор замычал не в силах сказать что-то более и почувствовал, как его челюсть наливается тяжестью и сама по себе тихо открывается.
- Ну вот и славненько!- эскулап воткнул штекер в смонтированное гнездо на нёбе Никифора и принялся делать какие-то настройки на осциллографе. Никифор замычал и задергался
- Ну, голубчик, ну… Я же знаю что это не больно. Так ведь? Просто покалывать немножко будет сначала, как щекотка. А потом Вы уснете и проснетесь совсем другим человеком. Обновленным членом общества! И вместе со своей супругой войдете в анналы российской нановнавтики, как первоиспытатели технологии прогресса межличностных отношений. Поздравляю Вас!- эскулап потряс ладонь Никифора и добавил мощности на приборе. В голове у Никифора что-то загудело, а потом где-то вдалеке, словно сзади, за стеной, послышался голос, бодрый голос советского диктора, который вещал пока неразборчиво, но о чем-то, до боли знакомом.
- Так слышно, нет? Добавить еще? – эскулап вопросительно посмотрел на Никифора. Тот замычал и отрицательно покрутил головой.
- Ну вот и я тоже так думаю. На первый раз достаточно. Отдыхайте. А вообще… Голубчик! Вы же сами и виноваты, что попали к нам раньше времени. Сидели бы сейчас себе с Сидиковым в гараже, пили пиво, жарили шашлык. Ну чего Вам не хватало, а? Жена умница. Слова против не скажет. Ну что полезли то на рожон? Мы же вас совсем и не хотели даже брать в группу. Вы не подходили нам ни по одному из параметров- пили, курили, ели что попало, мозги не работают, ну полный и законченный асоциальный абстракт. Ну так нет же! Вам же правда стала вдруг нужна, да? Вот и пришлось Вас тоже приобщить к делу. А куда нам было деваться? Не в расход же Вас, в самом деле...
-М-м-м-м, Никифор замычал, и замотал головой из стороны в сторону. В расход он явно не хотел. Голос у него в голове уже по немного заглушал все остальные звуки вокруг и настраивал слушателя на благодушный лад. Хотелось спать и слушать этот добрый, почти отеческий голос:
- Правильной дорогой идете товарищи! Всё хорошо! А завтра будет еще лучше! Мы- самая великая нация в мире! Кто не с нами, тот против нас! Миру – Мир, войны не нужно. Вот девиз отряда дружба!
- А жена ваша умница! Лёгкое восприятие, правильное осознание своей роли в улье, не то что Вы! Но… Вы голубчик не волнуйтесь. Для нас, теперь, Вы наоборот даже в какой –то степени уникальный экземпляр. Так сказать новый виток, прорыв! Вот что интересно… Как? Что навело Вас на мысль, что мы причастны к …? Ну да ладно. У меня дел «по горло». Лежите, отдыхайте, у вас времени воз.- Никифор что-то замычал и уже в последний момент улетая в непостижимое пространство нанокосмоса услышал как отворилась скрипучая дверь и судя по всему асситент эскулапа, зашуршав бумагами подошел к ним:
- Яков Степаныч, посмотрите! У Черепановой две недели назад сбой программы был. Эскулап пошуршал бумагами:
- Ну так я и знал! Ну нельзя было доверять «ЭЛЕКТРОАППАРАТУ» чипы делать. Ну почему у нас, всё жопой делается, а не руками, я Вас спрашиваю?- ассистент молча пожал плечами
- Надо было японцам заказ размещать! Готовь следующую партию к отправке в Японию, на прошивку!

В четверг в семье Черепановых, как и у доброй половины нашей великой и могучей страны был по расписанию «рыбный день». Никифор Геннадьевич сидел в кресле у телевизора, где по второму каналу местные вести, вслед за федеральными что-то бормотали об успехах с полей. Никифор вяло просматривал газету «Российская Правда». Татьяна на кухне скворчала рыбой. Старший за стеной долбил Xbox. У него уже пошел восьмой уровень «Генезиса». Младший удивленно посмотрел на бог весть взявшийся откуда в его ящике стола кубик- Рубика, затем покрутил его пару раз туда-сюда, сунул обратно и снова уставился в окно IPad, где его любимая девочка из параллельного девятого «б» прислала ему очередной смайлик .

Всё хорошо… А завтра будет еще лучше… 13.04.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.