На те же грабли. часть вторая

Сегодняшний день был нескончаемо длинным, ей пришлось заменять уехавшую на курсы сотрудницу и вместо положенных семи часов отбыть еще половину смены. Она очень устала и с удовольствием предвкушала вечер в кругу семьи. Так было бы здорово забраться с ногами на диван, выслушать рассказы Мариши о проведенном в школе дне, подшучивать над мамой, повествующей о своих баталиях в Собесе или Жэке. Отец бы рассказал что-нибудь интересное… А теперь придется, по меньшей мере, часа два уделить Игорю.
Ну что она может сделать, если он в нее влюбился, а ей этого не надо. Совершенно не надо. Юля могла только посочувствовать этому солидному, самостоятельному, со всех сторон положительному человеку, который не сделал ей ничего плохого. Он же вовсе не виноват в своих чувствах. Только вот она-то тоже не виновата, что не любит, не может полюбить… И не именно Игоря – он, в конце концов, ничуть не хуже, а во многом даже лучше других, в этом Валентина права. Просто… ей почему-то ничего не хочется…
Поймав себя на том, что вот уже две минуты стоит, не произнося ни слова и пристально глядя на букет, под недоуменным и тревожным взглядом поклонника, Юля встряхнула головой:
- Извини, Игорь, задумалась.
- С тобой все в порядке? – встревожился он.
- Да, я в полном порядке. Только… знаешь, не стоило тебе приезжать.
- Мне захотелось тебя увидеть. Возьми же цветы.
- Спасибо.
- Нравятся?
Карие глаза зажглись такой надеждой, что Юле стало неловко.
- Да, цветы очень красивые, - искренне ответила она.
- Я искал их почти час, - оживленно заговорил Игорь, распахивая перед ней дверцу джипа, - хотелось найти именно такого цвета, я же знаю, какие тебе нравятся. И, представь себе – везде красные, бордовые, в крайнем случае – розовые. Объехал четыре магазина, а нашел – ты не поверишь, у перехода. Там такой базарчик, и вот…
Слушая взволнованный рассказ, Юля глядела на нежные лепестки и проклинала себя за нерешительность. Ну что она, в самом деле, все тянет. Надо уже поговорить с человеком решительно, объяснить, что он зря теряет время, тратя его на эти часовые поиски и длительные ожидания. Это непорядочно, в конце концов, заставлять его надеяться…
- Игорь, - порывисто повернулась к нему Юля, - нам надо поговорить.
- Надо? – вопросительно произнес он, заставляя тронуться машину с места. – У тебя такой забавный вид сейчас, волосы взлохмаченные, глаза серьезные.
- Игорь, послушай, я, действительно, серьезно…
- Знаешь что, - перебил он, выворачивая направо и напряженно глядя прямо перед собой, - давай не будем сейчас затевать серьезных разговоров. Дорога мокрая, мне придется быть предельно внимательным, чтобы, не дай Бог, не попасть в аварию. Не хватает еще, чтобы ты пострадала. Приедем – и тогда поговорим, ты не против?
- Приедем? Куда?
- Куда скажешь. Я, вообще-то, намеревался пригласить тебя поужинать в ресторане, но если у тебя другие предложения…
Остановившись у светофора, он взглянул на Юлю и тихо рассмеялся:
- Милая, я уже понял, что тебя перспектива ресторана не радует. Смешная ты все-таки…
Все сочувствие смыло как волной, на смену ему пришло привычное глухое раздражение. Юля рассерженно произнесла:
- По-моему, большинство женщин бы не слишком обрадовалось, если бы их везли в ресторан прямо с работы. Я сейчас не одета для ресторана, и не вижу в этом ничего смешного.
Помолчав минуту, Игорь негромко ответил, уже без улыбки:
- Прости, если я тебя чем-то обидел. Просто я, как обычно, стараюсь сделать что-то, что бы могло тебя порадовать. И, как обычно, попадаю впросак. Если предложенный мною план тебя не устраивает, мы его отменяем. Ты, кажется, хотела поговорить? Скажи, где бы тебе было приятно это сделать?
Теперь Юля чувствовала смущение и еще большую неловкость за явно прозвучавшие в ее голосе капризные интонации. Она тихонько вздохнула. Так бывало почти всегда. Этот большой мужчина, который так послушно следовал ее желаниям (кроме одного – исчезнуть из ее жизни) и беспрекословно менял собственные планы по одному ее слову, заставлял ее ощущать себя взбалмошной девчонкой, которая сама не понимает, что хочет.
Напряженную тишину в салоне прервал нарочито спокойный голос Игоря:
- Юленька, я, кажется, тебя чем-то расстроил. Ты извини меня. Похоже, я снова не вовремя приехал, у тебя были другие планы, и ты с присущей тебе деликатностью не хочешь мне сказать, чтобы я убирался вон. Наверное, такие вещи надо понимать самому. Ну, что поделаешь, такой вот я недогадливый.
Игорь усмехнулся краешком губ.
Придя в отчаяние от дурацкой ситуации, Юля снова вздохнула. Поглаживая большим пальцем тонкие бархатистые лепестки, она тихо сказала, не глядя на него:
- Это ты меня извини, Игорь. Я веду себя, как капризный ребенок. Я, на самом деле, хотела с тобой поговорить, и лучше всего это сделать, наверное, у нас дома.
В самом деле, разговор наверняка затянется, так не в машине же сидеть.
- Хорошо, Юленька, как скажешь.
Она взглянула наконец Игорю в лицо, он мягко улыбнулся ей и неожиданно добавил:
- А я не собирался вести тебя в ресторан прямо с работы, хотел сначала завести тебя домой переодеться. А уж потом…
И он подмигнул. Юля ахнула и, чувствуя себя полной идиоткой, внезапно рассмеялась. Как, в сущности, иногда все глупо получается.
Через мгновение Игорь тоже прыснул, радуясь, что атмосфера разрядилась. Дворники мерно очищали стекло от капель – снова полил дождь, в машине было тепло и уютно, и мужчине безумно захотелось, чтобы это мгновение растянулось на долгие, долгие часы. Но он старался быть реалистом и догадывался, что так не бывает.

- Мама, у нас праздник будет в эту пятницу, а не в следующую! – встретила их у дверей взбудораженная Мариша. Судя по всему, она горела желанием рассказать что-то чрезвычайно важное, и уже открыла было рот, собираясь выпалить свою новость, но тут увидела за спиной матери массивную фигуру гостя и рассерженно замолчала.
- Сейчас, моя хорошая, я чуть в себя приду, и ты мне все расскажешь, - проговорила Юля, протягивая дочери букет, - поставь пока цветы в воду. Ты не хочешь поздороваться с дядей Игорем?
- Не хочу, - чуть слышно, но все же различимо буркнула девочка, забрала букет, смяв бумагу, и всем своим видом выражая возмущение против нежданного визитера, ушла в комнату.
Юля извинительно улыбнулась Игорю. Тот, помогая ей снять плащ, спокойно сказал:
- Все в порядке.
- Игорь Валерьевич, Юляша! – вышла из кухни Анна Николаевна. – Вот хорошо, что вы пришли вместе! Пойдемте с нами ужинать. У меня как раз пирог готов.
- Анна Николаевна, вы – непревзойденный кулинар, - склонился над ее рукой Игорь, - ваши пироги – это произведения искусства. Вы уж извините, что я так нагрянул, у вас гости? – Он кивнул в сторону кухни, откуда слышались негромкие голоса.
- Да соседки заглянули, - махнула она рукой, - Юлечка, веди гостя к столу.
- Мама, спокойнее, - шепнула Юля, проходя мимо нее, а вслух спросила:
- Папа дома?
- Конечно, дома, - чуть суше ответила мать, недовольная полным отсутствием энтузиазма у дочери по поводу гостя, ею же и приведенного, - телевизор смотрит. Ну, проходите.
Усадив Игоря в зале и убедившись, что отец сможет занять его беседой минут на десять, Юля прошла в детскую.
Мариша, насупившись, стояла у окна. Букет, вопреки материнской просьбе, не был поставлен в вазу с водой, а валялся на столе, брошенный небрежной рукой. Один оторванный лепесток лежал на полу, красноречиво свидетельствуя о плохом отношении юной хозяйки к подарку.
- Дочур? – окликнула Юля и по вздрогнувшей спине девочки поняла, что та настолько задумалась о чем-то, что не услышала ее шагов. Марина не обернулась.
- Ну, не надо дуться, - Юля обняла девочку, прижалась подбородком к мягким волосам, подула ей в шею. Мариша поежилась, попыталась было сохранить неприступность, но не сумела, сама обняла маму и прошептала сердито:
- Зачем он пришел?
- Ну, детка, это, честно говоря, не твое дело, - в голосе Юли зазвучала строгость, но Мариша храбро продолжила:
- Ты же не любишь, когда он приходит, я знаю. А сегодня сама привела, ну зачем? И будет теперь сидеть, а мне надо было тебе рассказать…
Юля обрадовалась возможности перевести разговор на другую тему:
- Да, малыш, что у тебя там была за новость? Что-то интересное?
- Это долго надо обсуждать, - печально сказала девочка, - а у тебя сейчас времени не будет.
- Ну, что ты, - Юля с силой повернула дочку к себе лицом, заглянула в грустные серые глаза, - у меня для тебя всегда будет время, ты же знаешь.
- И мы можем прямо сейчас поговорить? – испытующе взглянула на нее Мариша, и в ее голосе так явно прозвучало сомнение, что Юля тут же наплевала на все обязанности хозяйки дома. Ее, правда, немного терзало чувство вины перед гостем – привела и бросила на отца. Но, в конце концов, ребенок у нее один, и он для нее неизмеримо важнее, чем задуманное объяснение. Не хватало еще, чтобы девочка решила, будто она для матери на втором месте.
- Конечно, можем, - весело сказала она, - давай только сядем, если это длинный разговор.
Они устроились рядышком на кровати, и Мариша поведала новость. Оказывается, назначенный ранее на будущую пятницу праздник, который будет называться «День семьи», с большим концертом, конкурсами и последующим чаепитием переносится на конец этой рабочей недели.
- Постой, Мариш, - перебила Юля тараторящую возбужденно дочку, – а что случилось с предыдущим названием? Вроде же предполагалось отмечать «День отцов»? И почему именно теперь?
- День семьи – это Ирина Борисовна придумала, чтобы собрать вместе и мам, и пап. А то она говорит, что в школе бывает только кто-то один из родителей, да и многие папы, скорее всего, без мам прийти не захотят. Ты же знаешь, какие мужчины стеснительные.
Последняя фраза была произнесена с таким знанием дела, что Юля не удержалась от смешка.
- Ну, мам! – довольно чувствительно толкнула ее в бок дочь, мускулы которой заметно окрепли от регулярных занятий танцами. – Хватит смеяться! Нужно же папу предупредить, что уже на этой неделе!
- Извини, - Юля постаралась согнать с лица улыбку. - Да, зайка, с папой могут возникнуть проблемы. Он наверняка, что-то запланировал на пятницу – это ведь уже через три дня.
- А ты ему позвони и скажи, - вкрадчиво произнесла Марина, - я бы сама позвонила, но номера рабочего телефона не помню.
- А зачем – рабочего? – рассеяно удивилась Юля, до которой внезапно дошло, что День семьи предполагает и ее присутствие на празднике, а вовсе не одного Кирилла. – Время уже позднее, работа закончилась, скорее всего. И почему все-таки эта пятница? Вроде всех устраивала будущая неделя, насколько я помню.
- Да просто у учителей будет какой-то важный педсовет по предварительным итогам четверти, он поздно закончится, - объяснила Марина, явно повторяя слова преподавателя, - а переносить на вторую четверть нет смысла, там другие праздники намечены. Ирина Борисовна сказала, что если надолго откладывать, мы позабудем все, что подготовили для концерта, и что раз сегодня еще только понедельник, есть возможность всех предупредить.
- Понятно, - Юля поднялась с кровати, машинально поправила покрывало, - пойду поищу телефон.
Она вышла в коридор, попрощалась с уходящими соседками, заглянула в поисках телефонной трубки на кухню, где любила разговаривать мать. Как и ожидалось, телефон лежал на столе.
Взяв его, Юля поспешно вернулась к дочери, не дожидаясь, пока на нее набросится с упреками мама за пренебрежение к гостю.
- Держи.
- А может, ты сама позвонишь? Я номер не помню, - предложила Мариша, которая за время ее отсутствия успела развернуть цветы и сейчас обламывала крупные шипы.
- Не уколись только, - рассеянно заметила Юля, - и ты же звонила ему на прошлой неделе? Номер с тех пор не изменился.
- Ну, я могу перепутать цифры… Ты знаешь, - внезапно начала вдохновенно рассказывать девочка, - у Катьки поменяли номер телефона, и он теперь очень похож на папин. И я теперь уже точно не помню, какой номер папин, а какой – Катькин…
- Для склероза вроде рановато, - задумчиво предположила мама.
Марина хихикнула, и, поняв, что не удастся заставить мать сделать этот звонок вместо нее, схватила трубку.
- А если папа не захочет прийти, ты с ним поговоришь?
- Если не захочет – поговорю, - успокоила Юля.
Быстро набрав заветный номер, который, вопреки уверениям, она помнила прекрасно, в ожидании ответа Маришка скорчила матери забавную рожицу. Юля высунула кончик языка и подмигнула. Дочь прыснула от смеха, и в это время на том конце провода сняли трубку.
До Юли донесся звучавший в отдалении незнакомый женский голос – новый телефон обладал сильными динамиками.
- Алло?
Маришка, от неожиданности, что ответил не отец, растерялась, и голос повторил нетерпеливо:
- Алло, говорите!
Девочка, недовольно вытянув губы трубочкой, взглянула на мать, словно хотела сказать: «Вот это номер!», но передумала и вежливо произнесла:
- Здравствуйте, позовите, пожалуйста, моего папу.
Из трубки донеслось:
- Папу? А где у нас тут папа?
Юля уже протянула была руку, чтобы выхватить у дочери трубку и потребовать немедленно позвать Кирилла, который имеет наглость позволять своим девицам отвечать на частные телефонные звонки. Но в этот момент они с Маринкой услышали знакомый голос:
- Алена, кто там? Дай-ка мне…
И в трубке прозвучало уверенно:
- Я слушаю.
- Папа! – обрадовалась Марина. – Я уже думала, что у тебя номер поменялся… А кто это был? – полюбопытствовала она.
Юля подумала, что хорошо быть ребенком – можно задать любой интересующий вопрос, и никто не сочтет это за проявление невежливости, а, тем более, необоснованной ревности и вмешательства в личную жизнь.
- Это моя коллега, - ответил Кирилл, и Юля, отвернувшись, чтобы не увидела дочка, скорчила презрительную гримаску. Коллега, как же…
- Ты что-то хотела, котенок? Или так просто, соскучилась? – спросил отец, и девочка, тут же забыв обо всем, затараторила о своем. Юля на цыпочках вышла из комнаты и притворила за собой дверь.
Остановившись в коридоре, она задумчиво посмотрела на висевший на двери ванной комнаты календарь с симпатичным щенком. Все-таки собаки не в пример приятнее людей, сделала она вывод. По крайней мере, они не изменяют тем, кому обещали хранить верность… Из кухни раздался звон упавшей чашки, и тут же – восклицание Анны Николаевны:
- Ах ты, Боже мой! Ну, что ты будешь делать!
Юля, осознав, о чем именно она думала, ужасно удивилась. С какой это стати Кирилл должен хранить ей верность? Вот уже сколько времени их не связывает ничего, кроме Мариши. Да, и потом, именно она, по его убеждению, нарушила все данные клятвы, что совершенно освобождает его от необходимости блюсти таковые… И потом, ей-то, спрашивается, какое дело до того, с кем он проводит свободное время? Коллега – не коллега, пусть хоть гарем заведет, ей что за печаль? Решительно встряхнув головой, чтобы прогнать глупые мысли, Юля зацепилась взглядом за дорогой темно-серый плащ Игоря, висящий на вешалке. Интересно, внезапно подумала она, а какого цвета сейчас плащ у Кирилла? Или он носит куртку? Ему всегда больше шли куртки… Да что с ней, в самом деле, сегодня?! Совсем с ума спятила. О чем только думаешь, девушка, подумала она о себе во втором лице, права Валентина, сто раз права, пора прекращать эти глупости и браться, наконец, за ум.
- А ты чего это здесь караулишь? – удивилась мама, спешащая в зал. – Пошли ужинать, кавалер твой заскучал, наверное, с отцом-то. Некрасиво – привела человека и бросила.
- Я иду, мамуль, сейчас, только с Маришей вот договорим. А ты чего там разбила?
- Да чашку, ту, с трещиной… Отцу, что ль, звонит? – кивнув на дверь, спросила бабушка. – Она нас с дедом уж извела сегодня, все допытывалась, не занята ли ты в пятницу. Пойдешь, что ли, в школу-то?
- Конечно, куда ж я денусь? – пожала плечами Юля, улыбаясь. - У нас, правда, у девочки одной день рождения, но я не буду задерживаться, поздравлю и уйду.
- Ну, давай, давай, идите на кухню, я сейчас мужчин за стол позову. Юль, ничего, если мы просто в кухне поедим, как думаешь? – внезапно спохватилась Анна Николаевна. – Можно, конечно, и в зале накрыть…
- Да не надо никаких церемоний, обычный же ужин, - махнула рукой Юля. - Мамочка, я тебя умоляю, не стоит так волноваться. Просто человек встретил меня с работы и проводил до дома, вот и все. Ничего особенного.
- Да у тебя всегда ничего особенного, - бросила мама не слишком довольно. – И когда ты у меня повзрослеешь, наконец?
- Ох, не знаю, мамуль, - вздохнула Юля, - может, очень скоро. А может – в будущем году…
- А, ну тебя, - засмеялась Анна Николаевна, - пошли есть, хватит философией заниматься на голодный желудок.
- Сейчас.
Юля просунула голову в комнату дочери:
- Ну, что решили?
- Мам, - бросилась к ней Марина, - папа сказал, что постарается приехать, если не возникнет ничего неотложного. Правда, немного поругался, что в такой спешке все затевается.
- Ну, главное, приедет. Ладно, Мариша, пойдем кушать, - Юля весело распахнула перед девочкой дверь.
- Мам, я потом, ладно? – сделала гримаску та. – Ну, мамуль, пожалуйста. Мне сейчас не хочется. Меня бабушка кормила недавно.
- Когда это «недавно»? В два часа?
- У меня же сегодня танцы были, - напомнила дочь, - я только в шесть пришла.
- Ах, да, - спохватилась Юля, - а бабушкин пирог? Тоже не хочешь?
- Мне надо Светке позвонить!
- Ну и фиг с тобой, - непедагогично фыркнула мать и вышла в коридор, остановленная на пороге комнаты тихим вопросом:
- Мам, а ты точно будешь на празднике? Вместе с папой?
- Точно, зайка, конечно, буду.
Довольная Мариша принялась звонить подружкам.

Никогда нельзя быть в чем-то уверенным на все сто, потому что жизнь – или случай – частенько вносят свои коррективы, совершенно не считаясь с тем, кого это касается непосредственно.
Эту истину Юля усвоила еще в ранней юности. Поводов было множество: то назначенное свидание срывалось по совершенно непредвиденным причинам, то спектакль, на который были билеты, в последний момент заменялся другим, или платье, в котором предполагалось блеснуть на вечеринке, оказывалось не дошитым, хотя портниха уверяла, что непременно…
Когда сияющая Мариша сказала, что отец непременно придет на праздник, Юле и в голову не пришло усомниться. Что-что, а любовь Кирилла к дочери никогда не нуждалась в лишних доказательствах. Ради своей ненаглядной Маришки папочка был готов горы свернуть. Поэтому Юля со спокойной совестью два следующих дня занималась повседневными делами, нимало не беспокоясь по поводу возможного отсутствия бывшего мужа на предстоящем празднике. Правда, кое-что все-таки ее волновало – обещание, данное родному ребенку пойти в школу вместе с Кириллом. Она вовсе не собиралась его нарушать, просто…
Просто они не виделись почти год, в случае необходимости лишь коротко разговаривали по телефону. Правда, один раз Юля не сумела вовремя уйти от бывшей свекрови, которой привезла Маринку, и столкнулась с экс-супругом в коридоре. Та мимолетная встреча пять месяцев назад оставила какой-то неприятный осадок в ее душе: Кирилл был предупредительно вежлив – и очень холоден. Сухо осведомился, все ли у нее в порядке, нет ли каких проблем, и, получив заверение, что все замечательно, лишь чуть усмехнулся, кивнул головой и прошел в комнату, откуда тотчас же послышался радостный вопль дочери…
Эта усмешка взбесила Юлю. Мало того, что обращается с ней, как с совершенно посторонним человеком, так еще и усмехается. Подонок.
Она абсолютно забыла, что все предложения встретиться и поговорить, которые стали поступать от бывшего супруга где-то через полгода после их скоропалительного развода, сама же неуклонно отвергала. И Кирилл, получив один за другим три отказа, больше не предпринимал никаких попыток разобраться в сложившейся ситуации. Напротив, сам, казалось, больше нее стремился к тому, чтобы их пути не пересекались. Он ведь не знал – да и никто не догадывался, что каждый раз, после категорического отказа объясниться она потом долго плакала в подушку, проклиная себя за упрямство. Ну что ей стоило согласиться? Но в следующий раз снова отказывалась.
И теперь, когда перед ней неожиданно встала перспектива общения с Кириллом, по меньшей мере, в течение двух часов, и не просто общения, а совместного участия в школьном празднике, Юля немного растерялась.
В среду вечером, готовя Маришин наряд – костюм Пеппи-Длинный-Чулок, которую та должна была играть в мини-спектакле, она нет-нет да и задумывалась над тем, как пройдет их первая за столько месяцев встреча. Наверное, Кирилл будет – само очарование. Чтобы не огорчать дочку, он, скорее всего, сделает вид, что между ними нет никаких разногласий, и вообще, что они прекрасно могут ладить и после развода, как цивилизованные люди.
Юля не знала, как ей себя вести. Неприступность отпадает – Маришка расстроится. Значит, придется приветливо и непринужденно улыбаться, делая вид, что присутствие бывшего мужа ее абсолютно не волнует.

Решающий разговор с Игорем в тот день так и не состоялся. Марина, возбужденная предстоящим праздником, то и дело отзывала мать или влетала в комнату и принималась громко шептать что-то на ухо Юле, демонстративно косясь на Игоря и всем видом показывая, что он здесь лишний. Надо отдать ему должное – принимал он это совершенно спокойно, отодвигаясь чуть в сторону и давая «девочкам» возможность обсудить детали костюма. Анна Николаевна уже посвятила его в суть происходящего, и Игорь лишь понимающе улыбался, когда его мирная беседа с Юлей и ее родителями в очередной раз прерывалась.
После ужина же, когда они остались одни – родители деликатно ушли к себе, а Марина, несмотря на все старания не оставлять мать наедине с гостем, увлеклась новым фильмом, который смотрела в комнате деда, необходимый для задуманного разговора настрой у Юли прошел.
Игорь сидел на диване и выглядел таким счастливым, даже несмотря на враждебное отношение к нему девочки, что Юля снова – в который уже раз - не смогла себя заставить решительно сказать ему: «больше никогда не приходи».
Мало того, пока они ужинали, в ее голову неожиданно закралась мысль: «А зачем, собственно, она так стремится избавиться от ухаживаний этого человека?» Наблюдая, как мягко он ведет себя с Маринкой, хотя, честно говоря, поведение дочери иногда было на грани приличий, о чем она собиралась назавтра серьезно с ней поговорить, Юля внезапно ощутила, что ее отношение к Игорю несколько изменилось. Он стал вызывать у нее благодарность за терпение и понимание. Мужчина не давил на нее, не пытался перетянуть на свою сторону ее родителей, хотя те, особенно мама, не скрывали, что одобрили бы повторное замужество дочери. Он делал все, чтобы ей угодить, менял свои планы по одному ее слову и не позволял себе резкостей в отношении Марины. А ведь, скорее всего, у него не раз возникало желание приструнить девчонку. Но нет, Игорь всегда был спокоен и тактичен.
После первых неудач, когда он пытался завоевать Маришкино расположение игрушками и встретил решительный отпор девочки, он избрал другую тактику – обращался с ней как с вполне самостоятельным, взрослым человеком. Время от времени пытался узнать ее мнение по тому или иному вопросу. Марина, правда, откровенно избегала общения, но Игорь, видимо, не терял надежды.
Так может, и не стоит его «отшивать», выражаясь Валькиным языком. В конце концов, Кирилл остался в прошлом – сегодня это окончательно стало ясно, а она еще не готова к тому, чтобы записываться в монахини. По крайней мере, сейчас не стоит – чтобы на возможный вопрос Кирилла: «как дела?», она совершенно честно могла бы ответить, что все прекрасно, и она подумывает над тем, не выйти ли снова замуж. Не век же его вспоминать. Интересно, как он встретит эту новость? Наверное, в ответ заметит, что сам собирается сделать то же… Кто знает, может, они создадут каждый по новой семье и будут жить в них долго и счастливо…

Так и вышло, что Игорю повезло перед уходом получить нежданный, но совершенно лишивший его самообладания от счастья поцелуй. Правда, он вышел коротким, практически мимолетным, но все-таки это был поцелуй, которым Юля сама его одарила, по собственному желанию, а не уклонилась, как обычно, в сторону, подставляя ему щеку. Он уехал от нее необыкновенно воодушевленный и слегка недоумевающий, так как опасался абсолютно противоположного развития событий, помня решительный настрой Юли в машине. Что же заставило ее изменить свое отношение? – размышлял он по дороге домой. А, впрочем, какая разница, раз все сложилось в конечном итоге в его пользу, заключил Игорь и галантно пропустил вперед на повороте белую «десятку» с припозднившейся дамой за рулем.

В четверг вечером, пришивая разноцветные оборки к костюму Пеппи, Юля попеременно то строила планы разговора с бывшим мужем, во время которого она скажет ему о возможном предстоящем замужестве, чтобы посмотреть на его реакцию, то внезапно начинала переживать: а вдруг он не захочет с ней разговаривать? Или на виду у всех скажет что-нибудь пренебрежительное, мстя ей за те давние отказы объясниться?
А один раз ей пришло в голову: а если Кирилл ответит, что тоже собрался жениться? Недаром же Валентина видела его с какой-то крашеной куклой? Но потом она сказала себе, что это совершенно ее не должно волновать, и постаралась не обращать внимания на внезапный укол в сердце.
Неожиданный звонок Кирилла прервал все размышления и заставил Юлю вспомнить поначалу все известные ей ругательства. Папочка сообщил дочери, что ему очень, просто невыносимо жаль, но, может так получиться, что он не сможет быть на завтрашнем празднике.
Совершенно убитая этими словами, Марина молча отдала трубку матери, встревоженной тоскливым выражением глаз только что сиявшей девочки.
- Мне самому очень неприятно, - сказал ей Кирилл, - но мне сейчас только что Лариска позвонил, вся в слезах: Никита попал в аварию, ехал на машине в Подольск. Мне нужно туда съездить, он в подольской больнице. Ты же знаешь, у них с Ларкой нет родных. Надо решить, может, его в Москву перевести или еще что-то сделать…
Юлина злость на мужа, придумавшего какие-то неотложные дела, чтобы не ехать на праздник, моментально испарилась. Родители Ларисы умерли несколько лет назад, с интервалом в несколько месяцев. Отец – от лейкемии, а мать - спустя полгода, в течение которых она бродила по дому бесплотной тенью, уснула и не проснулась. Врачи говорили – сердце не выдержало.
Что же касается Никиты, то он воспитывался теткой, которая вскоре после свадьбы племянника и Ларисы выкинула изумивший родных фокус - взяла и вышла замуж за своего бывшего одноклассника. Попытка родить ребенка в возрасте сорока восьми лет закончилась трагично для женщины, и Никита с Ларисой остались в этом мире совершенно одни. Поэтому Юля вполне понимала Кирилла, который собирался к другу, отложив все дела. Вот только как же быть с Маришей?
- Юль, - взволнованно говорил Кирилл, видимо, под влиянием стресса как-то позабывший, что они с женой если и общаются, то исключительно официально, - ты ей скажи, что я постараюсь приехать, если там ничего страшного. Праздник же в пять начинается?
- В пять, - подтвердила Юля, тоже сочувствуя несчастью, обрушившемуся на семью не чужих ей людей, - но он рассчитан часов до восьми, а то и до девяти…
- В общем так, - в голосе мужчины послышалось нетерпение, - я поехал. Если смогу, подъеду где-то к середине, а может, еще и к началу не успею. Ну а если уж совсем дело плохо… Тогда, наверное, не получится.
- Я понимаю, - сдержанно сказала Юля, видя, что дочь напряженно прислушивается.
- Секунду, - внезапно сказал Кирилл и заговорил с кем-то посторонним. Через пару минут он отрывисто произнес:
- Ну, все, я поехал, если не вернусь вовремя, в пятницу вечером позвоню.
И, прежде чем Юля смогла ответить, в трубке зазвучали короткие гудки.
В этот вечер атмосфера в их доме была исполнена напряжения, грусти и слез. Маринка была ужасно расстроена – как аварией, в которую попал хорошо ей известный дядя Никита, так и тем – в большей степени, что ожидаемый праздник, где впервые за долгое время соберутся вместе мама с папой, не состоится. Она возлагала определенные надежды на этот день, мечтала, что родители, старательно избегающие друг друга, вдвоем будут участвовать в конкурсах, как будут вместе смеяться, вместе болеть за свою дочь…
Она даже позволила себе представить – как раз перед этим ужасным звонком, как они все вместе возвращаются домой, и папа не уезжает обратно в Москву, а остается с ними. Или, наоборот, мама едет в Москву с ней и отцом… Ведь она, Маринка, прекрасно же знает – им будет хорошо всем вместе. Так же, как было хорошо раньше, до того странного дня, когда мама, напряженно молчащая и не отвечающая на вопросы дочери, привезла ее сюда, к бабушке и деду, и сказала, что отныне они с Мариной будут жить здесь, а с папой она сможет видеться по выходным и в праздники.
А теперь получается, что все эти мечты не сбудутся. И никакой радости ей от этого праздника теперь нет. Ну разве что мама придет, посмотрит, как она танцует и играет в сборном спектакле-калейдоскопе в одной сценке Пеппи, а в другой – маленькую ведьмочку… Это, конечно, хорошо, но… насколько было бы лучше, если бы вместе с ней сидел и папа!
Мамины утешения помогали мало, Марина то успокаивалась, то снова начинала расстраиваться. И именно поэтому, когда вскоре после звонка отца пришел дядя Игорь, она, окончательно выведенная из себя этим в высшей степени неуместным, по ее убеждению, визитом, пришла в настоящую ярость, особенно, после того как он, узнав у бабушки, из-за чего такие слезы, предложил:
- Я могу пойти к тебе на праздник, Мариша. Если твой папа занят, я смогу его заменить, если ты хочешь!
Взбешенная непрошеным вмешательством, Маринка выпалила:
- Вы не сможете его заменить! Никогда и ни в чем, так и знайте!
В голосе девочки прозвучала такая убежденность, что мужчина оторопел. Бабушка, присутствующая при разговоре, всплеснула руками:
- Маринка, ты что себе позволяешь?!
Услышав шум, Юля, набиравшая воду в вазу для цветов, поспешила в комнату и увидела настоящее поле боя: растерянное лицо Игоря, покрасневшую от злости заплаканную Маринку и рассерженную мать.
- Что у вас случилось?
- Ничего, ты не волнуйся, - по привычке стараясь сгладить все неприятные углы, торопливо произнес Игорь, но Маринка внесла ясность:
- Мама, если папа не сможет приехать, он – палец девочки вызывающе направился на гостя, – тоже не пойдет! Я не хочу! Это праздник для семьи, а он – не семья!
Слегка растерявшись от того, какой ненавистью зажглись глаза девочки, обычно все же более-менее соблюдавшей приличия в разговоре с ним, Юля попыталась как-то разрядить обстановку:
- Мариша, не надо так. Дядя Игорь не имел в виду ничего плохого.
- Человек просто предложил свою помощь, - подтвердила бабушка.
- Он не пойдет! – настойчиво повторила Маринка.
- Если ты не хочешь, я не пойду, - покладисто произнес Игорь, - я же просто сказал…
Юля, быстро подойдя к девочке, обняла ее за плечи и отвела к окну:
- Солнышко, не нужно так разговаривать с дядей Игорем. Ты расстроена, я понимаю, но ведь он ни в чем не виноват. Он увидел, что ты огорчена, и захотел помочь, если сможет. Это вполне естественно. Я тебя прошу, моя хорошая, возьми себя в руки.
Прозвенел длинный звонок, и бабушка, облегченно вздохнув, почти бегом отправилась открывать дверь задержавшемуся сегодня на работе мужу.
Принимая из его рук купленные по дороге с работы пирожные в пластиковой коробочке – дед любил побаловать внучку и частенько привозил ей из Москвы, где работал, разные лакомства - Анна Николаевна шепотом сказала:
- У нас такое творится! А все твой ненаглядный Кирилл…
И в ответ на вопросительно-встревоженный взгляд мужа быстро добавила:
- Потом объясню, а сейчас займи лучше Маришку. Она тебя послушает…
И не став больше ничего рассказывать, поспешила на кухню, где на плите грелся ужин.
Недоуменно покачав головой, Андрей Иванович двинулся на звук голосов. Остановившись в зале на пороге, он встретил растерянный взгляд Игоря, который, показав глазами на стоящих у окна Юлю и Маришку, прошептал:
- Девочка так расстроена… Что-то, связанное с праздником…
Дед кивнул и спокойно спросил:
- Девчата, вы сильно заняты?
- Ой, привет, пап, - без улыбки поздоровалась Юля и обратилась к Игорю:
- Ты не будешь против, если мы на сегодня отменим наш визит к твоим друзьям? Или давай, ты один сходишь?
- Разумеется, отменим, - закивал тот, - я же понимаю… Если не возражаешь, я с ними на выходные договорюсь?
- Замечательно, - согласилась без особого энтузиазма Юля, но отец заметил, что в ее взгляде, обращенном на поклонника, не было обычной досады.
Игорь отправился в коридор звонить друзьям, на ходу доставая из кармана мобильник.
- Ты что-то спрашивал, пап? – вспомнила Юля, продолжая обнимать Маришу, отвернувшуюся от всех.
- Да, хотел вот с Маринкой посоветоваться, но вижу, у вас тут какие-то дела…
- Дела, пап, те еще, - вздохнула дочь, а девочка, завозившись в ее руках, повернула к деду заплаканное лицо. Но в глазах уже загорелась искорка интереса, и он усмехнулся про себя. Вот и сменили пластинку…
- Чего, дедуль?
- Да, видишь, ли, Мариш, мне тут одну задачку решить надо. У коллеги моего дочка твоего возраста. Она приболела, а мне надо завтра к нему домой зайти. С пустыми же руками не пойдешь, правда? Вот и подумал, может, ты посоветуешь, что ей можно приобрести. Фруктами ее, наверное, уже обкормили, хотелось бы что-то поинтереснее…
Мариша освободилась от материнских объятий и, шмыгая носом, спросила:
- А какую она музыку любит?
- Да я не очень-то знаю, - развел руками дед, - ты в этом лучше разбираешься, пошли, посмотрим твою коллекцию, может, что на ум придет, я бы завтра и купил…
Выводя девочку из комнаты, он обернулся и подмигнул дочери. Та ответила благодарной улыбкой. Все-таки у нее замечательный отец…

Пятница оказалась совершенно сумасшедшим днем.
Ранним утром, когда за окном еще было почти темно, раздался звонок от Инги, матери Маринкиной одноклассницы. Трагичным голосом та поведала, что ее дочь, которая будет танцевать на празднике «танец китаянок», осталась без самой главной детали костюма – веера. Кто-то, обещавший привезти необходимую вещь, по каким-то причинам сделать этого не смог, и Катюшка, по словам Инги, была в совершенной истерике, а она, Инга, уже обзвонила всех знакомых, но безрезультатно. Так что она очень извиняется, но нет ли у них этого проклятого веера? Инга была так заморочена этой свалившейся на нее проблемой, что, видимо, не отдавала себе отчета в том, что звонить в начале седьмого по поводу веера – поступок, мягко говоря, не стандартный.
Юля, которую резко вырвали из сладкого сна, слушая сбивчивые слова Инги, мечтала только об одном – полежать еще хотя бы полчасика. Чтобы выиграть время, она попыталась заверить Ингу, что веер у них на самом деле есть – был привезен в свое время из Германии Юлиным дедушкой в качестве трофея, и она принесет его вечером на праздник. Но оказалось, что эта штука потребуется уже в первой половине дня, на генеральной репетиции. Поэтому пришлось махнуть рукой на планы понежиться в постели еще несколько минут и лезть на антресоль, клятвенно пообещав Инге позвонить, как только веер будет найден.
Андрей Иванович, который уходил раньше всех, так как работал в московском колледже преподавателем химии, и до работы ему надо было долго добираться, выйдя на кухню, был сильно удивлен открывшимся ему видом. Заспанная, взъерошенная дочь в ночной рубашке стояла на табуретке и сосредоточенно шарила в недрах антресоли, что-то сердито бормоча сквозь зубы.
- Юля – осторожно позвал отец, подумав, уж не начала ли девочка страдать приступами лунатизма, - что ты делаешь?
- Да веер ищу, - ответила Юля, чем совершенно его не успокоила.
- А зачем тебе сейчас веер? – решил он попробовать вызвать дочь на разговор.
- Да это не мне, - отмахнулась та, почти залезая с головой в антресоль, отчего ее голос звучал таинственно и гулко, - сейчас Инга звонила, у них там трагедия…
Андрей Иванович решил больше пока ничего не спрашивать, а подождать и посмотреть, как будут развиваться события. Похоже, налицо приступ коллективного помешательства, раз дело связано с какой-то еще Ингой, которой на рассвете понадобился веер. Он боком, чтобы не свалить дочь с шаткой табуретки, протиснулся мимо нее на кухню и взял со стола чашку с налитым заранее чаем. Он не любил пить горячие напитки и всегда дожидался, пока чай или кофе немного остынут.
- Пап, а ты не знаешь, где у мамы этот веер? – не оборачиваясь, отрывисто спросила Юля. – Может, она его куда убрала, а я тут ищу?
Речь ее звучала вполне разумно и трезво, и отец с облегчением вздохнул, покачав головой. Все с Юлькой в порядке, слава Богу… Но при чем же все-таки тут веер?
- Дочь, ты об этой расписной штуке? Я, кажется, видел ее где-то… Только она, по-моему, вся растрескалась.
- Где? – резко обернулась Юля, табуретка пошатнулась, и она, коротко вскрикнув, начала падать. Она имела реальный шанс прилично раскроить голову об угол тумбочки, если бы отец, не подскочив, вовремя не подхватил ее.
Через пять минут, когда разлитый чай был вытерт, а осколки чашки, поставленной впопыхах Андреем Ивановичем мимо стола, убраны, Юля с отцом сидели на табуретках и, внимательно глядя на антресоль, рассуждали:
- Вроде бы, когда последний раз искали мои старые коньки, он тут был…
- А мне все-таки кажется, что он в том коричневом чемодане…
Анна Николаевна, поспешившая на шум, увидела сидящих рядышком мужа и дочь и невозмутимо спросила:
- Что-то еще случилось?
Юля рассмеялась:
- Действительно, после всех событий все время ждешь, когда еще что-то произойдет. Ничего страшного, мамочка, я просто искала веер для Инги, и упала с табуретки.
- А почему это надо делать в половине седьмого утра? – спокойно поинтересовалась мать и напомнила мужу:
- А тебе уже пора выходить, опоздаешь.
- Ну ладно, вы тут разбирайтесь сами, я и правда пойду, - поднялся он со стула. Уже выходя из кухни, обернулся и подмигнул дочери:
- Приятно все-таки сознавать, что твои близкие в полном рассудке. Я уж думал, ты у нас спятила…
- Спятишь тут, - проворчала Юля, - мам, так ты не знаешь, где у нас валяется твой старый веер?
- Он не валяется, а спокойно лежит в верхнем ящике в стенке, - спокойно ответила та, прикрывая дверцу антресоли, - в коробке. А зачем Инге он понадобился?
- Для Кати, - коротко ответила Юля, пошла в зал, быстро нашла злополучный веер – он и впрямь оказался слегка растрескавшимся, но выглядел, вроде бы, нормально, особенно издали - и позвонила Инге.
Выслушав радостные восклицания и заверив, что Марина принесет веер с собой, Юля повесила трубку и вздохнула. Как жаль, что не удалось спокойно полежать, хотя, с другой стороны, встряска помогла быстро проснуться, а в этом тоже есть свои плюсы. И сегодня с утра она не чувствует обычной вялости и заторможенности. Так что от всего бывает польза.
Однако кутерьмой с веером сюрпризы дня не закончились.
Проводив Маришу до школы, Юля помогла ей донести готовые костюмы и детали реквизита, получила благодарный поцелуй от Инги и поспешила на работу, где выяснилось, что вечером ей нужно быть на каких-то краткосрочных курсах компьютерной грамотности для библиотекарей.
Пока она убеждала заведующую, что вполне владеет компьютером в рамках, необходимых для работы, и лучше бы послать на эти курсы кого-то другого из отдела, прошло довольно много времени. Твердокаменная Алевтина не желала признавать важность Юлиных аргументов, и только в отчаянии рассказанная история про Маринкин праздник и необходимость присутствия на нем хотя бы матери, раз уж отец не сможет, растопила ее сердце.
Напоследок жизнь поднесла еще один подарок.
Появление зареванной Иринки, работавшей сегодня во вторую смену, внесло переполох в тесные ряды сотрудников. Она влетела в отдел, не обращая внимания на толпу читателей, с любопытством глазевших на симпатичную девушку с покрасневшими глазами и распухшим носом. Огляделась, увидела Юльку, мирно записывающую в формуляр с трудом найденную для женщины средних лет книгу стихов Гумилева, схватила ее за руку и потащила в каморку за шкафом. Юля едва успела бросить Кристине, с которой сегодня работала:
- Займись, я сейчас.
Оказавшись в тесном уголке, Ирка усадила Юлю на стул, буквально нависла над ней и, всхлипывая, проговорила:
- Умоляю, скажи ему, что Игорь приезжает к тебе!
- Кому?!
- Вадиму! Этот идиот пару раз видел, как он ждет в машине, и решил, что это приезжают за мной, - Иришка, практически потерявшая самообладание, бросилась к шкафу, выхватила из него Юлькин плащ и бросила его хозяйке, - пошли скорее!
- Ирка, не сходи с ума, куда я должна идти?
– На улицу! – выкрикнула Ира. – Он меня уже достал, весь вчерашний вечер зудел, а сегодня утром приволокся и говорит: «Пусть мне твоя Юлька сама скажет, что это ее мужик!» Юль, пойдем, а?
- Мы никуда не пойдем, пока ты не успокоишься, - Юля решительно встала со стула, усадила на него Иру и протянула ей платок, потом налила из чайника кипяченой воды и всучила стакан девушке в руку.
- Хватит реветь! Выпей водички, и приди в себя.
- Но он там ждет, - заикнулась было Ирка, на что Юля непреклонно ответила:
- Ничего с ним не случится, подождет еще пару минут. Тоже мне, Отелло. И как ты себе вообще представляешь наш разговор? Что я должна ему сказать? «Вадим, вы зря подозреваете Иру в измене, этот мужчина в джипе – мой». Так что ли?
Ирка снова начала всхлипывать, и за дверцу шкафа просунулась голова Кристины:
- Что тут у вас?
- Проблемы взаимонепонимания, - туманно ответила Юля, и Кристина, кивнув головой, ушла работать.
Минут через десять удалось все же привести Иринку в чувство. Умывшись и перестав реветь, она снова, теперь уже относительно спокойно, попросила Юлю поговорить «с этим идиотом», который ее «достал – дальше некуда». Согласившись прояснить ситуацию – при условии, что говорить с Вадимом она будет без Иринки, Юля, накидывая плащ, проворчала:
- А где у него раньше были глаза? Игорь тут торчит вечерами уже почти три месяца. Что ж твой Вадик раньше не созрел?
- А я знаю? – пожала плечами «Дездемона», - вчера вечером, ни с того ни с сего, начал орать, что я ему изменяю, он все знает, я себе богатого Буратино завела, и он не позволит пудрить себе мозги.
Ситуация до смешного напоминала ту, в которую сама Юля попала когда-то, и она не знала, смеяться или плакать. Просто дурной сон какой-то.
- Ладно, иди к Кристинке, а я сейчас выйду к твоему ревнивцу, - бросила она и пошла к выходу.
Разговор с Вадимом занял десять минут. Пока Юля успокаивала Иришу, парень немного остыл и растерял всю свою воинственность.
Поэтому когда Юля, иронически улыбаясь, сказала, что он может быть спокоен – невеста ему верна, потому что любит, хотя, как выясняется, особенно и не за что, он только нерешительно и смущенно улыбнулся:
- Да я, в общем-то, ей и так верил, просто… Я этот джип и раньше видел, а вчера Ирка, когда мы с ней мимо тачки шли, как-то так шаг замедлила. Мне сказала, что просто игрушку рассматривала… Ну какие в джипе могут быть игрушки?
- Могут, - вздохнула Юля, - это обезьяна была. С ладошками…
- Правда? А я… Ну, в общем, не поверил. То есть поверил, но мне…
- Просто захотелось убедиться, - закончила за него Юля, - а что девчонку до истерики довел, это, конечно, полная ерунда?
При этих словах парень изменился в лице и тревожно спросил:
- Она очень расстроилась?
- Да нет, что ты, - махнула рукой Юля, - разве это повод для беспокойства, когда человек, которого ты любишь, неожиданно врывается к тебе и начинает обвинять в измене? Сущий пустяк, не о чем даже говорить!
И сменив тон, добавила серьезно:
- Послушай моего совета, не валяй дурака. Такие сцены ревности – не самое безобидное дело, можешь мне поверить. Если Иринка должна будет каждый раз на пустом месте доказывать, что она тебе верна, ты ее потеряешь. Постарайся ей доверять. Она-то тебе верит?
Вадим, побледневший, с кругами под глазами от бессонной ночи, кивнул, но как-то неуверенно.
- Ох, идиоты, - тихо вздохнула Юля, - ну, что, сеанс дознания окончен? Я могу вернуться на работу?
- Да, конечно. А можно… - парень помялся, - можно вас попросить позвать Иру?
Помедлив, Юля кивнула:
- Сейчас позову. Только не очень долго, ладно?
- Две минуты, - заверил Вадим.

Ожидая Иринку, ушедшую «на перемирие», Юля задумчиво смотрела на экран компьютера, пользуясь короткой передышкой – поток посетителей на время иссяк. Это же надо, оказывается, тот кошмар, когда ее обвинили во всех смертных грехах, мог быть не уникальным в своем роде. Сколько она тогда переживала, как пыталась понять, где, в чем ошиблась, почему Кирилл не счел нужным с ней поговорить, дать ей возможность объясниться… А выясняется, что Кирилл точно такой же, как и все мужчины на земном шаре. Значит, им не нужны какие-то особые поводы, они просто соединяют два и два, получают в результате семь и свято верят, что вот она, истина. И никакие доказательства их неправоты тут не помогут. Просто они так решили, и все. Кончено.
Иринка вернулась минут через пятнадцать, улыбающаяся и счастливая. Дождавшись, когда от стола отошел паренек в очках, она обняла Юлю и жарко прошептала ей на ухо:
- Я тебя обожаю!
- Все в порядке? – уточнила на всякий случай та.
Ирка закивала:
- Сказал, на него будто нашло что-то. Сам не свой был, и хотел поверить, но почему-то не мог. А сейчас, знаешь, как переживает!
- Ничего, им полезно, - успокоила ее Юля, - вечером-то придет?
- А как же!
Вернувшаяся из книгохранилища Кристина, которой Юля вкратце обрисовала ситуацию, коротко вздохнула:
- Нет, все-таки все они… слегка не в себе.
В ответ ей раздался дружный вздох.

К счастью, больше никаких неожиданностей не было до самого конца рабочего дня. Она поздравила с днем рождения Настю из библиографического отдела, пожелала ей всяческих благ и рождения здорового малыша – именинница была на пятом месяце беременности. Подарила симпатичную фарфоровую фигурку собачки – Настасья собирала такие еще со школы и к этому времени умудрилась накопить такое множество этих животных, что, казалось, псы скоро выживут из дома хозяев. Настя ужасно обрадовалась подарку, пылко обняла Юлю и заявила:
- Нет, все-таки свинство, что ты уходишь! Останься, а? Мы потом тебя с Ромкой отвезем.
- Нет, Настюш, извини, никак, - виновато ответила Юля, - у дочки в школе концерт, мне надо быть там.
И так как Настя продолжала просительно смотреть на нее, добавила:
- Отец-то не придет наверное, так что, сама понимаешь…
Анастасия смягчилась и вытребовала у нее обещание на следующей неделе прийти с дочкой к ним с мужем в гости.
В школу надо было поспеть к пяти, а до того еще заехать за Мариной, которую должны были отпустить с занятий после третьего урока, чтобы дети могли сходить поесть и переодеться к празднику. Поэтому Юля отпросилась с работы на полчаса пораньше.
Когда она переступила порог квартиры, возбужденная дочка в халатике, надетом поверх красивого темно-вишневого с белым кантиком костюма, кинулась к ней со словами:
- Мама, скорей, тебе же еще одеваться!
- Я успею, дочь, не волнуйся, - попыталась успокоить девочку Юля, но та от нетерпения подпрыгивала на месте:
- Уже десять минут пятого! А тебе еще краситься!
- Да вроде бы уже накрашена, - Юля взглянула в зеркало, висящее напротив входной двери, - или ты считаешь, надо добавить?
- Ну, мам, это же рабочий макияж, а нужен вечерний, - наставительно сказала дочь и подтолкнула ее в сторону комнат.
- Ты гляди, она лучше тебя в этом разбирается, - заметила бабушка, появляясь в передней, - «вечерний макияж», надо же!
- Мамуль, ну быстрей, - заныла Марина.
- Сейчас, дай мне десять минут, ладно? - попросила Юля. - И не тормоши меня, пожалуйста.
Она закрыла за собой дверь комнаты и от удивления присвистнула: платье, в котором она собиралась пойти в школу – его выбрала Маринка, заставив мать накануне перемерить почти весь гардероб, - было уже выглажено и аккуратно разложено на диване.
- Вот это обслуживание, - пробормотала Юля, стягивая с себя юбку от рабочего костюма, - по полной программе, что называется.
Когда она застегивала многочисленные пуговки, которые служили одновременно и украшением и тянулись от ворота до самого пояса, в дверь тихонько постучали, и голос Анны Николаевны спросил:
- Юля, к тебе можно?
- Да, мамуль, конечно.
Мать присела на диван, оценивающе посмотрела на дочь:
- Хорошо тебе в этом платье. И цвет твой. Молодец отец, знал, что дочери понравится.
- Ага, - кивнула Юля, сражаясь с непокорными пуговками, которые не желали признавать тот факт, что хозяйке некогда, и норовили выскользнуть из-под пальцев, - вот бы еще пуговиц поменьше…
- Ничего, в самый раз. Давай помогу.
- Не надо, я уже, - застегнув последнюю пуговицу, Юля подошла к зеркалу, прикрепленному изнутри к дверце стенного шкафа.
- Да, красивое, - кивнула она, придирчиво осмотрев себя, - где-то тут была моя расческа…
- Вот, возьми, - мама подала ей щетку и, помедлив, спросила:
- Это она тебя уговорила надеть?
- Конечно. Я его, вообще-то, хотела до Нового года оставить, чтобы не было ощущения, что оно каждодневное, но от нее разве отвяжешься, - проворчала Юля тихонько, стремительно проводя щеткой по прядям и косясь на часы – время, и впрямь, поджимало.
- На Новый год тоже можно… Юль, а ты заметила, как она нервничает?
- Да. Причем, уже не первый день.
- А сегодня и вовсе места себе не находит. Раза три уж меня спрашивала, далеко ли отсюда до Подольска.
Юля промолчала.
- К телефону бежит на каждый звонок, - продолжала мать, - так ждет его, прямо сердце не на месте, как на нее смотрю. Вот ведь надо же, как любит его, прямо удивительно!
- Ну что ж тут удивительного, - спокойно возразила Юля, - он ее отец, и ее тоже обожает. Вот она и ждет. Кстати, еще неизвестно, может, и дождется. Если в состоянии Никиты ничего не изменится к худшему, - а, насколько я знаю, травмы не такие уж серьезные, Кирилл обещал приехать.
- А откуда ты знаешь про Никиту? – удивилась Анна Николаевна.
- Я звонила сегодня Ларисе на мобильник, - коротко ответила дочь и, бросив последний взгляд в зеркало, вышла в коридор.
- Мариша, я готова!
- Ты оделась? – выскочила из детской Маришка. – Мам, а накраситься? Ну, мам!
- Ладно, - сдалась Юля, - что с тобой поделаешь…
Она прошла в ванную комнату, где в одном из ящиков навесного шкафчика хранилась ее косметика. Шкафчик был частью мебельного гарнитура «для ванных комнат», который был приобретен недавно, после ремонта, на радость Андрею Ивановичу, обожавшему новые вещи, а еще больше – разные выдвижные ящички и полочки.
Так, что тут у нас… Юля внимательно осмотрела лицо в зеркале. Немного теней добавить… и не серых, а вот этих, цвета морской волны. Раз уж дочка настаивает на «вечернем варианте», сделаем вечерний… Чтобы ребенок мог гордиться своей молодой и ослепительно красивой мамой, подумала Юля, решительно нанося на веки тени и подрисовывая аккуратные линии контура глаз, взамен стершихся, начерченных утром неброским серым карандашом. Чуть-чуть румян, совсем капельку, для завершения картины, два-три движения щеточкой по ресницам… теперь помада. Все.
- Мариша, - позвала она, не выходя из ванной, - оцени.
Дочь, уже в куртке и одном ботинке, прибежала немедленно.
- Ух, ты! - протянула она восхищенно. – Класс! У меня самая красивая мама!
- Кто бы в этом сомневался, - усмехнулась Юля, - ну, а теперь и правда, помчались. Уже без пятнадцати.
Но бежать им не пришлось.
Когда мама с дочкой вышли из дома, их ждал сюрприз: у подъезда стоял знакомый джип, передняя дверца которого была приглашающе распахнута.
- Ну, Игорь! – выдохнула Юля. - Вот, что называется, кстати. Маришка, нам с тобой необыкновенно повезло.
- Да уж, - тихонько пробурчала девочка, но Юля не обратила на ее воркотню внимания, быстро подошла к машине и заглянула внутрь:
- Какой же ты молодец, Игорь! А мы уже беспокоимся, что опоздаем… прособирались, как всегда. Но откуда ты взялся?
- Садитесь скорее, - ответил тот, улыбаясь, - сейчас все объясню.
Юля открыла заднюю дверцу и скомандовала:
- Маришка, залезай.
Устроившись рядом с водителем, она снова довольно вздохнула:
- Нам тебя просто Бог послал. Нехорошо опаздывать на такие мероприятия.
- Это не Бог, - рассмеялся Игорь, - это я сам. У меня сегодня образовалось окно в делах, встреча одна отменилась, вот я и подумал, дай-ка заеду, отвезу девочек, как королев. – Он обернулся к Маринке и подмигнул ей. Девочка ответила сдержанной улыбкой.
Джип мягко и быстро двигался по дороге, легко обгоняя другие машины, и теперь уже не оставалось сомнений, что они приедут вовремя.
- А время-то ты откуда узнал?
- Услышал, когда вы с Маришей обсуждали.
- Ну, спасибо тебе, - погладила его по руке Юля, - это просто замечательно, ты нас здорово выручил!
Игорь просиял от радости. Он всегда был счастлив, если мог доставить Юле хотя бы немного приятных впечатлений, но часто получалось так, что его знаки внимания принимались ею со сдержанной досадой. Но сегодня, похоже, он сумел правильно все рассчитать.
Через несколько минут машина затормозила, Маринка тут же выскочила на улицу:
- Мам, пойдем!
- Ну, Игорь, еще раз спасибо. Нам пора… Может, пойдешь с нами? – предложила неожиданно для себя Юля, которой показалось неудобным не сделать хотя бы попытки проявить вежливость в этом вопросе.
- Я был бы рад, честное слово, - Игорь покосился на нетерпеливо переминающуюся на улице Маришу, - но, как мне кажется, Мариша стала бы возражать. Да, если честно, мне и некогда сейчас.
- Ну, что ж поделаешь, - испытывая тайное облегчение, ответила Юля, живо представляющая себе реакцию дочери на согласие Игоря.
Не дожидаясь, пока он откроет перед ней дверь, вышла из машины, взяла дочку за руку.
- Ну, мы пошли.
- Это у вас надолго? – поинтересовался Игорь у девочки в открытую дверь.
- Часа на три, - ответила та, оглядываясь и глазами разыскивая одноклассников, - это может затянуться, нас не надо ждать.
- Я и не собираюсь, - чуть улыбнулся Игорь, и негромко добавил, обращаясь к Юле, - постараюсь освободиться и забрать вас, когда все закончится. И знаешь… ты прекрасно выглядишь, - на прощанье сказал он, - всегда красива, а сегодня просто ослепительна!
Расхохотавшись, Юля помахала ему рукой на прощанье. 01.06.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.