СКАЗ О ЖЕНИТЬБЕ АННЫ ДИКАРЕВОЙ

Однажды майору Дикарёвой приснился Сталин.
Нет, наверное, начинать надо не так. Все ведь помнят клич Партии: «Комсомолка, на трактор!»? Ну как не помнить, все-таки, первая пятилетка, романтика трудовых свершений, заря новой эры мирового коммунизма…
Аня Дикарёва, даром что молода была, в своей деревне Зашморг бывшего Грайворонского уезда Калужской губернии первая комсомолка, а к подаче клича – вообще секретарь комсячейки. И это в неполных шестнадцать лет!
С подругой своей, Ольгой Зинченко, пошла Аня на трактор. Маленький «Фордзон-Путиловец» впоследствии, конечно, не вызывал ничего, кроме доброй улыбки, но тогда казался чудом техники. С ним было связано много хорошего, но и плохое бывало – три пальца на левой руке Аня потеряла именно с ним. После чего с техникой обращалась осторожно и производственных травм не имела аж до Финской. Но не будем забегать вперед.
Затем был Сталинец-65, стахановское движение, первые (и последние) фото в газетах, Москва, ВДНХ СССР, и, наконец, прием в Колонном зале. А после приема строгий мужчина в военной форме с красными ромбами на черных, окантованных золотом, петлицах отделил трактористов и трактористок от всех прочих – доярок, шахтеров, лесозаготовщиков, и отвел в небольшой, но удобный кабинет.
- Здравия желаю, товарищи, - сказал этот стройный, красивый и невероятно серьезный мужчина. - Меня зовут Ока Городовиков, комкор бронетанковых войск Советской Республики. Все вы, несомненно, знаете, в каком враждебном окружении живет страна Советов. Враги социализма только и ждут удобного момента, чтобы вонзить клыки в молодую плоть первого в мире рабоче-крестьянского государства, и если бы не глубочайший внутренний кризис, они давно развязали бы кровопролитную войну против нашей Родины.
Будем реалистами, кризис капитализма тяжел, но еще не окончателен, а потому новая война все равно рано или поздно будет. И даже если этот кризис все же станет для капитализма смертельным, и Запад озарится зарницами новых пролетарских революций, РККА должна быть во всеоружии, чтобы оказать нашим сражающимся за светлые идеалы коммунизма братьям поддержу. К сожалению, когда в 1918 году восстали Бавария и Венгрия, РСФСР задыхалась в тисках политической и экономической блокады и не могла помочь, но больше мы не повторим подобного.
В силу вышесказанного, Партия и Правительство ставит перед всеми, здесь собравшимся, особую задачу. Вы, юноши, пересядете с тракторов на танки. Вам, девушки, предстоит не только полностью заменить парней в поле, на рудниках и лесоповалах, но и подготовить еще больше тех, кто может управлять гусеницами и сцепом.

После заседания Аня и еще несколько комсомолок догнали собравшегося было уходить офицера. И именно Дикарева озвучила тот вопрос, который мучил их всех:
- Товарищ комкор, а нельзя ли и нам на танки?
Комкор от этого вопроса сначала даже пришел в ярость и разразился бурной речью, смысл которой был в том, что работать надо на том месте, куда направила тебя Партия. Затем, чуть смягчившись, спросил, неужели девушкам не хочется завести нормальную семью, родить детей?
- Ну а все-таки?
Комкор задумчиво уставился на портрет Фридриха Энгельса, висевший за спиной девушек. Возможно, вспомнив один из его эпохальных трудов, он кивнул и сказал:
- Кто подготовит и обучит двадцать пять механиков–водителей, сам… сама сможет претендовать на место за рычагами танка.

О, у комсомольцев того времени была Мечта, и они знали, что путь к мечте пролегает через тяжелый, каждодневный труд. Двадцать пять механиков-водителей? Ха, Аня подготовила пятьдесят. Еще и план заготовок при этом перевыполнила.
- Ну и как такого работника отпускать из народного хозяйства? – задал риторический вопрос комкор, ставший за это время командармом. У Ани в душе похолодело – неужели не отпустит? Но свежеиспеченный командарм знал, что такое мечта, и механик-водитель красноармеец Дикарева отправилась в Коломну, обучаться вождению танка Т-26. А через год сменила инструктора – тот уехал в Испанию.
В конце 30-х пророческие слова Оки Ивановича полностью подтвердились: выходящий из кризиса капитализм все чаще и чаще проявлял агрессию по отношению к державе, символом которого стало красное знамя. Шла затяжная война в Испании; на озере Хасан устроили провокацию японские милитаристы. В воздухе ощутимо пахло будущим конфликтом. И именно в этот момент в Коломну с инспекцией прибыл старый знакомый Ани, командарм Городовиков.
- Товарищ командарм, разрешите обратиться!
- Разрешаю, сержант… Дикарева?
- Так точно! Товарищ командарм, а можно мне в действующую армию?
- Дикарева! У нас инструкторов тоже не хватает! Ты, как инструктор, можешь подготовить сто танкистов!
- А если подготовлю сотню – отправите?
В глазах командарма читалось: «Как же ты, Дикарева, достала!» Но он коротко кивнул и отвернулся.

Отмороженные пальцы ног и мочки ушей – ерунда, не говоря уж о сгоревших ресницах и бровях. Можно считать, легко отделалась.
- Ну что, Дикарева, поедешь обратно в Коломну? - спросил вездесущий командарм Городовиков, бывший в то время замом Мерецкова по АБТВ. Все выходившие из госпиталя танкисты шли прямиком к нему - армии отчаянно не хватало умеющих осваивать технику.
- Вот еще! Пока наши тут гибнут, я в тылу отсиживаться не буду! Да и снаряд дважды в одну и ту же воронку не попадает.
- Ну смотри, Дикарева! Не жалуйся мне потом.
Ей дали новую машину, при взгляде на которую у Дикаревой вырвался восхищенный полувздох-полустон, заставивший работников техобслуживания густо покраснеть.
- Наша гордость! – пояснил механик. – КВ-2, самый мощный танк в мире! Пушка 152 мм, дот с одного попадания в воронку превращает.
На КВ-2 Дикарева вступила в Гельсингфорс (финны называли его Хельсинки). Аня была счастлива, как молодой влюбленный, который узнал, что его чувство взаимно. Беспокоило ее одно – необходимость возвращения в Коломну.
Вернуться туда пришлось. Правда, возвращение было подслащено кубарями (начальство сочло, что два года в Финляндии стоят трех лет училища), двумя медалями («За боевые заслуги» и «За взятие Гельсингфорса») и партбилетом. Новоиспеченый коммунист Дикарева теперь не только обучала вчерашних школьников, но и возглавляла подразделение инструкторов-мехводов. Никто не обольщался, все знали, что война не за горами. Гитлер взял Францию и теперь готовился напасть на Великобританию.
- Но потом он развернется и начнет завоевывать жизненное пространство на Востоке, - пояснял политрук. – Потому мы должны неустанно крепить боевую выучку…
И лейтенант Дикарева крепила – аж до 22 июня 1941 года, когда проснулась от взрыва бомб: хенкели бомбили коломенский полигон.

До Коломны война так и не дошла – группа армий «Центр» была разбита на подступах к Смоленску, фон Рундштерт так и не смог взять Киев, а фон Лееба остановили у Пскова и Таллина. Под Псковом Дикарева была вновь ранена, или, если быть точным, сильно обгорела. Свою часть она догнала у Варшавы. Под столицей бывшей буржуазной Польши шли ожесточенные бои. Ходили слухи, что Америка стала оказывать Германии финансовую помощь и передавать военные материалы.
Дикарева получила новый танк – КВ-7, с двумя башнями. Этот гигант весил около семидесяти тонн, в главной башне у него стояла морская четырехдюймовка, во вспомогательной – автоматическая 23-миллиметровая пушка и огнемет. Немецкие «Пантеры» для Ворошилова-7 были ненамного опаснее обычной кошки. Немцам пришлось снимать с позиций свои ста двадцати восьми миллиметровые зенитки и выкатывать их на прямую наводку против танков СССР. На такую зенитку машина Ани нарвалась возле Познани, но успела раздавить гусеницами. На этот раз Дикаревой выбраться не удалось. Когда танк отбуксировали в тыл, ее сильно обгоревший труп даже невозможно было опознать.

Ане снился командарм. Во сне он был маршалом, но почему-то молодым.
- Товарищи офицеры! – говорил он. – Все вы геройски сражались с беспощадным врагом и не менее геройски погибли. Пусть вас это не удивляет – советская наука, как вы знаете, может творить чудеса. Вы погибли, но Партия и Правительство дают вам шанс отомстить.
- Как? – спросила Дикарева, вновь опередив всех.
- Ваше сознание, ваша личность будут перенесены в новые тела. Это особые, броненосные тела, каждое из которых не уступает вашим прежним танкам. Но для такого танка достаточно одного человека экипажа, если этот человек такой, как вы. Танк станет вашим телом, его гусеницы – вашими ногами, его орудия – руками, которыми вы будете бить фашистов.
Лейтенант Дикарева просто захлебнулась от восторга.
- Я готова! – воскликнула она, и ее клич подхватили все присутствующие.
Итак, после короткой потери сознания теперь уже капитан Дикарева стала танком ИС-1, бортовой номер 107. Это было невероятно! Как она мечтала когда-то слиться со своей боевой машиной, и вот это чудо наконец-то произошло. Аня была безгранично благодарна Партии и Правительству. Более того, ей даже подсластили жизнь – например, когда ее заправляли топливом, она чувствовала вкус изысканных блюд, когда смазывали и ремонтировали – приятную негу профессионального массажа.
А как совершенно было ее новое тело! Полуторатысячесильный многотопливный дизель разгонял 105 тонн ее веса до скорости в 75 километров в час, притом эта грандиозная махина благодаря четырехрядным гусеницам спокойно преодолевала пашню, а реки форсировала по дну. Двухсотпятидесятимиллиметровая хромоникелетитановая броня защищала и от пятидюймовых зениток, и даже от шестидюймовых ПТП – новейших разработок германского оружейного гения.
У нее было две руки – стодвадцативосьмимиллиметровые пушки, скопированные с немецких зениток. Они способны были сбивать самолеты в стратосфере, уничтожать на пределе видимости «Элефанты», а удар «болванки» – цельнолитого снаряда этой пушки – разрывал Pz IV на куски. На башне, в которой были размещены эти пушки (между ними была антенная решетка радара и две видеокамеры), справа и слева были приварены рельсовые направляющие РС-31. Кроме того, имелись двенадцать КПВТ и четыре огнемета для подавления живой силы противника.
Аня чувствовала боль, когда противник попадал в нее, но она была приглушенной. Лишь несколько раз ей было по-настоящему больно – в Кёльне, когда в нее всадил семнадцатисантиметровый реактивный снаряд «Гешуцваген Тигр»; в Меце, когда ее атаковал реактивной бомбой «Москито» (англичане внезапно перешли на сторону фашистов, но ведь не о том ли говорил в своих политинформациях политрук дивизии?); и, наконец, под Руаном…
Здесь, в долине Сены, части Второго прибалтийского и Первого Белорусского фронта должны были соединиться с частями наступавшей из Бретани Сражающейся Франции. Но в тот день, 27 апреля 1945 года, в войну на стороне Германии вступили США. И вступили пламенно: было решено сбросить все имеющиеся в наличии ядерные бомбы – их было 5 штук.
Цели, правда, достигли только две – одна рухнула на Ленинград, превратив 2/3 города в радиоактивные руины; вторая поразила Руан и наступающие советские и французские войска.
…Она как раз выбирала себе цель – реликтового фрица, E-75, когда позади противника внезапно засиял ярчайший сполох. Е-75 обратился в груду раскаленного металла еще до того, как сгорели фотоматрицы ее видеокамер, а вслед за этим оглох радар и тело Ани парализовало.
В таком состоянии она провела целую вечность, не зная, что советские ракеты А-9 и А-10 нанесли ответный удар по Лондону, Вашингтону, Нью-Йорку и Сан-Франциско; что, пока ее обожженное и искореженное стальное тело искали партии спасения, советские войска освободили Христианию, Эдинбург, Парму и Париж.
А потом она увидела сон, и ей приснился Сталин.

Он сидел в ротанговом кресле в военном френче, галифе и с сапогами, с непокрытой головой (поседевшие волосы были похожи на заиндевевшую проволоку) и с трубкой в зубах; Аня чувствовала запах хорошего табака; именно в это время ее израненное тело подвергали обеззараживанию.
- Майор Дикарева?
- Капитан, товарищ Верховный главнокомандующий!
- Майор, уже майор, - он говорил с явным грузинским акцентом. – Вы, наверное, не знаете, что случилось. Коварный враг нанес по нам удар новым, абсолютно новым оружием массового уничтожения.
В душе Ани похолодело, как двадцать лет назад.
- Стерт с лица земли Ленинград; Руан с окрестностями стали братской могилой советских и французских войск. Но Вы же понимаете – наши ученые самые лучшие в мире; сейчас Лондон, Вашингтон, Нью-Йорк и Сан-Франциско тоже обращены в руины. Наше дело правое; враг будет разбит. Победа будет за нами!
- Как бы мне хотелось поучаствовать в этом…
- Вы сможете в этом поучаствовать. К сожалению, Ваш танк погиб; но это не беда! Партия и Правительство приготовило для Вас новую машину.
Сталин затянулся, выпустил дым…
- Но есть одна загвоздка.
- Какая именно, Иосиф Виссарионович?
- Вам приходилось исполнять Директиву 66?
Директива 66 – огонь по своему танку. Такое бывало, когда экипаж «съезжал с катушек» и начинал бить по своим или пытался бежать с поля боя.
- Однажды да.
- Тогда для Вас не будет секретом, что такие происшествия случаются особенно часто у вас, танкистов. Закрытое в железном теле человеческое сознание чувствует себя одиноким; конечно, есть мы – политбюро, генеральный штаб, есть штабы частей и подразделений, но, вероятно, нехорошо человеку быть одному. Поэтому наши ученые создали новый танк, ИС-2. Хотите взглянуть?

Он был прекрасен!
Даже чисто эстетически – рациональные углы соединения элементов придавали этому танку хищные, обтекаемые черты. Две стосемидесятки в рубке могли применять управляемые по проводам эрэсы; поверх рубки громоздилась башня ИС-1; в четырех бортовых спонсонах располагались шаровые установки с пакетными 23-миллиметровыми автоматами, еще две венчали башню, и одна располагалась на корме, между сопел двух турбин. Гусениц не было – танк двигался на воздушной подушке инженера Левкова. Многослойная броня везде достигала двадцати пяти сантиметров; радаров было четыре, все оборудование экранировано от взрыва. Довершал картину массивный двухсоставный нож-отвал, похожий на щит богатыря.
- Нравится?
- Да Вы что!!! – Аня радовалась, как дитя. – Я в него влюблена просто!
- Есть одна проблема.
- Что угодно, Иосиф Виссарионович! Все бы отдала за то, чтобы его в бой повести.
- И Родину? – хитро прищурился Сталин.
Аня посмотрела в его желтовато-карие, волчьи глаза.
- Нет, Иосиф Виссарионович. Потому что ни одна страна не в состоянии создать такое чудо!
Сталин улыбнулся:
- Нравишься ты мне, Дикарева, ох нравишься. Прямолинейностью, преданностью своей. Честностью…
Он на мгновение замолчал, его волчьи глаза стали грустными, опустошенными.
- Проблема в том, майор Дикарева, что у этого танка экипаж два человека. Я не зря заговорил про приказ 66 – наши ученые пришли к выводу, что долгая изоляция члена экипажа приводит его к срывам. И предложили этот вариант. В ИС-2 смонтирован модуль сексуальной разрядки членов экипажа.
Сталин причмокнул трубкой, кашлянул и сказал:
- Так что придется тебе, товарищ Дикарева, жениться.

Аня потупилась. Покраснела. Точнее, покраснела бы, будь у нее такая возможность.
- Иосиф Виссарионович, я долго скрывала от Партии… но теперь не имею права. Видите ли… - она замялась. – Меня не привлекают мужчины!
Сталин улыбнулся.
- Вы, товарищ майор, недооцениваете нашу науку! Мы уже давно знаем, что Вас привлекают женщины. И чтобы бороться с этим, как Вы считаете, недостатком, Вы сублимируете свое сексуальное влечение в любви к технике. Кроме того, Вы ненавидели свое тело, оттого решительно шли на самопожертвование. Да?
Дикарева готова была сквозь землю провалиться.
- Ваше смущение понятно. Оно происходит исключительно от Вашей гражданской несознательности. Скажите мне, Дикарева, читали ли Вы Энгельса?
Честно говоря, Энгельс не был любимым автором Ани. То ли дело Маркс, Ленин, да и сам товарищ Сталин! В их статьях конкретность сквозила в каждой строчке, а Энгельс…
- Читала, Иосиф Виссарионович!
- Именно Фридрих Энгельс заложил основы того, что мы сейчас понимаем как учение о этике и психологии советского человека, человека новой формации. Советский человек не имеет ни пола, ни национальности, ни статуса, и свою половую функцию он может реализовывать с кем угодно и как угодно. Потому для нашей партии не имеет значения, кто ваш избранник или ваша избранница, и, более того…
Сталин опять хитро прищурился:
- Вам что-то говорит ФИО Ольга Аркадьевна Зинченко?

Если бы у Ани на тот момент было сердце, оно бы сжалось. Эти три слова пробудили в ней то, что замерло очень давно. Старая память не без боли услужливо предложила ей все – стройную фигурку в ситцевом платье, золотистую, бархатную кожу с бисеринками еще холодной воды (они купались в местной реке Протоке и загорали нагими в укромном ивняковом пролеске), первый робкий поцелуй и жесткую пощечину…
- Она служила в частях ВНОС, сдала ГО. Узнав о том, что Вы стали Ис-1-107, прошла курсы Добровольного Общества Помощи Стальным Воинам. Потом курсы ГО, когда мы узнали, что американцы создали ядерную бомбу.
Сталин пыхнул трубкой.
- Она вымолила себе работу в полосе Северных фронтов и первая примчалась в Руан после взрыва.
Кто сказал, что глаза волка лишены сочувствия?
- Она вытаскивала Вас с поля боя. Вы почти под самый ад попали – от вас до эпицентра чуть больше полутора километров было…
Он опять затянулся. Выпустил дым:
- Никто в то пекло не полез. Кроме ее БРЭМ. И она за рычагами живая сидела.
Если бы у Ани были глаза, она бы не могла видеть из-за слез.
- Она… жива?
- Пока да. Но решайте быстрее. У ее тела срок – максимум сутки. Вы и не представляете, что такое жесткое облучение. Сейчас она - сплошной ожог снаружи и внутри...
- А она согласится?
Сталин опять улыбнулся, на сей раз лукаво:
- Я думаю, что согласится.

Сталин появился вновь, когда в фонящем, полуразрушенном Дюнкерке Ис-2 №1 грузился на десантный транспорт «Василий Стаханов» (бывший «Альфред Ноббель»)
- Ну как, офицеры? Нашли общий язык?
- Оля спит, Иосиф Виссарионович, - Тихо сказала Дикарева и добавила смущенно, - много пришлось учиться. Но в целом, конечно, да.
- Ну, я рад за вас. Скажите, майор, Вам ведь хочется многое узнать, правда?
- Да, но…
- Это случилось в 1932 году. Ко мне пришел профессор Адамов. Точнее, профессора принес мне ассистент. Адамов создал на основе кремния аналог клетки человеческого мозга. Профессор был смертельно болен, он умирал от прогрессирующего туберкулеза, но успел переместить себя в Куб из таких кремниевых схем.
Профессор говорил, я понимал едва половину, но то, что понимал, потрясало. Мы могли создать рукотворное бессмертие и значительно увеличить могущество своего разума. И я стал вторым человеком, переселившимся в Куб.
Мое физическое тело тайно похоронено. Сам я живу в Спасской башне Кремля, и оттуда путешествую по всему миру, используя обычные линии ГОЭЛРО и станции радиосвязи. Увы, пока немногие пользуются такой свободой – большинство из нас привязано к стационарным или мобильным источникам питания.
Вы слышали о ГУЛАГе? О репрессиях? ГУЛАГ – государственное управление легализации и адаптации граждан в мире Электронного коммунизма. Репрессии - всего лишь переход граждан Страны Советов в новое, лишенное болезней существование. Именно поэтому мы и побеждаем.
Настанет время, и каждый из нас будет иметь доступ к самым разным механическим телам. А пока вы с Ольгой в теле танка Иосиф Сталин-2, а я в каждой из вас. И так будет всегда.
Сталин ушел, а Аня думала о том, какие перспективы им открываются. Думала, и мысленно ласкала спящую рядом Ольгу. Думала, и проверяла сама себя в тысяче сотый раз. Завтра предстоит бой. За Родину. За Сталина. За Электросталина, первого человека нового, могущественного и бессмертного Человечества. 23.05.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.