Кретиниана 8

олько зачем она скорая–то. Кругом одни трупы. Какой ужас.
Я её спрашиваю
- Как там амбал?- Она говорит
- Тоже умер.
И тут Анна поднимает со стола голову, потом встаёт и спрашивает
- Кто меня по башке ударил?
Я обрадовался, говорю
- Садись и не дрыгайся, у тебя, похоже, пуля в черепушке застряла. Она сразу давай голову ощупывать. Мы с Ленкой кинулись, её руку от раны убрали, начали голову бинтовать. Она орёт
- Не надо ничего, всё нормально.
А тут как раз милиция подъехала, потом скорая. Врач наши бинты тут же содрал, посмотрел и говорит
- Это царапина, повреждение легкое, но в больницу ехать надо. Акулина говорит
- Не поеду никуда, я себя хорошо чувствую. Врач ей
- А мне плевать – дело хозяйское. Не хочешь, не надо. Она тут же
- Ладно, поеду. Он ей
- То-то же.
-Что то-то же? Не поеду тогда. Он её спрашивает
– Ты случаем не вологодская? Она ничего не ответила потому, шо мужа убитого увидела, но вместо того, шобы заплакать, только головой покачала и ушла в дом. Следователи часа три всё фотографировали, всех опрашивали. Когда у меня спросили, как и что, я рассказал только то, шо видел, про налоговиков промолчал. Да и не налоговики они были. Старуха, оказывается, известнейшая воровка-форточница.
- Редчайший случай - размышлял оперативник, осматривая её труп.- Переквалифицировалась воровка в налетчицу и в такие преклонные годы. Скажи, так никто не поверит.
Ленка на трупы нагляделась и уехала в городскую квартиру. Я весь вечер с резиновым шлангом проходил, смывал кровь. Перед ужином Акулина попросила голову ей помочь скупать. Я хотел пластырем ранку заклеить, но она не дала. У вологодских видно башка такая, шо даже пули от неё отскакивают.
- Не боись, доктор, на мне всё, как на собаке заживёт - заверила она - у тебя снотворное-то найдется? Я говорю
- Вон полный бар.
-Ну, вот за ужином надо будет принять. Я говорю
- Хорошо ты, Аня, держишься. Сразу и мужа, и любовника потерять, не всякая такое выдержит. Она на меня внимательно посмотрела и говорит.
- Муж мой –этот мудак, привёз меня сюда, чтобы утопить, как паршивого котёнка. У него уже новая кандидатка в жены была. Девственница. Он нас таких коллекционировал. А любовник? Ты бы знал, как я его только терпела. Нужен был. Без его помощи давно бы меня уже на свете не было. Я из-за этих двух мужиков и секс возненавидела. Имей это, кстати, в виду и не посматривай на меня такими глазами, а то врагами станем. Если хочешь знать, со дня свадьбы, я себя впервые свободной почувствовала и почти счастливой. Всё, больше даже вспоминать не хочу ничего, пошли ужинать. А то от этих воспоминаний кусок в горло не полезет. В столовой она подходит к зеркалу над камином и поворачивает его. С другой стороны из стены выдвигается бар. Сколько раз я мимо этого зеркала проходил и не догадывался его потрогать. Анна спрашивает
- Ты пить-то что будешь? Я говорю
- Непьющий.
- Лечился что ли?
- Да нет, просто непьющий.
- Вот это да. Первый раз такое вижу.
- Хочешь сказать, Желнин зашибал?
- За стол без рюмочки не садился. А бывало, в сиську нажрётся и меня заставлял. Только с ним пить не интересно было. Чем больше пил, тем противнее становился. Ладно, давай ликерчика выпьем. Я его обожаю. Или тебе покрепче чего?
- Я ж говорю, шо не пью.
- Нет, док, так нельзя. За упокой нужно выпить.
- Ну, тогда давай сладенького.
Выпили мы с ней, закусили, она снова наливает.
Я говорю, шо больше не буду. Но она же недаром вологодская.
Пристала, как банный лист к заднице
- Ничего, одну рюмочку ещё выпьешь.
Я говорю
- И не проси, не буду. Она мне
-Что ты за мужик после этого? - Потом на секунду задумалась и говорит - А спорим, будешь?
Я ей в ответ фигу показал, а перед этим на неё ещё плюнул, шоб обиднее было.
-Ты мне что показываешь? - Заорала она. - Бздишь спорить?
Я говорю
- Ни грамма не бздю, а на шо спорим?
Она огляделась вокруг, потом говорит
– А хоть бы на эту дачу.
- Пожалуйста! Тока у меня под расчёт ничего нет.
Она говорит
-А кресло?
-Вот тебе и раз, а на кой оно тебе?
- Ты что дурак?
- А шо это ты так меня обзываешь? Мне, кстати, даже олигофрению в лёгкой степени диагноза не выставляли. Тока нарушение памяти.
Она говорит
- Ладно, не обижайся, другой раз фиги не будешь под нос совать. Так спорим?
- Ну давай, чёрт с тобой.
- Не чёрт с тобой, а бумагу составим, честь по чести. Пока тверёзые.
- Бумагу? Да пожалуйста.
Она говорит
- Погоди минутку я сейчас приду. И побежала в комнату, где Желнин остановился.
Я, пока она вернулась, вот о чём подумал. Шо вологодским наливать вааще нельзя. Пять грамм хапнут и обязательно с кем нибудь спорить начнут, или подерутся. Тут Анна возвращается, глаза горят, халатик вокруг ножек колышется. А в руках у неё портфель. Она из него достает листочек и говорит.
- Это купчая с подписью Желнина, заверенная печатью. Мы сейчас впишем твои данные и число поставим. Тут таких листочков полно. И тут же начинает писать. Потом дает мне почитать, а там в каждом слове по пять ошибок. А почерк как у первоклассницы.
Я говорю
– Ты, Анна, как я посмотрю, не сильно грамотная, а?
Она покраснела
- Это я просто випимши. Я говорю
-Документы так не заполняются, давай зови кого-нибудь, у кого почерк поприличней.
Она убежала и тащит бабищу уборщицу из обслуги. Та села и отличным почерком написала всё как надо. Я у неё спрашиваю
- Где писать так насобачилась?
-Так я учительницей двадцать лет – говорит - проработала.
Я Анне говорю
- Возьми этот факт на заметку. В наше чижолое время кадры решают всё и даже больше.
-Без тебя знаю - отвечает и наливает мне какого-то зелёного шмурдяка. – Ну, будешь пить? Я говорю
- Дай-ко мне вначале дарственную.
- Зачем это?
- А шо б ещё раз проверить, шо там всё как положено.Она мне её подает. Я сворачиваю в четыре раза и прячу в грудной карман пинжака, потом беру стакан с этой бормотухой и выпиваю его.
Анна говорит
- Что это ты?
- Да ничего, дальше наливай. Она тут давай ржать
-Ты, выходит, меня надул. Я говорю
- Ошибаешься, тока спор проиграл. Она говорит.
- Значит вот это всё уже не моё?
- Выходит так.
- Но кресло- то зато моё?
Я вижу она плохо соображает и говорю
- Анна, а ты какую школу закончила?
-Нашу деревенскую восьмилетку.
-А к врачу тебя перед школой не водили?
- А у нас только фельдшер, она же и директор школы.
-Тода всё ясно.
-Что тебе ясно? Я говорю
- Пойдём, я тебе кресло покажу.
-А что спешить-то? Успею полюбоваться. Оно ж теперь моё. Может споем? Знаешь песню -Эй баргузин пошевеливай вал…
- Ага ещё - шумел камыш, деревья гнулись…Не, я не в голосе, разве шо станцевать вальс, или танго. Она орёт
- Заметано, потанцуем!
Включили музыку, стали танцевать. Она видит - у меня не очень получается и говорит
– Это ламбада. Смотри как надо - и давай бедрами вихлять. Я даже остановился, так у неё здорово получалось.
Она заметила, шо мне понравилось говорит
- Погоди, я сейчас переоденусь для этого танца. Через минуту выходит в красной юбочке и давай отплясывать.
- Это юбка – говорит - у меня специально для ламбады. Видишь, когда я кверху бедро дёргаю, краешек трусиков становится видно, но только на одну секундочку. Для самбы и для румбы у меня другое есть и для танго, и для вальса. На каждый танец своё платье. Я тебе их все покажу. Танец заканчивается мы с ней по рюмочке выпиваем, потом она убегает переодеваться. Я даже вызвался ей помочь, шобы было быстрее, или какой крючочек на спине надо будет застегнуть. Она говорит
- Даже и не думай, я же тебя предупредила. Так приятно у нас эти поминки и протекали. Потом, когда время спать пришло, я её спрашиваю
- Где, мол, спать ляжем? Она мне
- Я повторяю последний раз. Ты дурацкие мысли про секс
из головы выбрось. Мне проще утопиться, чем даже помыслить об этом. Я ей
- Ну ты даешь! У меня об этом ни одной мысли в голове не было. Мне завтра с утра работать. Так шо я пойду в кресле лягу. Я всегда, если чижолый день предстоит, в нём сплю.
-Так там же диван есть, зачем в кресле –то?
-В кресле луччи.
- Нет - говорит - кресло теперь моё, так что давай как-нибудь уж там, на диване. Я говорю
- Ладно, не боись, устроюсь. Ну, спокойной ночи, я пошёл.
- Погоди, я одежду возьму, мне после танцев тоже в душевую надо. Я говорю
- А шо ждать-то? Придешь сама, не в Москву, небось, собралась.
- Тебе пять минут трудно подождать?
-Трудно, говорю же тебе, завтра чижолый день. Иду и по дороге думаю
- Надо же, как из неё вологодская дурь-то прёт. С чего взяла, шо я ей кресло проиграл.
В кабинете достал простынку, стелю постель, слышу, вошла. Я, не оборачиваясь, говорю
- Проходи, не стесняйся, я даже не смотрю.
Она недовольно буркнула
-Я и не стесняюсь. И шмыгнула в душ. А когда оттуда вышла, я уже лежал к ней спиной и делал вид, шо сплю.
-Эй! - Шепотом окликнула она. - Мне в доме одной страшно, я тут, в кресле своём лягу. Я помалкиваю. Она свет выключила, забралась на кресло. Я никаких признаков жизни не выказываю, продолжаю тихонько лежать. Минуты через три говорит в полголоса
-А тут не жарко.
Через секунду громче
–Эй, док, тут не жарко. Я делаю вид, шо тока проснулся.
- Кто тут?
-Да я это. Холодно в кресле.
Я говорю
- Щас я тебя одеялом накрою. Подхожу, ощупываю в темноте и говорю
- Как ты лежишь-то неудобно.
- А как надо? Я забираюсь на площадочку и начинаю показывать.
Спрашиваю
- Ну как, теперь луччи?
Она отвечает
– У-у-у здорово, просто дух захватывает! Продолжай.

Через день понаехало москвичей - полон дом. Все за Анной, как за английской королевой ходят. Народ противный, в основном вымогатели и попрошайки. Доверять ни одному нельзя.. Я так ей и сказал. Она говорит
– это ты виноват, что я не выспалась и теперь могу ошибку какую- нибудь сделать. От меня подписи требуют на документы.
Я говорю
– Подождут день-два, ни хрена с ними не случится. Отшивай их, скажи - без предварительной консультации, подписывать ничего не буду. Документы-то от мужа какие-нибудь остались?
- Нет – говорит - только ноутбук и записная книжка, портфель с пустыми бланками, больше ничего
- Ладно, делай пока, как я тебе сказал. А там дальше посмотрим. На следующий день приехал Аркадий с Люськой. Он получил повышение и через пару дней собирался уезжать. На вопрос о том, как Люська себя показала в столице, ответил так
- Есть такой небольшой зверёк с дорогим мехом, называется песец. Так вот Люська вполне соответствует названию этого зверька. Её близко нельзя подпускать к высшему командному составу. Первым делом выбила своему Коле внеочередное звание потому, что теперь всё начальство - её кореша, А их жёны - подружки. Ты иди у неё спроси, что она дальше собирается делать. Иди, иди она тебе расскажет.
Люська сияла. В Москве какой-то известный дизайнер сделал ей прическу и выглядела она конечно здорово.
- Увольняюсь из мед сестёр - сообщила она - Колька теперь кап-один и отправляется в Североморск. Через два года дадут адмирала, обещали.
-Ты же там замёрзнешь на фиг.
- Не замерзну. Во первых, он мне теперь должен шубу купить какую я захочу, во вторых, я переезжаю не в Североморск, а в Москву, понял?
- За Аркадием чо ли? Тю за Аркадием! Можешь передать ему по мордам со спокойной совестью, потому шо он ревнючий. Не люблю таких. Сейчас у меня там знакомства куда повыше есть. Словом всё отлично, а как у тебя тут? Я ей вкратце рассказал про приезд хозяев дачи, стрельбу и о том, в каком затруднительном положении оказалась Анна. Закончил я тем, что срочно нужен умный , а главное честный человек.
-Так за чем дело-то встало? Луччи Глеба Ивановича ты во всей Одессе не найдешь.
-Он же старый!
- Сплюнь на стенку - старый! Полста лет, с небольшим, это не старый. Можешь мне поверить - сказала Люська, подмигивая - Да-лё-ко не старый. Я в Москве на генералитете убедилась. Я пошел к Анне и попросил, шо бы её шофер свозил меня кой-куда. Глеб Иванович жил бобылём по прежнему адресу в хрущевке. Я попросил его проконсультировать одного банкира.
- Я же экономист - сказал Глеб Иванович - банковское дело самостоятельная серьёзная дисциплина – но, в конце концов, заинтересовался и я привез его к себе на дачу. Анна выдала ему ноутбук и он принялся за изучение материалов. А мы с Анной пошли париться в сауну. Через три часа свежие и румяные мы заглянули к нему, но он находился в штопоре. Я-то отлично знал, шо это такое. Уроки по арифметике частенько кончались таким состоянием. Происходило это так. Глеб Иванович вдруг начинал писать на доске какие-то формулы и, совершенно не обращая на нас внимания, исписывал ими всю доску. В это время ученики стояли буквально на головах. Только звонок мог вернуть его в реальность. Тогда он говорил что-нибудь вроде
- Это всё надо перепроверить, или можно ещё проще, но это завтра и, перепачканный мелом, стремительно исчезал в своём кабинете. Вот в таком штопоре он и находился сейчас. Я посоветовал Анне не трогать его, всё равно толку не будет, а заниматься своими делами. Но поздно вечером мы сообразили, шо надо его как-то покормить. Без воды и еды он долго не протянет. Принесли графин с водой и тарелку с бутербродами. Утром убедились, шо все съедено и выпито. На другой день к вечеру Глеб Иванович вышел к нам и сообщил.
- Всё элементарно и даже находится на очень примитивном уровне, и никуда не годится, надо все переделывать.
- Вот и возьмитесь за это дело - предложил я, попыхивая желнинской сигарой.
- Надо срочно ехать в Москву, там наводить порядок, пока всё не растащили. И непременно уволить вот этих людей - и он бросил на стол перед Анной бумажку, на которой были написаны имена
- За что их - спросила робко Анна. Глеб Иванович усмехнулся
-Причина одна –отсутствие профессиональной подготовки. Даже воруют неумело.
- Это как же?
- Да очень просто. Увидел, схватил и убежал. Примитив. Только увольнения поручите другому человеку. Я этого делать не могу и не умею. Анна внимательно посмотрела на меня
- Пойдешь?
- Это же сплошная писанина, хоть работа, спорить не буду, цекавая .
- Писать будут другие. Твоё дело будет отдавать приказы. Вон уборщицу, бывшую училку, возьмёшь заместителем.
-Точно. И Люське место найдется.
- На счёт Люськи - вот это видел?- и Анна показала мне фигу, предварительно плюнув на неё. Я не стал фицкать. Сделал вид, шо полностью согласный.
Моя новая должность в банке называлась Гештальт директор. Работа -не бей лежачего. Директор банка отдавал приказы, а я доводил их до сотрудников. То шо именно Глеб Иванович является первым лицом практически никто не знал, даже Люська, которая работала у меня референтом. Все считали, шо он голый ноль в пустом месте. Это придумал Лёха Фомин, который теперь стал начальником службы безопасности. Как он попал на эту должность убей меня не помню. Зато дзыбало никто из сотрудников не открывает, а когда отстреливали руководителей банков, Глеб Иванович со скромненьким портфельчиком швындял по улицам без охраны. Память у меня по - прежнему отвратительная, да она и не нужна мне особенно. Помню, шо Люська стала референтом, когда понадобились связи в министерстве обороны, где она чувствовала себя как дома. Тут и Анна промолчала в тряпочку, тем более, шо в банке вообще не бывает. Она человек очень занятой потому, шо два раза в неделю - шопинг, два - шейпинг, через день - массаж, суббота - клубный день, в воскресенье обязательно - церковь, в понедельник - ювелир, вторник - занятия в кружке самодеятельных дизайнеров, в среду – аутотренинг, которым она занимается в знаменитом кресле, которому со временем ни черта не делается и не удивительно – штучная работа, уникальная в своём роде.
Конец. 29.11.2013

Все права на эту публикацую принадлежат автору и охраняются законом.