ЛИЧИНКА

ЛИЧИНКА
Весной 1988 года в Минске даже служить в армии хорошо. Хоть срочная тягость службы и вечна, а дембель это фантастика. Листва мимолётна: света и цвета апреля. Ещё чуть – и её не будет. А развоцаряется жирная майсколетняя зелёная сила. Мимо стен комендатуры обеспечения 52-й Воздушной армии Белоруссии где-то (стены мешают разглядеть) течет сонная Свислочь. Вдоль её вод под мимолётной листвой гуляют круглопопые зелёноглазые минчанки. Солдат для них – ходячая похоть в хаки. Они все не твои…
Когда десяток апрельских «духов» ввалился в казарму: в глаза бросился тощий карликовый урод. Бог знает, зачем Он так раскидал черты его лица, что Босх бы зааплодировал.
- Как тебя звать, заморыш?
- К-к-косстя… - двигаются кости внутри мешка из хб, морщится харя.
Настолько убог, не то, что никто не чмырил – все сторонились его, словно уродство заразно. Но в этом телесном хламе теплилась душа, мне, кое-как отёсанному русскими классиками, стало интересно.
- А кто твои отец и мать?
Родители от него отказались. Но он не обижался.
- С тётей. Ну… научила. Живём. Стрелки переводить. И научила сигналам.
-Что?
Из порождённых в муках и нагроможденных как попало неказистых конструкций речи возникала явь.
Маленький, средь огромных равнин, домик сотрясается редкими, но бесконечно грохочущими мимо многокилометровыми поездами. Ночью маленький урод встаёт, дрожа от страха жизни. Плетётся, спотыкаясь, во тьму и кажет поездам ручной фонарь различного огня.
В мае в казарме кто-то радостно заорал:
- К уроду К-к-косте девушка приехала!

УЗОР

Cтепанов поссорился с женой. Она орала на него, а он не мог, поскольку охрип. С досады он плюнул в форточку.
- А папа в окно плюётся! – противным голосом сообщила дочь Степанова маме. Разразился скандал…
Плевок завертелся пропеллером в воздухе и попал на шляпу прохожего Мятого К.Ю. – режиссёра камерного театра «Выпь». Мятов выматерился:
- Ё… … …!
Потом брезгливо отёр с тульи плевок узорчатым по краям платком. И добавил:
- Х…! Б...! П…!
И – выкинул платок в урну. Это была «последняя капля» - от окружающего его ужаса он впал в депрессию.
Маленький мальчик, кативший мимо на велосипеде, запомнил эти матерные слова Мятова. Тут же он бросил велосипед, прибежал домой и проорал все новые выражения папе – Зигфриду Самойловичу Канцлер, юристу. Зигфрид дал сыну затрещину, тот – заревел. На рёв выскочила жена Канцлера.
- Как сына воспитываешь?! – зарычал на неё Канцлер Зигфрид Самойлович. - Дитя подворотен растёт какое-то!
- Да пошел ты...! – в сердцах ответила та, уставшая за день от стирки-уборки-готовки.
Наутро супруги Канцлер и супруги Степановы подали на развод. Мятов, не выходя из депрессии, написал экзистенциальную пьесу «Быдло», которая имела успех в Польше, США и странах Прибалтики. А режиссёрский платок , залюбовавшись узором его полей, вытащил из урны бомж Леонид, выстирал его, стал пользоваться им, следить за собой, женился на дворничихе, начал работать и перестал пить.

рассказ "КЛИП-КЛИП"

КЛИП-КЛИП
В небе ноября вились светлые ангелы, спутники, самолеты, духи злобы, птицы. С неба ноября неслись капли, вбирали в себя гарь города и горечь дыханий горожан.
Вода каплей летела вниз – навстречу надвигалась земля, чьи росчерки и пятна и полосы укрупнялись, становились различимей. Уродливей. Красивее. Например, мутное пятно оказалось восхитительной рыжей рыхлой горой песка (на месте разрушенного мэром особняка «модерн»). А змея, что мерцала шкурой, превратилась в шоссе с машинами. Далее – быстрей. Невнятные сгустки серого – выросли густым лесопарком. Чудной космос живых бликов и теней выродился в многогранный Дом-Урод, да еще и с банком внутри. Крыши, ветки, провода, зонты и головы…
На излете каплю мотнуло воздушным потоком отлетающей души дворника Мустафы, забитого до смерти скинами, растянуло свитой летящего к Кремлю беса среднего калибра, откачнуло сквозняком из форточки, открытой алкоголичкой Муней, засобиравшейся курить «Беломор». Капля, мотаясь и меняясь, округлилась под конец, и отвесно и звонко щелкнула Гошу по кончику носа.
До того Гоша смотрел на летучую воду сквозь муть стекла двери офиса. Взгляд мутнел. Видения дробились. Отныне дверь стала для него только «выходной» и перестала быть «входной» - его уволили. Причем, за дело – он в командировке дохнул перегаром на важного клиента. За это, вообще-то, казнить надо… Гоша вздохнул последний раз в этом холле, вышел и фыркнул от удара дождинки по носу. Миг застыл, пространство опростилось, перестало быть чьим-то. Городской дальтонизм офисного планктона исчез, стало ярко и пёстро… Но миг оттаял, всё усложнилось и посерело. Надобно было дальше идти, то есть жить.

КРАСНЫЕ ДРАКОНЫ ФЕДИ МАХОНИНА

КРАСНЫЕ ДРАКОНЫ ФЕДИ МАХОНИНА
24 декабря 20.....года в пятый срок правления Путина над Москвой вместо неба - снежные поля. С них скупо сыплется мелкий сухой снег – на Землю, Евразию, РФ, Москву, Люблино, улицу 40 лет Октября и – на одиноко стоящего Федю Махонина. Возле ларька с разнообразными полезными напитками он выворачивает последний карман – двух рублей 45 копеек не хватает на бутылку «Жигулевского». Из кармана летит табачная труха и то, что на ощупь можно принять за монетку - пуговица, жетон на метро прошлого века, шоколадная медаль с барельефом Бенкендорфа Александра Христофоровича и прочая. От похмелия эта чушь не спасает ничуть.
- Терпения моего нет! Больше! Никакого! – всовывает Федя башку в окно ларька. – Слышь?
- Чего тебе, - безучастно косится на Махонина монголоид.
- Да… трех рублей на «Жигули» не хватает, - всматривается Федор Степанович в амбразуры глаз. – Выручи, а, потомок Чингиз-хана?
- Я – тур-кмен! – рявкает негодующе чингизид, но бутылку дает. – Занесешь.
Федор Степанович Махонин летит на крыльях предчувствий во двор этого спального района первопрестольной. Между качелью и каруселью он сковыривает зубами пробку. Достает сигарету (последнюю!), спичку в коробке. Становится к ветру спиной, предвкушая первый глоток. Прижимая пиво к груди предплечьем левой руки, в ней же держа коробок, чиркает спичкой. Слабое пламя трепещет в пещере дрожащей десницы. Склоняет шею – ловит сигаретой гаснущую спичку. Успевает прикурить! Делает неловкое движение губами, всасывает дегустационный дым первой затяжки и… Роняет сигарету на снег! Нагибается за ней и… Проливает на сигарету пиво!